Алексей Заводюк, журналист
Что такое США? США – это Закон. Там все построено на законе, на уважении к закону и к правилам западной цивилизации, которые доказали свою эффективность и сделали США самой могущественной страной мира.
США – это мировой жандарм. Это сила, которая стремится утвердить свое понимание мирового порядка на всей Планете.
Что такое Путин и современная Россия? Это мафиозное, преступное государство.
Не может быть между ними никакой перезагрузки, никакой дружбы и никакого партнерства.
Тактические сделки могут быть. Стратегических нет!
Между законом и криминалом бывают тактические сделки, но стратегических никогда.
Сдача Путину Украины или ее части – это была бы стратегическая сделка, но она невозможна между США и Россией. Между Гитлером и Сталиным была бы возможна, но между США и Россией – нет.
Аналогично Украина и ДЛНР
Украина идет в сторону западной цивилизации, а значит к Закону. ДЛНР идет обратным путем – криминал, терроризм, беззаконие. Никакой «Минск-2,3,4,5,10 и т.д.» не сможет совместить эти два полюса.
А значит кто-то кого-то должен уничтожить. И Украина, рано или поздно, уничтожит ДЛНР.
Романтик Обама смотрел на выходки Путина как на поведение дикаря, который не ведает, что творит и набегавшись вволю по Крыму и степям Донбасса, образумится и станет для США более-менее вменяемым партнером.
Путин доказал Обаме, что он очень сильно ошибался. Эрефийский предводитель прекрасно понимает, что и зачем он делает.
Обама понял и признал свою ошибку, выписав на последок Путину еще корзинку санкций.
Конечно, политические ритуалы требуют неких заявлений о мире и партнерстве, о взаимоуважении и намерении сотрудничать. Но дальше заявлений дело не пойдет. Закон и Мафия не подружатся никогда. Кто-то кого-то должен будет себе подчинить. Я не вижу, чем Путин может подчинить США.
Что же Трамп и США реально могут предложить Путину? Из серьезных предложений сегодня прозвучало — сдать ядерное оружие в обмен на снятие санкций и финансовую помощь, проще говоря, в обмен на еду.
Более унизительного предложения для начала «большой дружбы» сложно придумать.