Автор: Кирилл

Александр Кушнарь, журналист

Американская система государственных институтов, которыми представлена система сдержек и противовесов в США, убедительно продемонстрировала способность серьезнейшим образом ограничивать власть президента. Как выяснилось из истории противоборства между Трампом и его оппонентами из исполнительной и законодательной ветвей власти, диапазон возможностей, прав и полномочий так называемого «первого лица» может быть в считанные дни сокращен буквально до ритуальных танцев «английской королевы».

Несмотря на это, экспертное сообщество, журналисты и представители политических кругов в Америке и Европе продолжают выражать совершенно реальное беспокойство по поводу потенциальной «большой сделки» главы Белого дома с Кремлем: в последние дни множится число материалов на тему о том, как волевой, уверенный и жесткий политик Путин сумеет добиться от неопытного в переговорах американского коллеги чуть ли не снятия санкций. Глядя на сегодняшний набор сюжетов, объединенных у «Би-би-си» под заголовком «Пресса США: Путин «сделает» Трампа, как ребенка», диву даешься, насколько же сильно развит персоналистский подход у тех, кто по долгу обязан демонстрировать вершины системного анализа.

«Европейцы беспокоятся, что «неопытность Трампа и умение Путина льстить людям мало-помалу ослабят со временем союз между США и Европой и снова возведут Россию в ранг почти что сверхдержавы, не добившись взамен изменения ее агрессивного, экспансионистского курса»», — гласит резюме.

Подобные рассуждения удивляют своей недальновидностью. (Они, впрочем, могут скрывать и другой — вполне обоснованный — мотив, связанный с тем, чтобы выставить для американского президента очередные «красные флажки», однако об этом — ниже). Чтобы понять нелепость высказываемых опасений, следует вспомнить, что решения в американском государстве принимает отнюдь не один человек и даже не его администрация — пусть речь и идет о сфере прямой компетенции президента, которой в данном случае является внешняя политика. Напротив, в США, как и в любой другой истинно демократической стране, итоговый вердикт по любым жизненно важным государственным вопросам является результатом конституционного консенсуса между парламентом и правительством на всех уровнях — от средних до высших (подчеркнем: при содействии гражданского общества и надзоре судебных властей).

«Разглагольствования о дружбе и неясная повестка дня могут сделать Трампа готовым на все уступки», — волнуется обозреватель журнала Politico Майкл Краули, словно не замечая очевидного факта, согласно которому сам по себе нынешний президент США не решает ровным счетом ничего: ни в санкциях, ни в военных действиях, ни в экономической политике — ни в одном из этих секторов у Трампа на самом деле нет ни малейшего персонального права на самостоятельность. Снять ограничительные меры с России для него было бы политическим самоубийством, о чем он прекрасно осведомлен. Однако даже если представить невероятный исход встречи, в ходе которой Путину буквально за полчаса удастся склонить своего визави к заветному решению, можно не сомневаться в одном: закон о всеобъемлющих санкциях, который сейчас дорабатывает Конгресс, будет принят тот час же — разумеется, с запретом для Белого дома снимать их президентскими указами (понятно, что сторонники этого проектного положения в Палате представителей будут только рады промахам руководителя страны).

Этот же вывод будет верен и для всех иных случаев «капитуляции» Трампа перед кремлевским тираном: что бы тот ни предложил, о чем бы стороны не ворковали тет-а-тет, какие бы активы ни «сдал» рыжий англосакс северному кентавру из дремучих славянских лесов — все это не выйдет за пределы той комнаты, в которой матерый главарь российской политической мафии будет осуществлять сеанс политического гипноза в отношении того, кого половина западного мира считают залетным петухом на президентском кресле супердержавы.

Завоевания, победы, поражения, отступления, наскоки, поддавки, щедрые рукопожатия и раскатистый смех — все эти тактические эпизоды если и проявятся при личной беседе двух «вершителей судеб», то только в виде одноразовой психологической игры между ними, которая никакого влияния на политический курс Америки не окажет. Ровно это и произошло во время скандального визита главы МИД Сергея Лаврова в Овальный кабинет: от тех объятий остались лишь «полуподпольные» фотографии ТАСС — и, заметьте, ни единого сдвига по вопросам, которые имеют значения для кремлевской военной хунты (к слову, это не уберегло Трампа от медийной критики, свалившейся на него за нарушение делового этикета во время рандеву с Лавровым и Кисляком).

