Война России против Украины заставила искать альтернативные пути борьбы с гибридной агрессией Путина. Под эгидой Службы безопасности Украины и с согласия Министерства обороны в стране начали открываться специальные тренировочные центры. Фактически в этих лагерях создают подразделения специальных операций — контрдиверсионные группы, способные эффективно действовать в разных условиях, в том числе в тылу противника. Официально государство практически не участвует в работе центра — ни деньгами, ни вооружением. Всю работу выполняют патриоты-волонтеры. Специальный корреспондент ЛІГАБізнесІнформ побывал в одном из центров и увидел украинскую версию спецопераций.
Невидимый фронт
Вокруг «зеленка» и единственная дорога — назад или дальше вглубь базы. Стою фактически в лесу. Рядом — небольшой дом, который внешне совершенно нельзя назвать мозговым центром лагеря, где планируются операции и проходят совещания. Немного дальше центра — тренировочный учебный лагерь, где проходят специальную подготовку резервисты. Рядом со мной — заместитель главы СБУ Андрей Левус, руководитель учебного центра «Дайвер», несколько отставных военных и инструкторы.
— А где бойцы?
— Группа рядом с нами.
Оглядываюсь по сторонам, всматриваюсь в каждый куст — пусто. Через минуту по сигналу на дороге с разных сторон появляются солдаты. Выглядит эффектно. Если бы мы попали в настоящую засаду — все, кто стоял на дороге, были бы мертвы
Левус — куратор добровольческих подразделений в структуре спецслужбы — рассказывает, что перед нами — группа быстрого реагирования Гарпун. Она занимается различными специфическими операциями в зоне АТО: начиная от освобождения и транспортировки заложников, заканчивая операциями, говорить о которых нельзя.
В зоне АТО действуют несколько различных добровольческих контрдиверсионных групп — по 5-10 человек в каждой. Гарпун — лишь одна из многих. Остальные на заданиях. В целом в зоне работает больше 200 спецназовцев. В резерве центра — более 5 тысяч человек, многие из которых прошли подготовку в учебном лагере, другие — уже пополнили силы АТО в Донбассе.
Отправляемся из центра вместе со спецназом вглубь территории, где находится учебка для резервистов. Бойцы должны пройти опасный район и «зачистить» здание с террористами. В промежутках между выполнением разных этапов удается пообщаться.
— Мы только приехали из зоны АТО, но уже чертовски хочется назад — втягивает, — говорит командир подразделения. На вид ему около 40 лет. Подвигами не хвастается, а на вопрос о потерях отвечает уклончиво: «Потерь больше, чем хотелось бы».
Бойцы движутся по зеленке, освобождают здания, штурмуют объекты с земли и с крыши, проходят различные препятствия и попадают под «обстрел» снайпера. Чтобы спасти раненного товарища, накрывают территорию дымовыми шашками.
Кроме профессионалов своего дела, рядом с центром проходят обучение новички. Во время тренировок слышны отборный мат, угрозы расправы и похвала — все вперемешку. Пока — только тактика с макетами в руках. Остальное — следующие этапы. «Зеленых» натаскивают с утра до вечера, чтобы дать хотя бы минимальный набор самых необходимых навыков.
Миссия центра добровольческих спецподразделений
Андрей Левус рассказывает, что основные спецоперации, которые проводились в последнее время — это освобождение заложников. По его словам, «разными методами» были освобождены девять человек.
— Постоянно наши группы проникают на территорию, контролируемую террористами и работают в оккупированных городах в зоне АТО. В городах не может работать артиллерия — нужна ювелирная работа. Мы этим и занимаемся.
Проводятся также операции по нейтрализации активных террористов.
— Вы об этом могли узнать из новостей. Но, конечно, говорить об этом детальнее нельзя. Наши бойцы находят и уничтожают склады с российским оружием. За этот месяц нашли целых шесть. Раньше против нас воевали в основном простые российские нацисты, гопота, казаки. Сейчас воюют кадровые российские разведчики и диверсанты. Это видно по их передвижениям и акциям, которые они проводят.
