Как объяснить геополитическую аномалию в центре Европы — белорусскую диктатуру? Каким образом поспособствовал Кремль её появлению и развитию? Почему Россия упустила шанс стать свободной, демократической страной в конце XX столетия? На все эти вопросы отвечает историк Юрий Фельштинский.
— Юрий, каковы причины формирования имперского сознания в России после 1994 года?
— Вы в вопросе исходите из того, что до 1994 года этого имперского сознания не было. Мне кажется, что нам нужно отступить дальше в историю. Россия несколько последних веков существовала как имперское государство. Но до 1917 года она была не единственной империей: была Британская империя, были континентальные Российская и Австро-венгерская империи… Мир тогда существовал в формате империй. В отличие от Великобритании, которая была островом, подчинявшим себе другие государства и народы, Россия являлась территориальной империей — она расползалась вширь.
— Как колониальная империя?
— Нет, не совсем. Отличие российского империализма, как и австро-венгерского, от Британского в Азии и Африке заключалось в том, что одна основная национальность (в случае России — русские, а в случае Австро-Венгрии — австрийцы) подчиняли соседние народы и страны. Эти империи практически одновременно рухнули в результате Первой мировой войны, в 1918 году. Образовалось большое число независимых национальных государств.
— Квазинациональных?
— Нет. Почему? Реально национальных и независимых. Венгрия, Чехословакия, Польша, Финляндия, страны Балтии стали реально независимыми государствами. В какой-то период, до образования Советского Союза, независимыми были и другие территории. Украина короткий период просуществовала как независимое государство; Закавказье не сразу влилось в состав СССР. Тува — сейчас этого уже не помнит никто — оставалась независимой до 1944 года. Вот Тува как раз была «квазинациональным» и «квазинезависимым» государством, как Вы говорите.
Такое состояние дел оставалось до 1938-1939 годов, когда Гитлер стал перекраивать границы, начав с Чехословакии. Затем в 1939 году к этому процессу присоединился Сталин, и они «дружно» стали перекраивать границы Европы. Именно так началась Вторая мировая война. В результате этой войны сферы влияния СССР расширились, и примерно с 1945-48 годов СССР контролировал ещё и часть Европы, которая стала называться Восточной, в отличие от Западной Европы, оставшейся свободной.
К чему я это всё говорю? На самом деле российское дореволюционное имперское сознание после революции 1917 года сменилось советским, в общем-то тоже имперским сознанием. Хотя, конечно, в имперском советском сознании до 1991 года имперского было меньше, чем в имперском российском сознании после 1991 года, потому что всё-таки советское правительство, по крайней мере, на бумаге декларировало равенство всех народов. Условно говоря, русские, украинцы, белорусы и казахи формально в СССР были равны. И воспитывали нас в Советском Союзе именно так. Это то, что изменилось с распадом СССР. Образовалась Российская Федерация. Вместе с нею появилось и новое имперское сознание, во многом опирающееся на старое.
— РСФСР, если быть точным.
— Российская Федерация (без «советская» и «социалистическая»). И когда была образована Российская Федерация, она, тем не менее, включила в себя не только Россию, но ещё и те самые территории, которые по статусу СССР имели «автономное» значение: Чечню, Ингушетию, Дагестан… Поэтому, например, Белоруссия, которая в истории никогда не была независимой, получила статус независимого государства, став Беларусью. А Чечня-Ингушетия-Дагестан — нет. Чеченская, Ингушская и Дагестанская республики остались субъектами Российской Федерации, хотя многие считали и считают, что и они имели право на независимость. Отчасти причины Первой чеченской войны лежат в недекларируемом желании Чеченской республики стать независимой.
Федерация означает, что все национальности федерации равны. Но если Вы проведёте опрос общественного мнения, он покажет, что русские не в состоянии (я говорю сейчас о статистическом большинстве) считать себя равными, например, дагестанцу, чеченцу, белорусу и украинцу.
— Может это является проявлением обычного шовинизма?
— Конечно, отчасти это — «обыкновенный шовинизм». Но я готов отдавать должное национальным предрассудкам. Мир несовершенен. Французы тоже к себе относятся с бо?льшим уважением и бо?льшей любовью, чем ко всем остальным народам. Наверное, такое можно сказать про любую национальность. Проблема не в этом. Проблема в том, что Франция не существует как федерация, и у французов нет юридической и конституционной необходимости перестроиться настолько, чтобы считать себя равными с входящими в их же государство другими народами.
Вот Швейцарская конфедерация или, можно сказать, федерация, существует как союз равных народов: там есть французские, немецкие и итальянские швейцарцы. Они абсолютно искренне относятся друг к другу, как к равным и равноправным национальностям. Поэтому в швейцарской конфедерации нет проблемы сосуществования этнических групп.
Есть и другой интересный пример — Чехословакия. Она абсолютно добровольно распалась на Чехию и Словакию, и таким образом избежала теоретически возможного конфликта между двумя народами. Эти страны сегодня сосуществуют в хороших добрососедских отношениях, чего никогда бы не произошло, если бы Чехословакия попыталась сохранить себя единое государство против воли словаков (если бы чехи видели себя при этом доминирующей нацией).
До 2014 года, пока Россия не вторглась в Украину, не было конфликтов между Россией и Украиной. Существовали два независимых государства в нормальном, дружественном режиме. У Украины и армии-то не было, потому что в жутком сне не могло присниться, что русские и украинцы будут воевать друг с другом. То же самое относится к Беларуси: на данный момент два народа — русские и белорусы — живут в мире. Но насильственное удержание большим народом маленького в конце пути ни к чему хорошему не ведёт. Это всегда приводит к конфликту.
