InfoResist

Рубрика: Статьи

  • Le Figaro: Секретная армия «Правого сектора» в Украине

    Le Figaro: Секретная армия «Правого сектора» в Украине

    В рамках ультранационалистической группировки, возникшей на Майдане, было сформировано полувоенное дисциплинированное подразделение, вызывающее одновременно страх и уважение в зоне боевых действий на Донбассе, пишет Стефан Сиоан в репортаже из Днепропетровской области Украины, опубликованном в газете Le Figaro.

    Корреспондент французского издания Le Figaro побывал в расположении подразделения «Правого сектора» (запрещенная в РФ организация. — Прим. ред.) в бывшем пионерском лагере в Покровском и побеседовал с некоторыми бойцами. Один из них, «Воля», заявил, что он присоединился к «Правому сектору», чтобы защищать свою родину. «В министерстве обороны сидят предатели, а я не хочу быть на стороне предателей, — говорит Воля. — Я не хочу умереть, я хочу воевать и я хочу победить».

    Добровольческий украинский корпус (ДУК), сформированный на базе «Правого сектора», полностью отличается от других батальонов. Его можно назвать обратной калькой того, что неправильно функционирует в армии. Командиром 5-го батальона ДУК является 34-летний «Черный», его довоенная профессия остается тайной. «Черный» — третье лицо в военной иерархии «Правого сектора», его военный стратег, пишет корреспондент.

    В настоящее время ДУК практически единственное добровольческое формирование, не включенное в структуры украинской армии. По словам лидера «Правого сектора» Дмитрия Яроша, в стране более 10 тысяч человек, готовых воевать. Эта нелегальная армия состоит из 18 территориальных батальонов по всей Украине. По данным достоверных источников, от 300 до 400 бойцов, иными словами — два батальона, дислоцированы в различных точках на восточном фронте, пишет корреспондент.

    «Мы являемся большой силой на локальном уровне, — признал «Черный» в ходе беседы с журналистом. — Мотивация наших людей намного сильнее, чем у призывников. Мы выполняем работу, которую нас попросили сделать». Работу, которую другие подразделения не хотят делать, говорится в статье.

    В отличие от других подразделений, в ДУК царит порядок. Никаких краж, взяточничества, контрабанды. 76% бойцов имеют высшее образование. «Многие пошли в призывные центры ВСУ, но их там не захотели, поскольку армии не нужны образованные люди на подчиненных должностях», — говорит Алла Мегель, руководитель информационного центра ДУК. «В ДУК вы не найдете ни одного неонациста», — говорит боец «Барс». По словам историка Андреаса Умбланда из Киево-Могилянского университета, «Ярош — явный националист, его видение мира характеризуется общественно-религиозными консервативными ценностями. Сложно дать оценку украинскому национализму, поскольку он, прежде всего, освободительный», пишет корреспондент.

    «Проблема «Правого сектора», — говорит Казимир Янков, представитель Amnesty International, — в том, что они не являются частью официальных военных подразделений. Следствием этого является отсутствие ответственности и безнаказанность, которые в сочетании с обладанием оружия превращаются в опасный феномен». Украинское правительство и «Правый сектор» начали обсуждение этого вопроса. По словам «Черного», некоторые подчиненные ему подразделения будут включены в регулярные войска СБУ. «Это стало трудным решением, — говорит «Черный», — но некоторые ребята получат официальный статус, деньги для своих семей и возможность находиться в передовых частях элитных войск», пишет корреспондент.

  • Переговоры об уходе России с Донбасса уже идут,— эксперт из РФ

    Переговоры об уходе России с Донбасса уже идут,— эксперт из РФ

    Решившись на аннексию Крыма и развязав войну на Донбассе, Владимир Путин рассчитывал, что его действия останутся безнаказанными. Об ошибках властей РФ, возвращении Украине полуострова, развитии ситуации на востоке страны, будущем «ДНР-ЛНР» и многом другом в интервью «Апострофу» рассказал российский историк, религиовед и политолог Андрей Зубов.

    — Андрей Борисович, в прошлом году вы сравнили аннексию Крыма Россией с включением Австрии в состав нацистской Германии. Всем хорошо известно, что случилось после аншлюса: мировая война, унесшая миллионы человеческих жизней, поражение гитлеровской коалиции и отделение Австрии от Германии. Как далеко, по вашему мнению, можно провести аналогию между событиями середины ХХ века и нынешней ситуацией в Крыму?

    — Сравнение не может идти далеко. Разумеется, между тогдашней Германией, которая была частью мирового союза, участниками которого были Италия, Япония, а также ряд стран Центральной Европы, и сегодняшней Россией, которая сейчас является слабой сырьевой страной, — мало общего. РФ, как и Украина, не смогла подняться после коммунистического периода, создать собственную экономику и политическую сферу жизни.

    Россия — это глубоко больное государство, которое живет имперскими амбициями, но не имеет возможности их реализовать, в отличие от нацистской Германии.

    Чтобы победить Германию, самым сильным державам мира потребовалось пять лет, а ситуация с Россией — совсем другая. Путин рассчитывал, что все закроют глаза на эту аннексию и, возможно, на какие-то дальнейшие действия в отношении Украины. Потому что РФ — выгодна, она дает нефть, газ, покупает очень много продукции у Западной Европы. Поэтому Запад якобы должен был закрыть на это глаза. При этом Путин был уверен, что половина Украины его поддержит. Он знал, что на всех выборах, проходивших до 2014 года, Украина делилась практически на две части: ту, которая голосовала за, скажем так, продонецкую позицию в лице Кучмы и Януковича, и часть страны, голосовавшую за национальные ценности. Глава Кремля предполагал, что и на этот раз восток и юг Украины будут с ним. Что они с распростертыми объятиями встретят «зеленых человечков» и впоследствии в стране изменится политический режим. Но ничего из этого не вышло. Все эти расчеты оказались неправильными.

    — Получается, что руководство РФ в своей политике в Украине допустило ошибку?

    — На самом деле, Путин и его советники совершили целую серию очень грубых ошибок. Поэтому Россия увязла на Донбассе, а Крым стал анклавом, который очень дорого содержать, особенно с учетом отсутствия сухопутного сообщения с полуостровом. Народ в Крыму уже недоволен положением дел. Кроме того, Запад действует очень монолитно и консолидировано, введены тяжелые санкции, которые постоянно усиливаются. При этом никто не поддержал Россию. Даже ближайшие и зависимые от нее страны типа Беларуси, Казахстана и Армении заняли сдержанную и нейтральную позицию. Все это вместе взятое поставило путинскую администрацию перед фактом, что цели не достигнуты, вялая война идет, а экономика РФ разрушается на глазах. Когда те люди, которые изначально с восторгом приняли аннексию Крыма и идею восстановления империи, убеждаются, что ничего из этого не вышло, меняют свое отношение к Путину. Есть такая русская поговорка: «От любви до ненависти — один шаг». Когда у людей возникает импульсивная, спонтанная любовь, то обычно за ней, если эта любовь разочаровывает, следует такая же иррациональная ненависть. Я боюсь, что мы находимся в начале вот этого второго этапа.

    — Если говорить о Крыме, есть ли перспектива его возвращения? Что для этого могут предпринять официальные украинские власти? Или все решает Россия?

    — Конечно же, ключи от Крыма сейчас находятся в руках у России, потому что полуостров занят, оккупирован, там находятся большой воинский контингент. Поэтому возвращение полуострова военным путем совершенно невозможно. На это, собственно, и рассчитывает Запад — экономическими, моральными и политическими средствами принудить РФ вернуть Крым. Я думаю, что это совершенно реально. Крым не стоит тех потерь, которые из-за него ежедневно несет Россия. Так что возвращение полуострова — это только вопрос времени. Но само по себе возвращение — не такой уж и простой вариант. Это плохо понимают и в Украине, и в России, но хорошо понимают в Европе: что, на самом деле, вернуть можно украденную вещь, часы или кольцо, но если в какой-то семье украли девушку и хотят на ней жениться, то важен другой момент — согласна ли сама девушка вернуться к маме и папе, или же она хочет остаться с тем, кто ее украл. Одно дело мертвые предметы, а другое — человеческая воля. Вот этой самой девушкой сейчас является население Крыма.

    — То есть, вы выступаете за проведение на полуострове повторного референдума?

    — Необходим настоящий референдум. Потому что мы знаем, что значительная часть населения Крыма не хочет в Украину, и это —абсолютно реальный факт. Кто-то хочет в Россию, кто-то — независимости, в частности, крымские татары (отметим, что представители крымскотатарского народа неоднократно заявляли о желании жить в составе Украины, — «Апостроф»). Это открытый вопрос. Я думаю, что в отношении Крыма не надо добиваться однозначной передачи его Украине, поскольку Европа этого не поймет. Нужно требовать восстановления украинского суверенитета над Крымом, но в некотором смысле символически. При этом Крым должен быть занят полицейскими или военными силами ООН, а российский контингент — выведен. Войска РФ должны были выведены, и только после этого спокойно, под международным контролем, в течение нескольких лет идет подготовка к референдуму. При этом все могут вести агитацию: как выступающие за Украину, так и за Россию. Кроме того, я считаю, что в качестве одного из условий необходимо учитывать интересы тех людей, которых Сталин насильно выселил из Крыма в 1941-1944 годах. Чтобы эти люди, их потомки, где бы они ни жили, могли участвовать в референдуме. Потому что они — «граждане» Крыма, незаконно лишенные этого гражданства. Тогда результат будет непредсказуем. Но я думаю, что крымский вопрос должен решиться именно так. В контексте уважения прав человека. Это хороший способ решить как проблему территориальной целостности Украины, так и этнического самоопределения крымчан.

    — Нынешние события на Донбассе многие эксперты сравнивают с ситуацией в Приднестровье, Абхазии и Южной Осетии. Насколько, по вашему, оправданы такие аналогии?

    — Не очень оправданы. В них есть элемент сходства, но очень небольшой. Этот элемент заключается в том, что в Приднестровье, к примеру, жил не столько другой народ, сколько другой менталитет. То, что раньше называли Бессарабией, то есть — правобережье Днепра, является территорией, которая до 1940 года не входила в состав Советского союза. Она была частью Российской империи, и в 1918 году была занята Румынией. Все эти страшные репрессии, которые большевики обрушили на народ — в виде голодоморов, террора и борьбы с церковью — не испытала Бессарабия. После войны репрессии уже были мягче. Поэтому те территории, которые были присоединены к СССР в 1939-45 годах (это Прибалтика, Западная Украина и Бессарабия), сохранили социальное и политическое сознание в более цельной форме, чем страны, пережившие кошмар 1920-х и 1930-х годов. Таким образом, получились два разных менталитета. Они с трудом уживаются вместе. Для этого необходимо проводить большую работу.

    — Таким образом, ситуация в Молдове и Украине схожа поляризацией мировоззрения населения страны?

    — Ситуация на Донбассе очень схожа с Приднестровьем. Дело в том, что Донбасс и Крым — территории, где доминирует советский менталитет. Он не русский и не украинский, а именно советский. То, что до последнего времени в Украине не проводили национальную политику декоммунизации, привело к тому, что мы имеем сейчас. Обратите внимание, что в ходе большинства митингов люди на востоке собирались возле памятников Ленина, поднимали флаги СССР, советской Украины или советского военно-морского флота, как это было в Крыму. Так что мне кажется, что для будущей Украины очень важно разумно преодолевать советский менталитет, так же как в Германии после войны, с 1945 года, преодолевали нацистский. Или как в Польше и Чехии преодолевали социалистический менталитет после 1990 года. На западе Украины, как и в Бессарабии, — более сохранившееся сознание, в центре и Харькове — интеллигенция, во многом отвергающая советские ценности, а восток — анклав советского сознания. Отсюда и результаты, которые мы получили.

    — Как в дальнейшем могут развиваться события на востоке Украины? Можете назвать оптимистичный и пессимистичный сценарии?

    Я думаю, что прогноз прост — после ухода российской армии с Донбасса и утраты поддержки РФ так называемые «повстанцы» не продержатся и двух недель. Они прекрасно это понимают.

    Поэтому, как только Россия уйдет с Донбасса, они уйдут вместе с ними, сдадутся или сбегут. Так называемые ЛНР и ДНР прекратят свое существование очень быстро. При этом Россия вынуждена будет уйти. Иначе ей придется или превратиться в Северную Корею и закрыться от мира, жить в условиях санкций или уходить.

    Первый сценарий — маловероятен, потому что сама РФ вряд ли на это пойдет: жители страны не хотят жить под санкциями, они хотят жить хорошо, а люди из правящей группы боятся, что с ними будут расправляться так, как Ким Чен Ын расправляется со своими родственниками и подчиненными (по данным СМИ, глава КНДР подверг некоторых своих родных смертной казни, а других отправил в ссылку, — «Апостроф»). Поэтому остается второй вариант — уходить. Причем с Донбасса быстрее, чем из Крыма. Я считаю, что уже сейчас по этому поводу идут неофициальные переговоры: «Как уйти, не потеряв лицо». Но, видимо, уйти, не потеряв лицо, не удастся. Лицо, в какой-то степени, будет потеряно, а оккупированные части Донбасса окажутся у Украины. И здесь будет очень важен глубокий политический такт со стороны официального Киева. Чтобы не озлобить местных людей, и так озлобленных войной и пропагандой. Несчастные люди, которые вернутся в свои дома, при наличии социальной, экономической и политической помощи со стороны Украины, без оказания на них давления в сфере языка местного делопроизводства и всего прочего, помогут Киеву консолидировать страну. Нужен очень тонкий механизм реинтеграции этих регионов.

    — Получается, что нынешняя политика украинских властей, одним из элементов которой является изоляция временно оккупированных регионов, противоречит высказанной вами стратегии?

    — А куда деваться, если эти регионы фактически не находятся под юрисдикцией Украины? Посредством изоляции Киев предлагает России кормить сепаратистов: «Ты взял — ты и корми». РФ, в свою очередь, кормить не хочет. Даже, я думаю, на оккупированных территориях некоторые понимают, что раз они объявили «независимость», то почему Украина должна их кормить. Они, скорее, обозлены на Москву, потому что она их не кормит. Однако когда произойдет реинтеграция региона в состав Украины, нужно не допустить того, чтобы радикальные силы попытались взять некий моральный реванш над этими несчастными, а наоборот —проявили христианское прощение и милосердие, на которых и следует строить отношения.

    — Только что вы сказали, что Россия не хочет жить под санкциями. Тем не менее, лидеры страны выражают всяческую готовность к «тяжелым временам» и все больше сближаются с азиатскими странами, в частности — Китаем. Какой вы видите РФ: европейской или азиатской?

    — Это классический вопрос, старый, как сама история России. Конечно, по всем параметрам это — европейская страна. Ее главные центры находятся в Европе, и РФ имеет соответствующую историческую основу: это часть былой Киевской державы (Киевской Руси,— «Апостроф»), ее северо-восточная часть. Поэтому Россия — европейское государство, периферийное, но европейское. РФ ближе к Европе по языку, по религии и, в общем, по менталитету. Но, в то же время, Россия — несчастная страна, изувеченная тоталитарным режимом, как и Украина с Беларусью. Эти несчастные наши страны мы должны освободить от тоталитаризма. Если мы уничтожим последствия тоталитарного коммунистического прошлого, что уже начала делать Украина, это очень поможет нам вернуться в Европу.

    — То есть, заигрывание Путина с Китаем — исключительно прагматичный и временный шаг?

    — Никакого разворота к Азии, на самом деле, не произошло. Китай очень сдержанно отреагировал на инициативу Путина по укреплению сотрудничества, а теперь, когда США объявили, что под санкции попадут любые компании в мире, которые будут сотрудничать с определенными российскими компаниями, которые уже под санкциями, китайская сторона заявила, что никак не будет поддерживать начинания в России. Китай боится американских санкций. Эта страна испытывает огромные экономические трудности, Шанхайская биржа трещит, есть проблемы в социальной сфере, поэтому Китай ни в коем случае не хочет усугублять ситуацию еще и американскими ограничительными мерами. Музыку в мире заказывают самые богатые страны, а это США и Западная Европа. Даже Ирану, на который очень рассчитывала Россия, гораздо выгодней пожертвовать своей ядерной программой, но самому выйти из-под санкций и продавать нефть во всем мире. И сейчас, когда с Тегерана сняли санкции, он отказался от очень многих экономических сделок с Россией и заключает прямые контракты с западными странами. При этом выход Ирана на рынок энергоресурсов вызвал новое падение цен на нефть, что очень выгодно Украине и всему миру, но крайне невыгодно для РФ и других экспортеров нефти.

    — Тем не менее, Россия была среди стран, поспособствовавших заключению ядерной сделки с Ираном. Для чего руководство страны пошло на такой шаг?

    — А куда им было деваться? Если бы РФ попыталась препятствовать достижению договоренности, этого никто бы в мире не понял, и в первую очередь — сам Иран. Это была та ситуация, в которой деваться России было некуда.

    — О чем, по вашему, свидетельствует активизировавшееся в последнее время наращивание Россией и странами-членами НАТО своего военного потенциала? Это реальная подготовка к войне или просто демонстрация силы с обеих сторон?

    — Нет, это не подготовка к войне. Всерьез о войне никто не помышлял даже в советское время. А когда Хрущев попытался что-то предпринять на Кубе в 1962 году, его сразу убрали. Все понимают, что ядерная война невозможна. Поэтому Россия этим только пугает. Это, как и для Северной Кореи, — способ самозащиты, чтобы не били. А Запад принимает ответные меры, ведь лучше перестраховаться, чем недостраховаться. Все эти небольшие воинские части имеют скорее не военное значение, а символическое. Они показывают, что США и НАТО присутствуют в Польше, Румынии, Эстонии, Латвии. Если сейчас там стоят около 2 сотен американских солдат, то это значит, что к ним придут на помощь более серьезные силы, если понадобится. Это успокаивает граждан этих стран.

    — Можно ли сказать, что, аннексировав Крым и развязав войну на Донбассе, президент РФ Владимир Путин действует по примеру какой-то известной исторической фигуры типа Адольфа Гитлера или Наполеона Бонапарта?

    — Это лучше спрашивать у Владимира Путина. С моей точки зрения, он начал это все для того, чтобы поднять собственный рейтинг в РФ, это, во-первых. Во-вторых, это было сделано для того, чтобы удержать Украину в российской орбите. Причем не столько в геополитическом, сколько в прагматическом плане: ему нужны украинские военные заводы. Российский военно-промышленный комплекс очень важен для экономики страны, но он очень зависим от компонентов, производимых в Украине. Примерно от 40 до 60% компонентов наших вооружений (я имею в виду корабли, самолеты, ракеты и тому подобное), это то, что делается в Украине. Причем главным образом — на востоке и юге страны.

    Путин понимал, что если Украина уйдет на Запад, РФ лишится этого. При этом новые заводы в России при нынешней разрухе не построить. Сохранение этих заводов под контролем РФ стало очень важной целью агрессии. Ведь не случайно с захваченных территорий заводы начали вывозить. Другое дело, что далеко не все удалось захватить. Основные мощности находятся в Харькове, Днепропетровске и Николаеве. Поэтому сейчас, как написал в «Новой газете» эксперт Владимир Марахонов, в связи с войной в Украине Россия не усилила, а вполовину ослабила свой военный потенциал. Потому что теперь РФ не может производить очень многие виды вооружений. Так что Путин пытался решить комплексную задачу: повысить собственную популярность, сохранить контроль над Украиной и сохранить связь между украинским и российским военно-промышленными комплексами. Но в итоге он проиграл все.

    — Получается, что проект «Новороссия», о котором много говорили, и который сейчас якобы закрыт, рассматривался именно в контексте захвата промышленных городов Украины?

    — Я думаю, что да. От Одессы до Харькова. Включая николаевские судостроительные заводы, Южный машиностроительный завод в Днепропетровске, танковый завод в Харькове и завод по производству вертолетных двигателей в Запорожье (ПАО «Мотор Сич», —»Апостроф»).

    — Урегулирование ситуации на Донбассе проходит при посредничестве международного сообщества. Впрочем, последние события в регионе указывают на то, что их вмешательство является неэффективным. Тем не менее, вы говорите, что в РФ уже рассматривают возможность выхода с Донбасса. Получается, что нынешнего давления со стороны международного сообщества на Россию достаточно, или его необходимо еще больше усилить?

    — Нужно смотреть за развитием ситуации. Пока что Кремль упорствует. Мы видим, что вето, наложенное на создание международного трибунала по расследованию крушения Boeing над Донбассом — огромный политический шаг. В России есть две поговорки. Одна из них: «Вор должен громче всех кричать: «Держи вора». Тогда на него, скорее всего, не подумают, что он вор. Если бы РФ сама выступила инициатором создания трибунала, то это очень бы облегчило ей жизнь. Потому что всегда окажется, что виновата не только она, что в чем-то виновата Украина, поскольку не закрыла воздушное пространство, в чем-то виновата малайзийская авиакомпания и так далее. Это все бы сошлось, и России, конечно, досталось бы, но не по полной. Но действия руководства РФ более соответствуют второй поговорке: «На воре и шапка горит».

    Еще год назад экономисты говорили, что санкции начнут сказываться в полной мере, начиная со второй половины 2015 года. Вот они и начали: идет падение экономики и девальвация рубля. Причем все это происходит на фоне падающих цен на нефть.

    — Сейчас мы видим, что в России уничтожают санкционные импортные продукты питания, из библиотек изымаются некоторые книги, на людей, имеющих оппозиционную точку зрения, оказывается очень серьезное давление. Может ли, по-вашему, это привести к революционному перевороту, о котором вы рассуждали в одном из своих последних постов в Facebook?

    — Вы знаете, говоря о революционном перевороте, я написал, что в принципе, теоретически, это возможно. Но я бы этого не хотел. Лучше найти какой-то другой путь. Этим путем является достижение соглашения и сотрудничество. Вряд ли Путин готов идти по нему. Он — слишком дискредитированная во всем мире фигура. Однако нынешний правящий слой, если он не хочет взрыва и полной потери всего, должен очень быстро разворачивать страну к международному сообществу, прекращению войны и к демократизации. Все эти моменты позволят удержать ситуацию. А это задача любого государственного деятеля: удержать ситуацию, но не силами подавления, а посредством реформ. Последние действия с сожжением продуктов резко изменили мнение россиян по отношению к Путину и власти. Социологически это еще не измерено, но известно, что примерно 70% россиян выступают против таких действий — соответственно, против власти. Это произошло впервые после начала крымской эпопеи. Значит, сейчас очень многое меняется. И дальше, по моему мнению, будет меняться еще больше.

    — Продолжая тему возможной революции, хочется упомянуть инициативу Министерства обороны РФ, где предлагают обучать всех студентов российских вузов навыкам противодействия «цветным революциям». Как вы думаете, о чем это свидетельствует, является ли возможное народное восстание самым большим страхом Путина?

    — Во-первых, нужно понимать, что если какая-либо стратегия будет преподаваться в высших учебных заведениях, это уже никакая не секретная стратегия. Поэтому, когда все знают, как надо бороться, никто этого явно делать не будет. Во-вторых, нужно согласиться, что есть люди, которые боятся цветных революций, они боятся, что послесоветское пространство станет нормальным и демократическим. В странах бывшего СССР, кроме Прибалтики, советская эпоха не закончилась после падения Советского союза. Но рано или поздно она пройдет. Некоторые лидеры на послесоветском пространстве ее пытаются законсервировать, но у любой консервы есть свой срок годности.

    Артем Дехтяренко

     

  • Фатальный диагноз Российской Федерации

    Фатальный диагноз Российской Федерации

    Чтобы понять, что революция в РФ неизбежна, не нужно анализировать рейтинги царя и ПЖиВ, общественные настроения, отношения между враждующими кремлевскими башнями и т. д. Можете поверить мне на слово сейчас, а убедитесь в том сами потом – перед революцией рейтинг свергаемого диктатора всегда высок. Общественные настроения накануне взрыва обычно тоже спокойны, бури ничто не предвещает, она начинается буквально на пустом месте. И козни Госдепа тут не при чем.

    Сегодня речь пойдет не об этом увлекательном антураже, а о вещах скучных и малопонятных большинству – об экономике. Описание экономической модели РФ звучит как диагноз смертельно больного социального организма. Я писал это раньше, но не грех и повторить. Идиоты делят страны на прогрессивные и отсталые, ориентируясь на внешний антураж: дескать, страны, исповедующие капиталистический путь развития – прогрессивны, а если они терпят фиаско – значит у них неправильный капитализм, в котором мало свобод, конкуренции, открытости и прочих няшных фишек.

    Ранее я подробно описал современную двуединую капиталистическую систему, основанную на неравноценности обмена, в которой есть общества, отдающие свои ресурсы и труд другим, и, соответственно, общества, присваивающие. Первые могут выглядеть как максимально либеральные и свободные страны, вторые могут быть отягощены пережитками социального государства (это, как вы сами понимаете, не добавляет конкурентоспособности экономике). Однако суть неизменна: страны капиталистической периферии много производят и мало потребляют, страны капиталистической метрополии много потребляют, производя на первый взгляд, очень мало. Вот хоть усритесь, не сможете объяснить, по каким таким объективным причинам в малюcеньком туристическом Люксембурге средняя пенсия $2.500, а в главной мастерской мира – Китае – средняя зарплата всего $600. Разве Люксембург производит хоть десятую часть того, что потребляет?

    Кстати, Россия так мощно вставала с колен последние лет 15, что по показателю средней зарплаты уже отстала от Китая. Сейчас РФ обгоняет Бразилия и Северная Африка. Но это так, к слову. Да, капитализм несправедлив, есть господа и есть господские слуги. Есть эксплуататоры и эксплуатируемые. Есть те, кто ипет и те, кого ипут. Так что декларировать горячую приверженность к капитализму мало, надо определиться, к какой категории относится РФ – к капиталистическим паханам или капиталистическим терпилам.

    Туповатые марксисты видят решение вопроса в мировой революции: мол, страны производящие должны просто перестать обслуживать страны, их эксплуатирующие. Если индустриальное производство из Европы и Северной Америки переехало в Юго-Восточную Азию, то Старый Свет теперь зависим от азиатов точно так же, как дряхлый лорд от своего молодого слуги, который кормит его с ложечки и выносит из-под него горшок. О, это большое заблуждение!

    Дело в том, что географическое расположение производящих мощностей не имеет никакого значения, важно лишь то, кто их контролирует. Кто контролирует – тот и получает гешефт. Хороший пример – производство iPhone (в потребительском обществе вещь почти сакральная). Производятся аппараты в Китае, из США туда доставляют всего лишь несколько компонентов из тысяч потребных, например сапфировое стекло. Можно ли на этом основании считать iPhone китайско-корейским, если его производство локализовано в Азии на 99%?

    Apple не имеет собственных производственных мощностей. Проектируется iPhone и вся прочая техника Apple в офисах Купертино, штат Калифорния, США. Здесь разрабатывают дизайн устройств, ПО и планируют рекламные компании. ВСЁ! Как сказано на официальном русском сайте iPhone ,«китайские производители, хоть и имеют лучший в мире потенциал для сборки устройств, но их работа оценивается лишь в одну сотую от общего вклада в создание гаджетов». То есть вот эти десятки тысяч китайцев в стерильных цехах китайского завода в провинции Сычуань (на фото), производящие 400 тыс. девайсов в день, получают лишь 1% от затрат на производство конечного продукта.

    Постиндустриализм – это не исчезновение индустрии, постиндустриальный уклад экономики – это когда основная часть прибавочной стоимости создается мозгами, а не отбойным молотком в шахте. Давайте посмотрим, как это выглядит на примере гиганта постиндустриализма Apple и индустриального гиганта, например «Газпрома». 459 тысяч сотрудников «Газпрома» обеспечили компании в 2014 г. чистую прибыль в размере $3,5 млрд. 80 тысяч дизайнеров, программистов и клерков Apple сделали своим владельцам $39,5 млрд. чистой прибыли. То есть чистая прибыль в расчете на одного сотрудника у яблочного гиганта – $493 750, а у нашего национального достояния — $7 625. То есть рентабельность одного сотрудника, работающего головой, выше в 65 раз по сравнению с туземцами,качающими из недр пердячий газ мертвых динозавров! Вдумайтесь в эту цифру, поцреотические дебилы, воспевающие вставание Рассеюшки с колен!