Левус говорит, что бойцы добровольческого спецназа также проводят «нестандартную работу» в областях, куда формально зона АТО не распространяется. В Запорожье, например, оперативная группа центра задержала боевиков, которых «вели» из Донбасса. Ведется и негласное наблюдение за ключевыми объектами инфраструктуры в разных областях Украины, чтобы предотвратить провокации российских диверсионных групп.
Львиная часть обеспечения центра — волонтеры и спонсоры, рассказывает Левус. Он отмечает, что СБУ помогает формировать центр, потому что Служба заинтересована в патриотах. Несколько подобных лагерей, по его словам, создают кадровую основу для добровольческих батальонов МВД и Нацгвардии.
— Чтобы эти учебные центры могли функционировать на полную силу, нам нужно менять стратегию национальной безопасности. Поскольку мы живем рядом с имперской Россией, мы вынуждены делать это по примеру Израиля. У нас должна быть нация-армия. Иначе мы просто не выживем. Нужно менять структуру. Мы должны иметь большую армию резервистов — как в Швейцарии и Израиле. Граждане, которые пройдут специальное обучение, должны иметь право хранить дома оружие.
Левус убежден, что в Украине необходимо создать настоящие многопрофильные Силы специальных операций. При этом каждое ведомство — МВД, СБУ, Минобороны — должно иметь свои ССО. В СБУ назрело создание управления специальных операций. В каждом подобном подразделении нужны специалисты по информационной войне.
— Гибридная война в том числе предполагает войну информационную. Потому мы должны всегда быть на два шага впереди. Не буду раскрывать нюансы, но скоро мы получим необходимые инструменты для борьбы с российской информационной войной против нас.
Замглавы СБУ убежден, что сегодня «рождается настоящая украинская армия, настоящая спецслужба, настоящая милиция». Первый этап люстрации в СБУ очень простой, рассказывает Левус — все сотрудники написали рапорты о готовности отправиться в зону АТО. Второй и дальнейшие этапы люстрации будут гораздо глубже, обещают в СБУ.
Единственное, что мешает нормальному функционированию добровольческих сил под эгидой СБУ — законодательные ограничения, которые не позволяют службе и добровольцам действовать гибко в условиях современных угроз. В спецслужбе подготовили изменения в Закон об СБУ и рассчитывают на поддержку парламента.
Миссия учебного центра для резервистов
В центр подготовки можно попасть только одним путем — по рекомендации, говорит руководитель центра с позывным Дайвер. Одновременно в лагере проходят обучение до 50 человек, но инструкторы готовы расширить его до 200, если появится дополнительное обеспечение. Обучение в центре платное. Для тех, кто намерен отправиться в зону АТО — 600 гривень. Желающие остаться в резерве должны заплатить вдвое больше — 1200 гривень. Основной «заказчик» бойцов — Самооборона Майдана, сотни которой воюют с террористами в Донбассе. Всего в лагере было уже 15 «выпусков», что равно примерно 500 бойцам.
Замглавы СБУ Андрей Левус рассказывает, что центр — одновременно и «фильтр», и учебка.
— Здесь создаются Силы специальных операций. Мы учимся воевать в условиях гибридной войны. Один из основных признаков гибридной войны — применение неформальных негосударственных силовых структур. Сейчас это происходит против Украины. И потому мы должны отвечать соразмерно и действовать на опережение. Надо действовать с позиции реального патриотизма, а не вышиванки носить.
Левус рассказал, что для специальных боевых групп отбираются лучшие из лучших. Остальные, получив требуемый уровень подготовки, переходят в распоряжение добровольческих подразделений силовых структур или остаются в резерве.
— Из ста бойцов на выходе сколько остается?
— Если брать по меркам Андрея, то из сотни он отберет человек 10. Совсем проблемных людей, которых даже в резерв не берем, меньше процента — где-то один человек на поток, — говорит Дайвер.
