Сепаратисты поставили дело захвата заложников на конвейер, беря в плен не только идейных врагов или военных, но и людей, за которых можно получить выкуп, пишет «Новое время«.
56 дней — их ему точно не удастся забыть — именно столько находился в плену у сепаратистов из так называемой ДНР Дмитрий Подушкин, владелец Краматорского аэропорта.
В первые дни, когда на востоке боевики начали захватывать правительственные учреждения, он активно помогал украинским военным.
И когда те ушли, даже удивлялся, что представители ДНР не приходят за ним. Но веревочка вилась недолго — в начале мая Подушкина схватили на одном из блокпостов.
«Забросили в багажник автомобиля, отобрали все деньги и повезли в краматорский изолятор временного содержания»,— вспоминает бизнесмен
На тот момент он не знал, что в следующий раз на свободе окажется лишь в середине лета — 5 июля.
Только тогда бизнесмен перестал быть одним из нескольких сотен людей, оказавшихся в плену у сепаратистов.
Точное число заложников так называемых Донецкой и Луганской народных республик на сегодня неизвестно. По данным Совбеза, которые озвучил спикер Андрей Лысенко, на конец июля в руках у террористов находились 396 пленников. При этом за весь период проведения АТО террористы выкрали или захватили 1009 человек.
Неправительственные структуры дают другую статистику. Мониторинговая миссия ООН, начиная с 13 апреля и по июль 2014-го, зафиксировала 222 случая задержания людей вооруженными группами.
Как сообщают аналитики международной правозащитной организации Amnesty International, в основном людей берут в плен для обмена на захваченных проукраинскими силами сепаратистов, а также по политическим мотивам. Но порой захваты осуществляются и с целью потребовать выкуп. В украинском Совбезе подтверждают: мирных граждан воруют и ради денег.
По ту сторону
Явные сторонники единой Украины и помощники украинской армии — наиболее вероятные кандидаты на роль обитателей камер в ДНР и ЛНР. В этом убедился житель Енакиево Александр Чернов, врач-анестезиолог и внештатный корреспондент донецкого сайта Остров.
После того как его город оказался под властью сепаратистов, к нему на работу и домой неоднократно приходили дээнэровцы, угрожая расправой за его проукраинскую позицию.
Причем это не всегда были какие‑то чужие люди: в так называемое ополчение в Енакиево, по словам врача, ушло немало местных шахтеров, коммунистов и афганцев.
До поры Чернова не трогали. Однако 26 июня трое человек с автоматами и в масках выскочили из белого микроавтобуса, припаркованного у обочины, схватили Чернова, направлявшегося на работу, надели наручники, а на голову натянули шапку, которую закрепили скотчем.
В таком виде Чернова доставили в горуправление СБУ Славянска, захваченное боевиками самопровозглашенного министра обороны ДНР Игоря Гиркина. Там врача бросили на мокрый матрац, прогрызенный мышами и облепленный мухами. Чуть позже повели на допрос к Гиркину.
Тот лично избивал активиста, не давая сказать ни слова. После, как вспоминает Чернов, «министр» выкрикнул
«Пожизненно на передовую! Будет плохо копать окопы — расстрелять!»
Рыть окопы пришлось лишь вначале — позже врача заставили лечить раненых сепаратистов. Чернов признается, что его удивило хорошее медикаментозное обеспечение террористов — у них были даже дорогостоящие препараты.
Удачей стало и то, что врачу, видимо, по недосмотру оставили мобильный, и он смог связаться с женой, рассказав, что с ним происходит.
Чернов оставался в «госпитале» все время, пока шли переговоры об его обмене. Все закончилось не так, как планировали боевики,— во время их отступления из Славянска врач бежал, переночевал у студенческого товарища, а после уехал в Киев.
А вот краматорчанина Подушкина не били — несколько синяков он получил лишь во время задержания, когда у него пытались узнать PIN-код кредитной карты, который бизнесмен забыл.
Зато держали в полной блокаде от внешнего мира, без звонков родным.
«Мы даже не знали результаты президентских выборов. Нам сказали, что выиграла Юлия Тимошенко»,— смеется Подушкин
Условия содержания зависели от смены конвоиров. Мыться не водили. Кормили в основном перловой или пшеничной кашей, причем нерегулярно — могли принести ее трижды за день, а могли — лишь единожды. Иногда давали чай с сахаром.
С Подушкиным сидели несколько заложников. Вспоминает, что в самом начале «отбытия срока» приходили девушки-волонтеры и передавали украинским военным продукты и воду. И отец одного из военных.
Освобождение было неожиданным — краматорчанину с сотоварищами просто в какой‑то момент надели пакеты на голову и перевели в другое помещение изолятора.
«Позже мы поняли, что никого в здании нет. А после пришел какой‑то человек и выпустил нас»,— вспоминает Подушкин
Обменные операции
Его история не слишком типична для войны на востоке — там, как правило, никого просто так не выпускают.
Геннадий Корбан, заместитель главы Днепропетровской ОГА, который вместе с соратниками активно занимается освобождением украинских пленных, говорит:
«Террористы берут людей в плен по двум причинам — получить денежную выгоду и обменять на своих».
Одним из выменянных стал волынский журналист Сергей Шаповал. В апреле он приехал в Донецк, чтобы сделать репортаж изнутри о ДНР, но оказался в плену почти на месяц. Его держали на восьмом этаже Донецкой ОГА до тех пор, пока не обменяли на плененного силами АТО сепаратиста.