    Тупые ватники привыкли считать, что Америка вообще ничего не производит, а только печатает баксы. Рухнет пирамида доллара – и США окажутся с голой жопой.  Как видим, это представление в корне неверное. В США не только производят очень много, там производят значительно больше, чем в РФ на душу населения. Причем в США производят самый рентабельный продукт в мире – ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЙ ПРОДУКТ. Мир легко обойдется без российского газа (про нефть вообще умолчим), его можно будет заменить несколько более дорогим для потребителя иранским, ливийским или ближневосточным газом. Даже если завтра начнется «горячая» война на Украине и поставки газа из РФ будут перекрыты полностью, в Европе расконсервируют угольные электростанции и произведут энергию за счет менее рентабельного и более «грязного» топлива.  Газ, уголь, дрова – всего лишь топливо, конечный же продукт – тепло в домах и электроэнергия никак не меняют своих свойств в зависимости от способа производства.

    Но чем можно заменить iPhone? Ничем, это продукт уникальный. Да, есть суррогатные аналоги, если можно так назвать, андроидфоны, но почему-то потребители предпочитают покупать о-о-о-о-чень дорогие айфоны вместо дешевеньких китайских смартфонов. В этом тоже заключается отличие постиндустриальной экономики от индустриальной. При индустриальной выигрывает при прочих равных тот, кто предлагает более ДЕШЕВЫЙ продукт, а в постиндустриальном укладе рулит тот, кто предлагает УНИКАЛЬНЫЙ продукт. Samsung, LG, Lenovo, Huawei и прочие могут конкурировать друг с другом за счет цены на свои девайсы, поступаясь своей прибылью, а Apple продолжает наращивать стоимость своей продукции, потому что их продукт обладает уникальными свойствами.

    Сравнение Apple и «Газпрома» тем более наглядно, что у этих предприятий гигантский разрыв в соотношении между оборотом и чистой прибылью:  У американской корпорации чистая прибыль составляет 21,5% от оборота, в то время как у газового гиганта всего 3,4%. Стоит обратить внимание на принципиально важный момент – у «Газпрома» значительная часть производственных издержек приходится на ресурсы, которые расходуются на добычу и транспортировку газа, а у крупнейшей американской компании основная статья расходов – ЗАРПЛАТА ПЕРСОНАЛУ и подрядчикам. То есть Apple – это гигантский пылесос, который за год высосал со всего мира $183 млрд. и отдал их в руки американцев напрямую в виде зарплаты, дивидендов или налогов. В минусе пожалуй лишь сожженное электричество на кондиционирование офиса компании да тот самый «1%», что достается азиатам, штампующим девайсы.

    Издержки на добычу у «Газпрома» растут, запасы истощаются, рентабельность падает, менеджмент деградирует. Финансовое состояние компании характеризуется одним емким словом – банкрот. Все потому, что добыча углеводородного сырья в XXI веке – это такое же «передовое» производство, как, например, производство перца или шелка.  А ведь каких-то 400 лет назад доставка перца в Европу обеспечивала 1000% прибыли! Да, человечество не сможет обойтись без перца и при постиндустриализме, спрос на него даже на три порядка выше, чем в феодальную эпоху. Однако ни одну страну мира не делает передовой и сильной наличие полей, где выращивается черный перец. В прошлом столетии рулили страны, контролирующие запасы углеводородного сырья, сейчас рулят те, что контролируют производство каких-то электронных потребительских фетишей. Нравится вам это или нет, но это – факт.

    США – та страна, что может первой шагнуть в постиндустриальную эпоху. Сложно сказать, началась она или еще нет. Мне близка такая точка зрения: постиндустриальная эпоха начнется тогда, когда в широкий обиход войдет наноэлектроника и промышленное 3D-принтирование. Нанотехнологии обещают революцию и в энергетике. Еще три года назад я скептически относился к солярному электричеству. В середине 70-х годов нобелевский лауреат Петр Капица обосновалневозможность существования современной цивилизации на энергии с низкой плотностью (количество произведенной энергии на единицу земной поверхности). То есть, образно выражаясь, если мы всю потребную нам энергию захотим получать от солнечных батарей и ветряков, то нам придется всю поверхность земли занять солярными и ветровыми электростанциями – так много человеку нужно энергии, что не останется места для лесов, полей и вообще для жизни. Углеводородное топливо – это та же энергия солнца, однако в концентрированном выражении, накопленная в результате биогенеза за сотни миллионов лет. Поэтому этот источник энергии мог удовлетворить человека в индустриальную эпоху.

    Характерной чертой постиндустриальной эпохи будет резкий всплеск энергоэффективности (именно поэтому я считаю, что она еще не наступила). То есть полезный выход энергии увеличится при том, что валовое производство энергии снизится. Для тех, кто не понял, поясняю: сегодня для производства энергии тратится все большее количество энергии. Чтобы добыть 10 бочек нефти, надо сжечь одну бочку (подробнее см. мои посты по тегу нефть, где раскрыто понятие EROEI), а полученные 9 бочек нефти тратятся на то, чтобы добыть из земли и обработать мегатонны полезных ископаемых, перевезти их на десятки тысяч километров, произвести индустриальным способом много нужных вещей, переведя половину сырья в стружку, после чего полезные вещи должны быть доставлены потребителю. Еще энное количество энергии тратится на утилизацию выброшенных на помойку товаров.

    В новую же эпоху массовое производство будет строиться на конструировании материалов с заданными свойствами из атомов. Энергозатраты в перспективе снизятся на два порядка, ресурсоемкость – неще больше. Хотите наглядную иллюстрацию? Вспомните фильмы про войну – разведчики уходят в тыл врага с тяжеленной радиостанцией за плечами, а массивные батареи для нее несет вся разведгруппа. Потеря рации означает провал миссии. Сели батареи – надо отправлять самолет, чтобы он сбросил запасные элементы питания. Все это колоссальные затраты мышечных и машинных сил. Сегодня спутниковый телефон весит в 50 раз меньше, чем очень хорошая для своего времени радиостанция «Север-бис». Но если эта рация весила 2 кг, а анодная батарея БАС-60 к ней тянула 6 кг, то теперь гораздо более емкая и мощная литий-полимерная батарея будет весить грамм 300.  Ну а для современных средств связи достаточно и 50-граммового аккумулятора, заряжаемого при необходимости от компактной солнечной панели.  Таким образом, возможности радиосвязи выросли в сотни раз, а ресурсоемкость средств связи снизилась в десятки.

    Нанотехнологии обещают повысить эффективность аккумуляторов и солнечных панелей еще на порядок. Так вот, почему я вспомнил Капицу. Он  не отрицал того, что «зеленая» энергетика способна удовлетворить потребности человечества, он лишь констатировал: «Чтобы это было рентабельно, надо понизить затраты на несколько порядков, и пока даже не видно пути, как это можно осуществить». Прошло 40 лет – и себестоимость солнечной энергии снизилась в 200 раз! КПД солнечной батареи достиг 44,7% против 1% в 70-х. Да, это рекорд чисто лабораторного характера. Да, сегодня пластины на арсениде галлия, позволяющие поглощать 40% солнечной энергии, баснословно дороги. Но теперь «видны пути, как это осуществить». Нанотехнологии в очень скором времени позволят собирать из атомов поликристаллы, которые будут эффективно аккумулировать солнечную энергию даже в высоких широтах при пасмурной погоде (монокристаллы эффективнее улавливают прямые солнечные лучи).

    Так вот, ребята, когда это произойдет, а произойдет это очень скоро, «Газпром» превратится в хлам. В лучшем случае промышленную инфраструктуру удастся превратить в музеи и туристические достопримечательности, каковыми в Европе стали ветряные мельницы и фабрики XVIII столетия, работающие на водяной энергии.

    РФ – страна, живущая исключительно за счет экономики вчерашнего дня, причем за счет самого примитивного его сегмента – добычи сырья. Развиваются ли в России перспективные технологии, та же нано-индустрия? Да, развивается. Каким бы мудаком ни был Чубайс, как бы ни воровали на «Сколково», сколь бы уныло ни выглядел «Ростех», но ростки нового технологического уклада  у нас есть. Однако проблема та же, что и у дряхлой романовской империи 100 лет назад: да, темпы развития российской экономики были рекордные, однако отставание от передовых стран Запада возрастало по всем направлениям. Корень проблемы заключался в том, что Российская империя не обладала индустриальным комплексом. От того, что Попов одним из первых изобрел радио, русским было ни тепло, ни холодно, потому что передовая радиопромышленность существовала в Германии, а удел русских – поставки немцам меди, которая требовалась радиопромышленности. Даже не медной проволоки, а именно меди, а порой даже медной руды, поскольку технологии обогащения руды в России были примитивные.

    Что нужно для того, чтобы шагнуть в постиндустриализм? Как ни странно – индустрия.  Вы привыкли к клише, что на Западе происходит деиндустриализация. Термин совершенно не верный. На Западе происходит эффективное разделение труда: в Калифорнии делают дизайн и ПО для айфонов, а индустриальное производство находится в Азии. Это единая ПРОИЗВОДСТВЕННАЯ ЦЕПОЧКА. Однако азиаты получают 1% гешефта, а «белые воротнички» в Америке – 99%. И вокруг этих «белых воротничков» возникает постиндустриальная экономика услуг. Но сама-то индустрия с миллионами рабочих никуда не делась! На фабриках Foxconn, где осуществляется сборка электронного ширпотреба, трудится более 1,2 миллиона работников. И, кстати, чистая прибыль компании такая же, как у «Газпрома».

    То есть «старая» индустрия на Западе не исчезла, она лишь переместилась, стала более компактной и роботизированной, но владеют гигантскими заводами и металлургическими комбинатами те же лица. Как известно, крупнейшим собственником Apple является корпорация Vanguard. Мне даже лень исследовать структуру собственников Foxconn, я и так с уверенностью скажу, что одним из владельцев компании будет все тот же Vanguard. Китайцы производят, но не владеют средствами производства. А американцы формально почти ничего не производят, однако именно американские инвестиционные корпорации и банковские синдикаты контролируют все ключевые отрасли мировой экономики. Это факт. Очень скоро вы с удивлением обнаружите, что и «российским» ТЭК почему-то рулят иностранные менеджеры.

    Поэтому американцы могут позволить себе похоронить автоиндустрию в Детройте. Да, для отдельного города это – катастрофа. Но в масштабах страны – всего лишь оптимизация. Ведь американские компании контролируют большинство мировых автогигантов. И эти автогиганты, так же как заводы Foxconn в Китае, производят продукт за свой символический «1%», а главными выгодоприобретателями становятся американские дизайнеры, разработчики ПО для бортовых компьютеров и банкиры, раздающие автокредиты.

    На Западе нет и не было деиндустриализации, мировая индустрия все так же контролируется Западом. А вот в России происходит деиндустриализация в чистом виде – то есть уничтожение экономики индустриального уклада.

    Индустрия – это та почва, на которой произрастает дерево постинудстриальной экономики. Представьте себе, что в России изобрели супер-пупер-инновационный наноматериал – крепкий, как сталь, и легкий, как пластик. Может ли наш авиапром убить всех своих конкурентов, делая самолеты из нового суперматериала? Нет. Потому что российский авиапром – это жутко отсталый, стремительно деградирующий комплекс, не способный конкурировать не то что с американским авиапромом, но даже с бразильским!

    Не откажу себе в удовольствии макнуть в парашу хомячков Фрицморгена и прочих дрочителей на Пуйло и вставание с колен. Вы так трогательно гордитесь «Суперджетом», но почему-то забываете о том, что его производство уже 10 лет приносит лишь убыток. Чистый убыток ОАК за 2014 г. – $220 млн. А вот бразильский  Embraer получил за тот же период $334 млн чистой прибыли. Это не удивительно, учитывая, что компания произвела за год 92 коммерческих лайнера и 116 бизнес-джетов против 35 «Суперджетов» в ОАК. На «Суперджете», похоже, уже поставили крест, потому что удельный вес иностранных компонентов в машине – 60-80%, и падение рубля делает его производство нерентабельным в принципе.

    Кстати, цифра в 35 произведенных машин – это циничное наипалово путинской пропаганды. Все мировые автопроизводители планируют производство, исходя из имеющегося портфеля заказов. Авиакомпании стоят в очереди, рассчитывая получить машины через пять и более лет. И только один завод в мире в Комсомольске-на Амуре, где клепают «Суперджеты», работает «на склад». Да, сделали 35 машин, однако 8 из них так и остались невостребованными.  Всего же на хранении – 15 невостребованных машин. Это какой-то не поддающийся осмыслению лютый писдец – ОАК, присосавшись к бюджету, увлеченно производит то, что не нужно рынку, чтобы эффективные менеджеры могли разворовать госсубсидии и госинвестиции – вот истинный смысл путиномики! Выход на рынок китайского ARJ21 не сделает хуже «Суперджету» — хуже быть уже просто не может.

    Так вот, об индустрии. США с легкостью отказались от производства маломаржинального индустриального ширпотреба, типа легковых авто, но даже в мыслях не имели переводить в Азию свой ВПК и аэрокосмический комплекс. Причина в следующем: автомобили в XXI столетии – продукция с минимальной добавленной стоимостью, а вот самолет – совсем другое дело. Для производства автомобиля, себестоимость которого 9,5 тысяч долларов, а рыночная цена – 10 тысяч, американская рабочая сила слишком дорогая. В цене машины, грубо говоря, 50% — стоимость ресурсов и энергии, а 50% — стоимость труда, поэтому удорожание труда на 10% переводит производство авто в разряд убыточного.  Самолет же продается за 100 миллионов при себестоимости в 50 миллионов, Даже если американский рабочий будет получать в 5 раз больше китайского, производство все равно будет рентабельно. Но китайский рабочий в принципе не может составить конкуренцию американскому, потому что Boeing – мировой монополист, разделивший рынок больших авиалайнеров сAirbus.

    Поскольку в США сохраняется и развивается авиапромышленный комплекс, то даже если российские нано-ученые совершат прорывное изобретение в области авиационных материалов, воспользуется этим изобретением именно Boeing. Сегодня ВСМПО штампует для американцев титановые заготовки за символический «1%»; будут там делать нанокорпуса за тот же «1%» — принципиально схема туземной экономики не изменится. Гешефт будет доставаться тому, кто КОНТРОЛИРУЕТ ПРОИЗВОДСТВЕННУЮ ЦЕПОЧКУ, а не тому, кто делает в ней одно звено, пусть даже и супер-пупер-уникальное.

    Почему я вспомнил о Boeing? Скажите, что выгоднее – качать дармовой газ из-под земли или делать самолеты? Конечно, делать самолеты – с этим даже тупорылая вата спорить не станет. И цифры это подтверждают: корпорация Boeing (160 тыс. сотрудников) в 2014 г. получила чистую прибыль в $5,45 млрд. против $3,5 млрд. у «Газпрома», эксплуатирующего природную ренту. Чистая прибыль на одного сотрудника у американских авиастроителей –$34 656 – в 4,5 раза выше, чем у «Газпрома». Почему же в РФ самолеты строить нерентабельно, а качать газ – вполне себе выгодно? Да потому что в РФ происходит деиндустриализация, то есть уничтожение высокопередельной индустриальной экономики и возврат к экономике природной ренты, а это, блять, уклад, свойственный ФЕОДАЛИЗМУ!

    Специфика рентной экономики в том, что она не признает долгосрочных вложений, требуя максимально быстрой отдачи от инвестиций. Если у вас есть завод, вы не будете вкладывать в его модернизацию 100 миллионов, чтобы через 10 лет отбить затраты и выйти на рентабельность 10% в год. Вы просто сдадите станки в металлолом, а корпуса продадите под торговый центр, получив таким образом единовременную прибыль в 10 миллионов при НУЛЕВЫХ инвестициях. Да, рентабельность будет выше, чем при нормальном хозяйствовании, но лишь до тех пор, пока вы не утилизируете все заводы. Таким образом, за четверть века советская экономика была уже утилизирована в достаточной степени, чтобы сделать Рашку нежизнеспособной страной. Текущий нефтяной кризис по самым оптимистичным прогнозам продлится не менее 5 лет – этот срок рентная экономика РФ не переживет. Это даже не прогноз, это констатация неизбежного факта. Я писал об этом и три, и пять лет назад. Дебилы крутили пальцем у виска: мол, Кунгуров ипанулся, баррель через 5 лет будет стоить минимум 200 баксов.  А как вам цена в 48 зелененьких за бочку? И что вы запоете при цене в 40?

    Для индустриальной экономики низкие цены на энергоносители – благо. Для феодальной рентной экономики – приговор. Индустриальная экономика – это экономика высокой прибавочной стоимости, когда в цене конечного продукта доминирующую часть занимает стоимость труда. Постиндустриальная экономика – экономика сверхвысокой прибавочной стоимости, когда в конечной цене основная часть – доля ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОГО ТРУДА. А феодальная экономика ренты – экономика отъема ресурсов у природы. В цене барреля доля труда нефтяника – ну, пусть 10%, остальное – подарок природы.

    Смертельная слабость РФ в том, что страна продает не свой труд, а свои ресурсы. Дело даже не в том, что ресурсы стремительно иссякают. Дело в том, что эти ресурсы можно просто отобрать. НЕ  ПОЗВО-О-О-О-ОЛИ-М-М – хором орут тупорылые ватники – да пусть НАТО только сунется – сразу писды получит!!!! О, нет, никто не будет оккупировать Сибирь, чтобы забрать вашу нефть (впрочем, она давно уже не ваша). Чтобы ее забрать, достаточно просто опустить цены на нее – и вы, позорные терпилы, будете отдавать ее не то что за бесценок, а себе в убыток. На кой хер вас оккупировать? Вы, рабы, и так ибашите за миску баланды. Оккупация РФ экономически нецелесообразна, поскольку содержание оккупационного контингента – есть издержки, которые увеличат стоимость изымаемого у туземцев сырья.

    90% экспорта из РФ – низкопередельные полуфабрикаты и сырье – нефть, газ, мазут, алюминий, металлопрокат, да те же медь, лес, зерно, как и 100 лет назад. Половина доходов бюджета – выручка от продажи нефти и газа. Сейчас цены на углеводородное топливо упали. И в РФ мы наблюдаем удивительнейшую картину: добыча и экспорт РАСТУТ!!! То, что растут цены на АЗС – понятно, быдло должно из своего кармана компенсировать  выпадающие доходы эффективных менеджеров. Но почему растет экспорт при упавших ценах? Элементарная логика подсказывает, что при этом цены упадут еще ниже. Надо бы на время и добычу снизить, и вентиль на экспортной трубе слегка подзакрутить. Зачем отдавать за бесценок то, за что завтра можно выручить полновесный нефтедоллар? Ведь вы же верите в светлое завтра?

    Это невозможно. Кремль не контролирует экономику РФ несмотря на то, что ТЭК формально находится под контролем государства. Во времена путинской стабильности и нефтегазовой халявы, длившейся более 10 лет, наши «государственные» нефтегазовые монстры нахватали кредитов на десятки миллиардов долларов. Если вы, идиоты, думаете, что они пошли на инвестиции и обновление основных фондов, то ошибаетесь. После нехитрых комбинаций эти деньги ушли обратно на Запад и материализовались в виде дворцов и яхт новой феодальной знати. И вот как раз сейчас эти долги приходится отдавать. За ваш, идиоты, счет. Хапнула Роснефть 50 ярдов, чтобы выкупить ТНК у ВР, которую ей продали за смешные $7,5 млрд, когда баррель стоил 100, а отдавать приходится с процентами, когда баррель проседает ниже 50. Объявить дефолт никак нельзя – рухнет вся экономика РФ. Вот и приходится насиловать истощенные месторождения только для того, чтобы расплатиться с европейскими банкирами, которые на всякий случай решили еще и отлучить РФ за «крымнаш» от кредитной сиськи.

    Не один мускул не дрогнул на чекистском лице Путина. Он сказал: «Спокуха, ребята, нам поможет Китай, за ценой мы не постоим». И не постояли. Китай дал кредит Роснефти на условиях, которые тщательно скрываются, а взамен потребовал гарантию поставок нефти по сниженным ценам до 2030 г. Когда баррель стоил $105, китайцы получали от Игорька Сечина «черное золото» по $60. Вчера баррель просел до $48. Если формула ценообразования осталась прежней, желтые братья получают нефть по $25, а это уже за гранью рентабельности. Да все равно, зато у Пескова часики за 37 миллионов.

    Сырьевая экономика ущербна тем, что ее принципиально не может контролировать тот, кому она формально принадлежит. Все в руках потребителя сырья. Покупатель назначает туземцам цену на их бананы и баррели. Это правило не имеет исключений, все сырьевые туземные экономики находятся в жопе либо готовятся там оказаться. Феномены вроде Кувейта или Саудовской Аравии объясняются наличием громадных запасов сырья при маленькой численности населения. Но это временное явление.

    ВЫВОДЫ: в начале цикла статей о неизбежности революции в РФ я постарался максимально доходчиво описать ситуацию столетней давности, когда экономика Российской империи стремительно развивалась, однако разрыв между нею и передовыми странами Запада нарастал. Россия шла вперед, но все больше и больше отставала. Россия становилась сильнее, чем была вчера, но слабела по отношению к соседям. В итоге страна ПОЛНОСТЬЮ утратила внешнеполитическое влияние, потерпела ряд унизительных военных поражений, в том числе от азиатской Японии. Российская империя настолько утратила суверенитет, что вынуждена была вступить в Первую мировую войну со своим крупнейшим торговым партнером (Германией) исключительно в интересах своих кредиторов. Однако правящий режим оказался неспособным контролировать ситуацию в стране в неблагоприятных военных условиях и рухнул.

    Сейчас положение гораздо более катастрофическое: РФ не развивается медленнее, чем соседи, она деградирует. Мы не отстаем в гонке к постиндустриальному обществу, мы скатываемся к рентной экономике феодализма. Рентой стало все. Власть – тоже рента, система власти в Путирашке копирует модель допетровской бюрократии, когда волости и края отдавались «в кормление». РФ стремительно деградирует социально, экономически, технологически, научно и инфраструктурно. Страна подыхает. «Вылечить» ее никакими реформами уже невозможно.

    В конце XIX века альтернатива была такой: индустриализация или смерть. Для осуществления индустриализации потребовалась смерть романовской империи и революция. Сейчас альтернатива в следующем: «постиндустриализация или смерть». Переход к постиндустриальной экономике знаний с помощью политического и социального инструментария феодального общества невозможен. Эволюционное развитие невозможно. Следовательно, необходима социально-политическая революция. Российская империя рухнула, не справившись с трудностями военного времени. Путирашка издыхает без всякой войны. Будете и дальше прятать голову в песок, убеждая себя, что все будет путем: баррель по 200, а доллар по 30, и заживем, как встарь, меняя нефть на бусы?

    Я вам, ватным дебилам, напомню, что стало с папуасами, когда у них кончилось золото для обмена на стеклянные бусы – их вырезали или обратили в рабов. Вот в этом и заключается ваше будущее. А кто вас будет вырезать или бить кнутом на нефтяных плантациях – американцы, китайцы или эффективные менеджеры из туземной администрации – не важно.

    Вы все еще трусливо блеете, что революция – это зло, «патамушта не хотим распада и стрельбы»? Да мне посрать, что вы хотите, а что не хотите, я подожду, пока вы не начнете синеть с голодухи. Революцию в России будет делать тупая, агрессивная от голода вата. А сохранится ли Россия, как историческая общность, будет зависеть от того, выполнит ли революция свою задачу – переход к постиндустриальной экономике знаний и восстановление индустриальной базы.

    Я не пытаюсь убедить кого-то в том, что я прав, мне смешны феерически тупые возражения либерастов, охранителей, застабилов,  пуйлососов, дрочителей на совок или на великое православное прошлое. Я знаю, что абсолютно прав. Смысл моей писанины – дать вам возможность адекватно воспринимать реальность –  это поможет вам выжить. А если вы сдохнете, так в этом не будет никакой трагедии, все равно вы сейчас годитесь только на удобрение. На планете живет 7,1 миллиардов человек. Если исчезнут русские – население будет 7,0 миллиардов. Велика ли потеря для человечества?

    Алексей Кунгуров

  • Русский след «Исламского государства»

    Русский след «Исламского государства»

    Россия объявила о своем новом «гуманитарном проекте»: создание коалиции против «Исламского государства». Таким образом Москва пытается перехватить инициативу у США, которые уже ровно год бомбят джихадистов в Ираке и Сирии.

    Идею озвучил Лавров, но принадлежит она, по словам главы МИД РФ, лично Путину. Коалицию, говорит он, надо создать на базе армий Сирии, Ирака и других стран региона.

    Этот план вряд ли пойдет дальше «разговоров на высоком уровне». Саудовская Аравия, давний союзник США в регионе, уже отказалась от таких планов. Возможно, именно поэтому у Лаврова испортилось настроение и он вспомнил о «дебилах«.

    О поддержке Турции, заклятого врага Асада не может быть и речи. Рассчитывать Россия может разве что на Иран, но тот имеет на ИГИЛ свои планы.

    «Исламское государство» это и есть Башар Асад

    Не поддержала планы россиян и так называемая светская сирийская оппозиция. На этой неделе Россию посетил ее представитель – президент Национальной коалиции сирийской оппозиции Халеда аль-Ходжи.

    От предложения Москвы создать коалицию против ИГИЛ вместе с Башаром Асадом он прогнозируемо отказался. Для этого его, видимо, россияне и пригласили: чтобы было на кого потом показывать пальцем со словами «прозападные силы отказываются от мира».

    Интереснее то, как он объяснил отказ. По словам аль-Ходжи, «Исламское государство» – это и есть режим Башара Асада.

    «Как можно иметь дело с источником терроризма для борьбы с терроризмом? Если мы преодолеем ИГИЛ или «Аль-Каиду», то военная разведка (режима Асада. – Ред.) создаст другие террористические группы, чтобы обеспечить существование», — сказал он.

    Костыль для режима

    «ИГИЛ – это работа сирийских спецслужб Башара Асада. Вирус, который они придумали», — рассказал Эспрессо.TV украинский востоковед и журналист Вадим Нанинец.

    Режим Асада должен был бы упасть после применения химического оружия против мирного населения два года назад. Радикальные исламисты – единственная причина, почему он до сих пор при власти, говорит Нанинець. Ведь выглядит так, что без сопротивления правительственной армии террористы быстренько захватят Дамаск, Сирию, а затем и весь Ближний Восток.

    Все это напоминает историю, о которой рассказывает книга «ФСБ взрывает Россию». Взрывы российских многоэтажек в 1999 году приписали чеченским террористам и началась Вторая чеченская война. На этой волне битвы с террористами Путин стал президентом.

    Асад использует такую же тактику: демонстрирует всему миру, что в Сирии есть намного хуже ребята, чем он и его армия.

    «Джихадисты должны по максимуму безобразничать, чтобы посадить за один стол Обаму, Путина, иранцев и Башара Асада», — объясняет Нанинец.

    Пока что США на это не идут. Поэтому вполне логично, что к процессу подключился Кремль — давний союзник семьи Асадов.

    Верный друг из Кремля

    Еще в прошлом году российские чиновники говорили, что «Исламское государство» не представляет угрозы их стране. Весной этого года риторика изменилась. Лавров название ИГИЛ главным врагом России.

    Он также любит повторять тезис о том, что «Исламское государство» появилось «в результате действий американцев в Ираке, Сирии и Ливии».

    Режим Асада должен был бы упасть уже давно, но получил «жизнь после смерти», — пояснил Эспрессо.TV директор Института востоковедения им. А. Крымского НАНУ Александр Богомолов.

    «Его поддержали Иран и Россия. Иран в первую очередь предоставил военную помощь, передав Хезболлу, которая воюет на стороне Асада. Россия поддерживает на дипломатическом уровне», — говорит эксперт.

    В частности, Россия сыграла определяющую роль в 2013 году. Фактически, благодаря ее усилиям было остановлено военную операцию против Асада после того, как он применил химическое оружие.

    Обама говорил, что сирийский режим пересек «красную линию». Москва тогда удачно сыграла на его нерешительности. А она, в свою очередь, базировалась на том, что американцам не на кого опереться. Умеренные силы на образец Свободной сирийской армии были слабые, зато несколько групп радикальных исламистов демонстрировали на удивление впечатляющие успехи в борьбе с сирийской армией.

    По мнению Богомолова, США тогда сильно потеряли позиции на Ближнем Востоке.

    Российское военное обучение

    Значительную роль в «Исламском государстве» играют представители иракской армии и спецслужб времен Саддама Хусейна.

    «Эти люди играют решающую роль, именно они руководят военными спецоперациями ИГИЛ. Предполагаю, что многие из них учились в России. Саддам пользовался поддержкой Советского Союза», — говорит Богомолов.

    На этом фоне публичные призывы России бороться с ІДІЛ выглядят неискренними.

