В связи с бесславной гибелью не менее семи боевых самолётов ВКС РФ на тыловой авиабазе в Сирии, снова возбудилась дискуссия о том, насколько опасным может быть применения российской авиации против ВСУ?
Ну раз, инфоповод случился, использую для прояснения, которое в обычное время слишком сложно для прочтения.)
Смотрим:
Авиация, как и любой другой вид/род вооружённых сил, решает конкретные задачи.
Для этого она применяет следующие способы ведения боевых действий:
1. Массированный авиаудар.
Его задача: завоевание превосходства в воздухе, решается силами не менее 250 самолётов одновременно (в случае с Украиной — с разносом по фронту и в глубину).
Сосредоточенный удар: задача: изоляция района боевых действий, не менее 100 самолётов.
Групповой удар: изоляция поля боя. Не менее 10 самолётов.
Одиночный удар: задача: непосредственная огневая поддержка. пара — звено.
Войска мало иметь. Их надо уметь применить.
Ни в Грузии, ни за время подготовки к сирийской кампании, ни во время неё, ни в ходе учений нескольких крайних лет, россияне не поднялись выше уровня групповых ударов.
По простой причине: уровень взаимодействия для проведения столь сложных действий для современной реактивной авиации требует непрерывного цикла подготовки авиационной школы в 15-20 лет, выучки всех органов управления и всех взаимодействующих сил, соответствующего технического оснащения.
ВС РФ — армия переходного периода, школа была прервана, устойчивая боевая подготовка существует в национальных масштабах не более 5-7 лет.
Простыми словами это означает, что при попытке нанести хотя бы усиленный групповой удар (от 30-50 ЛА в воздухе), эффективность таких действий начнёт стремительно падать, риски — расти, вплоть, до банальных столкновений в воздухе.
Значит, их операционный потолок — тактически — изоляция поля боя для нашей БТГ/бртг, технически — серии групповых и одиночных авиаударов.
Этого слишком мало для того, чтобы авиация стала решающим фактором в возможном конфликте. Существенным — безусловно.
Решающим — нет.
2. Авиация коалиции ВВС НАТО в 1999 году, несравнимо более многочисленная, эффективная, оснащённая и подготовленная, чем ВКС РФ, во второй стадии операции против СРЮ, перешла к непосредственному воздействию на югославские подразделения сухопутных войск в Косово. За месяц (!) работы, количество поражённых целей не превысило несколько десятков. Из которых 75% оказались макетами и вторично поражёнными целями.
Это очень непростое дело: работать авиацией по войсковой группировке, в чем, в частности, убедилась наша авиация в 2014-м, потеряв почти два десятка ЛА от очень слабой ПВО.
При сколько-нибудь протяженной кампании, потери российской авиации над Украиной станут измеряться десятками. А один ЛА — не менее 10 млн долларов. И не менее пары лет на производство/ввод в строй.
Вопрос «цены — качества» здесь точно не в пользу возможного применения.
Серьезные россияне, это прекрасно понимают, наш опыт учитывают и иллюзий насчёт своей «мощи» не питают.
3. Более серьёзную опасность для нас представляет российский массированный ракетно-авиационный удар по стационарным объектам/целям без захода в наше воздушное пространство: складам, аэродромам, штабам, критическим объектам инфраструктуры.
Такой удар действительно способен серьёзно просадить нашу боевую готовность. Но опять же — если окажется эффективным.
Но гипотетическая эффективность такого удара, все так же ожидаемо низка — по той же сумме причин.
Кроме того, такой удар/удары будут означать смену правил игры, и в ответ, у кавказских моджахедов, может совершенно случайно обнаружится пара десятков новехоньких ПЗРК.
3. Единственным действительно серьёзным аргументом против нас у россиян являются танковые армии, которые они специально создают с этой целью на киевском — харьковском направлениях.
Это — уже действительно инструмент. Если его грамотно применить, противостоять масштабам и скоростям манёвренных операций, которые могут выполнить танковые армии, нам будет очень трудно.
Однако (читаем выше), чтобы такой инструмент стал эффективным и произошло это самое «грамотно применить», тоже нужно очень много и серьёзно учиться.
Не менее 3-5 лет, после создания.
Т.е. готовность этого инструмента (это ещё если сумеют развернуть эти две армии, что вызывает серьёзные сомнения), не ранее 2023-25, при заявленных сроках развёртывания к 2020 году.
К тому времени, РФ имеет весьма туманную перспективу, в принципе сохранить нынешний режим, без внутреннего обрушения текущего направления внешней политики.
Вывод:
— силы и средства ВКС РФ, их количественное и качественное превосходство над ВВС и ПВО ВСУ, угроза их применения, способны обеспечить серьёзное преимущество российским войскам, в случае того или иного варианта открытого конфликта.
Но вот их способность обеспечить российской армии решающее (!) превосходство над украинской (как это утверждает российская пропаганда) весьма и весьма спорны.
Кроме того, ожидаемые потери, способны уменьшить боеспособность ВКС РФ ниже пороговых значений, когда они не смогут обеспечивать выполнение своих задач на других, важных для Кремля театрах военных действий — слишком большая плата за неспособность обеспечить решительное превосходство.
Бояться не будем. Будем работать.
