По данным ООН, из Донбасса уже выехали более 10 тыс. человек. И число таких переселенцев постоянно растет.
Из Донбасса бегут целыми семьями, перебираясь подальше от земли, на которой идет война.
На лице луганского адвоката Игоря Чудовского, сидящего в киевском кафе,— свежий шрам в палец толщиной. “За проукраинскую позицию”,— говорит он. Пригубив кофе в компании журналиста НВ, адвокат размеренно перечисляет, чего еще ему в Луганске стоила эта “позиция”.
Вначале сожгли новый Lexus. Затем представители Луганской Народной Республики (ЛНР) много раз угрожали расправой. А чуть больше месяца назад двое автоматчиков расстреляли его в спину в центре города.
Вновь отхлебнув кофе, Чудовский с пугающей отрешенностью, как будто речь идет о другом человеке, рассказывает, как в него попало две пули: одна прошла в полутора сантиметрах от сердца, раздробив ключицу, другая — на сантиметр возле аорты, повредив часть лица.
“Что примечательно — лежу я на асфальте, подо мной растекается лужа крови, а рядом проходит зомбированная толпа из ЛНР. Женщины, видя подстреленного меня и стоящих рядом автоматчиков, кричат: “Молодцы, пацаны! Рассея! Рассея!”,— дрогнувшим голосом рассказывает Чудновский, сравнивая этих женщин с толпой орков из придуманного Джоном Толкином Мордора.
Адвокат несколько секунд молчит, а потом ставит точку: “Вот поэтому я и вынужден был уехать из Луганска”.
По самым консервативных подсчетам, озвученным Управлением верховного комиссара ООН по делам беженцев в Украине (УВКБ), за последние три месяца более 10 тыс. украинцев покинули свои дома в поисках убежища в других городах. Речь, как правило, идет о жителях Донбасса.
В начале апреля первыми начали паковать вещи проукраинские активисты из Краматорска и Славянска, затем — из Донецка и Луганска. Следом за активистами потянулись обитатели детских приютов, после — матери с детьми. Сегодня же подальше от кровоточащего региона уезжают целые семьи, а также мелкие предприниматели и работники крупных компаний, снимающиеся с насиженных мест целыми офисами.
Едут, как правило, в Киев и область, а также в Днепропетровск, на Харьковщину и на запад страны.
Юлия Красильникова, представительница общественной инициативы Восток-SOS, волонтеры которой помогают выезжающим с проживанием и переездом, рассказывает, что число желающих покинуть Донбасс растет в геометрической прогрессии. “Если за позапрошлую неделю через нас прошло 400 человек, то за четыре дня прошлой недели — уже 500. Это похоже на миграционную катастрофу”,— утверждает она.
Беженцы в своей стране
У центрального въезда в неработающий санаторий Тетерив, расположенный в Житомирской области, стоят разбитые деревянные лавочки. Слегка заваленный железный забор ограждает территорию. Справа от административного здания висит перекошенная табличка: “Дорожка здоровья”.
По этой дорожке сегодня ежедневно ходят более сотни человек. Они не местные — приехали сюда из Донецкой и Луганской областей. Спасать здоровье не намерены — желают спасти жизнь. На днях к ним присоединится еще пару сотен таких же вынужденных переселенцев с востока.
Среди нынешних постояльцев санатория есть самые разные люди. Например, Надежда Тимошенко, жительница Краматорска, которая участвовала во всех проукраинских акциях на своей малой родине. Но после того как на городском блокпосту у них с мужем отобрали автомобиль и мобильные телефоны, семья Тимошенко уехала подальше от родного Краматорска.
“Сейчас боевики за выезд из города просят от $500 до $1тыс. Но все равно люди бегут подальше от войны и беспредела”,— говорит Тимошенко.
А дальше она выдает небольшую лекцию о новейшей истории Краматорска и Славянска. Мол, из этих городов вначале, как только там появились вооруженные люди, особо никто не бежал.