    По словам Богомолова, Россия как раз не заинтересована в ослабленные радикальных исламистов.

    «Существование «Исламского государства» заставляет США воевать на два фронта и отвлекает внимание от событий в Украине», — объясняет Богомолов.

    Интересно, что на этом фоне происходит зондирование общественного мнения на возможность признать «Исламское государство».

    Вот, например, что пишет Sputnik – международный интернет-проект кисельовського МИА «Россия сегодня»:

    «ИГ может быть признано как полноценное государство сначала со стороны некоторых исламских стран региона, а затем и рядом ведущих мировых держав, считает политолог Виталий Арьков».

    А ресурс с претензией на аналитику Politrussia.com опубликовал статью о том, как России было бы выгодно установить дипломатические отношения с ИГИЛ.

    Россия, похоже, выбрала два варианта действий. Первый – предлагает США объединиться в борьбе с общим врагом, вынеся Украину за скобки. Второй – подружиться с «Исламским государством» против США.

    Так когда-то уже делал Сталин: сначала дружил и помогал Гитлеру, а потом боролся с общим врагом вместе с Западом.

    Дмитрий Гомон, журналист

  • Дмитрий Быков: Для россиян война с Украиной — анекдот

    Дмитрий Быков: Для россиян война с Украиной — анекдот

    О российской пропаганде, отношениях между Украиной и РФ, войне, литературе и том, почему в Москве невозможен Майдан, в интервью «Апострофу» рассказал российский писатель, поэт и журналист Дмитрий Быков.

    — Помимо того, что вы поэт, писатель и журналист, вы известны еще и как биограф Пастернака, Окуджавы и других писателей и поэтов прошлого века. Если бы вам довелось выбирать из современных россиян, чью еще биографию бы вы хотели написать?

    — Честно говоря, я бы не хотел больше писать биографий. Это утомительно, требует большой работы по собиранию и сверке разноречивых источников, и вообще, мне кажется, продуктивнее сейчас заниматься собственной жизнью и работой. Пастернак и Окуджава помогли мне разобраться в себе, а Горький и Маяковский — заказные работы, которые я старался сделать честно, но без особенной радости. Мне сейчас интереснее поработать в других жанрах — стихи, например, или роман о сороковом годе.

    — Насколько хорошо вам знакомо творчество современных украинских писателей? Какие книги запомнились? Что из нашей классики нравится?

    — Из классики больше всего нравится Леся Украинка, творчество которой, смею думать, я знаю неплохо. Из других авторов — в первую очередь, Коцюбинский, из советских авторов — Игорь Юрков, писавший по-русски, но живший в Чернигове. Смею думать, он возвращен в литературу не без моего участия, хотя главную роль в изучении и публикации его наследия сыграл, конечно, украинский собиратель С.Е. Хрыкин.

    Что касается современных авторов, я больше всех люблю Марину и Сергея Дяченко, блистательно доказавших, что украинская литература в лучших своих образцах мифологическая, сказочна. В этом она наследует Гоголю. Мне нравится Михаил Назаренко. Мне интересен Любко Дереш.

    Что до собственной переводческий практики, я несколько паз пытался переводить Лесю Украинку, несколько стихотворений Ивана Франко и кое-что из Тараса, которого высоко чту. Но это для души, а не для публикации.

    — Последние события на востоке Украины очень усилили конфронтацию между украинцами и россиянами, народами, которые считались «братскими». Как вы думаете, какое будущее ждет украинско-российские отношения? Вернется ли когда-то прежняя «братская связь», и как скоро зарубцуются раны?

    — Иногда мне кажется, что после прекращения пропаганды войны в России и после бесконечного взаимного натравливания все закончится очень быстро. Майдан ведь не был изначально антирусским. Но чаще я думаю, что Украина сегодня понимает себя не только как противницу России, но и в известном смысле как альтернативу ей: вариант свободного славянства, принявшего другие, принципиально не тоталитарные ценности. Беда в том, что в этом новом украинском государстве очень много идиотов, много и болезненных крайностей, вполне объяснимых, и слишком много радикалов, словно нарочно подтверждающих российскую пропаганду. Я очень боюсь, что в Украине победят апатия и разочарование, и тогда появится политик, который на руинах скомпрометированной свободы будет утверждать ценности сближения, единства, славянских скреп… Вот такого сближения мне бы не хотелось, при всей моей безусловной тоске по временам единства, при всех моих дружбах с киевлянами, одесситами и харьковчанами. Думаю, чем такое сближение — лучше уж альтернатива и честный разрыв. Впрочем, мы не знаем, как изменится Россия в ближайшее время. Я то думаю, что нарастание злобы и абсурда не вечно — и что сблизимся мы не на почве общего падения, а совсем наоборот.

    — Вы говорили, что однажды россияне будут задаваться вопросами, как могли воевать с украинцами и слушать пропагандистские программы Дмитрия Киселева. Сколько для этого должно пройти времени, по вашему мнению? Ведь в результате конфронтации за последний год произошел очень серьезный разрыв…

    — Чтобы ужаснуться, много времени не нужно. Большинство россиян и сейчас не понимают до конца, что они воюют с Украиной, и, кажется, они даже не принимают это всерьез. Как в анекдоте: «Петро, ты что, обиделся?». Но одно дело — ужаснуться и даже раскаяться (покаяться есть в чем с обеих сторон), а другое — возвратить прежнее родство. Думаю, нужны очень серьезные перемены во всем мире, чтобы снова сплотить нас перед лицом общих вызовов. Боюсь, что недостатка в таких вызовах не будет.

    — В одном из интервью вы также высказали очень интересную мысль: «Майдан – это тот стресс, который выпускает пар, и объединяет нацию», и сказали, что в этом отношении вы украинцам завидуете очень. А что может «выпустить пар» в России, повести в другом направлении, объединить?

    — Как вы знаете, Украина — не Россия, и ситуации у нас разные. У нас не бывает Майданов, это не русский жанр. Выпуском пара дело не обходится, конфигурация и состав власти меняются радикально, и я продолжаю надеяться на такие варианты развития, при которых обойдется без революции. Насколько они реальны — сказать трудно, но в нечетные века у нас обычно все происходит в щадящем масштабе.

    — Вы часто реагируете на различные события в стране стихами, иногда довольно резко критикуете власть. Не знаете, читает ли ваши стихи «верхушка», может, реагирует как-то?

    — Письма счастья я пишу уже лет десять — сначала в «Огоньке», теперь в «Новой газете». Иронические стихи в «Собеседнике» вообще пишу лет 20. Периодичность прежняя. Наверху этого, надеюсь, не читают, ибо там интересуются только разоблачениями финансовых схем, а этим я не занимаюсь, скучно, да и бессмысленно. Минуй нас пуще всех печалей и т. д.

    — В одном из своих интервью вы цитировали уже, кажется, пророческие слова Бориса Пастернака о том, что раньше нами правил безумец и убийца, а теперь дурак и свинья. Если продолжить эту историю, то какой, в нынешних условиях, правит персонаж?

    — Кто я такой, чтобы продолжать Пастернака? Да и типажи в мировой политике несколько измельчали. И никто, если уж честно, нами не правит. Это мы, посредством своей политической системы и разных персонажей, от которых, поверьте, ничего не зависит, — обеспечиваем себе комфортное существование в неизменной исторической матрице. Что принципиально изменилось со времен Сталина и Хрущева, кроме масштаба? Нет массовых репрессий, но нет никакой силы, способной от них удержать. Есть попытка реанимировать мертвый проект. Народ по-прежнему воздерживается от решения своей судьбы. Чем он занят, какие более высокие занятия предпочитает? Это тема для отдельного и очень сложного разговора.

    — Некоторое время назад вы написали стихотворение «Преемническое», в котором размышляете о том, кто может сменить на посту Владимира Путина. Так «преемник» есть? Как вам видится будущее президента России, кто сейчас может сменить его на посту?

    — Совершенно не интересуюсь этим вопросом. Вектор очевиден, а частности всегда непредсказуемы, как и на любом переломном этапе в России.

    — Недавно Украина опубликовала «черный список» книг, которые запрещены к ввозу на территорию страны. Знакомы ли вы с этими книгами? Что думаете об эффективности такого запрета?

    — На этот вопрос я отвечал много раз. Я не верю в эффективность запрета – верю, напротив, в его рекламную функцию. Запретное притягательно, а ведь в книгах Старикова или Носикова нет ничего интересного, кроме наглядности. Наглядность же как раз делает их отличным пособием для изучения русского патриотического дискурса. Патриотический дискурс с патриотизмом соотносится примерно как любовь с порнографией: это грязное и корыстное описание глубоких и интересных чувств. Я бы изучал эти запрещенные книги в школах как пример плохой, агрессивной, алогичной пропаганды. Все-таки даже от клеветы и ненависти требуется логика, иначе обрабатываемый поневоле начнет задавать вопросы. Запрещать книги… ну, это как-то совсем в духе российского Третьего отделения. Впрочем, откуда России и ее соседям со столь долгим опытом совместного проживания взять другое сознание за двадцать лет независимости?

    Марья Васильевна Розанова, учитель мой и кумир, как-то сказала: я люблю своих врагов, мне они интересны, как глисты гельминтологу. Это ведь жутко увлекательно – наглядное, законченное, откровенное зло. Изучайте, пользуйтесь шансом!

    — Сейчас мы наблюдаем своеобразный всплеск российской пропаганды, в особенности на телевидении. Как вы оцениваете ее эффективность? Какое, по вашим наблюдениям, количество граждан может быть охвачено нею?

    — Охвачены ею все, кто смотрит телевизор, но реагируют все по-разному. Большинство любуется этим, воспринимая кривлянья отечественных пропагандистов именно как фрик-шоу. Честно признаюсь, они отрабатывают задание спустя рукава, и мне за них стыдно. Почему я это вижу (как видит и большинство)? Потому что, если пропагандист хочет быть убедительным, он должен сам хоть немного верить в то, о чем говорит. А они не верят, они довольно топорно имитируют злобу и возбуждение, а сами все время подмигивают. Все время! Кому они подмигивают? Наверное, своим заокеанским хозяевам. Потому что такая пропаганда может быть только диверсией, только. Ох, проверил бы я на месте соответствующих органов связи наших пропагандистов с их заокеанскими кукловодами! За всеми их ужимками и прыжками я вижу мохнатую лапу дяди Сэма. Они компрометируют Россию на весь мир, а он им за это виллы. Видите, какая отличная вещь конспирология.

    — Вы говорили как-то, что Россия крутится по одному заданному кругу: от диктатуры к оттепели, от оттепели к застою, от застоя к революции — и опять по кругу. Возможны ли в России кардинальные политические перемены? Какие события могут этому способствовать? И насколько схожа в этом смысле Украина с Россией?

    — У Украины другой политический цикл, он короче, состоит из эйфорий и разочарований, и если Россия примерно за сто лет успевает хоть как-то восстановиться, Украина, боюсь, подсела на иглу уличной активности и простых решений. Много истериков, мало созидателей, а ответ на любую критику – высокомерный и озлобленный. Я мало вижу сейчас людей в Украине, способных на конструктивный диалог, особенно с россиянином. Это объяснимо – и все же в этом нет ничего хорошего. И очень много хамства, очень.

    Что касается выхода из русского круга, я не единственный, кто сейчас думает над разрывом этой бесконечности. Полагаю, что способ лечения один, обозначенный еще Солженицыным: развитие местного самоуправления, вовлекающего каждого гражданина в решение своей судьбы. Об этом, кстати, — то есть о механизмах этого вовлечения, — любопытный роман Дяченок “Мигрант”.

    — В книге «ЖД» вы описывали, казалось бы, совершенно невероятные прогнозы нашего будущего. Но спустя время видно, что многие из них сбылись. Каким вы сейчас видите будущее? Может, прогнозируете что-то?

    — Ничего невероятного в прогнозах «ЖД» не было. Они были как раз довольно элементарны. Там не в прогнозах все дело, а в ощущениях, эмоциях, в довольно точно пойманном настроении, за что я и люблю эту вещь, самую, вероятно, популярную сегодня из всего, что я написал. Всего-то десять лет понадобилось, чтобы ее поняли. А прогноз очень простой: интеллектуальный и культурный взрыв в свободной России двадцатых. Если, конечно, до этого она не успеет полностью самоуничтожиться – усилия в этом направлении предпринимаются многими. Но резерв здравомыслия и самосохранения в России тоже велик.

    Светлана Шереметьева
  • Россия 2.1 – перезагрузка или ловушка для элиты?

    Россия 2.1 – перезагрузка или ловушка для элиты?

    Итак, началось. То, что так давно и настоятельно предрекали Украине «интеллектуальные меньшевики» (среди них и аз многогрешная) – Большой Исход русских политэлит из своего «Титаника» в наш теплый край, «где все обильем дышит», по образцу 1918 года (гетман Скоропадский переворачивается в гробу, как цыпленок на вертеле!) – началось, проект стартовал. Неважно, правда, стартовал, криворуко, как и все, что «мэйд ин Раша»… Но можно не сомневаться: «новоодесситка» Маша, так громко, по точной формулке, родившейся в сетях, «провалила собеседование с украинским народом» и получила после этого украинский паспорт – это только первая ласточка, выпущенная на нас с российского «медвежьего леса». Будут другие, и Маши, и медведи, – и гораздо лучше подготовленные, пишет Оксана Забужко для Радио Свобода.

    «Дядя, дай порулить!»

    В те же дни, когда затронутые за живое украинцы всем миром бурно «исправляли» ошибку Саакашвили, в New York Times появилась статья, которая, в комплекте со всем, что успела беззаботно ляпнуть в Одессе Гайдаровна (а ляпнула она немало интересного!) дает уже возможность немного разглядеть и «бизнес-план» целого проекта. Статья называется «Грядущая смена российского режима» и читается, без иронии будет сказано, почти как заявление о приеме на работу: автор ее – Андрей Козырев, министр иностранных дел России в 1990-1996 годах и, соответственно, «соратник» Гайдара-папы. Представителя, то есть, той самой «команды реформаторов» (гы!), которая при Ельцине с треском проиграла игру в «русскую демократию» и вынуждена была уступить место у руля другому, «нехорошему», по версии Козырева, клану – милитарно-гебистскому (так, будто сам Козырев с ГБ ну просто никаким боком!) – а теперь, когда так скандально, на глазах у всего мира, скомпрометировался уже тот, нетерпеливо потирает руки, готовясь на «второй подход к турнику». Такие вот у них «качели»: сейчас вы, завтра мы, – тот неизменный «маятник власти», который последние 300 лет давал Российской империи возможность неоднократно мимикрировать и «перезагружаться»: то «западники» (Александр I со Сперанским), то «славянофилы» (Николай I и «самодержавие, православие, народность»), то Ленин с Троцким (Интернационал и «мировая революция»), то Сталин (закрытие границ и реставрация крепостничества) – как систола-диастола: открылись – закрылись… В 1960-80-е были «коммунисты» против «руситов», а ныне, значит – «старая», «потомственная» советская номенклатура (выходцы из Джиласового «нового класса») против путинских выскочек – «бандитов первого поколения». «Советские баре», рожденные и выученые по Брюсселях и Лондонах («европейцы», нет?) – против «кооператива Озеро» с его фе-каким-некрасивым (как «неожиданно» выяснилось!), опричнинско-гундяевско-кадыровским оскалом (а так же на Путине 15 лет прекрасно немецкий костюмчик сидел! но ничего не поделаешь – порвался, надо менять…)

    Схема, как видим, старая – «русская двупольная». Вот только есть в ней теперь один нюанс – «новинка», как пишут рекламщики на упаковках: свой «турник» для «второго захода» они покушаются переносить к нам. В Украину.

    Именно это в простоте душевной – как младенец, весело сверкая голым задом, не осознавая свою наготу, – и ляпнула нам, выйдя из родного «медвежьего леса», мажорка Маша: «Россия – это наше общее будущее, которое у нас у всех будет» (слила инсайд!). Так ей там, в их лесу, объяснили взрослые дяди. А Козырев «упаковал» эту стратагему уже и для Запада: оказывается, сегодняшняя ситуация в Украине точь-в-точь напоминает ему (resembles) – ситуацию в России начала 1990-х (когда он сам «со боярами» был у власти). (Украинец в этом месте разве плечами пожмет: кузнец лошадь подковывает, а жаба ногу подставляет, – а вот западная «целевая аудитория» проглотит крючок, не сморщившись: ага, понятно, «адиннарод», только украинцы, как и положено «младшему брату», на 20 лет отстают…) А уже практический вывод из такой аналогии лежит на поверхности: если у «команды реформаторов» не получилось тогда в России, то как же не пустить ее теперь в Украину – с ее-то опытом, знаниями и всеми другими, торопливо подчищенными, «костюмчиками»?..

    Словом, все по классику, как и 170 лет назад: «Все покажем! Только дайте / Себя в руки взять»…

    О «двух Россиях»

    Вопрос, что именно могут нам «показать» люди, весь политико-управленческий опыт которых удается исчерпывающе описать одним предложением – «Как уничтожить свою страну и сохранить при этом свои капиталы», – является, разумеется, риторическим. По крайней мере, Михеил Саакашвили должен понимать, что брать на работу «соцработницу» из страны, которая занимает первое место в мире по статистике детских самоубийств (sic!), – это ничем не лучше, чем предлагать возглавить конституционную реформу выходцам из политэлиты КНДР. Не нужно бояться, наконец-то, сказать это вслух только потому, что Путин «нас опередил» (а он же и предупреждал, хихикая: «Кто обзывается, сам так и называется!»): с точки зрения всех стратегий гуманитарного развития (читай – с точки зрения жизненных интересов общества) современная Россия представляет собой стопроцентную, хоть сейчас в учебники, failed state. Соответственно все ее элиты – не важно, «запутинские» или «противпутинские», – это, по определению, каста генетических лузеров: паразитическая «колония термитов», которая, выжрав до основания одно дерево, способна переселиться на второе с хлестаковской «легкостью необыкновенной» – по той простой причине, что со своим «деревом» органически не связана и ей абсолютно все равно, «кого есть».

    Эта «неукорененность элит» – феномен чисто российский, и, поняв его, и наивно принимая к себе российских «варягов» на общих правах «иностранных специалистов», мы рискуем не только потерять собственное будущее, но и невольно стать «разносчиком заразы» по целому глобусу.

    Ловкий Ленин в свое время правильно эту болезнь определил (и блестяще на ней сыграл!), когда объявил, что в России есть «две нации» – эксплуататоры («верхние десять тысяч») и эксплуатируемые (бесправные «трудящиеся массы»), и эти «две нации» друг другу полностью чужды и даже плохо между собой знакомы (он, правда, еще и утверждал, что это «в каждой нации» так, а это уже чистая полова, потому что становление элит в Европе происходило совсем другими, чем в России , путями, а также в Польше, с которой нас объединяет вдвое более длинная, чем с Россией, общая история, элиты всегда сохраняли относительно «народа» регулируемый правом прямой представительский статус, чего в России с ее «двумя нациями» не было и в помине, и у воспитанников российской школы до сих пор в голове не содержится!) Сегодняшняя, вполне себе людоедская, московская поговорка «за МКАДом жизни нет!» – это, собственно, новая версия той же изначальной модели «ресурсной империи», в которой рабам назначено уже не обрабатывать землю, а «обслуживать трубу» (а для этого, как хвастался в частной беседе один из «МКАДышев», «и 20 миллионов населения хватит!»), – а «верхним десяти тысячам», или сколько их там сейчас насчитывается вместе с обслуживающим персоналом «дворовых людей» (журналистов, художников-скоморохов и других «культурных элит»…), принадлежит «изображать собой Россию» – делать вид, всеми информационной эпохе характерными средствами, что их «инопланетянская», искусственно выпестованная счет разоренной 1/6 земной тверди, гламурная жизнь – это и есть истинная Россия-матушка: добро пожаловать в нашу потемкинскую деревню, дорогие хохлы!..

    Я не буду здесь останавливаться на том, как долго и «политтехнологически» вешалась эта лапша на уши «дорогим хохлам», чтобы они, наконец-то, в массе своей, таки поверили, будто «в России живут лучше» – а значит, что тамошние пришельцы способны их чему-то полезному «научить». Прозрение того крымского авиадиспетчера, который сетовал на интернет-форуме, что с переводом аэропорта на стандарты РФ он вернулся «на 30 лет назад» (тридцать, Карл!), и тех жителей оккупированного Донбасса, чьей «богатой жизни» (в Донбассе! богатой!) вот уже год дивятся недокормленные тульские и пензенские «освободители», – вновь открытия, то есть, того известного из классики факта, что действительно есть, как и испокон веков были «две России», стоящие «по властной вертикали», – видимая и невидимая, «барская» и «крепостная», «МКАД» и «замкадье», – и нам все 15 предвоенных лет обманом выдавали первую за вторую, тогда как по сравнению с той второй даже депрессивные уголки нашей обворованной «пост-УССР» могут выдаться «за Европу», – такое серендипити на наши СМИ пока не снизошло, и, по всем признакам, снисходить не собирается. Украинская информационная машина, как будто ничего не произошло, продолжает, как и все 15 предвоенных лет, готовить «МКАДовской» колонии термитов комфортный украинский «плацдарм для высадки» на время, когда нынешняя Россия «пойдет ко дну»: в СМИ продолжает властвовать, на полном серьезе, культ «российского эксперта» (что это, кстати, за профессия такая?), и пока лучшие умы человечества собирают конференции и ломают головы над тем, каким новым словарным термином охарактеризовать современную российскую «журналистику» (поскольку она точно не журналистика, а также уже и не пропаганда, а отдельная мощная, токсическая индустрия системного бреда, с чем человечество в реале все еще не сталкивалось), – у нас «понаехавших» российских «журналистов» и дальше, не моргнув глазом, берут в украинские СМИ на работу – вместо того, чтобы ставить «зачумленных» на карантин…

    Поэтому девочка Маша прибыла «на готовое» – в хорошо унавоженную почву. И люди, которые «высватали Мише Машу», даже не позаботившись обеспечить ее хоть сколько-нибудь убедительной для одесского вице-кресла «легендой» и научить, что ей следует, а чего не следует говорить в Украине на публику, должны быть сильно удивлены, обнаружив, что «публика» в Украине – это не то же самое, что их «замкадье»: что она реальна и имеет собственную волю, политическую в том числе. (И когда над ней, даже в совершенно нищем-безработном городе, на московский образец поглумиться «блинами с лопаты», то бишь – гречкой с грузовика, – она все равно найдет способ эту волю продемонстрировать: гречку возьмет, а голосовать не пойдет: как Маланка в Fata Morgana – «мы бедные, но честные».) И с ней, значит, надо считаться – хотя бы для того, чтобы понимать, как аккуратнее ее обмануть.

    Думаю, в следующий раз они подготовятся лучше. Следите за руками.

    «Адиннарод»

    А теперь о «МКАДышах» наших – что называется, «домашней выдержки». Ведь не секрет, что современные украинские политэлиты – как, во многом, грузинские, и, в меньшей степени, балтийские (даже, в известной степени, польские, венгерские, словацкие и другие из бывших «стран соцлагеря»!) – это плоть от плоти «русских советских»: продукт, в течение четырех поколений селекционированный по их образу и подобию под так же отдельную, аутичную «внутреннюю нацию», только с обязательным для «нацменов» комплексом неполноценности относительно «руководящей и направляющей» Москвы. От того, что СССР юридически распался, эти элиты никуда не делись. Более того: они-то, переплетенные между собой обильными «транснациональными» связями (формальными и неформальными, бизнессовыми и гэбэшными, культурными и психологическими…), и составляют ту скрытую «грибницу империи», на которую Кремль – независимо от того, кто им рулит! – всегда будет опираться во всех своих «реставрационных» проектах. (Все еще помнят, как открыто-тепло поздравила фрау Меркель при первой встрече Виктора нашего Януковича предложением «разговаривать по-русски», явно вспомнив свою бурную комсомольскую юность, о которой до сих пор ходят легенды на территории от Одера до Влтавы?..) и если тот же Михаел Саакашвили со своей юности «советского мажора» вынес «всего только» слабость к московским «номенклатурным дочкам» – типичный мужской комплекс «оскорбленного национала», который требует реванша (ничем другим объяснить его поспешное интервью Ксении Собчак я не могу, и, как человек, который уже год на все звонки от российских телеканалов неизменно отвечает: «Звоните после войны», была тем его «мальчишеским» самоунижением искренне расстроена) – то, от беды, сработать может и такая зацепка – особенно когда среди украинских коллег некому объяснить «варягу», на правах хозяина, что ему – теперь уже как госслужащему Украины – пристало делать, а что не пристало…

    А объяснить это, действительно, – некому. В чем, собственно, и штука.

    Давайте без иллюзий: «свою собственную», удельную элиту – ту, которая формировалась «по европейскому типу» и которой мы полностью и обязаны существования Украины в новейшее время (а ее «кружковой» гимн поем всей страной как государственный!): элиту с украинской исторической памятью и европейской политической культурой, в том числе – с сознанием своего представительства по всей своей национальной общности, без разницы классов и сословий, и ответственностью («чувством долга», по Франко говоря) за ее историческую судьбу на международной арене (подробный портрет, кому интересно, см. в моей Notre Dame d’Ukraine), – эту элиту Украина окончательно потеряла, как явление, в катастрофе 1930-1934 годов. Самоубийства «национал-коммунистов» Хвылевого и Скрипника можно здесь считать символической «двойной точкой», обрывом традиции. (Еще некоторое время была «подержала жезл» Галичина – политиков масштаба Шептицкого, Коновальца и Шухевича больше у нас никогда не возникало, – но в целом западноукраинские элиты были исторически куда слабее, чем «великоукраинськие», и чтобы разгромить их, советской империи в принципе хватило нескольких волн депортации). Возникшая на опустевшем «святом месте» колониальная УССР-овская элита (от которой мы получили в наследство донецкий и днепропетровский кланы с их бодрым, со времен Щербицкого памятным «Что нам Киев, не Москва ль за нами»), десятилетиями пололась, стриглась и мульчировалась Москвой таким образом, чтобы в ней, не дай Бог, не завелся «самостоятельный вирус», не проклюнулось, под влиянием «местного населения», чувство исторической субъектности (очень показательна в этом плане история Петра Шелеста, о котором, что характерно, никто из наших «номенклатурных детей» не упоминает и себя с ним никоим образом не ассоциирует!). И последние, «независимые» (правда ли?) за четверть века здесь изменили немного: селекция оказалась успешной. Украинский «областной филиал МКАДа» – с его бандитско-гэбэшными манерами и приемами, стилем и вкусом, «демонстративным потреблением» и, главное, «истинно русским» корпоративным презрением к обманутой ими 46-миллионной «биомассе» как к чужеродной субстанции, «эксплуатационному ресурсу» (примечательно, что такой Корбан, точно как Гайдаривна перед одесситами, даже не понял, за что ему надо извиниться перед черниговцами!), – это наш главный, пока, «осколок СССР», провинциальная копия московского образца: все то же , что у «старшего брата», только немного беднее – деньжат меньше… А так – «АДИННАРОТ»!..

    И именно его русские и имеют в виду. И ни Путину, ни Козыреву, ни кому-либо из их «квазилиберальних» говорунов вы никаким способом не вложите в голову, что в Украине есть какой-то другой «народ» – и отношения народа с властью базируются на совершенно ином общественном договоре, чем их 300-летнее – на самом деле еще византийское! – «Народ и партия едины». Что уравнение «Путин = Россия» – правильное (к сожалению!), а скопированное с него «Она это Украина» – «не работает». И что все «политпроекты» в Украине проигрывают не тогда, когда Москве мешает Америка, – а тогда, всегда и неизменно, когда НАРУШАЮТ настоящий договор. Читай – когда игнорируют УКРАИНСКУЮ субъектность.

    Сила этого договора в том, что он негласный, и нигде внятно не записан. Чтобы его соблюдать, его надо «чувствовать» – быть местным. Здешним. Укоренится.

    Но действует он непреодолимое, как законы физики, – независимо от того, знают его или нет. И если его нарушить, результат будет тот же, что с нарушенным законом всемирного тяготения: вскочив с крыши – не взлетел.

    «Коренизация»?