С другой стороны, полезно было бы обратить внимание на те проблемные точки, которые при Обаме превратились не просто в прыщи, а в настоящие геополитические нарывы, местами переходящие в раковые опухоли (и везде — с неизменным привкусом российского вмешательства): безнаказанный кровавый волюнтаризм маньяка Асада, регулярные ядерные испытания КНДР, скисающий афганский суп на фоне невнятнейшей американской стратегии, вялотекучий крымско-донбасский конфликт с чуть ли ни ежедневными жертвами с украинской стороны — и во всех этих позициях даже самые лютые оптимисты с трудом находили что-нибудь, кроме  фундаментальной нерешительности бывшего президента, которого, между прочим, нельзя было обвинить в пророссийской ориентации, а даже напротив: прокремлевские пропагандисты то и дело находили поводы к обвинениям Обамы в русофобии.

Это вовсе не означает, что диктаторские замашки примитивного интригана Трампа с психологией подростка выгодно смотрятся на фоне слабохарактерности его мудрого по сути либерального предшественника.

Речь вовсе не об этом, а как раз о том, что меняется курс американской машины (опять же, мы не говорим здесь о персональной заслуге Трампа, которой, скорее всего, попросту нет). Политический курс, не имеющий отношения к отдельным личностям, в том числе личностям президентов, кем бы они ни были. Взгляните на Сирию, где американские войска на протяжении последних нескольких месяцев последовательно уничтожают силы асадитов, усиливая тем самым свой аргумент в будущих мирных переговорах по САР. Оцените визит Порошенко, который сумел добиться согласования долгожданного летального американского оружия, соглашение о котором будет подписано в ходе предстоящего в ближайшие месяцы визита главы Пентагона. Посмотрите на северокорейский режим, отказавшийся проводить ядерные испытания перед лицом совершенно конкретного ультиматума Вашингтона, подкрепленного двумя авианосными группами. Грядут изменения и на афганском фронте НАТО, где Америка не только вновь наращивает военный контингент, но и — самое главное — меняет подход к решению проблемы, частью которой является Россия, о чем прямо говорят многозвездочные американские генералы, обвиняющие Москву в снабжении террористов «Талибана».

Со своей стороны путинская администрация сдается без боя, показывая неспособность защитить военными средствами свои преступные интересы в оккупированной ею Сирии. Это иллюстрируется не только тем, что за последние несколько месяцев можно насчитать около десяти эпизодов, когда Америка обрушивала удары на наземные и воздушные средства Асада без всякого противодействия РФ. Показательным был инцидент со сбитым сирийским Су-22: на следующий день после того, как Минобороны РФ пригрозило Америке взять на прицел ее летальные аппараты и разорвать меморандум о предотвращении конфликтов, ВВС США сбили просирийский беспилотник без всяких для себя последствий, а вскоре Пентагон сообщил о том, что канал связи с Москвой по-прежнему работает.

Странно, что прокремлевские агентства отказались сообщать об официальной реанимации меморандума, не так ли?

Итог заключается в том, что санкционная политика сохраняется, давление на побратимов Москвы по всему миру растет, система противодействия российской гибридной угрозе развивается, евро-американский политический альянс остается единым перед лицом кремлевской агрессии, а риторика американских представителей разных мастей — от советника по национальной безопасности до посла ООН — стала даже более жесткой по сравнению с каденцией Обамы. И во всех этих направлениях никакого значения личные желания и страхи Трампа не имеют: как отдельное должностное лицо он попросту дезавуирован американской политической системой. Это не означает, что он не может быть возвращен в политико-правовое поле в качестве более весомого игрока, однако произойти это может в одном случае — если его убеждения, наконец, будут согласовываться с требованиями евроатлантической цивилизации, хранителями которой как раз и выступают те самые «анонимные старшие чиновники», столь часто фигурирующие в материалах NYT, Guardian, WP, NBC и CNN.

И, несмотря на это, некоторые почему-то всерьез полагают, будто какой-то неуклюжий поклонник твиттера способен своей неосторожностью превратить «бензоколонку» в «почти сверхдержаву». Не исключено, конечно, что реальные намерения этих гонцов апокалипсиса сводятся к банальной примитивизации дискурса, столь желанной для среднестатистического жителя США. Но разве от понимания этого становится легче при взгляде на то, во что порой превращают информационное поле алармисты, делающие распространение панических настроений своей профессией?

