Сергей Грабовский, кандидат философских наук, член Ассоциации украинских писателей
Вокруг того, что произошло четверть века назад, российскими СМИ высыпана целая куча словесного хлама. Если попытаться обобщить суть этих словес, то получится примерно следующее: собрались трое предателей ‒ Борис Ельцин, Леонид Кравчук и Станислав Шушкевич ‒ в Беловежской пуще, изрядно выпили и «по пьяни» развалили великую державу. На самом деле ни «измены», ни пьяного загула «беловежских зубров» не было. Даже более того: самих этих «зубров» насчитывалось шесть. Соглашение о создании Содружества независимых государств (СНГ) подписали также руководители правительств Украины и Беларуси ‒ Витольд Фокин и Вячеслав Кебич плюс первый заместитель председателя российского правительства Геннадий Бурбулис. 8 декабря 1991 года все шестеро действовали вполне рационально, используя заранее подготовленные командами упомянутых лидеров наработки.
Свой путь к Беловежской пуще прошли все три страны, но главные партии здесь сыграли ‒ каждая по-своему ‒ Украина и Россия.
Вспомним теперь некоторые этапы украинского пути, чтобы увидеть логику развития событий, имевших следствием соглашение, констатировавшее, что «Советский Союз прекращает существование как субъект международного права и геополитическая реальность», и наметившее пути демонтажа государственного строения СССР.
Украинские шаги к независимости
В первую очередь, уже Декларация о государственном суверенитете Украины от 16 июля 1990 года в преамбуле перечеркнула любые формулы «обновленного Союза», кроме разве что конфедерации государств, говоря о «верховенстве, самостоятельности, полноте и неделимости власти республики в пределах ее территории, и независимости и равноправии во внешних отношениях». Украина провозглашала свое право иметь самостоятельную властную, законодательную, финансово-экономическую системы, свое войско и внешнюю политику. Во исполнение положений Декларации летом и осенью 1990 года был принят закон об экономической самостоятельности Украины и ряд других актов. Уже к осени 1990 года украинское законодательство существенно противоречило союзному.
Во-вторых, одновременно с инициированным «союзным центром» референдумом 17 марта 1991 года, вопросы которого с точки зрения логики и правовых норм были ничтожными (скажем, «сохранение Союза как обновленной федерации» ‒ это как понимать?), Украина провела еще и республиканский опрос, вопрос которого был сформулирован значительно более четко: «согласны ли Вы с тем, что Украина должна быть в составе Союза советских суверенных государств на основе Декларации о государственном суверенитете Украины?», то есть на условиях «мягкой» конфедерации. Это получило поддержку 80% участников голосования, а за союзную формулу в УССР проголосовали около 70%. Люди голосовали в основном за оба варианта, и все же республиканский опрос выглядел весомее.
В-третьих, с апреля 1991 года начался так называемый Новоогаревский процесс, где начала вырисовываться финишная прямая Союзного договора. По проекту этого договора, суверенитет республик сводился на нет ‒ речь шла о едином государстве, где республики должны играть роль то ли штатов, то ли земель, а «центр» становился единственным субъектом международного права. Украина не принимала участия в этом процессе; ее поддержали в той или иной форме Латвия, Эстония, Молдова, Армения, а Литва и Грузия тогда уже провозгласили восстановление своей полной независимости. Ответом на такое «самоуправство» союзных республик стал ГКЧП, то есть попытка поворота назад, осуществленная частью руководителей КПСС и армии 19 августа 1991 года. Все обстоятельства этой акции до сих пор неизвестны, но не независимость Украины стала следствием провала ГКЧП, как многие утверждают до сих пор, а наоборот ‒ путч был вызван в немалой степени тем, что без Украины «обновленного Союза» никто в Москве не мыслил.
В-четвертых, провозгласив свою независимость 24 августа, Украина провела 1 декабря всенародный референдум, на котором почти 92% участников голосования поддержали Акт о независимости. А 5 декабря 1991 года, когда только что избранный глава государства Леонид Кравчук принял присягу, Верховная Рада Украины приняла «Послание к парламентам и народам всех стран», содержащее утверждение: «Договор 1922 года о создании Союза ССР Украина считает относительно себя недействительным и недействующим».
Иначе говоря, Украина на момент подписания Беловежского соглашения юридически уже не была составной частью СССР; начался процесс международного признания ее независимости.
Однако оставались вопросы как о дальнейшей судьбе Союзного государства (пусть чрезвычайно ослабленного, но ядерного), так и о сохранении определенного уровня хозяйственных связей с республиками СССР, поскольку резкий их разрыв имел бы следствием массовую безработицу и крах неструктурированной украинской экономики. Нужны были договоренности о «мягком» переходе к новым формам государственной жизни, демонтаже советских силовых структур (пример Югославии был у всех перед глазами), согласование экономических действий и тому подобное. Конечно, каждая сторона играла свою игру (скажем, Россия и Беларусь держали курс на создание конфедерации, где бы объективно доминировала Москва, а не содружества равноправных государств), но Ельцин и Бурбулис в Беловежской пуще вынуждены были согласится с позицией Украины, потому что очень уж стремились взять на себя ресурсы «союзного центра», а пути к этому без полного демонтажа СССР при участии Украины не существовало.
Смерть «Всемирного Советского Союза»
Было ли легитимным, основанным на правовых нормах, а не на политической целесообразности, соглашение о демонтаже СССР? Некоторые из украинских исследователей считают, что нет, потому что Договор об образовании Советского Союза не предусматривал возможности роспуска этого государственного образования.
Однако посмотрим на проблему с другой стороны: а было ли легитимным образование СССР?
На правовых или на каких-либо других основаниях с первого дня своего существования строилась эта супердержава? В Декларации об образовании Союза так сказано об этих принципах: «Новое союзное государство… послужит верным оплотом против мирового капитализма и новым решительным шагом на пути объединения трудящихся всех стран в мировую Социалистическую Советскую Республику». Иначе говоря, речь шла о временном образовании, призванном стать базой мировой революции; а поскольку эта революция не состоялась и перспективы создания «мировой Социалистической Советской Республики» в конце ХХ века явно отсутствовали, именно основы существования СССР исчезли.
В дополнение, создание СССР происходило в условиях однопартийной диктатуры, отсутствия свободы слова и всеобщего избирательного права.
Фактом был диктат российских большевиков относительно номинально независимых социалистических республик, полномочия которых в Союзе уменьшались вопреки воле местных коммунистических кадров. Поэтому насильственно выжатое согласие республик-основателей (кроме России, выступившей инициатором) на подписание союзного договора под правовым обзором сделало настоящий Договор изначально юридически ничтожным. Это в конце концов и зафиксировало в предписанной историей форме Беловежское соглашение ‒ при всех своих недостатках одно из самых трезвых решений геополитической коллизии грандиозного масштаба, которая в другом варианте могла вылиться реками крови.