    В критический момент определенную «здоровую чуйку» наши полуколониальные политэлиты, прихотью истории весной 2014-го перешедшие на большой шахматной доске мировой политики с «пешек» сразу в «ферзи», надо отдать им должное, все-таки проявили – пусть вынужденно и нехотя, потянулись тогда, все-таки, по воле украинского народа, который сам первым ринулся строить свою армию и оказывать агрессору сопротивление (а где не очень уверенно строил, то и фиг, решили, с ним…). Но к пониманию того, что в настоящее время в их руках находится РЕАЛЬНЫЙ рычаг мировой истории – так же, как был он у польского правительства к зиме 1938-39 годов (и польские элиты ним бездарно не воспользовались!), – нашим, так же, как и «пилсудчикам», хотя и по другим причинам, – еще бесконечно далеко. Их стратегический горизонт сопоставим скорее с Козыревским: тот обращается к Западу с просьбой «дать порулить», а наши – с «дядя, дай денег!». В том, что главным их капиталом – на долгосрочную перспективу, самым прибыльным! – может быть как раз тот многомиллионный человеческий ресурс, который за 25 лет уже трижды (в 1990-м, 2004-м и 2013-14-–м) выходил на Майдан именно из-за недовольства своими элитами, которых цивилизационно перерос, и колоссальный творческий потенциал которого все те 25 лет оставался незадействованным и социально заблокированным, потому что наша политическая система как была при СССР, так и до сих пор остается «византийской», – они, сами являясь продуктом этой системы, поверить все еще не решаются. И образования не хватает…

    Пора бы кому-то из наших ученых вразумительно растолковать им, что СССР испустил дух не только по экономическим причинам – а далеко не в последнюю очередь, потому, что на время его роспуска все «социальные лифты» в системе были давно и наглухо закрыты, – а такая система принципиально нежизнеспособна. И что именно поэтому реформы в Украине должны быть не «для Запада, чтобы дал денег», – а для того, чтобы снять блокировку с этого потенциала: вдохнуть жизнь в машину, которая по инерции «докручивает» свои обороты так же, как и ее «материнская плата» со столицей в Москве… И что тогда, когда «внутри клуба» закончилась «скамейка запасных», «свежую кровь» надо вливать не за счет «старших братьев по клубу» – а, в первую очередь, за счет «открытых шлюзов» у себя дома (начав с прозрачного финансирования выборов за государственный счет, конечно, и с обещанной еще в 2004 году программы возвращения из-за границы украинских специалистов, и еще целой кучи «некосметических» реформ – всего не перечислить!). И – самое смешное – что это в их же собственных интересах: куда больше, чем все проекты по «перезагрузке России в Украине», которые могут нашептать им дяди из медвежьего леса.

    Если они этого не поймут – финал их будет куда быстрее, чем можем сегодня представить. Но это уже будет катастрофа для всей страны, для всех нас. Поэтому, ничего не поделаешь – надо идти эволюционным путем…

    И первым шагом на этом пути должно быть – упорядочение института гражданства.

    Уточню: я не против «варягов» как таковых (зависит, каких!). Готова даже предположить, что с нашим характером коррупции именно их появление в государственном аппарате (опять-таки, правильно подобранных!) может в кратчайшие сроки выполнить необходимую «ассенизаторскую» функцию, хоть немного прочистить Авгиевы конюшни… Но я решительно и категорически против увеличения, за счет «чужой номенклатуры», и так давно «канцерогенного» для Украины «русского разрыва» между «элитами» и «народом»: это все равно, что лечить запущенную болезнь впрыскиванием все того же болезнетворного вируса – рано или поздно результат будет смертельным. Еще раз повторю – для всех (Оруэлл в гробу еще не переворачивается, но уже зашевелился!).

    Все без исключения «варяги» (а на хороший лад, то и большая часть нынешнего украинского политикума!) должны пройти ту процедуру, которая в 1920-е, когда большевики еще вынужденно «заигрывали» к нашему немирному краю, а «автохтонов» в госаппарате УССР НЕ набиралось даже на отдаленное подобие «украинской власти», получила точное название – «коренизация». В современных европейских странах этой процедуре соответствует экзамен на гражданство – куда входит обязательный пакет из знания государственного языка, истории, культуры, политического устройства, – и присяга на верность своей новой родине. Это – тот абсолютный минимум, «санитарный кордон», который Украина, как государство, в котором сегодня, без преувеличения, решаются судьбы целого континента, просто обязана внедрить, если мы хотим, чтобы нас уважали. И чтобы с нами считались – в том числе за переговорными столами.

    Просто – перед паспортом с трезубцем должна быть выставлена пропускная планка. Для начала хотя бы такая, минимальная: на уровне груди последнего нашего погибшего воина…

    А об остальном поговорим потом.

    Вместо эпилога

    За полгода до войны, в июне 2013 года, представляя в Лондоне англоязычное издание «Музея покинутых секретов», разговорилась я после выступления с известным британским историком, специалистом по Восточной Европе, профессором Лондонского Юниверсити Колледж (фамилию не называю по этическим соображениям). И рассказал он мне, между прочим, что на его курс новейшей украинской истории записалась дочь экс-мэра Москвы – Елена Лужкова…

    «Очень хорошо учится, – сказал серьезно. – Замечательное эссе о Голодоморе написала…»

    После новости об «украинизации» Маши я, вспомнив тот разговор, нашла в интернете ФБ-страницу Лены. Красивая девушка, серьезное лицо. Распространяет петицию за возвращение России Аляски…

    Сколько их, таких, готовится прийти в наши головы?..

    Спрячьте, наконец-то, ваши хлеб-соль. И включите себе сигнал тревоги.

    Copyright © 2015 RFE / RL, Inc. Перепечатывается с разрешения Радио Свободная Европа / Радио Свобода

  • Кто опаснее: ИГИЛ, «Аль-Каида», Китай или Россия?

    Кто опаснее: ИГИЛ, «Аль-Каида», Китай или Россия?

    По мнению американской прессы, высшие официальные лица США по-разному отвечают на вопрос, что несет их стране наибольшую угрозу. Обозреватель Foreign Policy встревожен этим разнобоем.

    The Washington Post вопрошает в заголовке: «Россия или ИГИЛ? Кто «враг номер один» для Америки?» Журналистка Карун Демирджян замечает, что высокопоставленные лица США недавно подбросили несколько интересных вариантов ответа.

    Россия

    В июле генерал Данфорд, новый председатель Объединенного комитета начальников штабов ВС США, заявил: «Россия несет наибольшую угрозу нашей национальной безопасности», — сославшись на то, что Россия — ядерная держава. Еще несколько американских генералов вторили ему.

    Однако генерал-лейтенант Роберт Неллер, номинированный на пост главнокомандующего морской пехоты, расставил акценты по-своему: «Не думаю, что они [Россия] хотят с нами воевать. Не думаю, что в данный момент они хотят убивать американцев. А вот экстремисты, настроенные на насилие, думаю, хотят нас убивать. Их возможности менее велики, но их намерения масштабны… Они тревожат меня в равной мере».

    ИГИЛ

    Неллер — не первый, кто сосредоточился не на национальных государствах, признанных другими странами, а на растущей угрозе со стороны террористических организаций, претендующих на суверенитет или на обладание территориями в нестабильных районах мира.

    Директор ФБР Коми сказал, что ИГИЛ стало более крупной угрозой для США, чем «Аль-Каида», поскольку через соцсети вербует американцев прямо у них на родине.

    «Правда, Коми не просили напрямую сравнить Россию с «Аль-Каидой» или ИГИЛ. Россия не обхаживает американцев-мизантропов в интернете, чтобы они совершали насильственные экстремистские акции на территории США (онлайн-кампания России против США имеет совершенно иной характер)», — пишет автор, все же заключая, что Коми считает ИГИЛ самой страшной угрозой.

    Иран

    Сенатор Линдси Грэхэм спросил министра обороны США Эштона Картера: «Считаете ли вы, что Иран — крупнейший спонсор терроризма в мире?» Тот, помедлив, ответил: «Как государство-спонсор терроризма — наверное, да».

    Автор отмечает: Картер не оспорил мнение Коми, так как ни одна страна не признает ИГИЛ государством. Но в ближайшие недели, когда Конгресс США будет изучать соглашение об иранской ядерной программе, Иран может подняться в неофициальном списке угроз.

    Китай

    «Китай тоже никто в открытую не называл «угрозой номер один», — пишет автор. Но высшее командование США в последнее время упоминало о нем особо.

    «Является ли Китай нашим неприятелем?» — спросил сенатор Маккейн адмирала Джона Ричардсона, выдвинутого на пост командующего операциями ВМС США. «Многое из того, что делает Китай, в некотором роде имеет неприятельский характер», — ответил Ричардсон.

    А что думают широкие массы? Автор приводит результаты соцопроса центра Pew от июля: «Из всех глобальных угроз ИГИЛ — самая страшная для американцев. На втором месте Иран, на третьем — кибератаки, на четвертом — глобальная экономическая нестабильность. И, наконец, на пятом месте — Россия».

    The New York Times концентрируется на более узком вопросе: «ИГИЛ или «Аль-Каида»? Американские чиновники разошлись во мнениях о том, какая террористическая угроза — самая страшная». Журналист Эрик Шмитт поясняет: растут опасения, что ИГИЛ — более непосредственная угроза для США, так как оно проводит беспрецедентную кампанию в социальных медиа, вдохновляя сторонников на атаки против США.

    «Но многие сотрудники разведки и контртеррористических ведомств США предостерегают: агенты «Аль-Каиды» в Йемене и Сирии, извлекая выгоду из хаоса в этих странах, готовят гораздо более крупные атаки с «массовыми жертвами», в том числе уничтожение в воздухе авиалайнеров с сотнями пассажиров», — говорится в статье.

    Это не отвлеченный спор, подчеркивает автор. Его ход повлияет на то, как правительство США распределит миллиарды долларов на борьбу с терроризмом, а также задействует тысячи сотрудников ФБР, аналитиков и военных в противостоянии многогранной угрозе.

    Американские чиновники разъяснили: обе проблемы — «Аль-Каида» и ИГИЛ — вызывают тревогу. Скорее вопрос в том, чтобы изменить акценты. «ФБР, Минюст и Министерство внутренней безопасности в большей мере обеспокоены растущей угрозой ИГИЛ, а Пентагон, разведслужбы и Национальный контртеррористический центр тревожатся скорее из-за операций «Аль-Каиды» за пределами США», — говорится в статье.

    Белый дом, по-видимому, считает, что ИГИЛ опаснее. Советник Обамы Лайза Монако недавно заявила, что ИГИЛ представляет собой «уникальную угрозу» для США.

    Дебаты об угрозах выплеснулись на поверхность две недели назад, продолжает газета. Директор ФБР Джеймс Б. Коми сказал на Aspen Security Forum, что ИГИЛ несет наибольшую опасность территории США.

    «Высшие лидеры ИГИЛ, в отличие от руководства «Аль-Каиды», не сделали организацию ударов по Западу своей приоритетной задачей. Вместо этого ИГИЛ поощряет жителей Запада, одиночек, наносить такие удары самостоятельно», — говорится в статье. «Вот угроза, которая сейчас больше всего беспокоит нас в нашем отечестве», — заявил Коми.

    Спустя несколько дней генпрокурор США Лоретта Э. Линч сказала в интервью ABC News, что ИГИЛ — «столь же серьезная (если не более серьезная) угроза, чем «Аль-Каида».

    В отличие от «Аль-Каиды», ИГИЛ контролирует определенную территорию, оказывает населению гражданские услуги и располагает инфраструктурой, а также хорошо финансируется. ИГИЛ расширяется на другие страны.

    Со своей стороны, действующие и бывшие сотрудники контртеррористических ведомств и разведслужб, а также некоторые конгрессмены говорят: ИГИЛ несет реальный риск, но в целом угроза сложнее и требует тонкой стратегии.

    «Для ИГИЛ главное — количество атак. «Аль-Каида», напротив, сосредоточена на качестве атаки», — сказал член Палаты представителей Адам Б. Шифф, пояснив, что «Аль-Каида» тревожит его даже больше.

    «Вероятность того, что ИГИЛ прямо сейчас имеет отношение к атакам в нашем отечестве, выше. И все же мы по-прежнему считаем, что «Аль-Каида на Аравийском полуострове» лучше может наносить атаки крупного масштаба против нашего отечества, в том числе против самолетов, следующих в США», — заметил в интервью Николас Расмуссен, директор Национального контртеррористического центра.

    И все же угроза со стороны ИГИЛ, несомненно, привлекла главное внимание политиков и разведчиков в США, Европе и на Ближнем Востоке. Замгенпрокурора США Джон П. Карлин сказал на форуме в Аспене, что за последние 18 месяцев власти США арестовали в стране более 50 человек по делам, связанным с терроризмом, преимущественно с участием ИГИЛ.

    По словам американских чиновников, ИГИЛ выделяется своей текучей структурой и умением апеллировать к людям в социальных медиа.

    Обозреватель Foreign Policy Мика Зенко, комментируя вышеприведенные высказывания американских генералов о России, назвал свою статью «Экзистенциальная тревога высокопоставленных американских генералов».

    «Американские официальные лица, отвечающие за национальную безопасность, сплошь и рядом неверно характеризуют и раздувают угрозу, чтобы мобилизовать общественное мнение или пробить ассигнования в Конгрессе», — пишет автор. Но его тревожит новая манера утверждать, будто нечто несет «угрозу существованию» США. Ведь «угроза существованию» — нечто катастрофическое до такой степени, что возрождение США как суверенной страны станет невозможно.

    «Если учесть, что высшее военное командование недавно объявило Россию угрозой существованию США и что это самое сильное утверждение об иностранных угрозах, которое вообще можно сделать, эта концепция заслуживает внимания и прояснения», — говорится в статье.

    9 июля генерал Данфорд заметил: «Если вы хотите поговорить о стране, которая могла бы нести угрозу существованию США, то мне пришлось бы указать на Россию». 14 июля генерал Пол Сельва подхватил эту мысль: «Россия обладает обычным и ядерным потенциалом для того, чтобы стать угрозой существованию нашей страны, если того пожелает».

    Автор комментирует: стратегическое ядерное оружие России — действительно абсолютная угроза для США (и любой другой страны), но высказываниям генералов недостает исторического контекста. «Россия стала угрозой существованию США в начале 60-х, когда у нее появилось около 500 стратегических ядерных боезарядов», — поясняет автор.

    «Разумеется, последние полвека стратегическое ядерное оружие США несет похожую угрозу существованию России (и любой другой страны)», — продолжает он. Кроме того, стратегические ядерные силы и оборона США качественно лучше российских, считает он. «Напрашивается вопрос к военным, которые сегодня выражают обеспокоенность российскими ядерными силами: «Считаете ли вы, что Путин более склонен к суициду, чем его предшественники? А может быть, вы сомневаетесь в надежности ядерных сил сдерживания США?» — говорится в статье.

    Кроме того, высказывания этих генералов о России прямо противоречат словам их коллег, а также штатских начальников. Например, советник по национальной безопасности Сьюзен Райс в феврале заявила: «Хотя опасности, с которыми мы сталкиваемся, стали, возможно, многочисленнее и разнообразнее, они по своему характеру не угрожают нашему существованию, в отличие от того, с чем мы сталкивались во время Второй Мировой и холодной войны». Автор надеется: Райс и другие сознают, что угроза со стороны России полностью сдерживается ядерным потенциалом США.

    Автор также сетует на разнобой в иерархии всех угроз, которую выстраивают официальные лица США. Так, в феврале директор национальной разведки Джеймс Клэппер назвал главной угрозой для США киберугрозу. В июле Данфорд, перечисляя главные угрозы для национальной безопасности, заметил: «Я бы назвал «номером один» Россию, а «номером два» — Китай». Он также счел, что высокое место в списке угроз занимает Северная Корея, а за ней следует ИГИЛ.

    Автор заключает: у разведки и армии общие задачи, но мнение руководителей не совпадает. Для слаженного противостояния угрозам нужно, чтобы силовые ведомства договорились о том, какие угрозы — приоритетные.

  • 5 мифов об атомной бомбе

    5 мифов об атомной бомбе

    70-летие атомной бомбардировки Хиросимы — шанс развеять пять широко распространенных мифов, пишет в статье для The Washington Post Грегг Херкен, почетный профессор истории дипломатии Калифорнийского университета.

    Миф первый: бомба положила конец Второй мировой войне, так как принудила Японию к капитуляции. Для многих американцев и практически во всех учебниках истории в США это единственное объяснение, пишет автор. Но по протоколам заседаний японского правительства видно, что все было сложнее. По-видимому, вступление СССР в войну с Японией 8 августа стало для Токио еще большим шоком, чем атомная бомбардировка Хиросимы. Ранее японцы надеялись, что СССР станет посредником на мирных переговорах. Херкен заключает: бомбардировка Хиросимы и натиск СССР, а также атомная бомбардировка Нагасаки стали решающими доводами в пользу капитуляции.

    Миф второй: «атомная бомба спасла жизнь 500 тыс. американцев».

    Трумэн вспоминал в мемуарах: командование американской армии заявило ему, что при вторжении в Японию могут погибнуть полмиллиона американцев. Однако в июне 1945 года Совместный комитет планирования войны США прогнозировал: потери США при вторжении в Японию составят 193 тыс. человек, из них 40 тыс. убитыми.

    Миф третий: вторжение в Японию было единственной альтернативой атомной бомбе.

    Херкен поясняет: помимо продолжения обычных бомбардировок и морской блокады Японии, в то время рассматривались еще два варианта действий.

    Первый: пригласить наблюдателей из Японии и других стран и устроить демонстрационный взрыв атомной бомбы на необитаемом острове или в пустыне. Этот вариант отвергли, так как в августе 1945 года имелось всего две бомбы, к тому же демонстрация могла закончиться неудачей.

    Второй вариант: согласиться на капитуляцию Японии с некоторыми оговорками. Японцы не хотели, чтобы с императором Хирохито обошлись как с военным преступником. Автор замечает: хотя в итоге Япония капитулировала безоговорочно, «условие об императоре» было выполнено постфактум.

    Миф четвертый: перед бомбардировкой японцев предупредили.

    Как разъясняет историк, перед обычными бомбардировками США сбрасывали на японские города листовки, в которых мирное население призывали бежать. Трумэн в радиообращении заявил о грядущем «ливне опустошения с воздуха, никогда не виданном на этом свете». Однако «конкретных предупреждений городам, выбранным для применения атомной бомбы, никогда не было», пишет Харкен. США опасались, что японцы собьют самолеты с атомными бомбами.

    «Миф пятый: момент для бомбардировки был выбран, чтобы завоевать преимущество над Россией в дипломатии, и стал «козырной картой» политики на ранней фазе холодной войны», — продолжает автор.

    Историки-ревизионисты утверждают: американские политики надеялись с помощью бомбы завершить войну с Японией прежде, чем СССР обретет значительную роль в послевоенных договоренностях о мире. На деле момент для атомных бомбардировок был выбран на основании планов военных, считает автор.

    Министр США по делам войны Генри Стимсон и госсекретарь США Джеймс Бёрнс действительно надеялись, что атомная бомба станет «козырем» в отношениях с СССР, но в сентябре 1945 года Бёрнс жаловался, что советские представители «упрямы, своевольны и ничего не пугаются», говорится в статье.

  • Юрий Фельштинский: Если Путин будет считать, что можно безнаказанно захватывать территории, начнется большая война

    Юрий Фельштинский: Если Путин будет считать, что можно безнаказанно захватывать территории, начнется большая война

    Интервью историка Юрия Фельштинского канадскому «Радио Вера». 

                Павел: Сегодня темой номер один в мировой прессе является обсуждение резолюции по созданию международного трибунала по сбитому «Боингу». Напомню, «Боинг» международных малазийских авиалиний был сбит над Донбассом в июле прошлого года. Австралия, Малайзия, Голландия, граждане этих стран находились в самолете. 300 человек погибли. Эти страны выступают за создание международного трибунала. Напомню, голландские следователи проводили свое расследование. У них уже есть определенные выводы по этому поводу. Украина и США так же присоединились к требованию по созданию международного трибунала. Единственная страна, которая против создания трибунала, – это Россия. Почему она это делает? Могут быть разные предположения. Юрий, скажите, пожалуйста, почему Россия выступает против и для чего нужен этот трибунал?

    Юрий: Трибунал нужен, потому что в международном сообществе принято реагировать на сбитие гражданских самолетов. Это не единственный случай, когда гражданские самолеты были сбиты или подорваны при участии правительства некой страны. Я хочу напомнить известный случай, когда в 1988 году службы безопасности Ливии взорвали над Шотландией пассажирский самолет PanAm. Тогда погибло 270 человек. Дело этого сбитого Каддафи самолета длилось много лет и закончилось тем, что Каддафи выдал террористов, своих собственных агентов спецслужб, которые организовали подрыв самолета. Они получили разные сроки заключения и отсиживали их затем в шотландской тюрьме. Такие дела не забываются, не остаются безнаказанными. Это только вопрос времени. И то, что происходит сейчас с расследованием сбитого малазийского самолета, – это стандартная процедура. Международное сообщество, безусловно, накажет людей, виновных в этой трагедии, и накажет правительство, ответственное за это преступление, если будет очевидным образом доказано, что за это ответственны не только люди, нажимавшие кнопку пуска ракеты «земля – воздух», но и правительство, давшее указание это преступление совершить.

    Павел: Согласно предварительным выводам голландских следователей (эти выводы были опубликованы в прессе). Именно пророссийские сепаратисты, оружие, которое приехало из России, виновны в крушении авиалайнера. Может ли это являться причиной отказа России от рассмотрения дела в трибунале?

    Юрий: Я думаю, что любому объективно мыслящему человеку понятно, что за этим преступлением стоит Россия. На данный момент известно, что «Бук», который сбил самолет, прибыл из России и ушел обратно в Россию. Единственное, что нам еще не известно, хотя информация, кажется, есть, но еще не обнародована, – это имена офицеров, которые запускали ракету и уровень командиров, давших указание этот пуск произвести, потому что тут могут быть разные варианты. Это могут быть командиры дивизионного уровня и выше. Это может быть министр обороны Шойгу, это может быть президент России Путин. Мы не знаем на данный момент, как принимаются решения о сбитии самолетов над территорией Украины. Мы знаем, что малазийский самолет был не первым самолетом, сбитым российскими войсками, находящимися на территории восточной Украины. Другое дело, что до этого сбитые самолеты были самолетами украинских ВВС. А малазийский самолет оказался пассажирским и к тому же иностранным. Но самолеты сбивались на регулярной основе, по крайней мере до случая с малазийским «Боингом». Повторяю, мы не знаем процедуры отдачи приказов на сбитие самолетов. Но не исключено, что каждый самолет сбивался по конкретному указанию из Москвы. Если будет доказано, что за этим преступлением стоит российское политическое руководство, для России, этот случай окажется очень тяжелым, с серьезными политическими последствиями.

    Павел: В отличие от Ливии, Россия обладает правом вето, и, возможно, трибунал никогда не будет создан, поскольку Россия просто наложит вето.

    Юрий: Этот трибунал, может быть, действительно не будет созван по решению Совета безопасности ООН, где у России есть право вето, но он может быть создан Генеральной ассамблеей ООН в обход Совета безопасности. Он может быть создан какими-то другими институтами, которые существуют, например Гаагским трибуналом. Поэтому я не думаю, что этот трибунал не будет образован из-за того, что у России в ООН есть право вето. Я думаю, что это препятствие исключительно временное и техническое и оно будет преодолено.

    Павел: Но, возвращаясь к истории с ливийскими спецслужбами, Ливия выплатила тогда всем пассажирам, по-моему, десять миллионов долларов. Что ожидает Россию в случае создания трибунала? Какое может быть решение и какую ответственность понесут руководители страны? Будет ли это финансовое наказание, или опят же Шойгу или кто-то еще будет признан виновным, и тогда будут требовать выдачи виновных в Гаагу?

    Юрий: Подходя к этому вопросу с практической точки зрения, если трибунал придет к выводу, что за сбитие самолета ответственно российское правительство, нужно будет ожидать следующего. Нужно будет ожидать, что международная комиссия или трибунал потребуют выдачи офицеров, которые непосредственно производили запуск ракеты. Как всегда в таких случаях, будет поставлен вопрос о финансовой компенсации жертвам. Но это окажется самой маленькой проблемой российского правительства. И я думаю, будет одновременно поставлен вопрос о признании вины и о санкциях. А какого типа могут быть эти санкции? Тут остается только гадать. Например, прекращение пассажирских перелетов в Россию и из России.

    Я хочу, тем не менее, указать, что Россия в последнее время практикует невыполнение судебных решений. Самым ярким примером является дело «Юкоса», где Россия проиграла два независимых судебных дела по делу «Юкоса». Одно относительно небольшое, второе очень крупное. До сих пор российское правительство пытается найти лазейки, чтобы обойти выполнение судебных решений, которые исключительно финансовые. Так что не очевидно, что Россия будет готова выполнить постановление трибунала. Я не сомневаюсь, впрочем, что трибунал будет создан и придет к выводам, неблагоприятным для российского руководства, поскольку из того, что мы уже знаем, что за этим преступлением стоит российское руководство.

    Павел: Вот, кстати, тему санкций затронули. Известно, что многие страны ввели санкции против России и, более того, говорят об ужесточении этих санкций. В России говорят, что нам все равно, санкции не работают. Более того, Россия сама вводит санкции, ограничивая потребление иностранных продуктов у себя в стране. И, как известно, Путин подписал закон, согласно которому, если продукты нелегально будут ввозиться в Россию из Западной Европы, то их будут просто уничтожать на границе. Как вы считаете, насколько нормально это решение правительства России?

    Юрий: Решение об уничтожении продуктов является абсолютно нормальным для российского правительства. Мы с вами знаем, что уничтожать продукты никто не будет. Их будут по-тихому распределять среди российской номенклатуры. Поэтому пограничники и сотрудники ФСБ, причастные ко всем этим конфискациям, таможенная служба, с большой радостью, естественно, подписались под этим законом. Они-то свои холодильники набьют доверху. Так что этот закон ничего кроме улыбки вызвать не может. Путин всем этим наказывает, конечно, российское население. Ну и поставщиков тоже. Когда запрещают ввозить, например, шпроты и лишают российского гражданина извечного права открыть баночку шпрот, то это наказание, конечно, для России, а не для Латвии, хотя понятно, что производители шпрот теряют на этом какие-то деньги. Это относится и к голландским цветам, которые запретили недавно ввозить в Россию. Голландия была главным поставщиком цветов в Россию. Трудно представить, что теперь будут дарить мужчины женщинам в российских городах. Так что это наказание, повторяю, скорее, для России.

    Что касается санкций против России, они на данный момент очень слабые. Они чувствуются, конечно, какими-то секторами, особенно финансовым сектором. Но, в общем-то, к серьезным санкциям Запад еще не приступал. А будет ли он к ним приступать? Это отдельный разговор.

    Это зависит исключительно от поведения России и от уровня нагнетания международной обстановки. Если Россия будет нагнетать ее еще сильнее, то, безусловно, санкции усилятся. Но, кроме санкций, мы видим, что есть международная реакция на то, что делает Россия: увеличиваются военные бюджеты европейских стран, увеличиваются и модернизируются программы вооружений стран НАТО. Америка недавно произвела, чего давно не было, испытание атомной бомбы. То есть реакция всего мира на агрессию России однозначная. Никто сдавать позиции не собирается. Во всяком случае, я не вижу на это никаких указаний.

    Россия – относительно слабая страна. Путин делает вид, что она сильная. Но в экономическом и финансовом отношении Россия очень слабое государство. У России, правда, есть атомная бомба, как у Северной Кореи. И, естественно, как любая страна с атомным оружием, Россия представляет потенциальную угрозу, если у руководства этой страны стоят агрессивно настроенные люди, заявляющие о том, что они готовы это атомное оружие использовать. К таким заявлениям западные лидеры, ответственные перед своим народом, относятся вполне серьезно и адекватно реагируют на эти заявления. Но

    сдавать позиции и поддаваться шантажу России, по-моему, никто не планирует. Я не вижу на это указаний.

    Павел: Юрий, если вы не против, мы зададим вам несколько вопросов. Наши радиослушатели хотят вернуться к теме «Боинга». У нас Александр. Доброе утро.

    Александр: Доброе утро. У меня два вопроса к вашему гостю. Первый вопрос вот такой. Не кажется ли вам, что для России было бы разумно согласиться на создание трибунала? В этом случае она как бы участвует в разбирательстве и частично отводит от себя вину. Это первый вопрос. Второй вопрос: в Интернете упорно ходят слухи, что целью этого «Бука» был не малазийский самолет, а какая-то другая цель. Не могли бы вы прокомментировать это?

    Павел: Да, говорят, собирались сбить российский самолет, чтобы оправдать на территории Украины агрессию со стороны России.