Начальник лагеря периодически возвращается в зону АТО к своим товарищам, которые ведут боевые действия против террористов. Просит не показывать лицо. Он рассказывает, что в центре подготовки бойцов тренируют офицеры из различных спецподразделений — морская пехота, воздушно-десантные войска, «Альфа».
— Все инструкторы — отставники с боевым опытом, — говорит он. При этом отмечает, что проблем у центра хватает. В первую очередь — отсутствие необходимого финансирования и технического обеспечения.
— Государство нам не дает ничего, за исключением разрешений. Патроны покупаем сами. Но сначала они были по 8 гривень, потом стали по 10. Потом мы не могли достать их даже по 15, хотя по такой цене мы уже не можем себе позволить покупать. Была ситуация, когда на группу пришлось для тренировки давать не 20, а шесть патронов, потому что их просто не было.
Лагерь содержится за счет пожертвований обычных граждан и волонтеров. Все, что здесь есть, собиралось своими силами на протяжении четырех месяцев. На содержание одного бойца в неделю уходит 1200 гривень — сытное трехразовое питание, боеприпасы.
Дайвер рассказывает, что группа Гарпун начиналась именно в этом учебном центре.
— Сначала они прошли обучение по нашей программе, был сделан отбор, после чего они прошли программу во второй раз уменьшенной группой. После этого осталось определенное количество людей, которые вошли в окончательный состав.
Начальник центра отмечает, что в учебке нет понятия «не годен по возрасту». Главное — совершеннолетие и физическая подготовка. По словам Дайвера, изначально идея центра заключалась в подготовке большого количества малых групп, способных бороться в условиях оккупации со стороны России — как в городе, так и в полевых условиях. Для рядовых бойцов курс короткий — всего неделя.
— Ребята говорили: у нас семьи и работа, если мы на две недели или несколько месяцев уйдем — нас уволят. Мы нашли минимальный компромисс — чтобы хотя бы что-то дать резервистам, но при этом не создать проблем на гражданке. Сейчас задачи немного поменялись в связи с событиями в Донбассе. Формат обучения — пятерки (группы по 5 человек — ред.), которые смогут грамотно отработать любые задачи. Набираем сложившиеся коллективы — друзей, давних знакомых, которые в горы вместе ходили или на Майдане вместе боролись. То есть в случае войны эти пятерки соберутся и будут вместе работать.
Он рассказывает, что тренировки в основном групповые. Каждая пятерка живет в одной комнате, питается за одним столом, несет ответственность друг за друга. Накосячил один — отвечают все. Поощряется тоже вся пятерка. На прошлом потоке инструкторы произвели учебное проникновение боевиков на территорию центра.
— Диверсант был успешно задержан — отличились две пятерки, за что были поощрены дополнительными боеприпасами для стрельбы, — рассказывает Дайвер.
Бойцов обучают и тактике городского боя. Преподают боевые офицеры с опытом. Никакой воды, ничего лишнего. Все максимально прикладное. Солдаты учатся проходить перекрестки и улицы, входить в здания и зачищать комнаты. Второй модуль — бой в лесу и на открытой местности. Учатся ставить растяжки и обнаруживать их, учатся медицине — всему, что действительно будет необходимо в реальных боевых условиях.
— У нас достаточно тесное сотрудничество с другими силовыми органами. Во многих случаях первичный отбор бойцов для отдельных отделений проходил на базе нашего лагеря. Сейчас наши бойцы есть в подразделениях Министерства обороны Украины и в составе Национальной гвардии.
Дайвер рассказывает, что известный добровольческий батальон Айдар начинался в этом лагере. Группа из 100 человек, которые отправлялись в Айдар, прошли центр. Но пробыли в нем всего два дня, на протяжении которых их гоняли и натаскивали. Некоторые из них были «зеленые», некоторые имели определенный опыт. Сейчас учебку проходит группа бойцов для батальона Азов.