Просто люди не думали, что начнется война. Но после первых перестрелок из обоих населенных пунктов потянулся ручеек беженцев, который становился все многолюдней после каждого боевого столкновения в Краматорске и Славянске, а также в их окрестностях. А вот из Донецка, по словам Тимошенко, люди стали массово выезжать после последнего проукраинского митинга, прошедшего 28 апреля и закончившегося массовым избиением активистов, а также после того, как в мае силы АТО провели операцию по зачистке городского аэропорта.
Живущая сейчас в этом же санатории Александра, не пожелавшая назвать свою фамилию, приехала из Славянска. Рассказывает, что в городе остались только те,у кого совсем нет денег для выезда, приверженцы “русского мира” или мужчины, которых не пропускают дээнэровцы, заставляя копать окопы или брать в руки оружие.
“Также остались те, кто говорит, что квартиру, дом жалко — вдруг ограбят. Или собачку свою жаль. Словом, те, кто пока не осознал, что находится на краю пропасти”,— говорит беглянка.
В тылу
Быт переселенцев лишен особого лоска — они проживают в маленьких номерах со старенькой мебелью и совмещенным санузлом. Питаются все в общей столовой.
Многие покинувшие свои дома не взяли с собой даже самого элементарного, говорит Иванна Короп, волонтер движения Эскадроны добра. Начав с помощи Евромайдану, активисты этого движения теперь поддерживают переселенцев с востока: собирают через Facebook вещи первой необходимости, одежду, еду, лекарства и даже игрушки для детей.
“У меня дома ступить некуда — все завалено товарами для помощи жителям Донбасса. А люди все дают и дают”,— рассказывает Короп.
О “дают и дают” говорит и Тимошенко: местные жители и активисты завалили донбасских беглецов вещами, каждый день они приносят в санаторий продукты. Наглядное доказательство этой сердобольности — на первом этаже главного корпуса: там целая комната наполнена вещами, которые принесли сочувствующие.
На войне как на войне: Вместе с сепаратистами в провинциальный Славянск пришла настоящая война со смертями и разрушениями Фото: Глеб Гаранич / Reuters
Бежавший из Луганска адвокат Игорь Чудовский демонстрирует шрам от пули — его дважды ранили боевики ЛНР. Фото: Наталия Кравчук / НВ
В игровую комнату санатория Тетерив на Житомирщине, где разместили группу беглецов из Донбасса, приходят целыми семьями Фото: Максим Бутченко / НВ
Братский прием: Краматорчанка Надежда Тимошенко (справа) стоит в комнате, под завязку забитой помощью, которую несут беженцам местные жители Фото: Максим Бутченко / НВ
Утечка мозгов
На киевском железнодорожном вокзале программиста Евгению Верес, приехавшую на поезде из Луганска, больше всего удивил развевающийся на ветру украинский флаг. Уже два месяца ее родной город лишен официальной украинской атрибутики, зато переполнен вооруженными людьми в камуфляже.
“Когда у обладминистрации раздались взрывы [в начале июня], я была недалеко. И в тот момент ударило так сильно, что у меня сердце в пятки ушло. Тогда же я решила, что оставаться в Луганске не просто некомфортно, а небезопасно”,— говорит Верес.
Она переехала в столицу со своим парнем, тоже программистом. К слову, вся его фирма перебралась в Киев в полном составе. Подобным образом поступили уже более 1 тыс. работников IT-сектора Донбасса — они выехали за пределы региона, утверждает портал сообщества программистов DOU.
Вслед за работниками “умных технологий” потянулись и представители других сфер. Владелец луганской стоматологической клиники Лайф Андрей Федоренко говорит, что уже половина стоматологов выехали из города, а остальные собираются сделать это в ближайшее время.
“Число посетителей упало более чем наполовину. Людей сейчас больше заботит спасение жизни, чем здоровье зубов”,— говорит Федоренко. Он со своей компанией также планирует выехать из Донбасса.
Напряженная ситуация во всем регионе и в Донецке в частности повлекла за собой изменения в организации работы компании, добавляет Антон Ковалишин, начальник отдела по региональной информационной политике компании ДТЭК, принадлежащей миллиардеру Ринату Ахметову.