    Юрий: Была похожая история в 1983 году со сбитым корейским авиалайнером, который был сбит над территорией Советского Союза. Советское правительства проходило тогда те же этапы, которые проходит сегодня российское. Сначала советское руководство утверждало, что советские ВВС самолет не сбивали. Затем утверждалось, что самолет был не гражданским, а военным. Затем, когда были предъявлены доказательства, что самолет был граждански и что сбили его советские ВВС, в Кремле стали утверждать, что на самолете была установлена шпионская аппаратура. В конце пути были публично награждены летчики, сбившие корейский самолет. Российское правительство сегодня делает примерно то же самое. Сначала оно утверждало, что самолет был сбит военный, потом — что самолет сбили украинцы. Так что это все ожидаемо. Меньше всего ожидаемо, что российское правительство примет на себя ответственность за эту трагедию или за совершенное преступление (по-разному можно смотреть). Я еще хочу напомнить, как Путин публично поднял весь кабинет министров в минуте молчания, и минутой молчания российский кабинет министров перед камерами всего мира почтил память жертв катастрофы. Совершенно было непонятно, почему должен был вставать российский кабинет министров, если Россия, как утверждалось одновременно, ни к чему этому отношения не имеет. По поводу других катастроф российский кабинет министров в минуте молчания не вставал.

    Павел: Путин тогда ночью выступил на российском телевидении.

    Юрий: Я не склонен считать (а есть разные мнения по этому вопросу), что российские офицеры, управлявшие «Буком», планировали сбить гражданский самолет. Я скорее склонен предположить, что сбивали очередной военный украинский самолет, а сбили гражданский. Напоминаю, что это был тот период, когда регулярно сбивались украинские военные самолеты. Другое дело, если бы этот самолет оказался не малазийским, а пассажирским украинским, никаких угрызений совести по поводу этого у России не было бы, и никто бы не считал произошедшее досадным недоразумением или ошибкой. То, что самолет оказался не просто пассажирским, а иностранным, серьезно изменило ситуацию.

    Павел: А вот по поводу первой части вопроса. Может, согласиться и участвовать в трибунале?

    Юрий: Дело в том, что они уже не согласились. И потом, зачем им соглашаться участвовать в трибунале? Они-то хорошо знают, кто сбивал самолет, кто отдавал приказы. Они всё это знают. Зачем им в этом трибунале участвовать? Они знают все ответы на вопросы. И знают, что этот самолет был сбит российской стороной. Поэтому всё, что они могут делать, это саботировать работу трибунала, тормозить создание трибунала… Кстати, абсолютно такая же практика была использована в Лондоне при расследовании лондонским судом убийства Литвиненко. Всем понятно, что за этим убийством стоит Россия, и со стороны России все, что мы видим, это саботаж судебного процесса. Надо понимать, что судебные разбирательства во всем мире используются для того, чтобы разъяснить ситуацию и поставить все точки над «i», а в России судебные разбирательства в основном используются для того, чтобы максимально запутать слушателей, зрителей и участников процесса, напустить туман и скрыть истину. Все, что мы видим, и типично, и ожидаемо от России.

    Павел: Я предлагаю закончить тему трибунала. Последний вопрос от Евгения. Доброе утро.

    Евгений: Сегодня очень много говорят об авиакатастрофах. Я хотел бы задать вопрос вашему гостю. Как насчет того самолета «Сибирь», который сбили над Черным морем? Почему-то там не было трибунала. Хотя очевидно было, кто его сбил.

    Юрий: Совершенно верно. Там не было трибунала, потому что было совершенно понятно, кто его сбил. Украинская сторона, естественно, признала свою вину, выплатила компенсации, сто раз извинилась. Если я не ошибаюсь, был снят министр военно-воздушных сил Украины. В том-то и дело… Если бы Россия сказала: «Дорогие мои, произошла трагедия. Да, мы вовлечены в военные действия на востоке Украины. В рамках боевых действий мы сбиваем время от времени украинские самолеты. К сожалению, вчера произошло несчастье. Наша противовоздушная ракета сбила малазийский самолет. Мы безумно извиняемся, мы очень виноваты, мы выплатим компенсации. Мы накажем всех, кто за это отвечает». Все. Конец истории. Не было бы необходимости создавать трибунал.

    Павел: Еще Виталий вам хочет задать вопросы. Доброе утро, Виталий.

    Виталий: Здравствуйте. Хотел спросить вашего гостя. Если я не ошибаюсь, он историк. Какие основания вы имеете обсуждать довольно-таки специфическую тему, военную, где надо обладать достаточными знаниями? Какие у вас есть основания? Фактов вы не назвали ни одного.

    Юрий: Вы знаете, для этого знаниями особыми не нужно обладать. Нужно обладать глазами, ушами и мозгами. Та информация, которая доступна мне, она доступна всем, в том числе тому, кто задает этот вопрос. Прошел год с момента катастрофы. Ведь в день номер один никто не утверждал, что самолет сбила Россия. Все говорили: мы должны проанализировать события, изучить вопрос, прийти к каким-то выводам. Прошел год, и все, кто хотел, изучили этот вопрос и пришли к каким-то выводам.

    Если среди наших слушателей есть люди, которые считают, что в 2014–2015 годах Россия может войти войсками в соседнее государство и забрать сначала Крым, а потом в рамках операции по перелицовке карты Европы убить в восточной Украине более 5000 человек и создать ситуацию, когда как минимум миллион человек из этих территорий ушли частично в Россию, частично в Украину; если среди слушателей есть люди, которые считают, что это нормально и правильно, тогда вообще зачем обсуждать гибель 300 человек в самолете?

    Мы с вами говорим сейчас о преступлении международного масштаба. До марта 2014 года Россия и Украина были в нормальных добрососедских отношениях. Сегодня Россия и Украина находятся в войне. Со стороны Украины погибло больше 5000 человек. Сколько погибло с российской стороны, мы откровенно не знаем, потому что данные об этих потерях Россия не публикует. И все это – результат политики нынешнего российского руководства. Поэтому я считаю, что на этом фоне делать вид, что мы чего-то не знаем или чего-то не понимаем про сбитие малазийского «Боинга», абсолютно аморально. Ситуация абсолютно ясная. Как она была ясна с Германией в 1933–1945 годах, так она сегодня ясна с Россией.

    Павел: Юрий, а скажите, а вам не кажется, что иногда преувеличивают военную мощь России? Посмотрите, что произошло на последних парадах, когда техника не срабатывала. Все боялись, что та ракета уничтожит людей, которые пришли на парад.

    Юрий: Поскольку Россия бьется за паритетные права с Соединенными Штатами, то мы всё время слышим со стороны российского руководства и российских пропагандистов, что Россия такая же сильная, как Америка. И экономически, и в финансовом отношении, и уж тем более в военном. Всё это является блефом. Реально соперничать с Америкой, а я уже не говорю, с Америкой и Евросоюзом, Россия не может – ни в экономическом плане, ни в финансовом, ни в военном. Но в покере, когда игроки блефуют, важна не реальная сила карт, а талант блефующего. Поскольку Путин не может конкурировать со США в реальной силе, в реальной экономике, в реальных вооружениях, он пытается конкурировать в блефе. Это та причина, по которой мы видим постоянное нагнетание конфликтных ситуаций со стороны России. Сегодня проводились очередные учения в Балтийском флоте в районе Калининграда, вчера перехватили 12 самолетов у границы с Латвией… Абсолютно каждый день, если вы будете следить за новостями, новостные ленты нам сообщают о новом инциденте, свидетельствующем о том, что Россия готовится воевать и готова воевать. На самом деле, это, конечно, блеф. Сильной армии у России нет. Мы видим, что военные успехи России на востоке Украины очень сомнительные.

    Россия ни в экономическом, ни в военном плане воевать не готова. Мы это видим в том числе на примере многочисленных катастроф, которые происходят. В последнее время во время учений разбились порядка 7–10 военных самолетов; не очень удачно проходят запуски ракет. Инцидент с запуском ракеты с катера в оккупированном Севастополе скорее улыбку вызывает, потому что это всего лишь небольшая ракета, но он типичен и показателен. Даже в мирное время, при разовых запусках, когда каждый запуск скрупулезно готовится, мы видим, что происходит очень много сбоев с серьезным, сложным, высокоточным военным оборудованием. Трудно представить, сколько таких сбоев будет во время реального военного конфликта.

    Я повторяю, у Путина все строится на блефе и преувеличении мощи российской армии. Все рассказы о силе российской армии исходят из Кремля. Но ровно то же самое делал Гитлер. У Гитлера с военной точки зрения армия была намного слабее, чем то, как это преподносилось немецкой пропагандой. И на уровне, например, оккупации Чехословакии у немцев не было армии вообще. Чехословакия была захвачена исключительно блефом. Так что Путин тут ничего нового не придумал. Он просто копирует Гитлера.

    Павел: Юрий, возвращаясь к Украине, почему украинское правительство ведет себя так? Когда люди шли на Майдан, они надеялись на то, что ситуация изменится и экономика пойдет вверх. Но сегодня в Украине живут, по сути, за счет международных кредитов, и власти говорят, что у нас война. Они оправдывают войной то, что, по сути, реформы не проводятся. Как вы считаете, насколько эффективно себя ведет сегодня руководство Украины?

    Юрий: Мне, находясь в Америке, трудно понимать, насколько эффективно себя ведет украинское правительство с точки зрения внутриукраинской ситуации. Я очень хорошо разбираюсь в том, что происходит в России, но не очень хорошо понимаю, что происходит в Украине, если иметь в виду внутреннее состояние украинского общества и правительства. Основная проблема заключается в том, что украинское правительство после оккупации Крыма и вторжения России на восток Украины не разорвало дипломатические отношения с Россией. А неразрыв дипломатических отношений вел уже ко всему остальному. Если не разорваны дипломатические отношения, понятно, что российские журналисты, занимающиеся пропагандой, могут продолжать заниматься пропагандой, находясь в Украине, а российские и украинские бизнесы имеют право заниматься бизнесом.

    Трудно при этом винить украинские бизнесы (основная цель которых, как и любого бизнеса, – зарабатывать деньги) в том, что они продолжают торговать с Россией (а Россия –  с Украиной). Но российское правительство это допускает, потому что по политическим соображениям России выгодно продолжать торговые отношения. Это вроде бы подтверждает, что Россия не воюет на востоке Украины. В то же время, когда украинская сторона продолжает торговать с Россией, она подтверждает, что между Россией и Украиной нормальные торговые отношения. А если это так, то не очень понятны претензии правительства Украины к Евросоюзу, НАТО и США, что те мало помогают Украине в войне с Россией. Ведь если это действительно война, почему не разорваны дипломатические отношения, почему Украина поставляет электричество в оккупированный Россией Крым, почему идет транзит российского газа через украинскую территорию по заниженному тарифу?

    Я вам больше скажу: до последних буквально дней российские войска в Приднестровье и обратно следовали через Украину. Это было приостановлено совсем недавно. Так что претензий к украинской стороне и к украинскому правительству очень и очень много. Почему это происходит? Из-за безалаберности украинского правительства, из-за «откатов» и взяток, которые платит российская сторона, из-за «междусобойчика», когда крупные бизнесы и менеджеры делят между собой бонусы и им все равно, что идет война между их странами? Из-за общей коррумпированности человечества? Я не знаю, почему это происходит. Но факт, что это происходит.

    Александр: Здравствуйте. Я уже задавал вам вопрос. Сейчас хотел бы просто спросить. Я думаю, вы выступаете не только на нашем радио, но и на других радио. Вот уровень задаваемых нами вопросов отличается чем-либо или приблизительно о том же самом вас спрашивают на других радио других регионов?

    Юрий: Существует немалое количество слушателей, настроенных пропутински и не готовых принимать какую-либо информацию и аргументацию, указывающую на то, что нынешняя политика Путина – это преступление в отношении всего человечества, не только в отношении Украины. Кроме оккупации Крыма и войны в восточных регионах Украины мы постоянно сегодня сталкиваемся с нарушениями российскими ВВС и военно-морским флотом границ соседей. Это относится и к Финляндии, и к Швеции, и к странам Балтии. Мы постоянно слышим угрозы со стороны вице-премьера Рогозина по отношению к Молдавии. Мы слышим о том, что российские бомбардировщики перехватываются у воздушных границ США (Аляски и Калифорнии). Путин абсолютно умышленно нагнетает ситуацию. И оправдания этому, конечно же, нет. Находятся люди (их довольно много), которые считают, что у России были все права на оккупацию Крыма. Но ведь Крым оказался только началом. Этот вопрос уже не является изолированным. Мы видим постоянные провокационные призывы российского руководства к русским, живущим на территориях бывшего Советского Союза, начать биться за суверенитет, российское правительство где тайно, где открыто финансирует сепаратизм. Это абсолютно провокационная политика, цель которой – создать условия для военного конфликта в Европе, создать повод для вторжения российской армии, если обстоятельства позволят это сделать, как произошло в Крыму и в восточной Украине.

    С марта 2014 года политика России стала воинственной и агрессивной, и это признают абсолютно все, кто следит за ситуацией в России. Многие считают, что это хорошо, что Россия стала, наконец-то, агрессивной и отбивает назад свои территории. Но ведь мы сталкиваемся при этом с серьезными человеческими потерями, с обеих сторон, хотя, к сожалению, на примере двух чеченских войн, мы знаем, что Россию не очень волнуют человеческие потери, потому что в Чечне были живодерски убиты десятки тысяч людей – чеченцев и российских солдат. Никого из российских руководителей это, в общем-то, не волновало.

    Павел: Сегодня говорят о возвращении холодной войны. Вообще, возможна сегодня реальная война между, скажем, США и Россией? И как вы относитесь к прогнозам экспертов, гуляющим в интернете, что в ближайшие 20–30 лет Россия распадется, Китай увеличится в размерах, супер сила США перестанет существовать в нынешним виде, т.е. США ослабеют и т.д.?

    Юрий: Глобальные прогнозы всегда легко делать, но очень сложно проверять. Поэтому их легко делать. Нынешняя политика России, безусловно, приведет к распаду Российской Федерации и территория России будет в результате уменьшена, а не увеличена, если иметь в виду геополитику и территориальные захваты России. Я не считаю, что России в этом плане нужно опасаться Китая, хотя это общепринятая точка зрения, что Китай может воспользоваться слабостью России и отхватить от России свой Крым. Я не думаю, что Китай на данном историческом этапе планирует совершать какие-то агрессивные шаги в отношении России.

    Разговоры о том, что США потеряют роль экономического и финансового лидера, достаточно беспочвенны. Тем, кто хорошо знает Америку, ездит по стране, видит, как устроен бизнес в этой стране, понятно, что США серьезно опережают и Европу, и, безусловно, весь остальной мир с точки зрения технологий. То, что делает Китай – количественно, конечно, впечатляет. Тем не менее Китай вторичен с точки зрения технологий, а не первичен. К тому же мы не должны смотреть на Китай как на беспроблемную страну. По нашему европейскому невежеству мы считаем, что Китай – монолитное государство, в котором нет проблем. Но Китай – это многонациональная империя с коммунистическим режимом, которая сумела адаптироваться и подстроится под рыночную экономику. Тем не менее проблемы Китая еще впереди. Мы еще станем очевидцами распада Китайской империи.

    Павел: А вот до войны дойдет, скажем, между Европой и Россией, НАТО и Россией, США и Россией?

    Юрий: Если Путин будет считать, что он безнаказанно может захватывать территории, война, безусловно, начнется. Если Путин будет понимать, что ему не дадут захватить территории, он войну не начнет. Это продолжение нашего разговора про блеф. Войны начинаются не тогда, когда обе потенциально враждебные стороны знают, что начнется большая война. Войны начинаются тогда, когда сторона-агрессор считает, что ее действия к большой войне не приведут. Больших войн никто никогда не хочет. Гитлер тоже не хотел большой войны. Гитлер надеялся, что, захватывая страну за страной, он избежит риска большой войны, тем более – войны на два фронта. Если бы Гитлер знал, что начинает Вторую мировую войну, он не напал бы на Польшу в сентябре 1939 года.

    Если Путин будет знать, что из-за Прибалтики начнется Третья мировая война, он никогда не направит в страны Балтии российские войска. Но если Путин будет считать, что из-за Прибалтики война не начнется, российские войска, безусловно, предпримут попытку захвата Латвии, Эстонии и Литвы, и большая война начнется, потому что в ответ на оккупацию стран Балтии НАТО начнет военные действия против России. Наша единственная возможность избежать большой войны – показать Путину, что она начнется в случае, если Путин перейдет границы государства, являющегося членом НАТО. И не только НАТО, потому что, например, Финляндия и Швеция не входят в НАТО. Тем не менее, если Россия предпримет агрессивные шаги в отношении Финляндии или Швеции, НАТО в ответ начнет войну против России.

    Павел: Будем надеяться, что до большой войны дело не дойдет, тем более что если Россия распадется, ядерное оружие может попасть в ненужные руки.

    Юрий: Когда я говорю, что Россия распадется, я имею в виду, что от России отпадут те национальные республики, которые «недоотпали» в 1991 году: территории Чечни, Дагестана, Ингушетии, Татарстана… Я вовсе не имею в виду, что станет независимым государством Сибирь или другие территории, всегда считавшиеся Россией.

  • «Полиции сейчас все прощают»: что думают о новых патрулях в самом МВД

    «Полиции сейчас все прощают»: что думают о новых патрулях в самом МВД

    Новая столичная полиция стала объектом всеобщей симпатии, а аналогичные проекты патрульных служб уже стартуют и в ряде других городов Украины. Мы решили узнать мнение второй стороны. Участковый одного из районов Киева, пожелавший остаться анонимным, рассказал Platfor.ma о недостатках новых патрулей и том, почему многие полицейские могут вскоре уволиться.

    Конечно, в появлении полиции есть плюсы. Но всем известно, что рыба гниет с головы. И то, что правительство решило сначала поменять самый низший уровень в структуре МВД, выпустить на улицы совсем других людей, и этим побороть в себе коррупцию – как-то странно. Почему начали именно с этого? Глянуть на работников министерства или даже нашего главка – это же ужас. 

    Обертка у них, конечно, интересная. Копы, селфи, форма за 700 долларов, крутые Toyota Prius. По 30 литров на 12 часов дежурства одного экипажа. У нас на весь райотдел на всю неделю дают всего 150 литров. И у нас ведь тоже были патрули на тех же Prius`ах. Но нам на сутки выдавали 7-8 литров, и зимой мы сами скидывались, чтобы доехать на вызов. Понятно, что тогда люди не особенно видели милицию – мы ведь только на вызов и назад. Сейчас все это более заметно.

    Я работаю участковым. Перед возбуждением уголовного производства мне приходил какой-то материал. Например, нанесли какому-то гражданину телесные повреждения и его увозят по скорой. Приезжает группа зафиксировать это все: что был вызов 102, что действительно повреждения, что гражданин Иванов госпитализирован бригадой такой-то и так далее. По идее, уже должно быть уголовное производство – побили же человека. На самом деле нет. Этот рапорт приходит участковому, который уже идет всех опрашивать: заявителя, потерпевшего, свидетелей. И только после этого все регистрируется. Новые полицейские никакой письменной документации не делают. Они приезжают на вызов и либо разбираются, либо просто пальчиком помашут: не делайте так больше – и уезжают. А нам потом голый рапорт о том, что был вызов – и все, никаких данных. И вот ты идешь делать все с нуля. То есть после появления полицейских у нас добавилась целая куча бумажной работы.

    Они работают 12 часов, а затем два с половиной дня выходные. Это до десяти смен в месяц. И платят им 7,5 тыс. грн. Мы работаем практически без выходных, выезжаем по их следам и разбираемся, что и как. Недавно по ТВ объявили, что нам повышают зарплату на 30%. 

    “Я в этом месяце получил 3700 грн – это со всеми надбавками и бонусами. Еще полгода назад было 2700 грн.”

    Но 7,5 тыс. – это все равно мало. Нужен «косарь» долларов – это была бы достойная зарплата. Правда, не знаю, исчезнут ли даже тогда взятки. Да и не скажу, что они такие уж решающие. Посудите сами: принтер заправляй, бумагу и ручки покупай, все делай, ремонт в кабинете обеспечь. У тебя есть только голый кабинет, сейф и оружие, даже кобуру и наручники сам покупаешь. Конечно, в таких условиях я скажу, чтобы мне принесли бумагу или картридж.

    Сейчас такая ситуация, что проект новой полиции должны запустить любой ценой и ее недостатки обществу показывать не хотят. Патрулям сейчас все прощают: терять пистолеты, бить машины.

    facebook/police.gov.ua

    Я недавно был «на сутках» и слушал наш эфир. На одном адресе с женщины сорвали цепочку, дали по голове. Если человек теряет сознание – все, это момент разбоя. Раньше на такие вызовы сразу бросали все патрули. Первый прибывший на место сразу работал с заявителем и выяснял, что подозреваемый – синие шорты, коротко стриженный, такого-то телосложения. Все остальные разъезжались по окрестностям и паковали всех с синими шортами. Потом уже приезжали в отдел, переписывали у них данные, выясняли.

    А вот как было с полицией. Женщина пришла в сознание, позвала на помощь. Патрулям передают о вызове и в эфире спрашивают: патруль такой-то, вы где? Те отвечают, что ехали по улице, но их люди остановили и попросили сфотографироваться, и они не могут отъехать, подождите. А другой патруль говорит, что не может выехать, потому что помогает какому-то гражданину искать потерянный номерной знак. То есть разбой уже никого не интересует. Можно, наверное, списать это на неопытность. Тем более что эти люди действительно потом в Facebook напишут: вот, полиция хорошая, не бросила, сфотографировалась с нами, номерной знак помогла найти. 

    Я знаю, что половину месяца грабежи и разбои в сводку практически не шли – их в большинстве случаев определяли как хулиганство. Писали только квартирные и автомобильные кражи. Замминистра Эка Згуладзе говорит, что процент тяжких преступлений после появления полиции снизился. Конечно, снизился! В прошлом месяце в каком-то районе было, к примеру, 10 грабежей и, скажем, всего 500 вызовов. А сейчас люди действительно поверили в эту милицию и звонят по любой ерунде. Неизвестные в форме ходят – надо звонить 102. Собака громко лает – 102. Машина с российскими номерами – 102. Это я не выдумываю, мне такие материалы приходят. И, допустим, остались в районе те же 10 грабежей. Но всего вызовов уже не 500, а 1500. И процент тяжких, конечно, падает. 

    У меня друзья в полке милиции специального назначения. Они уверяют, что первые дни работы полиции им в гражданской одежде поручали ходить за патрулями и следить, чтобы тех не побили и не забрали оружие. Так им и командовали: завтра, мол, «по гражданке» на расстоянии страхуйте.

    Приходил ко мне отмечаться мой подопечный с условным сроком. И говорит: «Шел я под дозой, и еще на кармане `чек` – то есть еще на дозу. Подходят ко мне полицейские, я уже в панике: где денег искать, где что, кому звонить. Спросили, как дела, не плохо ли мне. Я ответил, что мне, наоборот, шикарно. Патруль извинился, попрощался и уехал». Ну, вот так.

    А в другой раз остановили парня с велосипедом и спросили, куда едет. Он ответил, что, вот, на день рождения на девятый этаж – поднимитесь и спросите. Они пошли спрашивать. Конечно, там никакого дня рождения, а когда спустились, то он давно убежал. Хорошо хоть велосипед оставил. Ворованный оказался.

    Но давайте спишем все это на нехватку опыта. Не хочется сейчас тыкать пальцем. Стоит только себя вспомнить, когда пришел в органы – зеленый, молодой. 

    В патрульной машине два человека: одна девушка и один водитель, и они при этом сажают назад подозреваемого парня, хотя никакой решетки нет. Это разве серьезно? Да, визуально это красиво: в патруле два человека, из которых один – девушка. Но насколько это правильно? Я, конечно, лично не сталкивался, может, они действительно там все за три месяца стали Жан-Клодами Ван Даммами. Но почему в полицию брали людей с погашенными судимостями? Хотя всем нравится: усы, наколки, «hard rock».

    Зачем-то постоянно ездят с мигалками. Я даже не знаю, на какой вызов мы могли выезжать с мигалками – разве что на убийство. Если знаешь, что где-то там сходка наркоманов, которые «закладки» раскладывают, то что же это, «промигал» – и все разбежались. То же самое с «квартирниками».

     

    БЕСПЛАТНЫЙ ФОТОБАНК DYVYS.IN
    Закон о полиции до сих пор не подписан. И вообще-то получается, что у нас незаконное вооруженное бандформирование. Вроде бы про них есть какой-то указ или инструкция. Но если они работают как милиционеры, то выходит нарушение правила ношения форменной одежды. Ни в каком уставе, нигде не прописаны такие шевроны, форма, раскраска машин и проблесковые маячки.

    Скажу за свой район: примерно до 70% жителей слова не доходят, и это еще не самый отбитый «спальник». Большинству нужны либо физическая сила, либо угрозы, что ты его «закроешь». Шутят, что наркоманам и депутатам верить вообще нельзя. Так оно и есть. Если раз сел на иглу – все, никто уже с нее не слезет.

    Я общался с некоторыми ребятами из полиции. Там действительно есть люди, которые пришли менять страну. А есть те, которые уже сейчас заезжают на рынок, берут бесплатно у бабулек сало, молоко – и все. К тому же половина этих ребят думают, что это Америка. Что если ты в форме, то априори люди будут уважать и бояться. Но это же не так.

    Структуру МВД, безусловно, нужно менять. Я считаю, что работникам органов нужны немного другие полномочия. Более жесткие. Нужно дать право применять оружие – даже если просто субъективно считаешь, что есть повод. В нынешнем законе, если сказать образно, то я могу достать свой старый ПМ-чик из кобуры, только если на меня едет танк и стреляет. Бывает, идет на тебя человек и пьет пиво. Ты ему сделал замечание, а он тебя посылает. Сбегаются люди и каждый тебе что-то рассказывает. В следующий раз ты уже думаешь: черт, да лучше я пройду мимо. С другой стороны, если дать больше прав, то их получат и те, кто только воруют. У любой медали две стороны.

    Вполне возможно, что скоро весомая часть новой полиции уволится, когда ребята поймут, что все это не только селфи.

    Они находятся в блоке общественной безопасности, а это и митинги, и футболы, и другие подобные события. Мы каждый день куда-то выезжаем – даже если у Верховной рады собрались десять бабушек. Эта власть почему-то боится бабушек больше прежней. Пройдитесь по Мариинскому парку во время заседаний – увидите, сколько там разных автобусов: участковые, следователи, розыск, все райотделы. И после этого мы возвращаемся на район и разгребаем все обычные материалы. Если полицию начнут использовать на общественных мероприятиях – а в Киеве они каждый день, – то многие точно уйдут.

    Что будет с МВД дальше – непонятно. Одни говорят, что нас просто переоденут. Другие – что будем проходить аттестацию. Но толком никто из нас ничего не знает.

    Юрий Марченко. PLATFORMA

  • Две стратегии Кремля в Украине

    Две стратегии Кремля в Украине

    Крым под сапогом оккупанта, перманентная война на Донбассе, с ранеными и пленными, со смертями наших ребят и россиян, которых, пусть это и враги, но часто по-человечески даже не хоронят. Все это прочно вошло в нашу жизнь, породив своеобразную безысходность: никто не берется прогнозировать, как и когда на самом деле закончится это сумасшествие, в котором – то ли волею судьбы, то ли из-за бездарных действий наших политиков – оказался многострадальный украинский народ.

    Что нас ждет завтра? Можно ли вернуть Крым? Что мы можем противопоставить России в информационной войне, или это – площадка, на которой наша страна однозначно проиграла? Кто в состоянии образумить Путина, или стиль его поведения по отношению к Украине – это всерьез и надолго? На эти вопросы «Аналитической службе новостей» (АСН) отвечает психолог и военный эксперт Алексей Арестович.

    – Алексей, одно из последних ваших заявлений, которое прозвучало в СМИ, – о том, что Украина сорвала программу перевооружения России, которая не сможет ее выполнить без сотрудничества с украинскими предприятиями. Неужели это сотрудничество для России так критично?

    – Конечно, критично. Ключевые для них предприятия – это запорожский моторостроительный завод «Мотор Сич», николаевский газотурбинный, выпускающий двигатели для кораблей, киевский завод Артема, который производит управляемые ракеты, в основном авиационные. А также конструкторское бюро Антонова, КБ «Южмаш».