Мы ещё увидим отделившимися от РФ и Чечню, и Дагестан, и Ингушетию, и другие территории, отделение которых сегодня нам не кажется очевидным.
Пока что национальное центробежное движение сдерживается, с одной стороны, военной мощью России, а с другой — деньгами, которые выплачивает Россия как дань ради обеспечения внешнего спокойствия национальных республик. Финансовые вливания России в Чечню, Дагестан и Ингушетию абсолютно космические по своим размерам. Только благодаря этим взяткам Россия добивается ситуации, когда руководство этих республик соглашается контролировать сепаратистское движение на подвластных им территориях. Иными словами,
в минуту, когда Кадырову станет экономически не выгодно быть частью Российской Федерации, он, конечно же, первым поставит вопрос о независимости и выходе из РФ и нанесет Путину удар в спину. Всё это ещё впереди.
— Константин Боровой считает, что побудителем возрождения имперского сознания в России стала Первая чеченская война. Вы сказали, что у России не было плохих отношений с Украиной. И всё-таки, что вывело эту страну на прямую линию имперской, почти шовинистической системы существования?
— В принципе, Боровой прав: любая война приводит к подъёму национального самосознания. На начальном этапе войны, как показывает история, всегда наблюдается некий националистический подъём. Другое дело, что только короткая победоносная война приводит к сохранению этого состояния на длительное время. А если война идет годы, то национальное самосознание, конечно же, потихонечку растворяется.
Но почему Россия пошла войной и против Чечни, и против Грузии, и против Украины? Почему России важно остаться империей? С одной стороны, это происходит, безусловно, потому что Советский Союз в 1991 году не до конца распался. Путин считает, что всё зло, которое сегодня существует в России и в отношении России, и все те невзгоды, с которыми Россия сталкивается, — это следствие распада СССР. Я как раз считаю, наоборот, что все российские проблемы есть результат не закончившегося процесса распада СССР и нынешней Российской Федерации. Советский Союз недораспался. Территории, которые должны были в 1991 году отпасть от России (прежде всего это — Чечня, Дагестан и Ингушетия) были, в силу каких-то обстоятельств, удержаны в границах Российской Федерации. И собственно, в результате этого произошёл очередной конфликт.
Хотя хочу ещё раз подчеркнуть: чеченский президент Джохар Дудаев не ставил никогда вопрос о выходе Чечни из состава Российской Федерации. Уже потом, когда началась война, в Кремле стали делать вид, что война явилась ответом на требования Дудаева выйти из состава РФ. На самом деле Первая чеченская война была намеренно спровоцирована российскими спецслужбами, чтобы таким образом сделать Ельцина нелегитимным президентом, заставить его опираться на силовые ведомства, свернуть с демократического пути и стать на диктаторский, узурпаторский путь удержания власти любой ценой. Всё именно так и произошло в конце концов, сначала в результате Первой, а затем в ходе Второй чеченской войны. Ельцин по-российски наступил на одни и те же грабли дважды.
К сожалению, такая несчастная у России была судьба, что в августе 1991 года формально, конечно, к власти пришли демократы, но реально их было очень мало. Вокруг них, начиная с Ельцина, стоял с первой минуты августовского путча такой плотный «забор» из кагебешников, что пробить это окружение, конечно, никто не смог: ни Борис Ельцин (причём даже он был не демократ-диссидент, а был номенклатурный работник, кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС), ни Анатолий Собчак, взявший себе в команду Путина, ни Аркадий Гайдар, начальником охраны которого был убийца Литвиненко Андрей Луговой — никто из них не смог оградить себя от приставленных к ним аппаратом КГБ офицеров-агентов. Российская демократия была с самого начала обречена. Мы это наглядно увидели в 1999 году, когда бывший руководитель ФСБ Путин стал сначала премьер-министром, а затем президентом. К этой должности КГБ/ФСБ подбирались с августа 1991 года. Операция заняла восемь лет, совсем немного, исторически рассуждая.
Так что, если посмотреть на российско-советскую историю, то за исключением 1991-1999 годов, когда можно говорить о попытках демократов (или кого-то, слабо напоминающих «демократов») реформировать Россию и сделать из неё обычное демократическое государство, если вырезать из кинохроники всей многовековой российской истории эти 8-9 лет — 1991-1999 годы, то окажется, что всю свою историю Россия существует как империя: сначала как Российская империя (до 1917 года), а потом — как Советская (до 1991 года). В 1999 году Россия вернулась в имперское сознание. Было это не сложно, просто потому, что ничего иного жители территории, называемой сначала РСФСР, а потом Российской Федерацией, не видели и не знали.
В смысле менталитета средний россиянин (я обобщаю, разумеется), всегда считал, что он если и не избранный, то, по крайней мере, лучше других, а не хуже. Путин даже придумал научное обоснование всему этому: русский ген, который есть только у русских. Сталин пользовался фразой «великий русский народ», когда выгодно было. Великим ведь всем быть хочется. Если вы спросите россиянина, почему он «великий», он скажет: «Толстой, Достоевский, Большой театр, космос». Почти никто не ответит: «Да какие мы великие? Самые обычные русские, не хуже и не лучше татар». И вот эту псевдовеликость русского народа, конечно, люди типа Путина сейчас очень успешно эксплуатируют. Мы это видим по пропагандистским программам российского телевидения, националистическим публикациям, газетам, книгам, по персонам, типа Проханова и Рогозина. «Тёмные силы», скопившиеся в стране, националисты и фашисты всегда легко эксплуатируют.
Беседовал Виктор Никитенко
