Ведущие мировые аналитики подготовили большой анализ посвященный действиям Путина в Сирии. В материале, который опубликовала в переводе «Открытая Россия», анализируется большой объем информации и поступков России из чего и делается вывод о достигнутых целях Владимира Путина в Сирии — это не борьба с ИГИЛ.
Отчет готовили: Макс Чуперски — советник Евросоюза по стратегическим коммуникациям, специальный помощник президента Atlantic Council, Элиот Хиггинс — старший научный сотрудник New Information Frontiers, Atlantic Council, основатель Bellingcat, Фредерик Хоф — старший научный сотрудник Ближневосточного центра имени Рафика Харири, бывший посол США в Сирии, Бен Ниммо — сотрудник отдела информационной безопасности New Information Frontiers, Atlantic Council, Джон Е. Хербст — Директор Евразийского центра имени Дину Патричиу, Atlantic Council.
Авторы отмечают, что главный месседж кремлевской информационной кампании (или дезинформационной кампании) во время подготовки к авиаударам заключался в том, что весь мир должен объединиться для борьбы с ИГИЛ. Этот месседж преследовал две цели:
Первая — позиционировать Россию как члена широкого международного сообщества, пытающегося сообща победить ИГИЛ.
Вторая цель — отвлечь внимание от истинных намерений Кремля, пока тот готовил военные силы для операции в Сирии.
«После начала военной кампании коммуникации Кремля сфокусировались на обмане и намеренно неверном обозначении целей российских ударов — как относящихся исключительно к ИГИЛ. Акцент на этом делался на протяжении первых двух недель кампании, до тех пор, пока анализ ОИИСМ не доказал несостоятельность этой лжи. Далее для описания поражаемых целей Кремль использовал менее четкие термины, хотя российское Министерство обороны продолжило последовательно искажать цели своих авиаударов, в некоторых случаях опускаясь до прямой фальсификации в попытках опровергнуть обвинения в том, что российские авиаудары поражают гражданские объекты», — говорится в материале.
Реальную цель Кремля можно вычислить из того, каким образом Путин объявил о «выполнении миссии», и исходя из времени, когда это произошло.
Когда он приказал первой партии российских самолетов вернуться домой, силы Асада уже успели отвоевать ключевые территории, включая Латакию и значительную часть земли вокруг Алеппо. Однако в то же время ИГИЛ смог продвинуться на запад от Пальмиры и одержать пусть и небольшие, но победы к северу от Алеппо и востоку от Хомса. «Фронт ан-Нусра», между тем, начал наступление на «Свободную армию Сирии» всего за несколько дней до начала вывода российских войск. По сути, если даже Асад не был главным выгодоприобретателем от российских авианалетов, ИГИЛ и «ан-Нусра» не стали их главными жертвами — прежде всего это были другие противоборствующие группы, в основном поддерживаемые Западом.
Вряд ли это совпадение, особенно учитывая то, как такое развитие событий способствовало достижению внешнеполитических целей Кремля. Его стратегический нарратив о продемократических движениях «Арабской весны» всегда был четким: они вдохновлены США в попытках «экспорта революций» (говоря словами Путина из его речи на Генассамблее ООН) и наращивания власти и влияния, как это произошло в ходе украинской революции, случившейся благодаря подстрекательству США. Следуя этой логике Кремля, любая группа, поддерживаемая США или их союзниками, могла бы стать потенциальной опосредованной силой, при помощи которой США вели бы войну в Сирии. А Сирия — это страна, которую Кремль всегда рассматривал как стратегического союзника, имеющего особую ценность, для которого США и их союзники — прежде всего НАТО — представляют стратегическую опасность.
«Таким образом, логично сделать вывод, что военно-воздушная кампания Кремля преследовала две основные задачи: остановить военные потери Асада и разрушить силы поддерживаемой Западом оппозиции, с тем чтобы уничтожить угрозу создания проамериканского образования в Сирии. И именно такими были результаты миссии. Режим Асада укрепился, а положение оппозиционных групп, наиболее близких Западу, было серьезно ослаблено. ИГИЛ и «Фронт ан-Нусра» продолжают сражаться, однако очевидно, что это не волнует Кремль. Путин объявил, что его миссия выполнена, и, возможно, так оно и есть. Но если это действительно так, тогда его миссией была вовсе не победа над ИГИЛ», — говорится в аналитическом материале.
Авторы отмечают, что Путин вышел из Сирии — конфликта, который, по прогнозу многих аналитиков, мог превратиться в «болото», — с минимальными потерями, возросшей поддержкой внутри России и усилившимся международным влиянием. Он поддержал союзника и предотвратил опасность создания прозападного образования в Сирии. Более того, он провернул это на той же площадке, где действовали США, и смог провести свою операцию в целом так, как хотел.
«В этом смысле Путин усилил свои позиции после сирийской операции. Теперь возникает серьезная опасность, что Путин попытается расширить свое влияние в других областях, где также задействованы США. Украина, где военные действия так полностью и не утихли, представляет первоочередную проблему, но она не единственная. Молдавия по-прежнему борется с собственными сепаратистскими движениями и политической поляризацией; похожие процессы идут в Грузии. Обеспокоенность вызывает также Черногория, формально не вступившая в НАТО, но, по мнению Кремля, если такое решение будет принято, это шаг будет означать вхождение в сферу влияния США. Можно ожидать, что Путин воспользуется любым моментом нестабильности в этих странах, чтобы протестировать США и изменить геополитический ландшафт в свою пользу», — говорится в статье Atlantic Council.