    Воспроизвести всю продукцию, которую россияне получали с украинских предприятий, они не могут, хоть и пытаются искать выход. Например, есть попытки заменить вертолетные двигатели, которые делают в Запорожье на «Мотор Сичи», производством таких же двигателей у себя на заводе под Санкт-Петербургом. Но они не могут выйти на потребности, потому что наш завод производит 500 двигателей в год, а они могут всего полсотни. Это первое. А во-вторых, наши двигатели – куда более лучшего качества. Россиянам же не удается восстановить все производственные цепочки. Потому что СССР как тоталитарное государство мог себе позволить сконцентрировать производство тех же вертолетных двигателей в одном месте, поэтому Россия в этом вопросе критически зависит от Украины.

    Ну где брать вертолетные двигатели для вертолетов «Ми»? Кто в мире их продает? И ничего нельзя модернизировать, поскольку этот вертолет создавался под конкретный двигатель. Это значит, что он должен быть хотя бы по габаритам таким же, чтобы вписаться в корпус вертолета. И таких моментов – множество, поэтому их вообще никто, кроме «Мотор Сичи», не производит. Ни в каком виде.

    – Получается, что Россия начала пожинать плоды посеянного?

    – Конечно. Для начала они не выполнят программу «Перевооружение», которая рассчитана до 2025 года. А во-вторых, будут иметь большие проблемы с целыми позициями своего военно-технического оснащения. Почему? Потому что все российские вертолеты марки «Ми» через каких-то 5-6 лет останутся без двигателей. Это большая проблема: российские ВВС останутся без целого класса ракет. Российские корабли, которые были рассчитаны под газотурбинные двигатели украинского завода, останутся без двигателей. В том числе и без тех, которые они на экспорт продают. Получается, что они и свои экспортные обязательства не смогут выполнять. Допустим, делают они для какой-то страны корабли, а двигатели на них – украинские. В этом случае у них срываются экспортные контракты, а дальше – обычная в таких случаях цепочка с международными судами.

    – Можно ли уже сегодня спрогнозировать, сколько денег они на этом потеряют?

    – Точно не скажу – я не специалист оборонпрома, чтобы оценивать эти объемы, но думаю, что суммы будут исчисляться миллиардами долларов.

    – Чего, по-вашему, Россия добивается на самом деле, если идет даже на такие проблемы?

    – Она сама не знает: у них борются разные стратегии, разные варианты развития событий. Одна стратегия (так называемая советская) – это забрать как можно больше украинской территории, например, все Левобережье. А вторая (так называемая российская) – пусть Украина будет независимой и территориально целостной, просто без Крыма, с учетом всех решений, которые были приняты ими по Крыму. Но при этом Украина должна быть внеблоковой и находиться фактически в ручном управлении у российского политического руководства.

    То есть они – как бы за нашу формальную независимость, но при этом мы должны пообещать не вступать в НАТО и в ЕС. Плюс желательно федерализация, чтобы всегда иметь возможность управлять нашей внутренней и внешней политикой через наложение вето пророссийскими силами на внешнеполитические решения, связанные с интеграцией в НАТО и в ЕС.

    – Соратник экс-президента Польши Леха Качиньского Павел Роберт Коваль считает, что Кремль сейчас всеми силами пытается сменить в Украине власть…

    – По крайней мере, он хочет это сделать, что очевидно. На кого? На тех людей, которые будут обеспечивать у нас политику Кремля. Таких у нас достаточно: есть Оппозиционный блок, есть коммунисты, которые готовы к этому. Кроме того, у нас есть кум Путина Медведчук и многие другие люди, которые с удовольствием проведут здесь пророссийскую политику.

    – Понятно, что самой идеальной для Владимира Путина в этом плане является кандидатура Медведчука. Возможно, они и сценарии того, что у нас происходит, вместе разрабатывают…  

    – Возможно. Но на самом деле не обязательно это должен быть Медведчук. Я думаю, что в любом блоке, даже самом проукраински настроенном типа «Свободы» или БПП, найдутся люди, которые будут проводить здесь пророссийскую политику. Причем будут делать это под патриотическими лозунгами.

    – В то же время экс-глава Службы внешней разведки Украины Николай Маломуж считает, что Путин ищет возможность красиво выйти из ситуации, так сказать, не ударить в грязь лицом, и поэтому пришло время для переговоров с мировыми лидерами по украинскому вопросу, поскольку Петр Порошенко для него – никто…

    – Ему, может быть, и надоела война. Давайте смоделируем ситуацию, что он выводит отсюда российские войска, но изменятся ли его цели в отношении Украины? Отпустят ли россияне нас в НАТО, как вы думаете? Ведь прекращение процесса – это одно, и совсем другое – изменение цели российских политиков. А они не изменятся. Поэтому пока что нас ни в НАТО, ни в Евросоюз не отпустят. По крайней мере, изо всех сил будут пытаться это сделать. Кстати, это можно делать не только военными средствами. Сейчас они пытаются это делать и военными, и политическими. Если исчезнет военный фактор, политический никуда не денется…

    Нельзя сказать, что России надоела война, она ей просто дорого обходится.

    Нельзя сказать, что России надоела война, она ей просто дорого обходится. А то, что она надоела украинцам, никак не может повлиять на российскую политику. На вопрос, «может ли Украина как-то повлиять на этот процесс и прекратить войну со стороны России?», отвечу: нет, не может. Беда в том, что пока Россия будет с нами воевать, мы тоже будем вынуждены с ней воевать. Могут ли израильтяне прекратить агрессию со стороны арабских стран и террористических организаций? Никак, вот и воюют. Мы же в этой ситуации в положении Израиля…

    – Может, все-таки есть взаимоприемлемые условия, которые позволили бы заставить Путина забрать своих людей с Донбасса? Как нам пройти по лезвию бритвы?

    – Тут возможны два варианта развития событий. Первый – сделать пребывание российских войск на Донбассе настолько видимым, что в самой России начнется большой скандал. Например, брать каждый день по двое российских пленных и показывать их всему миру, чтобы все видели, что у нас тут россияне. Рано или поздно там созреют для того, чтобы громко заявить: «Сколько можно?! Надо что-то делать с этим»… Это значит, что работать надо через внутреннюю ситуацию в самой России. Второй вариант – надо работать с Западом и убедить его так надавить на РФ, чтобы они таки убрали свои войска с украинской территории.

    Запад уже надавил: Минские соглашения предполагают, что российские войска будут удалены, и Украина восстановит контроль над границей. Но россияне не хотят – это ж козырь! Они намерены менять это на уступки. Например, на формальное подписание Украиной обязательства не вступать ни в НАТО, ни и в ЕС. Если мы это сделаем, они, возможно, какие-то шаги в ответ предпримут. Но Украина пойти на это не может. По той простой причине, что это повлечет за собой большой социальный взрыв внутри нее: если Януковича скинули за то, что он Ассоциацию не подписал, то Порошенко и дня не просидит в своем кресле, если подпишет невступление в НАТО и в ЕС. Это фактически тупик. Дипломатическим путем он сейчас решиться не может, решается военным.

    – А что в дальнейшем будет с Крымом? Путину крымчане уже начали письма писать – с обещаниями дойти до Кремля, если…

    – Если что?

    – …если он не выполнит их требований…

    – Россияне умеют справляться с такими ситуациями. Вопрос тут в том, что Крым будет под российской оккупацией, пока существенно не переменится российская политика в отношении этого вопроса. Там должны произойти очень большие перемены, сравнимые с теми, которые произошли в России в 1991 году, когда распался СССР. Или тогда, когда они вывели свои войска из Германии, например.

    Есть ли для этого предпосылки? Очень мало.

    – Насколько может затянуться оккупация Крыма?

    – Да на сколько угодно! Сколько Германия была под Россией? И Крым может быть долго. Хотя сейчас все процессы происходят быстро, жизнь динамична. Но пока путинская группировка будет заправлять в Кремле, надеяться на возвращение Крыма нельзя.

    Мы можем создать условия, которые будут ускорять этот процесс. Например, если мы введем полную экономическую блокаду Крыма и наши спецслужбы будут вести там партизанские действия, то удерживать Крым для россиян станет очень дорого. И финансово, и в организационном отношении, и в смысле безопасности. Он тогда превратится для них в тот пресловутый чемодан без ручки. Но мы этого не делаем. Мы торгуем с Крымом, никакой блокады там нет и в помине, и наши спецслужбы не проводят там никаких спецопераций, хотя могли бы, и это нужно было бы делать.

    При этом не надо там никого убивать – достаточно, к примеру, регулярно взрывать объекты, которые отвечают за жизнеобеспечение размещенных там баз российских военных. Это могут быть мосты, подстанции, обеспечивающие их электричеством, – такая постоянная диверсионная работа держала бы их постоянно в напряжении. А Крым очень дорого бы обходился экономически. Можно взорвать источник воды, без которого там очень плохо. Можно полностью его перекрыть – пока что речь идет об ограничении обеспечения питьевой водой, а не о полном перекрытии. Но тут более действенной была бы полная экономическая блокада как оккупированной территории плюс регулярные спецоперации, чтобы им там каждый день было очень плохо. Поверьте, это очень быстро заставило бы Россию прислушаться к нам, т.е., максимально усилило бы нашу переговорную позицию. Но мы почему-то не хотим усиливать переговорную позицию таким образом, а других вариантов не ищем, да их и нет.

    – Экс-президент Леонид Кравчук считает, что Путин настолько уверенно себя чувствует еще и потому, что нет четкой позиции на Западе: если бы политики Запада вели себя иначе, то и поведение Путина было бы другим. По-вашему, от кого или от чего на самом деле зависит поведение Путина?

    Если вместо Обамы придет республиканец, ситуация обязательно поменяется в нашу пользу

    – По-моему, нужно ждать, пока изменится президент США: если вместо Обамы придет республиканец, ситуация обязательно поменяется в нашу пользу, потому что республиканцы не склонны к сантиментам, они склонны дать Путину отворот, реально показать ему его место и заставить платить по счетам. Предвыборный процесс в Штатах уже начался, так что придется подождать. Других вариантов я не вижу.

    – Алексей, вы можете назвать несколько главных ошибок Украины именно в решении вопроса противостояния на востоке?

    – Первое – бездарная кадровая политика: люди, отвечающие за организацию боевых действий, управление ими и обеспечение, не способны решать поставленную перед ними задачу. Начиная с начальника Генерального штаба, министра обороны и заканчивая отдельными командирами на местах. Они просто непрофессиональны – в силу того, что система настроена так, что отбирает не тех, кого нужно на самом деле.

    Второе: там очень много саботажа, нежелания этим заниматься. Начиная с саботажа, который вызван тем, что по ту сторону фронта – их бывшие однокурсники (они же все советские училища заканчивали!), и заканчивая тем, что там на многих должностях сидят коррупционеры, которые не хотят рисковать – им бы только на своих местах удержаться.

    Следующий важный момент – развал научно-производственной базы украинского военно-промышленного комплекса: мы не можем обеспечить свои Вооруженные силы тем вооружением и военной техникой, которые нужны, чтобы на равных противостоять противнику. Российская армия снабжена и обеспечена так, что она нас превосходит и вооружением, и технически, а у нас в тендеры играются. Далее – очень неправильная работа с личным составом ВСУ, Национальной гвардией и так далее. То есть призывают не тех, не так и не на тех условиях. Потому что на самом деле в стране полно профессионалов или желающих. Эти люди могли бы составить костяк кадровой армии, которая воевала бы в 10 раз лучше. Но им надо достойно платить, их надо достойно обеспечивать и они должны понимать, за что они воюют.

    А когда хватают мужика, который в типографии работал мастером и ни разу в руках не держал автомат или последний раз держал его 20 лет назад, то потом мы его где находим? В плену, в яме – и нам показывают сейчас эти ролики, где боевики издеваются над пленными. А надо, допустим, взять мужика, который в свое время повоевал, обеспечить ему достойную зарплату, обеспечить ему условия, страховку, социальные привилегии, как это делается в странах НАТО, и составить из таких костяк – группировку в 30-40 тысяч. Поверьте, если так поступить, россиянам мало не покажется.

    Если подытожить ошибки, то это кадровая политика, военно-техническая и международная политика, потому что мы не можем обеспечить себе поддержку с той стороны, с которой она нужна. Например, мы не можем до сих пор добиться настоящей военно-технической помощи западных стран. Можно ж нелетальное оружие просить, правильно? Например, радары, средства разведки, беспилотные летательные аппараты. Но в любом случае это бы резко изменило соотношение в театре боевых действий. Формально придраться не к чему, потому что вооружение не убивает, но так обеспечивает нас информацией, что резко меняет ситуацию в нашу пользу. Только мы почему-то не можем добиться этой помощи. Опять же, все упирается в кадровую политику или в скрытый саботаж.

    – Но в Минобороны заявляют, что реформы проводятся по всем направлениям…

    – Это только слова, ничего они не реформируют – они не способны решить элементарную задачу. Там сплошной саботаж: сидит масса людей – и ничего не делают, простейшую задачу решить неспособны.

    – Можете проиллюстрировать на конкретном примере?

    – Ну, если натовские генералы жалуются, что Министерство обороны Украины саботирует военно-техническое сотрудничество, то это о чем-то говорит. Натовские генералы сделали это заявление. Вы представляете, до чего их нужно довести, чтобы они сказали это публично?! А они сделали это заявление!

    – Грозит ли Украине военное положение, ведь у нас, по сути, идет война, и уже никто этого даже не отрицает?!

    – Оно ничего не решает, разве что только в отдельных областях. Я бы ввел в Луганской и Донецкой военное положение, а по всей стране оно не нужно. Если там будет настоящее военное положение, то появятся серьезные препятствия для прохождения контрабанды через линию фронта.

    – Но ведь и сейчас там очень ужесточили борьбу с контрабандой, работают совместные мобильные группы…

    – Ужесточили, как же! Да там на ней все наживаются! А все эти мобильные группы – это капля в море, даже если они кого-то там для пиара поймают. Средний пропускной пункт, который стоит на линии разграничения, зарабатывает 2 миллиона гривен в день.

    – Откуда у вас такие цифры?

    – Я бываю там регулярно. Поэтому знаю, что деньги за контрабанду там распределяются, начиная от рядового солдата и заканчивая самыми высокими киевскими кабинетами. Это организованная система. Централизованная и организованная. Так кто же там будет вводить военное положение, если в таком случае прекратится такой поток?! А такие деньги на дороге не лежат…

    – Вы считаете, что эти все заявления о мобильных группах и борьбу с контрабандой в зоне АТО – пустышка?

    – Да силовики сами все это и возглавляют. И борьба с контрабандой, которая якобы проводится, на самом деле борьба за ее централизацию. Чтобы денежные потоки прямо шли в высокие кабинеты, а не за то, чтобы она прекратилась. Действуют там, к примеру, на 50-километровом участке несколько группировок, которые занимаются контрабандой. Они конкуренты. И вот руками спецслужб – под лозунгом того, что «Мы боремся!» – централизуют эти потоки. И все.

    – Вы говорите, что ездите туда регулярно. Но явно не воевать: что вы там делаете?

    – Учу военных.

    – Чему?

    – Военному делу. Вот последний раз работал с мобилизованными офицерами одной из наших механизированных бригад. Объяснял, как правильно управлять своим подразделением в ходе боя.

    – А наши офицеры не умеют этого делать?

    – Мобилизованные – плохо: они окончили военные кафедры, на которых все занятия проспали, а теперь их призвали и доверили серьезные участки. Был конкретный разведвзвод на занятиях. В нем командир взвода числится старшим лейтенантом, он ни разу не стрелял из автомата. И это разведка. А в его взводе – солдаты, которые даже в армии не служили. Никто. Что они могут? А ведь люди в разведке должны быть очень хорошо подготовлены, они же ходят за линию фронта на территорию противника и решают сложную задачу.

    – В Интернете достаточно часто проскальзывает мнение, что США с Россией могут договориться за спиной Украины – о том, что выгодно им, не учитывая при этом интересов самой Украины. Это возможно?

    – Нет, они не могут договориться. США хотят прекратить эту войну, и они давят на нас по поводу Широкино, Авдеевки, Счастья, чтобы мы выполнили Минские соглашения. Формально – так, как они прописаны: ушли за линию разграничения и создали буферную зону, отвели вооружение тяжелое и т.д. На Россию они давят не меньше в этом отношении – угрожают четвертым этапом санкций, а то и 4+, если те не будут выполнять. И Украина, и Россия по отношению к Штатам – это субъекты, на которых они давят. Они ни в коем случае не договариваются с Россией.

    – А вот то, что происходит в других областях Украины, то есть тактика расшатывания страны изнутри. Принесет ли она России какой-то результат, и что мы можем этому противопоставить?

    – Она уже приносит определенный результат. Но вопрос: что сами россияне считают результатом. Например, это может быть смена украинской власти на пророссийского ставленника, почему нет? Они активно к этому и ведут: работают дипломатические средства, военные, информационные, экономические, технологические.

    – И последний момент: когда в Крыму появились «зеленые человечки», в интернете одновременно появилась информация о том, что якобы так называемый «проект «Независимая Украина» подошел к своему логическому завершению? Мол, поигрались – и хватит… Вплоть до того, что я видела рассуждения на эту тему астрологов…

    – Эти заявления астрологов – часть проводимой россиянами информационной войны. Вокруг Путина действительно очень много астрологов, всяких магов и прочих. Такие люди всегда были, есть и будут вокруг сильных мира сего. И президент США советуется с астрологами, и все остальные. Но астролог астрологу – рознь: есть те, которые честно выполняют свою работу, а есть и те, мнение которых используется в информационной борьбе. Вырывают из контекста или специально просят преподнести все под определенным соусом. А есть и люди, которых используют втемную. Большинство же астрологов люди не публичные – он даже не знает, что давал такое интервью.

    А в-третьих, есть там и товарищи, которые за хорошие деньги, имея имя, делают все это на заказ. Поэтому это часть информационно-психологической борьбы, которая там очень хорошо поставлена. Она преследует тактические цели, например, создать конкретный инфо-повод, конкретную ситуацию, на оперативном уровне. К примеру, если им нужно окружить Мариуполь, то сначала создаются информационные поводы. Борьба, обеспечение операции начинается с соответствующей операции в СМИ. В соцсетях разгон: хохлы сдаются, мы сливаем, все предано, Мариуполь бросают и прочее, и прочее. Эта раскачка истерии служит для того, чтобы создать у жителей Мариуполя полное ощущение, что их бросают. И, соответственно, негатив к украинским Вооруженным силам и украинскому правительству. А у наших военных – породить уверенность в том, что руководство их предало, загнало в котел.

    А когда человек морально не готов сражаться, что получается? Он плохо сражается. Все – их цель достигнута. А на стратегическом уровне у них вообще задача – отбить у нас желание сопротивляться и перестать верить в проект «Независимая Украина». Это – часть информационно-психологической войны. Как по учебнику. Все – по классике. Чтобы справиться с этой ситуацией, в Украине тоже надо создавать структуры, которые будут заниматься такой войной на профессиональном уровне, с соответствующим обеспечением. Только тогда мы сможем что-то противопоставить противнику, а не только возмущаться в «Фейсбуке».

    Лариса Чайка

  • Ждать, пока Путин помрет, или договориться

    Ждать, пока Путин помрет, или договориться

    Историк Алексей Миллер – об украинском конфликте, русских обидах на Европу и невозможности национального государства.

    Прошел год с тех пор, как вскоре после крушения в зоне конфликта на востоке Украины малайзийского «Боинга» были значительно расширены западные санкции против России. Сейчас уже ясно, что речь идет о самом серьезном кризисе в отношениях России и западного мира со времен холодной войны. Об историческом контексте этого кризиса корреспондент Радио Свобода побеседовал с Алексеем Миллером, одним из ведущих российских специалистов по истории имперских государств и русско-украинским отношениям. Разговор, однако, во многом вылился в обсуждение обид России на Европу – что, впрочем, характерно для нынешней ситуации.

    ​– Вы много занимались тем, как империи возникают, функционируют и умирают – что скажете об украинском кризисе в контексте постимперских процессов? Что тут главное: какие-то политические субъективные факторывроде Майдана или аннексии Крыма, или же то или иное российско-украинское столкновение рано или поздно было неизбежно?

    – Если попытаться ответить коротко, то, конечно, все, что произошло, не предопределено историей, а стало результатом действий конкретных людей. Какие-то исторические обстоятельства,  историческое наследие могут ограничивать пространство выбора, создавать линии напряжения, но в конечном счете выбор принадлежит тем политикам, которые действуют здесь и сейчас. Если смотреть на то, частью каких больших исторических процессов является, как вы говорите, русско-украинский конфликт, – а я считаю, что это конфликт вокруг Украины, – то я бы выделил несколько очень важных моментов. Во-первых, в Российской империи был проект строительства нации, которая объединила бы всех восточных славян. У этого проекта оказалась очень мощная инерция, в том числе идеологическая. Помните, что Солженицын писал в своей брошюре «Как нам обустроить Россию» –  это был как раз возврат к этой идеологии. Это присутствовало и в жизни людей, потому что у нас очень много людей, которые на самом деле по своим ощущениям были как бы полумалороссами-полуукраинцами. Хотя слово «малоросс» как идентификатор было запрещено большевиками.

    – Вы хотите сказать, что эти люди, чувствовавшие себя «полу», не были советскими людьми, что советский проект создания, как тогда говорили, «новой общности людей – советского народа», провалился?

    – Он не играл никакой существенной роли. Потому что если мы говорим о советском проекте, то советский проект заключался в том числе в создании украинской нации.

    ​– Но ведь там был и альтернативный проект, который пропагандировало и пыталось реализовать антисоветское украинское национальное движение.

    – Я говорю не о том, что Советам принадлежит эксклюзивное  право на проект создания украинской нации, а о том, что у них этот проект был и они его реализовали. Поэтому им стоит уделить побольше внимания, чем тем антисоветским борцам за украинскую нацию, которые на тот момент проиграли, хотя потом они играли важную роль – уже накануне Второй мировой войны, во время и после нее. Так вот, эти все национальные проекты – это одна большая очень тема. Есть и другая тема – это тема взаимоотношений России как империи с внешним миром. Я считаю, что в очень большой степени именно этим определяется конфликтность сегодняшней ситуации. Что мы видим сегодня? Возвращение на западных границах России к ситуации где-то XVII века.

    – Вы имеете в виду географические очертания этих границ?

    – Ну да. Дальше возникает вопрос: это маятник, который вернулся в эту точку и застыл?

    – Он уже несколько столетий качается то туда, то сюда.

    – Тогда вопрос: а как он дальше будет качаться?

    – А может быть, ему уже не стоит качаться?

    – Это вы к кому, собственно, обращаетесь? К истории? Если мы будем считать, что такие вещи зависят от маленьких воль отдельных людей, то это будет наивно. Так вот, Россия и окружающий мир – это вторая тема. А третья тема – про то, что находится в головах. Вы дипломированный историк, я дипломированный историк, соответственно, нас можно в некотором смысле не брать в расчет. Да, мы знаем, что история ничему не учит, мы знаем, что никаких однозначных толкований по поводу истории невозможно сделать и так далее. Но есть другой вопрос: а что по поводу истории находится в головах у тех людей, которые реально принимают решения? Некоторое время назад я выступал на Валдайском клубе, там смешанная компания – иностранцы, русские, и я говорю: понимаете, какая штука, с чем мы имеем дело? С Россией – страной, которая единственная в Европе, за исключением еще Британии, не теряла суверенитета последние 400 лет. И элиты этой страны, если они вообще что-то помнят из истории, то помнят очень простую вещь: смертельная угроза этой империи приходила трижды с Запада – это Наполеон и обе мировые войны. И во всех трех случаях Россия смогла устоять только за счет того, что у нее была стратегическая глубина отступления. Можно было долго отступать, до Москвы в случае с Наполеоном и Гитлером. И вопрос о том, почему Россия так хочет сохранить стратегический контроль над пространством Украины, с точки зрения человека, который именно в таких категориях мыслит об истории, выглядит идиотским. Как почему? Потому что нас лишают этой стратегической глубины.

    ​– А если взглянуть на эту ситуацию глазами Европы, у которой тоже разные впечатления были от взаимоотношений с Россией, хоть с имперской, хоть с советской, хоть вот теперь с постсоветской? Там ведь тоже есть похожие представления об угрозе с Востока. Потому что и «Даешь!» под Варшавой в 1920 году помнят, и последствия советской победы 1945 года тоже были не столь однозначны, в первую очередь для Восточной Европы, и так далее. Если в такой логике рассуждать, то у нас происходит столкновение стереотипов. Выхода нет, если мыслить в категориях стереотипов, вам не кажется?

    – Если в рамках этих категорий мыслить, естественно, выхода нет. Но Россия как «конституирующий иной» функционирует в европейской мысли в течение последних 300 лет. И это не Россия придумала и не ее плохое поведение – это европейцы так придумали про Россию. Россия здесь ничего изменить не может – это внутренняя работа европейцев, хотят они от этого избавиться или нет. Это плоды не моих научных трудов, а скажем, Ивэра Нойманна, которого трудно заподозрить в том, что он какой-то однобокий русофил.

    – Возникает вопрос: всегда ли политическое поведение властей России, в том числе сейчас, способствует тому, чтобы образ России на Западе мог быть переосмыслен?

    – Вы не тяните одеяло туда, я еще раз вам говорю, что от России мало что зависит. Способствовала, не способствовала – вы внутреннюю домашнюю работу сделайте. Если вы создали этот дискурс и поддерживали его с разными модификациями 300 лет, то опять хотите перенести ответственность на Москву? Это довольно странно. Не в том смысле, что Москва хорошая, каждая страна по-своему плоха.

    Насчет того, какие стереотипы мы выбираем, вот характерный пример. Кончился Советский Союз, Горбачев о чем-то договорился с Колем, объединилась Германия и 25 лет, если не больше, в России доминировал такой образ Германии: там живут немцы, люди, умеющие работать и знающие много интересных и полезных вещей, а у нас есть ресурсы, и мы прекрасно дополняем друг друга, нам очень выгодно сотрудничать, это партнерство ради модернизации. А то, что между нами было в ХХ веке, – это просто помутнение рассудка с обеих сторон.

    – Ну вот видите, значит, дискурсы могут меняться, и довольно быстро.

    – Это было год-полтора назад, тогда Германия входила в тройку самых позитивно воспринимаемых наций в России. А сегодня доминирует другое представление: что Германия возвращается к своей роли доминирующей в Европе силы, которая хочет контролировать восток Европы, теперь уже по-другому, иными средствами, чем раньше, но все равно хочет. Тогда мы неизбывные противники. Но самое ужасное, что то же самое происходит с немецкой стороны. Я недавно прочитал статью, которая опубликована во Frankfurter Allgemeine Zeitung, название статьи такое: «Россия – это не медведь, а свинья, пожирающая своих детей». Если серьезная газета публикует статью с таким заголовком, значит, не только с московской стороны происходит эта глупость.

    ​– Здесь мы с вами скатываемся в формат взаимных обид России и Европы. Вы высказываете, на что обижаются в России, я, если бы хотел, мог бы перечислить, на что обижаются в Европе.

    – Я перечисляю эти обиды с обеих сторон, уже зафиксировав свою позицию: что и с той стороны дерьмо, и с этой стороны оно же.

    – А можно ли из него выбраться тогда, напрашивается вопрос?

    – Можно.

    – Как, по вашему мнению?

    – Надо расставить приоритеты. Вот смотрите, у нас есть страна, которая переживает очевидные страдания. Это Украина. Там люди убивают друг друга, там есть масса беженцев, там зарплата сократилась с 300 евро до 100, и люди, наверное, будут голодать в ближайшую зиму и так далее. Давайте сделаем приоритетом стабилизацию Украины. Тогда следующий вопрос: можно ли стабилизировать Украину без участия Путина? Ответ очевиден и школьнику: стабилизировать Украину без участия России нельзя.

    – Вы тут немножко подменили понятия: без участия России – это одно, а Путин – это совершенно другое.

    – Я, кстати, совершенно сознательно это сделал, потому что вы проглотили крючок. Ваша позиция какая: да, для того, чтобы этим заняться, надо, чтобы в России не было Путина. И как? Будете ждать, пока он помрет? Украина помрет раньше.

    – Это уже вопрос другой, ни у меня, ни у вас нет сказочного хрустального шара, в котором можно увидеть будущее.

    – Это принципиальный вопрос, потому что либо у европейских политиков есть принципиальное отношение, что мы с таким противным человеком, как Путин, дел не имеем, но тогда высокую цену платят люди в Украине.

    – Проблема в том, что если есть просто противный человек, но договороспособный – это одно, а если есть сомнения в договороспособности этого человека, то с таким человеком, будь он даже очень приятным, общаться незачем.

    – Это у кого есть сомнения в договороспособности?

    ​– Думаю, у очень многих западных партнеров Путина.