Единственным оправданием здесь могло бы служить то, о чем походя было сказано выше: журналистское сообщество закладывает мины там, куда Трампу ступать ни в коем случае не следует — и публично объявляет об этом президентской администрации.

Тем самым пресса оказывает давление на Белый дом, страхуя его от необдуманных шагов в отношении безжалостного московского киллера. И, надо признать, нынешние успехи в исправлении изначальной пророссийской установки Трампа — это в значительной степени заслуга именно либеральных американских СМИ. Вот только не кажется ли вам, что наблюдатели начали перебарщивать со своим уничижением западной культуры, пережившей не одного монстра за свою многовековую историю?

Неужели не видно, что Российская Федерация — лишь жалкий нефтяной придаток развитых стран, а ее президент — слабеющий вожак еще более слабой криминальной стаи, который пасует перед уверенным взглядом того же Макрона, являющегося совершенным новичком в политике? Как же не признавать того, что дипломатические и военные игры Москвы оставили ее у разбитого корыта, которое в текущем столетии, по всей видимости, обернется для нее цивилизационной смертью? Смертью, которая будет вызвана целым комплексом причин, в том числе банальным экономическим банкротством, окончательной гибелью научно-технологической базы и элементарным отсутствием тех потомков-наследников власти, которые могли бы принять у нынешних чекистов эстафету специфических инструментов, обеспечивавших в прежние десятилетия существование франкенштейновской «империи» под руководством  Москвы. Страну ждет распад на конфедеративные единицы, которые фактически обретут суверенитет и затем станут вассалами совершенно иных сил, никакого отношения к Кремлю не имеющих. Достаточно взглянуть на Чечню, чтобы понять, к какому берегу повернет этот корабль после конца кадыровского режима. И таких территорий в России — масса, будь то Дальний Восток или национальные республики: все они скреплены с Москвой лишь взаимными олигархическими интересами да железной рукой «Феликса».

Но первое истощается, а второе дряхлеет, не имея перед собой наследников: новое поколение живет во «Вконтакте», а не в телевизоре.

Возвращаясь от этого отступления к первоначальной мысли, отметим следующее: разумеется, в некоторых случаях совпадение взглядов американского президента с представлениями истеблишмента могло бы ускорять процесс принятия решений, как это было с ударом по сирийской базе Шайрат. Тогда скорость реализации возмездия в адрес Асада за химатаку была связана в том числе и с тем, что именно Трамп — как поговаривают, под воздействием дочери — проявил человеческое стремление обрушить кару на зарвавшегося массового убийцу. С другой стороны, его сопротивление может несколько затормозить ряд важных шагов, как это произошло в ситуации с новыми антироссийскими санкциями: во многом из-за позиции Белого дома документ все еще вращается в законодательном органе — вместо того, чтобы быть отправленным на подпись президенту. Однако подобные случаи лишь доказывают наш тезис: Трамп не в силах повлиять на конечное решение американской системы, а служит лишь одним из катализаторов либо ингибиторов бюрократических процедур, начало которым дается не столько в административном вашингтонском корпусе, сколько в университетах и аналитических центрах.

Таков путь Европы: при любом раскладе реализуется платоновская модель, в соответствии с которой государственное правление осуществляют философы, а не земледельцы, торговцы либо военные. И ни одному «торговцу»-магнату, занимающемуся порнобизнесом, недвижимостью и казино, не под силу изменить этот вектор своим неосторожным телодвижением — в том числе на саммите «Большой двадцатки», который пройдет 7-8 июля в немецком Гамбурге. Главарь «бензоколонки» уйдет с этой встречи с пустыми руками, и травмированному бессознательному Трампу не удастся сдвинуть с места этот якорь, который был брошен задолго до него теми, кто при выработке государственной евроатлантической политики руководствовался не потребительскими инстинктами, а альтруистичным разумом.