За это время журналист натерпелся — ему заламывали руки и резали пальцы, избивали и выпускали заряды из электрошокера в плечо через мокрую тряпку. После пыток, как говорит его сестра Екатерина Шаповал, было подозрение на атрофию мышцы, но в итоге все обошлось.
Чтобы вытащить брата из плена, она обращалась ко всем — в СБУ, милицию, Красный крест, к русским и украинским журналистам, а также народным депутатам. Помогли последние: из плена Шаповала освободили регионал Нестор Шуфрич и лидер движения Украинский выбор Виктор Медведчук.
Экс-заместитель главы СНБО Виктория Сюмар рассказывает, что ей тоже пришлось заниматься освобождением пленных журналистов. По ее словам, переговоры с террористами почти всегда были непубличными, дескать, лишний шум вредит результату.
Широкого круга в обсуждении подобных вопросов также не было. Решения об обмене принимались и. о. президента Александром Турчиновым, экс-главой АП Сергеем Пашинским, бывшим руководителем Совбеза Андреем Парубием и главой СБУ Валентином Наливайченко.
«В подобных случаях террористы не требовали денег — их интерес был обменять пленных на своих людей. Достигнутые договоренности, как правило, исполняли»,— рассказывает Сюмар
Плен как бизнес
Екатерине Шаповал запомнилось, что сепаратисты постоянно врали, говоря о пленных. Например, пресс-секретарь ДНР Клавдия Кульбацкая кричала на нее:
«Как вы там, майдауны, нас себе представляете? У нас, в отличие от вас, людей не крадут, говорила она мне. А в это время брат сидел у них в здании Донецкой ОГА»,— вспоминает Шаповал
С подобным отрицанием очевидного столкнулся и Энрике Менендес, донецкий общественный активист и предприниматель. В начале июня он попытался составить список заложников, которых удерживают в здании Донецкой ОГА. Чтобы осуществить задуманное, решил воспользоваться личным знакомством с Павлом Губаревым — самопровозглашенным главой ДНР.
В итоге Менендес попал в здание Донецкой ОГА, но составить список ему так и не удалось:
«Там совсем глухо. Официально в ДНР берут пленных только для того, чтобы обменивать их на своих людей. Неофициально — существуют неподконтрольные группы, которые берут людей в плен, чтобы потом требовать за них выкуп» — сокрушается он
Расценки террористов варьируются. Например, в отчете Amnesty International описан случай 19‑летнего жителя Луганска Александра, который попал в руки к местным террористам и смог выбраться лишь после того, как его отец заплатил выкуп в $60 тыс.
Корбан озвучивает еще большие суммы. “Что касается денежной выгоды, то речь идет о разных суммах — от $200 тыс. до $1 млн в зависимости от личности человека”,— говорит он.
Террористы и сами рассказывают о том, что продажа пленных стала одной из заметных доходных статей среди боевиков самопровозглашенных республик.
В перехваченном СБУ разговоре наемника из Крыма, воюющего в Донбассе, и его куратора из российской ФСБ первый признается, что сейчас Донецк поделен между группировками сепаратистов на сферы влияния. И в городе они делают большие деньги на продаже машин и похищении людей.
По обмену
В деле выкупа заложников участвуют самые разные люди, в том числе и госчиновники. Так, по словам источника НВ в Донецкой ОГА, губернатор Донецкой области Сергей Тарута лично выкупал двоих человек. Но об этих случаях он предпочитает не говорить.
Больше других об обмене и выкупе заложников знает Владимир Рубан, бывший военный, руководитель Центра по освобождению пленных, базирующегося в Днепропетровске. Правда, он тоже на данную тему не любит говорить.
Центр возник благодаря поддержке местной власти и представляет государство на переговорах с сепаратистами.
Первым освобожденным Рубана стал житель Макеевки Николай Якубович, советник Парубия на общественных началах. Тот попал в плен к сепаратистам среди первых — в мае, еще во время президентской избирательной кампании.
Его со знакомыми захватили представители так называемой Русской православной армии, содержали в помещении донецкого McDonald’s возле Крытого рынка. Поначалу били и угрожали расстрелять или передать в ФСБ, а потом сообщили, что приняли решение проводить переговоры по обмену пленными.
«Они спросили, кого бы я мог порекомендовать для переговоров. Я вспомнил о генерале-полковнике запаса Рубане, с которым познакомился во время протестов на Майдане в Киеве»,— говорит Якубович. Рубан провел переговоры успешно.
С тех пор он постоянно занимается освобождением заложников. Уже выменял у ЛНР и ДНР более 100 человек.
«Сейчас менять стало и легче, и сложнее одновременно. Легче в том плане, что командиры террористов уже знают нас, и знают, как мы работаем. Но сложнее работать с новыми людьми и в тех районах, где идут активные боевые действия — туда тяжело прорваться, чтобы вести переговоры», — рассказывает Рубан.
О ком центр сегодня ведет переговоры и на кого хочет поменять, не говорит. Лишь коротко бросает: «Секрет». И вновь отвлекается на общение со своими офицерами-помощниками, с которыми находится на постоянной связи.
Рубан немногословен, и его можно понять. Это раньше сепаратисты позволяли себе играть в благородство, честно меняя заложников. Теперь, когда территория ДНР и ЛНР сократилась до минимума, они ожесточились.
«В последнее время при обмене с той стороны поступают трупы»,— говорит Корбан.
Эти печальные слова звучат как приговор для тех почти четырех сотен украинцев, что все еще, по данным Совбеза, находятся в плену сепаратистов. Но ни Корбан, ни Рубан, ни другие люди, пытающиеся спасти заложников, не опускают рук. И продолжают бороться за их жизни.
Добавить комментарий
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.