    – А у Путина нет сомнения в договороспособности западных партнеров? Один из ключевых мотивов сегодняшнего кризиса какой? Полное отсутствие доверия с обеих сторон.

    – Да, и тут опять мы упираемся в вопрос, кто и как начал нынешний конфликт, и его обойти очень сложно.

    – Это вопрос дурацкий, потому что у каждого будет своя точка отсчета и никогда по этому поводу договориться невозможно. Этим занимаются журналисты, которым делать больше нечего. Политики решают, как выходить из ситуации, а не кто как начал. Если только мы делаем приоритетом то, как спасти Украину и людей там, тогда все эти вопросы, которые мы сейчас обсуждали, становятся вторичными. И тогда нельзя не признать, что неизбежно придется сотрудничать с Россией, а поскольку в России сидит Путин, то есть вариант: подождать, пока Путин помрет – потому что сам он не уйдет и его никто скидывать не будет, страна его поддерживает. Значит, ждать, пока он помрет. Но Украина помрет раньше, еще раз повторяю.

    – Попробуем переместиться с Украины в Россию, там тоже проблем хватает. Что, по вашему мнению, Россия сейчас представляет собой как государство – опять же с точки зрения империи, постимперии и соответствующих процессов?  Административное устройство со всеми национальными автономиями унаследовано от советского проекта. С другой стороны, это страна с явным преобладанием одного этноса – русского, но национальным государством как-то сложно ее считать при наличии национальных автономий и таких территорий, как Чечня, которая живет, по большому счету, по своим законам. Это какая-то промежуточная ситуация? Если да, то промежуточная на пути к чему?

    – Не нужно рассматривать национальное государство как норму. Есть масса государств, не являющихся ни национальными, ни империями. Это государства, в которых больше одной мобилизованной в политическом смысле этнической и культурной группы. Украина такое государство. Попытка из нее сделать национальное государство привела к сегодняшней ситуации.

    Россия, безусловно, не может стать национальным государством в строгом смысле слова, когда есть один культурный стандарт и одна мобилизованная политическая общность.

    Мы живем на развалинах империи, Советский Союз я имею в виду, которая институционализировала этничность, создала автономные республики. Во многих из этих республик большинство населения уже составляют русские. Но отменить эту автономию политически крайне опасно. Это промежуточное состояние в том смысле, что нам нужно, вероятно, найти новые институциональные решения, которые соответствуют реалиям, тому, что у нас есть татары, якуты, чеченцы, у них есть представление о своей земле и так далее. Каким образом политически эти проблемы будут решаться, мне кажется, не знает сегодня никто. К чести постсоветской центральной власти нужно сказать, что она не совершала в этой сфере слишком резких движений, и это важно. Если помните, был проект провести референдум в Адыгее, чтобы она присоединилась к Краснодарскому краю. Потом подумали, подумали, и рассосался референдум, притом что понятно было: большинство проголосует за присоединение, там 65% русских. Но хватило ума этого не делать, потому что коренное население совершенно справедливо ставило вопрос: а как получилось, что здесь русских больше, чем нас?

    – Ничего не делать – это тоже рецепт, но он не может быть вечным.

    – Здесь логика консервативная: не знаешь, что делать, не знаешь, как устроено – ничего не делай.

    – «Не сломано – не чини», другими словами. Это верно. Но может наступить момент, когда уже будет сломано, а плана, как чинить, не будет.

    – Мне кажется, что они об этом думают, отслеживают какие-то негативные тенденции, которые существуют. Скажем, знаменитая историяпро единый учебник истории, она ведь изначально задумывалась как способ поставить под контроль вот эти региональные составляющие системы образования – дагестанские учебники, татарские учебники и так далее. Я кое-какие из этих учебников видел, их авторов надо примерно наказывать ремнем на площади – это совершенно безумные тексты.

    – В каком смысле безумные?

    – Они разжигают такую взаимную ненависть и пропагандируют такую этническую эксклюзивность, что просто подходят по всем определениям под категорию экстремистской литературы. В общем, власти думают, смотрят, мониторят. Сейчас Тишкову (директор Института этнологии РАН Валерий Тишков. – РС) премию дали государственную. За что? За то, что он создал систему этнического мониторинга и раннего предупреждения конфликтов, очень разумная вещь, есть какие-то системы, структуры, которые позволяют за этим наблюдать. Кое-что делается. Это совершенно не значит, что у них все получится, но сказать, что они этим не занимаются, несправедливо.

    – А где в этом контексте, по-вашему, место такого течения, как русский национализм? С одной стороны, вы говорите, что превращение России в национальное государство – вещь опасная и не очень-то нужная…

    – Невозможная. Для того, чтобы превратить Россию в национальное государство в примитивном понимании, нужна другая ситуация, когда есть одна исключительно доминирующая группа, которая воспринимает это государство как свою собственность, плюс есть меньшинства.

    Если же у вас есть регионализм, который может перерастать в национализм, как каталонский, шотландский и так далее, то это уже не национальное государство, потому что есть группы, которые отличаются от ведущей группы в вашем обществе, которые не только говорят, что у них отдельная культура, но и полагают, что у них есть право на свою территорию. Если испанцы не пытаются извести каталонцев, а англичане не пытаются извести шотландцев, то и русским тоже нет смысла пытаться извести татар, чеченцев или якутов. Значит, надо как-то договариваться, а договариваться можно только в рамках более сложной структуры.

    ​– То есть в этом смысле русский национализм обречен на маргинальность?

    – Совершенно с этим не согласен. Прежде всего надо договориться, что такое русский национализм. Мне кажется, что русских националистов разных сортов очень много. Вот Путин – русский националист, Навальный – русский националист. Если вы помните, года три назад Навальный боролся с Путиным под лозунгом, что тот предает интересы России, потому что у него и у его подручных деньги на Западе, дети на Западе, жены на Западе, любовницы на Западе… Когда Путин вошел в конфликт с Западом, этот мотив несколько ушел. У нас много разных сортов русского национализма.

    – Точно так же ушел, допустим, мотив антимигрантский и антикавказский, как только начался украинский кризис.

    – Он ослабел. Всегда в обществе есть какой-то фокус обеспокоенности, недоверия, неприязни и так далее. Был он и в отношении кавказцев. Нельзя сказать, что представление о Чечне, которая «не так живет», куда-то исчезло, оно есть, но в некотором смысле оно не столь важно. Плюс чеченцы повоевали за Россию.

    – Вот это удивительно, как только они стали воевать в Донбассе с симпатичной многим русским националистам стороны, они тут же стали союзниками, все забылось, Кадыров уже хороший.

    – Нет, Кадыров нехороший, к нему масса претензий. Но, собственно, вспомните  историю Российской империи XIX века. Если у вас есть горский народ, воинственный, шебутной, что вы сможете сделать? Создайте «дикую дивизию».

    – Это чисто имперская логика, как раз XIX века. Но мы вроде в XXI веке живем.

    – А что изменилось?!

    – Ну, например, исчезли с лица земли несколько тех самых империй…

    – Одни исчезли, другие появились. Империя Соединенные Штаты, например, или Европейский союз, который одно время претендовал на роль новой империи. Генри Киссинджер, кстати, как-то сказал, что его очень удивляет эта мантра о XXI веке, когда, мол, все по-другому: 500 лет геополитика и ее законы существовали и действовали, а сейчас вдруг перестали почему-то.

    – История всегда тесно связана с вопросом об обустройстве общества и государства. Нынешние российские власти строят какое-то подобие исторического синтеза, где все есть – и советское прошлое, и досоветское. Причем все такое позитивное: и большевики воевали за Россию, и белые воевали за Россию… Министр культуры Мединский сказал, что памятник неплохо бы поставить в Крыму, где были бы и врангелевец, и красный солдат, и даже, кажется, махновец. Это вещь жизнеспособная – переплавка противоречивой российской истории в некий единый исторический миф?

    – Это не вчера возникло. Первые акты в сфере символической политики – это принятие гимна и флага. Выяснилось, что эта тема работает, гимн и флаг уже прижились. Любая вещь, особенно в этой сфере, в колоссальной степени зависит от качества исполнения. Рассуждать о том, что и красные, и белые имели какую-то свою правду, можно по-разному. Можно как Мединский, хотя всякое рассуждение Мединского на какую бы то ни было тему у меня вызывает отвращение. Но в принципе, что же здесь не так? Да, у тех и других была своя правда, да, они еще убивали друг друга по ходу дела, соответственно, каждый из них был по-своему неправ. Как это сплавлять? Трудно – это все вопрос пропорций, вопрос оговорок. С одной стороны, Путин говорит, что большевики не совсем плохие, а с другой – он же говорит, что из-за большевиков Первую мировую проиграли, что это они виноваты.

    – Но каждая крупная нация строит в итоге представления о своей истории, делая какие-то акценты. Так, у французов национальный праздник 14 июля, то есть республиканская традиция победила, хотя сейчас уже все признают, что, наверное, короля казнить не стоило, аякобинский террор – не очень хорошая вещь. Но флаг триколор, а праздник 14 июля. В России такие акценты тоже в конце концов придется расставить?

    – У французов это заняло сто лет. Вот они окончательно решили, что у них флаг триколор и победила республика после того, как несколько раз в течение XIX века реставрировали монархию. Соответственно, у нас есть некоторое время, лет 75, предположим.

    ​– Вы считаете от 1991 года?

    – Допустим. Давайте через 75 лет поговорим об этом. Это вопрос, который совершенно непредсказуем. Потому что для того, чтобы выстроить концепцию прошлого, надо понимать, какая у тебя концепция будущего. Понятно, почему у России нет концепции прошлого: потому что у нее нет концепции будущего. Это предмет ожесточенных споров в обществе. У нас нет в общественном сознании легитимной частной собственности. Можно сказать, что это очень плохо. Но если это та крупная частная собственность, которая была создана в России в эпоху залоговых аукционов, то нормально, что ее не воспринимают как легитимную. Или скажем, у нас нет устоявшегося представления о том, какие отношения у России с Западом. У России всегда была идентичность такая, что мы хотим быть Европой. Какая претензия к Горбачеву у подавляющего большинства людей? Что ты нам сказал, что нас возьмут в Европу, что будут общечеловеческие ценности, что мы откажемся от коммунизма, и нас Европа обнимет как своих.

    Мы отказались от коммунизма, отказались от империи внешней, от того, от сего, но только для того, чтобы выяснилось, что Европа нас ненавидит, боится и не уважает уже не как красных, а как русских.

    – Это вы говорите о своем мнении или о том, как это воспринимает большинство общества?

    Русский человек задумался: а почему мне все время в Европе указывают, что у меня рожа кривая и немытая?

    – Большинство общества, конечно. Но ведь каждый человек, который идет в западное посольство получать визу, вспоминает знаменитую шутку, что есть один способ передвижения, при котором виза не нужна: на танке. Русский человек задумался: а почему мне все время в Европе указывают, что у меня рожа кривая и немытая, а в Азии, которую я привык воспринимать как чужую, мне никто на это не указывает? Это большой вопрос. Я считаю, что 20 последних лет все-таки содержат в себе колоссальную вину Европы перед Россией.

    – В чем она заключается?

    – В том, что был упущен момент для интеграции в Европу, когда русские элиты были, с одной стороны, достаточно слабыми, с другой стороны, не слишком коррумпированными.

    – Был такой момент, когда они были недостаточно коррумпированны?!

    – Да, потому что они всегда воровали, но размер воровства был разный. Министры и чиновники первых гайдаровских лет прикарманивали себе здания для будущих институтов. А уже потом кто-то садился на нефтяную или газовую трубу. Это разные масштабы. Но если ты сидишь на трубе, то тебе уже никакой Европейский союз не нужен.

    – Так может быть, тут вина не только Европы?

    – Безусловно. Никогда вообще вина не лежит только по одну сторону, давайте все время это помнить. Когда мы говорим об украинском кризисе, давайте это правило применять. Когда мы говорим об отношениях между Россией и Европой, давайте тоже помнить об этом. Просто для того, чтобы вылезти из того трагического состояния, в котором мы сегодня находимся, каждая из сторон должна задуматься: может быть, и мы что-то сделали не так?

    Ярослав Шимов

  • Ксения Собчак: Крым – наш огромный геморрой на ближайшие лет сто

    Ксения Собчак: Крым – наш огромный геморрой на ближайшие лет сто

    Ксения Собчак рассказала журналисту Радио Свобода о своих жизненных принципах, отношении к Владимиру Путину, революции и эмиграции.

    –​ Ксения, вас было очень непросто поймать, чтобы записать это интервью. Скажите, вы для себя окончательно решили, что ваша работа интервью брать, а не давать? Вы журналист и точка?

    – Не точка. У меня есть масса вещей, которые я делаю с разными мотивациями. Что-то из-за интереса, что-то из-за денег. Поэтому есть много вещей, которыми я вынуждена одновременно заниматься. Но журналистика – это то, что мне больше всего нравится. Вот если бы мне сказали: «Собчак, у тебя 100 миллионов долларов и тебе не надо работать больше никогда», то я бы, наверное, занималась только журналистикой и ничем другим.

    –​ Тем не менее вы иногда появляетесь в качестве гостьи на федеральных телеканалах. Скажите, зачем вы это делаете? Вы тоскуете по большому эфиру, несмотря на то что сейчас он больше походит на полотна Босха?

    – Естественно, я тоскую. Я считаю, что это жутко несправедливо… Я уверена, что я могла бы делать программы талантливее и более рейтингово, чем многие люди, которые сейчас находятся в телевизоре. Мне обидно, что я не нахожусь в нем исключительно по своим политическим убеждениям. Я тоскую, потому что я телевизионный человек. И хотела бы работать на телевидении. Просто не на таком, как сейчас. К тому же если тебя зовут высказать свою позицию, какие бы там мракобесы ни были, если тебе дают гарантию, что тебя не будут вырезать и нарезать по словам, то надо ходить. Если меня завтра позовет Соловьев к себе в программу (чего, конечно, не будет), то я пойду.

    –​ Не брезгуете?

    – Даже если там будет Проханов или Кургинян – пойду. Слушайте, надо использовать любую возможность высказывать свою точку зрения. Ну да, большинство людей закричат, обсмеют тебя, выставят идиотом, но четыре человека услышат. Надо думать об этом. Меня это не пугает. Мне не важно, кому будет в зале по команде аплодировать публика, мне не важно, что Проханов с Кургиняном договорятся заранее о том, что Собчак плохая.

    – И эти хлопки по команде совпадают с реальными хлопками реальной телевизионной аудитории. Эти хлопки по команде – не по команде.

    – Да какая разница-то? Совпадают эти хлопки, не совпадают – какая разница? Вот у меня другое мнение, и его разделяют много людей. Я это чувствую. Я была на пикнике «Афиши», ко мне подходили люди, жали руку, говорили, что они со мной согласны, что они меня слушают, благодарили за то, что я есть. Возможно, таких людей меньше, но ты же делаешь то, что делаешь для себя, а не для того, чтобы тебя одобрили или не одобрили. Да, это приятно, когда ты чувствуешь поддержку. Но даже если бы ее не было вообще, то я бы все равно ощущала ситуацию так, как я ее ощущаю.

    – Это правда, что вам на российском федеральном телевидении показали красную карточку? Вы эту карточку своими глазами видели?

    – Эту карточку мне показали в виде черных списков, в которых я нахожусь. Сейчас мне уже не звонят, а первое время мне звонили с телеканалов и звали на работу, вести какие-то передачи, но потом перезванивали и извинялись, говорили, что просто не знали, что меня нельзя приглашать на кастинг. Таких случаев было очень много.

    – И при этом вы наверняка в нормальных отношениях с теленачальниками. Как они вам в личных беседах это объясняют? Слушай, старушка, пойми, ты крутая, но просто время такое… 

    – Да я их не ставлю в такую неловкую ситуацию. Зачем мне ставить? Мы же все все понимаем. Эрнста я не хочу ставить в неловкое положение. Познера я не хочу ставить в неловкое положение. Мы общаемся, разговариваем, я понимаю, что Познер хотел меня пригласить, публично об этом говорил даже, но не приглашает. Я понимаю, почему не приглашает. Что ж я буду за ним ходить и говорить: Владимир Владимирович, ну может сейчас вам разрешат меня позвать?

    – Вы верите в эффективность люстраций? Как думаете, люди, которые уничтожают сегодня профессиональное журналистское сообщество, каким-то образом за это ответят?

    – Это сложный очень вопрос. И я много на эту тему думаю. То, что случилось с нашей страной, – это следствие того, что Ельцин не принял такого решения – решения о люстрациях. Казалось, что это все не нужно, казалось, что все эти службы отступили в тот момент, казалось, что с этим со всем покончено. Я не могу до конца понять это. Мне кажется, что при эффективном гражданском обществе люстрации – мера излишняя, потому что должны быть другие механизмы.

    – Олег Добродеев заслуживает люстраций?

    – Сложный вопрос (вздыхает).

    – Или надо понять и простить?

    – Это очень сложный вопрос. Не могу сказать про Добродеева, но вот про Эрнста точно могу сказать: если бы завтра случилась свобода СМИ, то на Первом канале он бы делал самые крутые и прикольные новости в стране. И равных бы ему не было. Я уверена, что ему крайне не нравится то, что он делает сейчас. И чувствует неловкость. Возможно, даже стыд.

    – Константин Львович не уверовал.

    – Вообще нет. Я его часто вижу в каких-то компаниях. И я вижу его реакцию на слова других людей. Просто он сделал выбор в пользу работы. И знаете, я его не могу осуждать. Потому что я не знаю, какой бы выбор сделала я, если бы мой выбор был связан с местом человека, который определяет политику главного телеканала страны. Это очень сложный выбор. Я надеюсь, что я бы сделала правильный выбор. Но не уверена, потому что это очень большой соблазн. Я думаю, что Эрнст себя утешает тем, что без него все было бы хуже в сто раз. И это правда. Сравните Первый канал и «Россию». Не хочется разбираться в сортах говна, согласна. Но Первый, с точки зрения развлекательного продукта, с точки зрения эфиров Познера, Ивана Урганта, фильмов документальных… слава богу, что хоть это есть. Так не хочется рассуждать, но Эрнст наверняка объясняет себе это так: «Не было бы меня, у вас бы были исключительно «новые русские бабки» и вот эти новости». Это позиция человека, который спасает трех евреев у себя на чердаке. Чуть-чуть «Список Шиндлера».

    – Скажите, а что явилось причиной вашей довольно стремительной эволюции: из российской Пэрис Хилтон в российскую Опру Уинфри? Было какое-то событие, которое вас заставило посмотреть на себя совершенно с другого ракурса, или это стихийное?

    – Был конкретный момент. Это был первый митинг на Болотной. Я хотела на него пойти и понимала, что могут быть тяжелые последствия. У меня тогда и день был распланирован. Между съемками у меня был назначен поход в салон. Значит, все мои друзья пойдут на площадь, а я в салон? Меня бы мучила совесть, я поняла, что я так не хочу. Во мне эта энергия несправедливости накапливалась давно. Я видела, какое количество бесталанных и никчемных людей по отрицательным признакам – умению подстраиваться и льстить – проходят в систему. И это очень неприятное чувство. Мне нравится свобода конкуренции. Мне нравится возможность в этой конкуренции расти и развиваться.

    ​– И вот вы пошли на этот митинг и заразились чем-то серьезным, что до сих пор не проходит?

    – Я не на митинге заразилась. Я просто вышла на митинг и все. Ты нырнул в воду – и дальше все, стихия. Один барьер перешагиваешь, и потом уже не страшно. Осознанный шаг совершен.

    – Почему ваши коллеги, ваш круг из шоу-бизнеса публично не последовал вашему примеру? Никто, кроме вас, какие бы ужасы в стране ни происходили, не стал пусть даже умеренно, но задавать неприятные вопросы государству.

    – Люди очень разные. Многие не испытывают жажды свободы. У многих просто нет такой необходимости. Многие не хотят говорить, когда чувствуют несправедливость.

    – Неужели среди вашего окружения есть такие люди, которые не испытывают желания осудить антисиротский закон?

    – Есть. Они понимают, что стратегически, может быть, сейчас выгоднее промолчать, а потом постараться отменить этот закон: сейчас я ничего не добьюсь, если я выскажусь, зато потом как-то хитро через несколько лет я что-то изменю. Есть люди, которые искренне верят в такую логику. Я точно не такой человек. Я не такой была всю жизнь, с детства, над этим всегда смеялись мои родители. Я всю жизнь говорила так, как я думаю, даже во вред себе. Не могу себя сдержать.

    – Вам бывает неловко за ваше прошлое? За проекты, в которых вы участвовали. Или любому своему опыту вы благодарны?

    – Бывает. И часто. Но это же все – часть меня. В тот момент, когда я начинала все это делать, мне не было неловко. Мне было прекрасно. Мне было 18. Я приехала покорять Москву. Не прошла кастинг в программу «Афиша», меня обошла Таня Арно. Я тогда не смогла справиться с текстом, запиналась бесконечно. Рыдала два дня. Потом пошла дальше по кастингам. На НТВ пошла. На ТНТ пошла. И вот меня взяли вести «Дом-2». Я была счастлива. «Дом-2» так «Дом-2». Благодарна ли я этому опыту? В тот момент я была очень рада. Хорошая зарплата, новый проект, телевидение – а телевидение было моей мечтой. Я делала все это с большим удовольствием. Шли годы, я понимала, что я не расту, понимала, что это не мой масштаб, не моя история, мне становилось тяжелее. Это жизненный процесс. И как-то все совпало в одной точке: усталость от «Дома-2», от того, что твои амбиции и возможности гораздо выше того, чем ты занимаешься. Плюс несправедливость, которую ты видишь вокруг. Все это создало энергию, которая вышла вот таким образом.

    – Вы общаетесь со своими однокурсниками? И следите за тем, что сейчас происходит в МГИМО? Знаете, например, что ректор Торкунов выступил с заявлением, что было бы здорово вернуть в школы пятиминутки политинформации?

    – Не общаюсь. Я в МГИМО приходила именно учиться. Я сидела на первой парте, сдавала экзамены и уходила. Жизнь у меня была в другом месте. С Торкуновым я недавно сделала интервью, оно для меня было очень тяжелым. Он мне сказал, что его не так поняли. Он предложил устраивать пятнадцатиминутки о том, что происходит вообще в мире, чтобы дети имели хоть какое-то представление о мире: у нас люди не знают, где находится Южная Корея, а где Америка…

    – Для этого есть уроки географии.

    – Ну вот у него своя особенная позиция. Знаете, я его настолько уважала, когда училась в МГИМО, что для меня как для студента ректор Торкунов – это вот легенда института. Он приходил, и все замирали. Он помог мне перевестись, что было очень сложно сделать. Я училась год в Питере и решила перевестись, когда папы не стало. Я ему за это благодарна и вообще к нему с детства с трепетом отношусь. И тут он приходит ко мне на интервью… но я не могу его не спросить про уволенного профессора Зубова. Не могу не спросить про вот эту политинформацию в школах… это было сложно.

    – Он с вами разговаривал намеками и эвфемизмами?

    – Нет, хороший разговор вышел. Для меня не очень убедительно было то, что он говорит. Но детская сентиментальность есть даже во мне, в человеке, который очень любит правду и справедливость.

    – Ваша детская сентиментальность не позволила его уничтожить неприятными вопросами?

    – Да, в этот момент я подумала про Путина. Возможно, у него тоже к каким-нибудь Ротенбергам… к кому-то, на кого вся общественность справедливо наседает, есть какие-то свои чувства ценные. Представь человека, который когда-то дал тебе первую работу, помог тебе с деньгами, когда у тебя их совсем не было, а нужно было, например, операцию брату сделать… а потом этот человек выходит и начинает говорить ад и трэш! И ты, Рома, не сделал бы про него резкий репортаж у Марианны Максимовской. Ты бы не стал вставать с этим человеком в один строй мракобесный, но и убить его репортажем и словом ты не можешь.

    – Ксения, вы петербурженка? Чувствуете себя частью культуры и тусовки Питера? Ходите в бар «Хроники», например?

    – Бар «Хроники»?

    – Популярное местечко в Питере сейчас, да.

    – Я сто лет не была ни в каких барах в Питере, да и в Москве тоже.

    – В Москве их просто нет. А в Питере бары – это часть городской культуры.

    – Я очень люблю Петербург. Вчера каталась в Москве на лодке, смотрела по сторонам и говорила: «Ребята, это вообще нельзя сравнивать с Питером. Чем вы тут восхищаетесь?» Питер потрясающе красивый город, но я, конечно, уже москвичка. Давно.

    – Вы когда-нибудь голосовали за Путина?

    – Да. Однажды. Самый первый раз. Я голосовала с хорошим чувством. Это была радость большая.

    – Как может быть радостным событие, когда главой государства становится сотрудник КГБ?

    – Я его так не воспринимала. А был хоть один человек в семье Ельцина, когда решался вопрос о Путине, который сказал бы: «Ребята, да он вообще кагэбэшник…»

    – Может, и был такой человек. Мы же не все слышим.

    – Мне из достаточно достоверных источников известно, что в тот момент об этом никто и не задумывался. И я это понимаю. Путин работал с моим папой. И он был человеком абсолютно демократических убеждений.

    – Путин был человеком демократических убеждений? Очень, Ксения, смешно.

    – Да. Абсолютно.

    – Как это? Он же был вышибалой при вашем отце… каких еще убеждений?..

    – Да не был он никогда вышибалой. Он решал огромное количество вопросов. Он всегда был очень эффективен и трудолюбив. Папа его очень ценил. Все вот эти истории о том, что Путин был его шестеркой – это все неправда. Цель этих разговор понятна – унизить Путина. И вот эти все фотографии с чемоданом есть…

    – … и фотки, где Путин в дурацких немыслимых пиджаках за спиной вашего отца…

    – В дурацких пиджаках он ходил. Но это было связано не с тем, что он шестерка, а с тем, что у него вкуса нет. Он вообще человек не про эстетику. Это так. Папа мой был всегда эстетом. И не факт, что это для политика хорошо. Для папы важно было, чтобы у него был красивый пиджак, чтобы в доме было чисто и красиво. Маме моей это было важно, мне это очень важно. Но в русский национальный код это качество не входит – любовь к эстетике. Мы – нация не очень эстетически одаренная. Мы не французы. И не итальянцы. Вот Путин и не был эстетом. И не стал им, став президентом. Но и шестеркой он не был. Когда Путин переехал в Москву, его и тут все ценили именно за его невероятную трудоспособность. За его желание все взять на себя, стать незаменимым. Так было и при моем отце. Папа уезжал куда-то выступать, а Путин всю черную работу брал на себя: бумаги, хозяйственную деятельность… он делал карьеру, осознанно. Путин – правая рука, без которой вообще ничего нельзя сделать, без которой невозможно обойтись. Он был готов брать на себя не очень любимую другими людьми работу.

    – И вот теперь у него самого нет никакой правой руки. Все в стране завязано на нем. И он ничего никому не может делегировать.

    – Да. Не может он делегировать. Потому что он не доверяет. И понимает, что люди напортачат, сделают плохо и вообще, люди – говно. Так он тоже думает наверняка.

    – Вы будете голосовать за Путина еще?

    – Нет.

    – За кого тогда будете? Кандидаты же не меняются в России. Путин, Зюганов, Жириновский и кто-нибудь еще.

    – Может, и ни за кого не буду. В прошлый раз за Прохорова голосовала.

    – Есть неприятное чувство, что вас Прохоров кинул? Взял и исчез после выборов куда-то. Вместе с вашим голосом.

    – Он кинул нас. Но кинули и его тоже. Все кинули всех. Я разговаривала с ним, и не раз. Я верю в то, что он искренне считал, что ему дадут какие-то возможности, рычаги и полномочия для изменения ситуации. Он бы не полез в это, если бы сам не верил. Зачем ему так подставляться? Он хотел партию создать. Но его кинули, что в очередной раз подтверждает, что не надо с Кремлем дел иметь. А ведь было бы очень по-умному сделать так, чтобы Прохоров был. В это хотелось поверить. Тогда это мог быть хороший выход – создать правую ногу, на которую можно опираться. Чтобы была другая повестка, чтобы постепенно эту повестку инкорпорировать в общую государственную повестку. Для большой части аудитории это был бы выход.

    – Но в итоге решили, что и так сойдет?

    – Да, решили, что нечего париться.

    – Есть политик, говорящий и думающий на русском языке, который вам нравится? За кого вам было бы не противно голосовать?