Оригинал опубликован на «Крым.Реалии«

Наконец стало известно, что встреча Дональда Трампа и Владимира Путина состоится в Гамбурге во время саммита G20 – 7 или 8 июля. Сергей Лавров уже выразил надежду на то, что эта встреча «внесет ясность в будущее отношений России и США» и «после этой встречи в российско-американских отношениях возобладает прагматизм». Если речь идет о прагматизме, то в качестве основной темы могут быть территории, которые Кремль не хочет признавать ворованными, прежде всего Крым.

Путин мечтал о встрече давно, еще когда Трамп не был избран президентом США, а российский вождь уже надеялся, что предыдущий американский президент будет посрамлен: вот, Владимир Владимирович первым из мировых лидеров летит в Вашингтон, падает в крепкие объятия новоизбранного президента США. Тот утирает слезу умиления, гладит по плечу Путина, знакомит с Меланией, внуками и водит по Белому дому, показывая достопримечательности. Вся российская пропаганда металась в предчувствии победы, но из Вашингтона стали приходить печальные новости – одна за другой.

Как оказалось, надежды Путина были напрасны, еще и потому, что в США кроме президента есть Сенат и Конгресс, а также свободная пресса.

О том, что он хочет стать президентом, Трамп объявил 25 января 2015 года, за это время у Путина было много времени, чтобы по чекистской традиции насобирать компромат. И не только на Трампа, но и на его окружение, прежде всего. Спустя два года, 20 января 2017 года Трамп принял присягу и поселился в Белом доме на правах 45-го президента США. Путин помнил обещание Трампа, данное 18 июня 2015 года – установить с Кремлем хорошие отношения. С того самого времени российский пропагандистский телеканал Russia Today стал самым активным сторонником кандидата в президенты США. Вся Государственная дума, в том числе и коммунисты, начала активно готовиться к победе Трампа.

Но не сложилось. Что может сложиться у людей, один из которых – бизнесмен с мировым именем, а второй – лишь имеющий опыт мелкого чекиста? Два абсолютно разных человека, выросшие в противоположных мирах, с разными ценностями и диаметрально противоположными взглядами на мир и мироустройство. Для большинства американцев Россия ассоциируется с Лениным, коммунизмом, Сталиным и ГУЛАГом, а в последние 17 лет – с Путиным, который не скрывает свои симпатии к советским диктаторам.

Спустя неделю после инаугурации Трампа состоялся его первый телефонный разговор с Путиным, который скорее был проявлением дипломатического этикета, связанного с победой на выборах, чем беседа двух близких политиков.

Позже агентство Reuters сообщило, что разговор все-таки был резким — по поводу договора СНВ-3, который был подписан Бараком Обамой и ставил Россию, по мнению Трампа, в лучшее положение, чем США. Скандалы в США по поводу связей Трампа и его команды с российскими представителями скатывались в огромный клубок, но одновременно российская пропаганда периодически намекала, что первая встреча Трампа с Путиным вот-вот состоится – если не в Хельсинки в рамках Арктического совета, то где-нибудь в другом месте. Время шло, и Сергей Лавров стал называть поведение американских коллег неприемлемым: «Русофобская одержимость США уже переходит все границы». На самом деле, Трамп принял у себя в Белом доме уже всех мировых лидеров и «не очень мировых», но считающихся партнерами США.

Судя по реакции Трампа в отношении Путина и России, кроме претензий к договору СНВ-3 или действий российских дипломатов в США, самой болезненной темой может быть не столько сирийская проблема, сколько ситуация вокруг Крыма. В последнее время действия военной коалиции и израильская авиация сводят присутствие российских военных подразделений к минимальной активности. Самый болезненный вопрос для Кремля – Крым. Первый раз критика России прозвучала спустя три недели после инаугурации, когда пресс-секретарь президента США Шон Спайсер заявил, что «Трамп продолжает поднимать вопрос Крыма, который Россия захватила при попустительстве предыдущей администрации. Посол США в ООН Никки Хэйли в первый день работы решительно осудила оккупацию Крыма в Совете безопасности ООН. Как сказала тогда посол Хэйли, «плачевная ситуация на востоке Украины требует ясного и решительного осуждения действий России».