— Почему государство не помогает центру? — спрашиваю Дайвера.
— Без мата не могу отвечать. Наверное, потому, что половину нужно расстрелять — и тогда будет дело. Сейчас на фронте происходит тот же Майдан. Государство дало солдатам в зоне АТО оружие и боеприпасы, а все остальное собирают простые люди и волонтеры. Мы неоднократно писали письма на Минобороны. Ровно через месяц в соответствии со сроками они нам присылали отписки: «Не имеем возможности предоставить». А просили-то что? Макеты, фактически металлолом для подготовки бойцов. Нам это нужно было на сборку-разборку и тактику по работе с оружием.
— Кому надо дать по голове, чтобы процесс пошел?
— Если бы знал, то, наверное, мы бы уже сами дали. Но пока принцип простой — если хочешь, чтобы что-то получилось, сделай это сам. Первый месяц здесь все работали даже без зарплаты. Сейчас вышли на какую-то возможность что-то платить инструкторам, потому что у всех семьи, а на голом энтузиазме семью не прокормить. Но люди в основном работают за идею, потому что материальная компенсация, которая есть, не идет ни в какое сравнение с тем, сколько они могут зарабатывать в других местах.
— А есть иностранные инструкторы?
— Пока нет, но были предложения. Сейчас веду переговоры с литовскими друзьями. Возможно, кто-то из них подъедет. Но нас тормозит финансирование. Я могу расширить лагерь до 200 человек хоть завтра — только дайте деньги. Это самый главный момент. Кадровый резерв инструкторов имеется. Опыт организации есть. В пределах недели могу развернуть новый лагерь или расширить действующий.
Разведчики
В лагерь вернулась разведывательная контрдиверсионная группа из Луганска. Группа действовала под прикрытием на территории, контролируемой боевиками. Вместе с ними работает отставной офицер Дмитрий Снегирев, официально он — соглава общественной инициативы Правое дело. Группа бойцов, которую представил Снегирев, перехватывала караваны снабжения террористов, фиксировала скопления боевиков и корректировала удары артиллерии и авиации по базам террористов.
— За месяц работы группы уничтожено больше 20 единиц тяжелой техники боевиков — танки, бронемашины, девять Градов. Потери в живой силе исчисляются сотнями. Отрабатываются места скопления террористов — базы, казармы, склады с оружием. По нашей наводке авиация разбила сразу четыре установки Град. Благодаря нашим бойцам была перехвачена колонна боевиков из Краснодона в Луганск — уничтожено более семи танков, три Града и около 120 террористов.
Снегирев рассказал, что непосредственно в Луганске действуют отряды «неизвестных патриотов». Бойцы ведут другую борьбу — уличные бои, засады, охоту на лидеров боевиков, сбор разведданных, борьба с российскими диверсантами.
— Сейчас российских наемников в зоне АТО около 3,5 тысяч человек. Есть наемники из Сербии, есть наемники из Литвы — из числа русского меньшинства страны, — говорит Снегирев.
Бойцы рассказывают, что большинство местных жителей в Донбассе понимает, что террористы умышленно уничтожают инфраструктуру региона. Но на камеру там никто этого не скажет — боятся расправы. Люди стараются помогать армии, чем могут — приносят еду, помогают информацией.
— Что ты чувствовал, когда вызывал огонь на себя? — спрашиваю у Котыгорошко.
— Ничего. Это было нужно.
— Ты понимал, что ты можешь погибнуть?
— Да, но ничего не чувствуешь при этом. Ты понимаешь, что погибнешь, но зато будут жить другие. Выживешь или нет — это только Богу решать.
Когда отправятся на войну снова — парни не говорят. Но готовы сделать это в любой момент. В центре сейчас готовят несколько групп бойцов, которые в ближайшее время отправятся освобождать украинскую землю от террористов. Все они добровольцы, которые не получают от государства ровным счетом ничего. Возможно, эти бойцы лучше других понимают, что патриотизм — это не слова, а тяжелые решения и поступки
