В истории с чуркинским вето на предложение учредить международный трибунал для наказания виновных в уничтожении малайзийского «Боинга» мне интересен не Чуркин. И не Путин даже. С Путиным и Чуркиным все, в общем, понятно. Они прекрасно понимают, какой ловушкой может в будущем обернуться этот самый международный трибунал, и пытаются избежать ответственности. Их действия логичны и предсказуемы.
Мне интересны россияне. Россияне, которые в большинстве своем, согласно исследованию «Левада-центра», хотят проведения международного трибунала, потому что уверены, что на нем накажут Украину и Америку. И то, что Украина с Америкой выступают за проведение трибунала, а ни в чем не виновная Россия против, их совершенно не смущает — так они уверены в неотвратимости правосудия. И вот эта уверенность пугает меня по-настоящему.
Я вырос в стране лжецов. Со школьных лет я понял, что даже не для успеха в обществе, а для самой обыкновенной безопасности говорить нужно одно, делать другое, а думать третье. Так вели себя практически все советские люди — за очень редкими исключениями из числа каких-нибудь пламенных коммунистов старшего поколения, но и эти пожилые люди, как правило, никаких твердых взглядов не имели и привычно «колебались» вместе с линией партии. Я не удивлялся тому, что мои родственники — как и все вокруг — слушают западные радиостанции, но делятся информацией только в тесном кругу, потому что на людях — из воспитанного годами страха перед Лубянкой — было принято избегать разговоров о политике или отделываться дежурными фразами.
Когда я стал заниматься журналистикой, я увидел что в журналистской среде царят те же нравы. В студенческие годы я стажировался в «Правде». Оказалось, что в главной газете страны нет ни одного правоверного коммуниста. Люди, с которыми я там познакомился, были, как и в любом коллективе, очень разными — и с точки зрения профессионализма, и с точки зрения порядочности. Но главное, что их объединяло, — неверие в официальную информацию. Ту самую, которую печатала «Правда».
В Советском Союзе никто не верил ни во что — сверху донизу. Даром что не было никакого интернета. Даром что от нас скрывали информацию о катастрофах и преступлениях собственной власти. Даром что к правде приходилось прорываться сквозь глушилки. Мы все равно знали, что нас обманывают. Что такая власть просто не может говорить правду. Мы знали это всегда. Знали до такой степени, что не верили власти даже в те редкие моменты, когда власть переставала лгать.
Да, и все мы хорошо знали, что южнокорейский самолет — это мы. Одни из нас могли это одобрять. Другие — стыдиться и негодовать. Но понимание, что это мы, было всеобщим. Новая общность людей — советский народ — была объединена не общими ценностями, а общей ложью. Именно поэтому в те тупые серые годы я был уверен, что нужно либо из такой страны бежать — либо ее разрушить. Потому что нельзя, нестерпимо жить по лжи. Ну, в общем, это не я сказал. Но я был с этим согласен.
Но этот опрос! Эти два процента, понимающие, что это Россия сбила «Боинг«. Ну хорошо, не Россия. «Ополченцы». Но тоже три процента.
А вот все остальные, верующие в вину Украины и даже — задумайтесь только — Америки! Америки в зоне, где распоряжалась «ДНР». А ведь это 17 процентов опрошенных! 17 процентов людей: находящихся на грани самого настоящего психического помешательства.
Потому что если украинскую вину еще можно объяснить себе хоть какой-то пропагандистской логикой — вон сколько версий было наворочено! — то американская объясняется только безумием отвечающего.
Мне скажут, что россияне просто врут социологам. Боятся. Я ведь сам говорю о страхе перед КГБ — тогда почему отказываю людям в праве бояться ФСБ? Какая разница? Что изменилось?
А вот что. Я допускаю, что люди могут лгать социологам. Но тогда они лгали бы в гармонии с официальной линией. Власть четко и недвусмысленно сказала, что трибунал — это заговор против России. Сказал Чуркин. Сказал Лавров. Путин два раза — два! — разговаривал с премьер-министром Нидерландов и убеждал его отказаться от трибунала. Путину, между прочим, доверяют 86 процентов россиян. Это почти в два раза больше, чем верящих в украинскую причастность к гибели «Боинга». И что?
Дело не в том, что Путин не убедил голландца. Дело в том, что он не убедил россиян.
Если бы россияне лгали социологам, ровно такое же число, которое признает украинскую вину, высказалось бы против трибунала. Нелогично? А российское вето — логично? А почему нелогично? Если трибунал — судилище? Попытка опорочить нацлидера и героев Донбасса? Как можно такое поддерживать? Оказывается — можно. Можно, если только ты на самом деле — подчеркиваю, на самом деле — веришь в то, чего нет. В вину Украины и Америки.
И тогда ты действительно хочешь проведения международного трибунала, чтобы он осудил виновных — потому что уверен, что другого вердикта кроме осуждения «хохлов» и «пиндосов» быть не может. На трибунал приедут Миша Леонтьев и Дима Киселев и представят нужные доказательства. В прямом эфире.
Но тогда ты уже не циник и не лжец. Ты идиот. И это намного опаснее. Потому что это совершенно другая общность людей, чем советский народ. И совсем другая страна. Не страна лжецов. Страна дураков. Такое не разрушишь.
Мы, советский народ, точно знали, что это не мы идиоты. А идиоты те, кто нами управляет. Кому-то это даже нравилось. Кто-то старался этого не замечать. А кто-то пытался с этим бороться. Но понимание идиотизма власть имущих было важным объединяющим и сдерживающим фактором. Именно поэтому, когда 24 августа 1991 года запретили КПСС, не было ни одного — давайте повторим — ни одного — человека, который вышел бы защитить родную партию. Даже товарищ Зюганов не совершил самосожжения на Красной площади и до сих пор ходит упитанный. Именно поэтому, когда в ночь с 25 на 26 декабря 1991 года над Кремлем спускали флаг Советского Союза, не было ни одного — давайте еще раз скажем — ни одного — человека, который вышел бы защитить свою любимую Родину. Даже товарищ Путин не пришел на Красную площадь, чтобы рассказать соотечественникам о крупнейшей геополитической катастрофе ХХ века, — какая незадача!
А что сейчас? Если большинство россиян так уверено, что живет в царстве непогрешимости, что в своей жажде справедливого возмездия «хунте» не замечает даже собственного нацлидера с его истеричными телефонными предупреждениями, — то как это большинство отреагирует, когда царство непогрешимости свалится ему на голову? А ведь свалится же, как не свалиться при такой-то логике! Тут и рушить ничего не надо, оно само.
Будут уверять, что «мы люди маленькие» и «ничего не знали», «этовсепутин»? Будут рассказывать украинским родственникам, что «всезналивсепонималинобоялись», «наспрослушивали», «сосединастучат»? Или — что намного реальнее при таких результатах социологии — прикипят к своей «правде» навсегда и будут рассказывать детям, вернувшимся из школы, что на самом деле все было совершенно иначе. Путин был великий. «Боинг» сбили «укры». Крым наш. И Донбасс наш. И Финляндия.
А что все рухнуло к чертовой бабушке и приходится жить на кредиты МВФ, продуктовые карточки и «гуманитарку» — так это все масоны и пиндосы, которые хотят весь мир захватить. И пока что у них все получается. Но Россия обязательно встанет с колен, сынок. И накостыляет всем этим отправителям помощи по самое не могу.
Главное — верить.
Виталий Портников