Потом было еще несколько выпадов Трампа в адрес России и лично Путина по поводу Крыма и Донбасса, и теперь, кажется, даже Дмитрий Песков не способен соврать о том, что российского президента это не волнует. 15 февраля Шон Спайсер передал слова Трампа, что он «рассчитывает от России деэскалации насилия на востоке Украины и возвращения Крыма». Само собой, в Москве началась истерика: председатель Государственной думы Вячеслав Володин заявил, что слова Трампа – «это посягательство на нашу целостность, на нашу территорию». Дмитрий Песков был категоричен:

«Что касается возвращения Крыма – эта тема не будет обсуждаться, ибо она не может обсуждаться. Россия не обсуждает вопросы, связанные со своей территорией, с зарубежными партнерами».

Но американские дипломаты были непреклонны: Госсекретарь Рекс Тиллерсон сказал, что «Россия представляет угрозу», посол США в ООН Никки Хэйли объяснила подробно: «США продолжают осуждать оккупацию Крыма со стороны России и требуют ее немедленного прекращения. Крым – часть Украины. Наши санкции против России, связанные с Крымом, останутся в силе до тех пор, пока Россия не вернет Украине контроль над полуостровом».

С такой суровой для Кремля позицией и назначена встреча Трампа с Путиным. Будет ли она короткой – «привет-привет, как дела», или Путин будет нудно заглядывать Трампу в глаза, чтобы заметить проблеск сочувствия? Если российский вождь уже непосредственно от американского президента услышит требование вернуть Крым и уйти из Донбасса, это будет означать конец «русскому миру», новой недоимперии, которая хочет вернуть себе мнимое могущество, которого, собственно говоря, и в советское время не было. Если США хотят иметь полное преимущество над Россией, то возврат ворованных территорий – отличный повод. И речь идет не только о Крыме и части Донбасса, но и о захваченных у законных хозяев территориях в начале 1990-х годов после появления сепаратистских движений. Ни у кого нет сомнений, что это был сценарий Кремля, чтобы шантажировать Молдову, Грузию и Азербайджан, как теперь – Украину.

Тридцать лет назад санкции США и западных стран смогли разрушить саму советскую империю, освободить от диктата Кремля захваченные за несколько последних веков Центральную Азию, Кавказ, Украину, Молдову и Беларусь. Не все одновременно нашли собственный путь к независимости и свободе, некоторые государства до сих пор находятся под московским контролем, части территории четырех стран оккупированы российскими войсками. Теперь, судя по решимости новой американской администрации, требование возвратить когда-то захваченное должно быть приоритетным в отношениях с Путиным. Скорее всего, это самый эффективный способ смены не только внешней, но и внутренней политики Кремля.

Возврат Крыма будет сильнейшим ударом по остаткам авторитета Путина среди его уже немногочисленных друзей-диктаторов и вызовет разочарование россиян – ярых приверженцев путинской имперской политики.

Сепаратистские территории – это и есть самая главная опасность, исходящая от России. Хилая экономика, неумение изобретать и производить, образование заменено пропагандой, процветающее нечестное заимствование во всем – от музыки до автомобилей – это лишь внешние признаки умирающей империи. Пока империя держится за счет захваченных территорий, которые пропаганда возносит до победных небес, не обращая внимания на обманутых людей и нищету на «независимых» землях, по-прежнему называя их «освобожденными». С начала 1990-х годов – в Абхазии, «Южной Осетии» и Приднестровье, с 2014 года – в Крыму «освобожденные» начали ощущать беспросветность своего существования, отчаяние будущего.

Больше всего Путин боится потерять эти территории, которые ему самому придают ощущение всесильного лидера мирового масштаба. В отличие от других мировых лидеров, гордящихся развитием промышленности и финансовым благополучием, Кремль, как всегда, видит смысл своего существования в захвате чужой земли и порабощении или изгнании из родного дома людей. Если Дональд Трамп действительно сможет повторить подвиг своего коллеги и однопартийца Рональда Рейгана, то существованию России как империи будет положен конец, без попыток восстановления мнимого величия. Кажется, Путин начинает понимать, что встреча в Гамбурге будет для него если не последней, то решающей. Возразить ему нечем, российская экономика уже близка к тому, что было в СССР в середине 1980-х годов. Могущество российской армии равносильно хорошему едкому анекдоту, друзей, кроме Башара аль-Асада, Ким Чен Ына и Рауля Кастро, уже не осталось.

Воспользуется ли Дональд Трамп такой возможностью?

«Copyright © 2017 RFE / RL, Inc. Перепечатывается с разрешения Радио Свободная Европа / Радио Свобода»