Он поясняет, что безопасность работников является одним из ключевых приоритетов компании, поэтому работа офисов была выстроена таким образом, чтобы каждый мог выполнять ее в безопасных условиях. “Сотрудники донецких офисов работают дистанционно — из дома либо из офисов ДТЭК в других городах”,— поясняет Ковалишин.
О том, что закрываются сети аптек, усиливаются проблемы с работой банковской системы, а также мелких и средних предприятий, говорит кандидат экономических наук, преподаватель Донецкого национального университета Алексей Рябчин. Он сам недавно выехал в Киев, а потому готов рассуждать о нынешних донбасских делах с большой долей откровенности.
“Донбасским бизнесменам все равно, кто в Киеве у власти — красные, белые. Им нужно, чтобы сказали, куда занести деньги, и объяснили четкие правила игры. Когда вокруг царит хаос и махновщина, предприниматели выезжают, чтобы банально сохранить бизнес”,— говорит он.
Дорога из дома
Собственные граждане, покинувшие родные дома, мало заботят украинское государство. Харьковчанка Виктория Тяжкун, помогающая семьям-беглецам, утверждает, что на уровне властей нет ни плана помощи выезжающим, ни программ по их реабилитации.
“Позвонила по горячей линии для беженцев. Мне тыкнули список с адресами и телефонами бывших больниц и школ, жилых помещений, находящихся в далеких селах, где нет работы,— говорит Тяжкун.— А знаете, сколько остается людей в Донбассе именно из‑за страха безработицы и отсутствия места для жилья? Десятки тысяч. Стать бомжом пугает их больше, чем пули над головой”.
Представитель УВКБ ООН Олдрих Андрисек говорит, что из‑за отсутствия государственной централизованной системы регистрации тяжело оперативно помогать тем, кто нуждается в переезде или местах проживания.
О том, что в законодательстве нет норм, регулирующих помощь внутренним переселенцам, говорит и кандидат юридических наук Анна Маляр. Если крымчане могут отстаивать свои права, опираясь на закон об обеспечении прав и свобод граждан и правовой режим на временно оккупированной территории Украины, то приехавшие с востока страны, по ее словам, с правовой точки зрения абсолютно не защищены.
Выходом может стать закон, определяющий статус вынужденного переселенца. Он бы регламентировал также право на единовременную денежную помощь, на оплату государством стоимости проезда и провоза багажа к месту временного проживания. А еще — на бесплатное питание и медицинские услуги.
Елена Лобова, представитель Украинского медиацентра, констатирует, что пока государство бездействует, его обязанности взяли на себя активисты и неравнодушные люди. Хотя не обошлось без исключений, говорит она. К примеру, лучше всего чиновники работают в Одесской и Харьковской областях. “Наверное, это больше инициатива на местах, чем система от центра. Ведь в Киеве в Минсоцполитики с переселенцами обходятся ужасно и мало чем помогают”,— говорит Лобова.
Для социального психолога Олега Покальчука взаимопомощь украинцев — признак нового этапа в становлении нации. Украинцы почувствовали эффективность самоорганизации по изменению государственной системы. Таким образом, разрушается миф о гражданском расколе внутри страны, говорит Покальчук.
В конце беседы к каждому из собеседников журналист НВ обращался с вопросом: “Что будет дальше с Донбассом и переселенцами?” И ни один из них не верит в светлое будущее своей родины.
Четче всех это тотальное ожидание апокалипсиса описал адвокат Чудовский. “Те, кто был унижен, угнетен, ковырялся в копанке, кололся, не нашел себя в жизни, вдруг, получив автомат, почувствовал: он теперь — центр вселенной. Может обыскивать машины, вваливаться в дом, безнаказанно стрелять в спину”,— говорит юрист.
Все это, по его мнению, подталкивает с вещами на выход не люмпенов, а талантливых людей, профессионалов. Они уходят, и региону подписывается смертельный приговор — экономический и культурный упадок. Шансы избежать подобного будущего, по мнению Чудовского, минимальны: “Мы буквально в метре от точки невозврата”.