    – Да, есть такой политик. Депутат Сергей Петров, хозяин компании Rolf. Он не голосует никогда за мракобесие и не поддерживает его, при этом он очень скромный человек, не пиарится, как это делает, например, Дима Гудков. Супермужик. Он поддерживал в свое время Зимина, помогает оппозиции сильно. Он неравнодушный человек правых взглядов, что для меня немаловажно. Еще Навального я очень уважаю. Он делает очень большую работу. Он пробивной молот в системе. И играет очень большую роль.

    – Популярная тема – отъезд из России.

    – Да нет, это адская чушь.

    – Почему же чушь? Много заметных людей уезжают из России.

    – Уезжают. Мои друзья уезжают. И мне обидно. Скоро общаться тут будет не с кем. Но я не уезжаю.

    – А что вас заставит уехать? После убийства Немцова вы же моментально уехали.

    – Я уехала на какое-то время, да. Наняла охрану. Я сейчас с охраной хожу. Это связано с безопасностью. Из двух разных серьезных источников я получила информацию о том, что существуют расстрельные списки, в которые я попала. Я узнала о том, что в Москве работают группы боевиков. Цинично говоря, Немцов нас спас.

    – Списки эти если и были, то никуда не делись. И фамилия ваша из них тоже.

    – После убийства Немцова ситуация изменилась. Путин очень разозлился. Разозлились эфэсбэшники, силовики. В данный момент по ощущению какой-то прямой опасности нет. Но она может возникнуть. Такая опасность для публичного человека, особенно время от времени рассуждающего о Рамзане Кадырове, есть всегда. С этим уровнем риска я жить могу. Если начнется 17-й год, не смогу.

    – Где бы вы хотели жить, если не здесь?

    – Я вообще очень большой патриот. Я очень люблю свою работу, город, друзей. Но если завтра война, то место для эмиграции будет русскоговорящим. Я же вынуждена работать русским языком.

    – Израиль? Украина? Лондон еще вполне себе русскоговорящий город…

    – Лондон – очень дорого. Я не потяну.

    – Вы долларовый миллионер, Ксения. Потянете.

    – Да, я долларовый миллионер, но для того, чтобы обеспечить тот уровень жизни, который я люблю, – чтобы был водитель, домработница, квартира нормальная, – этого не хватит. В Лондоне мои друзья – долларовые миллиардеры живут в таких квартирах, в которых, честно говоря, тесновато. Там другой уклад жизни. В Израиль не хотелось бы, но, знаете, я об этом стала думать – получить израильский паспорт с фамилией Виторган будет легче всего. Не зря же я замуж выходила. Будет еврейская линия. Меня всю жизнь считали еврейкой, хотя во мне еврейской крови ровно столько, сколько польской, чешской и русской. То есть еврейства во мне одна четверть по маме. Но принято считать, что мой папа был евреем. Это не так. А вот мой муж Максим Виторган – полностью еврей. Но я бы скорее уехала в Америку. Там большая русская диаспора. Делала бы карьеру на русском телеканале там. Еще есть Рига. Пошла бы работать к Гале Тимченко в «Медузу» редактором.

    – Продолжите, пожалуйста, фразу: Крым…

    – …наш огромный геморрой на ближайшие лет сто. Его уже явно не вернут. А что с ним делать – не понятно. Это такая история, которую всем расхлебывать очень долго.

    – Люди, которые аннексировали Крым, не понимали, что присоединяют себе геморрой на сто лет?

    – Нет, для себя-то эти люди сделали все правильно. Смотрите, я человек, который умеет рассуждать не только со своей точки зрения, но и с точки зрения других. Так вот для Путина это был ход правильный. Я думаю, если бы президента сейчас вернули в тот момент, когда надо было принимать решение, он бы это решение не изменил. И логика тут такая: отношения с Украиной все равно просраны, они не наладятся, вне зависимости от Крыма. Так ты хотя бы получаешь территорию; так ты благодаря конфликту в Украине гарантируешь невхождение Украины в НАТО (потому что страна с территориальными конфликтами не может войти в НАТО); так ты гарантируешь себе подъем рейтинга и благодарность пожилого населения, которое помнит, что Крым наш, не понятно, зачем он нужен, но он наш, и мы вообще там в детстве отдыхали. А экономика все равно шла на спад, нефть падала, экономический вектор развития падал, Путин это прекрасно понимал. Терять-то нечего, а приобрести можно многое: появляется то, на что можно свалить кризис, появляется объяснение для людей, почему мы стали жить гораздо хуже – кругом враги, нас все не любят, так что за Крым, друзья, за Крым! Блистательно же. Для себя он очень эффективный политик.

    – Как вы думаете, кто и зачем придумал этот конфликт с Украиной? Мирный студенческий Майдан, горящую улицу Грушевского, аннексию Крыма и далее войну на востоке. У этого есть автор?

    – У этого автор – история. У таких крупных геополитических событий не бывает одного автора.

    – Кто-то валит все на Суркова, который якобы жил в Киеве незадолго до начала революции на Майдане.

    – Каждый сыграл какую-то свою роль. И народ Украины с его искренним возмущением. И разгон студентов сыграл свою роль. При этом там, разумеется, были спецслужбы. Разные. Американские тоже. Виктория Нуланд печеньки там не просто так раздавала. Не надо это тоже скидывать со счетов. Было ли это основным? Нет. Основной была эмоция людей. Сыграли ли на этой эмоции? Сыграли. Каждый в своих интересах сыграл.

    – В какой момент Путин захотел аннексировать Крым? До печенек или после?

    – Не знаю. Говорят, что до. Говорят, что идея эта витала давно, но не знали, как подступиться к ее реализации. А тут вроде как подфартило, хороший момент. Путин мыслит историческими категориями, поэтому я верю в то, что Крымом он хотел давно завладеть. И это для него покруче Олимпиады будет.

    – Анатолий Александрович Собчак был бы доволен внутренней и внешней политикой, которую исповедует сегодня Россия?

    – Я часто об этом думаю. И наверное нет, он не был бы доволен. У него был другой способ мышления. Мой отец исходил не из тех позиций, из которых исходит сегодня Путин. Путин, на мой взгляд, исходит из того, что народ ему попался говененький: работать не хочет, кругом быдло, страна разваливается, как управлять – не понятно. Поэтому надо управлять строго. Но по своим убеждениям он не Сталин, он не хочет расстрелов. Он вынужден делать силовые вещи, когда уже понимает, что его условно загоняют в тупик. Путин думает так: людей надо кормить, я несу за них ответственность, работать они не хотят, поэтому работать будет моя система – тут у меня кооператив «Озеро», тут какие-то чуваки, которых я контролирую и ставлю, тут кому-то “навешаю”, тут позвоню наору… вот я этим всем сложным механизмом в ручном режиме управляю.

    – А из каких позиций исходил ваш отец?

    – Мой отец исходил из того, что у российского народа нет никаких фундаментальных отличий от других народов. Он исходил из того, что первично построение системы: если ты строишь систему, то она первична, и любой народ будет функционировать по правилам системы. Если система демократическая, если есть сменяемость власти, если есть работающие институты, независимые суды, то это переломит любой народ и любую специфику народного менталитета, любые милые и забавные черты национальностей. Это то, что произошло в Грузии на какой-то короткий период. Синонимом слова «жулик» в СССР был грузин в белой кепке. Тем не менее часть реформ Саакашвили там до сих пор работают, потому что систему поменяли.

    ​–  Ваша мама – Людмила Нарусова – отошла от политических дел? Чем она сейчас занимается?

    ​– Совсем отошла. Она занимается домом. Издает книги папины. Фондом в Питере занимается.

    ​– Она как-то оценивает современную политическую ситуацию в России? Или все это уже не про нее?

    ​– Она рефлексирует. Переживает. И понимает, что она уже не может стать агентом каких-либо изменений. Она человек демократических взглядов. И сейчас иногда пристыженно думает о компромиссах, на которые шла.

    ​– Вы всегда последовательно выступали за диалог с властью, какой бы она ни была. И на Болотку с этой мыслью ходили – давайте не бузить, а разговаривать. Скажите, вы до сих пор так считаете?

    ​– С властью говорить, конечно, очень сложно. Но я категорически против любой революции. Любой, даже той, которая совершается за те идеалы, что я разделяю. Потому что революция всегда после себя сеет хаос и ситуацию, при которой утерян контроль. Для человека правоконсервативных взглядов это всегда самое страшное, что только может быть. Хаос страшнее Путина. Я не хочу в этой ситуации оказаться. У меня бизнес, ресторан, у меня куча людей, которые зависят от меня. Я не хочу глобального кризиса, при котором закрываются все банки, прекращается любая экономическая деятельность.

    ​– Но если нет выборов, нет СМИ, нет противоположного мнения даже для выпуска пара…

    ​– Но это же не может длиться бесконечно. Ситуация в ближайшее десятилетие изменится. И народ у нас, мне кажется, не кровожадный. Я не верю в такую смену власти. Во всяком случае я очень на это рассчитываю. При этом я понимаю, что мы в тупике. Я понимаю, что с этой властью ни о чем разговаривать невозможно. Но я очень боюсь 17-го года, когда за прогрессивными идеалами последовали ужасы. Да, это отдает чуть-чуть «сурковской пропагандой», но это действительно так. Я боюсь, что в ситуации обнищания и падающих цен на нефть к власти придут люди, которые должны будут кинуть кусок мяса тем, кто их выбрал, и этот кусок мяса снова будут есть предприниматели и олигархи. Я против этого. Система должна по-другому работать.

  • Иранский узел завязывается в удавку на шее Кремля

    Иранский узел завязывается в удавку на шее Кремля

    После снятия 16 июля санкций с Ирана «эксперты» щедро подарили Сирию и Иран США, а Украину – РФ. Это же сделали и пропагандисты Кремля, что показательно, но в США «подарок» не заметили.

    Зато 21 июля появилось интервью премьер-министр Сирии Ваиль аль-Хальки агентству РИА Новости, где он сообщил, что ведет переговоры о вступлении Сирии в Евразийский союз. Премьер также сообщил, что «действия коалиции во главе с США не имеют ничего общего с борьбой с терроризмом». Обвинил США в отказе согласовывать с ним удары по ИГИЛ. По его мнению, ИГИЛ вооружают и снабжают бойцами «известные силы, включая Турцию, сионистов, Иорданию, Катар, Саудовскую Аравию и т.д.», а главным другом сирийского народа он объявил Россию, которая много чего обещает.

    СМИ РФ радостно тиражировали новость о приращении России Сирией, которую сами и создали, но опустили слова Ваильи аль-Халька о сионистах в ИГИЛ и другие нелепости. В РФ не ожидали, что премьера понесет как Остапа Бендера. Взаимная противоречивость версий о Сирии, отданной США за Украину, и Сирией, вступающий в «Таежный союз», Кремль не смущает. Это новая тенденция в его пропаганде: побольше разных версий с приклеенным хэппи эндом для РФ. Главная цель шумихи о «сделке»: поднять настроение «русскому миру» и убедить его, что вместо стабильно низких цен на нефть, изгнания РФ с рынка нефти и утратой ею влияния на Иран, Россия якобы получила Сирию и Украину. На фоне этих неприятностей и открытия посольства Кубы в США, ватный мир надо срочно чем-то бодрить, и неважно, что Украина с Сирией остаются там, где были и до «сделки».

    Ваиль аль-Хальк представляет режим Асада, который контролирует Дамаски около 20% территории Сирии. Если добавить территорию ИГИЛ, то где-то 60% будет. Но есть проблема: Асад формально воюет с ИГИЛ, а РФ формально считает ИГИЛ террористами. Именно формально, так как когда в РФ и у Асада поняли, что повстанцы вот-вот снесут арабский социализм Асада, то для его спасения создали ИГИЛ с вывеской ислама без примесей социализма. План почти удался. Революцию остановили, Асад остался в Дамаске, а ИГИЛ осенью 2014 г. вопреки логике пошел не на Дамаск, а оттуда на занятые Израилем Голанские высоты, а к нефти Мосула, чтобы удалить иракскую нефть с рынка к радости РФ.

    Но тут случился повтор Донбасса. ИГИЛ оказался в положении местных и заезжих казаков, а Асад ‒ в роли Плотницкого или Захарченко и выяснились три неприятных для РФ момента.

    Первый. «Сирийские казаки» ИГИЛ финансово гораздо более независимы, чем казаки луганско-донские. Угля у ИГИЛ нет, но есть иракская нефть, антиквариат и «окно в мир» через Ливан. В ноябре 2014 г. ИГИЛ пытался было захватить ливанский порт Триполи, но оставил эту затею, видимо, договорившись об «окне» для контрабанды. В США доходы ИГИЛ от торговли нефтью оценивают в 40 млн. долларов в месяц. ИГИЛ не жадный ‒ в начале года отдавал баррель нефти за 10 долларов. Сколько дает антиквариат, ‒ неизвестно, но глядя, как ИГИЛ активно громит в Ираке и Сирии музеи, ‒ это солидные деньги.

    Второй неприятный момент для РФ: с деньгами «сирийские казаки» игнорируют Асада, а у спецслужб РФ в Сирии, в отличие от Донбасса, руки коротки, чтобы их приструнить. Поэтому ИГИЛ время от времени воюет с Асадом за бизнесы и успешней, чем казаки с Плотницким, а спецназ РФ, в отличие от Луганской области, ничего сделать не может.

    Третий момент: ИГИЛ за халифат от океана до океана, но без шиитов, так как в ИГИЛ сунниты. Поэтому ИГИЛ легко двигался по суннитскому северу Ирака, но когда уперся в шиитский юг и Багдад, то наступление стало, и начался откат. Пока ИГИЛ убивал езидов и христиан, это было одно, но когда ИГИЛ стал казнить шиитов, то на него ополчились шиитский Иран, и поддерживаемая им Хезболла. ИГИЛ не только топчется у границы Ирана, но и покушается на его имидж лидера исламской революции, что напоминает спор СССР с Китаем, кто из них истинный марксист, а кто – ревизионист. Для Ирана не секрет, зачем создали ИГИЛ, и что теперь по тем же причинам Россия может развернуть ИГИЛ против Ирана. И не только Россия.

    Если Иран забудет свои обязательства по ядерному оружию, то соседи и США помогут ИГИЛ решить спор, кто больший исламский революционер. Без всяких поставок. Армия Ирака просто отступит под натиском «превосходящих сил» и оставит ИГИЛ две сотни единиц бронетехники с боекомплектом. Это креативней басен Кремля о военных трофеях ДНР и ЛНР, вызывающих ощущение, что казаки разбили армию РФ и отняли у нее новые танки. Но это в случае, если у Тегерана начнется «склероз».

    Для ИГИЛ у США и коалиции стратегия почти та же, что у Порошенко для ДНР/ЛНР: военная и экономическая блокада, чтобы фаны «русского» и «исламского» миров могли радоваться им без помех извне. Если эти «миры» с оружием вылезут за границу, то по ним будут стрелять как в Марьинке. В США прогнозируют, что за пять лет «мир» ИГИЛ его обитателям порядком надоест и тогда с минимумом потерь в него войдут сирийские и палестинские отряды, наученные за это время военному делу настоящим образом. Надо ждать, демократия – не коммунизм, на штыках разносится плохо. Стратегия реалистичная, так как Иран де-факто присоединился к коалиции 60-ти стран против ИГИЛ, и та попала в изоляции. Пока ИГИЛ еще пытается взорвать Турцию через курдов и разжечь исламскую «революцию» от Египта до Нигерии, но судя по массовым арестам его агентов в Турции и других странах, перспективы у ИГИЛ не очень.

    Есть ли у Ирана мотивы для «склероза»? Почти нет, на что указываетмайский анонс первых общих военно-морских учениях на Каспии флотов России и Азербайджана в сентябре 2015 г.

    За четверть века ничего такого тут не было. Так как Иран третья страна с военным флотом на озере Каспий, и системно его наращивающая, то учения направлены явно не против 6-го флота США.

    Зачем Ирану этот флот? Вероятно, для поисков персидской княжны, брошенной за борт Стенькой Разиной, сходившим за зипунами. Или для мемориальной регаты по местам Персидского похода Петра I. В Иране логично опасаются, что Россия, которая всегда вела исключительно справедливые и освободительные войны, опять вторгнется в Персию. В России тоже опасаются, что в Иране не так плохо с исторической памятью, как кажется, и «русскому миру» могут вернуть его коронный вопрос: «Зачем наших женщин и детей убивал?». Иран не случайно после снятия санкций отказалсяот закупок в РФ самолетов, а в РФ «забыли» о своем обещании продать ему ракеты С-300, вызвавшем тогда тревогу в мире, ‒ Кремль опасается, что они могут полететь и в сторону Москвы.

    Кремль явно теряет в лице Ирана еще одного союзника, а ситуация на Каспии меняется на глазах. Осенью 2014 г. Азербайджан де-факто вступил в НАТО, заключив военный союз с Турцией, и стал активно вооружаться. Не факт, что НАТО вступится за Турцию, если Турция вступится за Азербайджан в случае его столкновения с войсками Армении и РФ в Карабахе, но направление союза очевидно. Кремль соблазнял Баку Евразийским союзом, но Ильхам Алиев ставит условием вступления в него Азербайджана возврат территорий,отторгнутых у него Армений. Так московская политика «разделяй и властвуй» оборачивается против самой Москвы: она взяла на себя роль арбитра по Карабаху, но какой вердикт не вынеси, он ударит по РФ. Рост антироссийских настроений в Армении после инцидента в Гюмри и Тарифного майдана еще больше осложняет положение Кремля: поддерживая Азербайджан, он теряет Армению, и наоборот.

    Кремль ищет выход из этой ситуации в консервации конфликта в Карабахе и темы возврата Азербайджану семи отторгнутых районов, а взамен хочет переориентировать Баку на идею воссоединение Азербайджана с так называемым иранским Азербайджаном. Отсюда и анонс военных игр на Каспии. Но затевая эту игру, Кремль рискует запутаться, и затянуть Каспийский узел на своей шее до предела.

    Население Азербайджана – 9,5 млн. человек, а в Иране по разным подсчетам от 10 до 16 млн. азербайджанцев, и Тегеран тоже может сыграть в политику воссоединения. Сыграть более успешно, так как Тегеран легко докажет: «Огненная земля» Азербайджана была именно сакральным местом для персов-огнепоклонников, и что тюрки-азербайджанцы там появились на тысячу лет позже. Иран выиграет не только конкурс сакральных мест в информвойне, но и другие «конкурсы» тоже.

    С мая Баку неожиданно стал демонстрировать поддержку Москве, изображая, что «лег» в курс «флота» Кремля. Было заявлено о закрытии офиса ОБСЕ в Баку, а 16 июля Ильхам Алиев произнес эмоциональную речь в адрес ЕС о «встающем с колен Азербайджане». Для Баку, четверть века смотревшего на ЕС как на рычаг давления на Москву по вопросу Карабаха, такая риторика нехарактерна. Но не стоит спешить с выводами, Италия тоже дружила с Германией и Австро-Венгрией, но в Первую мировую войну вступила на стороне Антанты. Политика на Востоке дело очень тонкое, а Кремль слишком затянул Каспийский узел, чтобы безболезненно для себя его развязать.

    Сергей Климовский

  • Юрий Касьянов: В этом году, однозначно, будет развязка

    Юрий Касьянов: В этом году, однозначно, будет развязка

    47-летний Юрий Касьянов живет в Киеве. Женат, двое взрослых сыновей. Закончил Киевское Высшее военно-авиационное инженерное училище в 1991-м, попал по распределению служить в Белоруссию. Вернулся в Украину в 2001 году. Был журналистом, менеджером, предпринимателем. А после начала донбасского конфликта практически всё время пропадает в зоне АТО. «Делаю, что могу, что получается, чтобы война быстрее закончилась», — поясняет он.

    От оптики до беспилотников

    — Юрий Владимирович, когда и почему вы решили стать волонтёром (или добровольцем, как вы предпочитаете, чтобы вас называли)?

    — 21 ноября 2013 года я ушёл на Майдан. После него начались события в Крыму; потом — конфликт на востоке Украины. 30 апреля 2014-го, накануне начала военной операции вокруг Славянска, я с активистами «Автодозора» привёз в Изюм бронежилеты, рации, приборы ночного видения, форму для бойцов Первого добровольческого батальона Нацгвардии (теперь — имени генерала Кульчицкого) и там остался… Занимался снабжением военнослужащих, гвардейцев, милиции, спецназа, добровольцев — всех, кто воевал за Украину. Среди героев не может быть любимчиков… Бывал во всех освобожденных населённых пунктах Донбасса. Везде, где нужна была наша помощь.

    — Кто входит в «Армию SOS», сколько вас, какие у вас основные направления деятельности?

    — В марте прошлого года я познакомился с ребятами, которые называли себя «АРМИЯ SOS», и мы стали работать вместе. Так нас стало четверо. Потом пятеро. А потом — пошло-поехало… Сегодня имя «АРМИЯ SOS» объединяет, наверное, до 100 волонтёров в Украине и других странах. А, может, даже больше. Это разветвлённая горизонтальная структура, которая занимается снабжением передовой (фронта) всем необходимым (автомобильная техника для фронта, и приборы для бесшумной стрельбы, оптика, форма, маскхалаты, экипировка — закупалось и передавалось множество всего, на миллионы гривен), разрабатывает навигационные планшеты с программами для артиллерийской стрельбы (сотни штук таких планшетов розданы в войска). А ещё имеет своё конструкторское бюро и опытное производство беспилотников, занимается разведкой — сбором и анализом информации…

    Год назад, будучи на фронте, я понял, что с ожесточением войны, когда стали активно применяться артиллерия, танки, победить без современных средств разведки невозможно. Нужны были, в первую очередь, беспилотные летательные аппараты.

    Государство до сих пор не решило эту проблему. Поэтому беспилотниками занимались и занимаемся мы — волонтёры или добровольцы. Мы не только строим БПЛА, но и работаем на фронте в составе мобильных групп разведки — летаем, дешифрируем полученную информацию, делаем анализ, готовим отчёты. Развединформация даёт возможность нашим войскам правильно и вовремя подготовиться к вражеской атаке, нанести упреждающий удар, обнаружить резервы противника, спрятанные «Грады», танки, артиллерию. Применение беспилотников сохраняет жизни наших бойцов. Один БПЛА стоит от полутора тысяч долларов до десятков тысяч… Мы говорим о себестоимости аппарата — цена деталей, стоимость электричества, аренды помещений. Волонтёры не получают зарплату.

    О мине замедленного действия

    — Как армия изменилась за более чем год войны?

    — Снабжение военнослужащих заметно улучшилось. Заметно стало, что у нас вообще есть армия. И заслуга в этом всего общества — и волонтёров, и государственных институтов, которые стали работать лучше. Мы — волонтёры — начинали свою деятельность на фронте с активной помощи добровольцам — вчерашним майдановцам. Но когда познакомились с военнослужащими различных подразделений, были приятно удивлены высочайшим уровнем патриотизма и ответственности. Оказалось, что в армии патриотов не меньше, чем среди добровольцев, а жёсткая дисциплина и выучка делают армейские части куда более боеспособными. Одними из первых мы познакомились с бойцами 26-й артиллерийской бригады — ещё под Славянском; с десантниками 80-й и 95-й бригад… И до сих пор поддерживаем тёплые дружеские отношения, и часто встречаемся на войне.

    — Что больше всего потрясло из того, что довелось увидеть на фронте?

    — То, как люди привыкают к войне. Как она становится обыденностью, а смерть — частью этой обыденной фронтовой жизни. Война ломает психику; невозможные вещи воспринимаются как естественные… Десятки тысяч людей проходят через эту ломку и возвращаются в гражданскую жизнь — искалеченные и духовно и физически. Это — мина замедленного действия, которая ещё сработает.

    «Договорняк» по Донецку

    — Как получилось, что именно добровольцы (волонтёры, воины) сумели в прошлом году сдержать террористическую орду?

    — Когда Гиркин захватил Славянск, армия была во многом деморализована — она, во-первых, уничтожалась два десятка лет, во-вторых, после событий на Майдане военные были дезориентированы, многие не понимали, где враг, где друг… То же самое можно сказать и про милицию, про внутренние войска. Государственные структуры были безумно коррумпированы (впрочем, и сейчас тоже), и не могли, не хотели заниматься противодействием ползучей российской агрессии. В этих условиях добровольцы Первого резервного батальона Нацгвардии (сейчас — батальон имени Кульчицкого) смогли стать цементирующим звеном в силовых структурах, а волонтёры заменили отвратительно работающие тыловые снабженческие структуры. Гиркин, Путин, наши предатели не ожидали такого развития событий. Фактически добровольцы и волонтёры нанесли противнику первое серьёзное поражение в этой войне. И это случилось потому, что у нас — здоровое общество, готовое сражаться за свою страну.

    — Вы назвали выход группы Гиркина из Славянска в июле прошлого года и прибытие этой оравы в Донецк «договорняком» и первым большим поражением Украины в этой войне. Действительно считаете, что Киев тогда «слил» Донецк? Или он сделал это ещё раньше — весной-2014, когда позволил захватывать здания, провести референдум?

    — Да, я уверен, что выход Гиркина из Славянска и его прибытие в Донецк — результат неких закулисных договорённостей. Если вдруг общество узнает правду, это может привести к куда более серьёзным последствиям, чем последствия Уотергейтского скандала в США (политический скандал в 1972-1974 гг., закончившийся отставкой президента страны Ричарда Никсона, которого обвинили в прослушке противников-демократов в отеле «Уотергейт», а также в препятствовании расследованию этого дела — прим. ред.). Фактически, речь идёт о предательстве на самом высоком уровне. Предательстве не первом, и не последнем на этой войне.

    Могли ли мы остановить так называемый «референдум» на Донбассе? Нет, не могли. Слишком слабо было тогда государство и разобщено общество.

    В тылу не понимают масштаб трагедии

    «Нахождение в Киеве, в тылу — это самое трудное сейчас для меня, — признаётся Юрий Касьянов. — Когда я возвращаюсь из зоны АТО, всегда невольно сравниваю жизнь на фронте, и жизнь в столице, сравниваю людей — там и тут. И мечтаю вернуться обратно на фронт — к тем, кто лучшие. С кем просто и легко. Понимают ли люди в тылу масштаб трагедии на востоке? Нет, конечно же. Многие хотят понимать, очень многие помогают. Но жизнь на войне невозможно представить, нельзя смоделировать…»

    О добровольцах и президенте

    — У всех на слуху конфликт в Мукачево, где развернулась настоящая война за крышевание контрабандных потоков между «Правым сектором» (якобы работающим на нардепа Виктора Балогу), отрядами нардепа Михаила Ланьо и правоохранителями. Поделитесь своим мнением по поводу той мини-войны.

    — В Мукачево случилась трагедия — погибли люди, много раненных. Но Мукачево — это совсем не из ряда вон выходящий случай. Он стал таким, потому что дело было предано огласке, потому что здесь замешан «Правый сектор», и потому что это случилось средь бела дня в глубоком тылу. Таких случаев — из-за контрабанды, для завладения собственностью, с применением оружия в прифронтовой зоне отмечено немало… Я считаю, что здесь кто-то использовал бойцов ПС «втёмную»: ребята вернулись с фронта, и их тут «накрутили»… Уверен, что здесь не обошлось без Медведчука (экс-глава Администрации президента — при Кучме, лидер общественного движения «Украинский выбор», кум Путина — прим. ред.). И я вижу, что Пётр Алексеевич отлично воспользовался моментом, чтобы покончить со столь нелюбимым им явлением, как неподконтрольные добровольцы.

    Понятно, что при любом развитии событий вопрос со статусом добровольцев, и с боевыми подразделениями ПС должен быть решён. Неправильно, когда в государстве кто-то считает, что может носить и применять оружие вне закона. Но вместо того, чтобы узаконить добровольцев, их сейчас ликвидируют как явление. Я считаю, что должен быть закон о добровольцах, о самообороне, должно быть легализовано оружие…

    — Возведение фортификаций, переговоры, отвод вооружения, российские генералы, контролирующие прекращение огня, пункты пропуска на линии разграничения, где издеваются над теми, кому (по разным причинам) нужно въехать (выехать) на (с) оккупированную территорию. Можем ли мы таким образом выиграть эту войну (хоть власти стесняются её так называть)? Что нужно Украине, чтобы победить?

    — Это — странная война. Вернее — подлая. Это как бои гладиаторов, где на трибунах сидит «мировая общественность», а наши «хозяева» — Кремль, Банковая — занимают лучшую ложу, и трескают там спиртные напитки, пока мы убиваем друг друга. Делаются ставки, меняются правила, подбрасывается что-то из оружия на арену. Но война не касается ни правителей, ни зрителей. Они делают всё, чтобы она была только личным делом тех, кто умирает там, на арене…

    Победить мы, конечно же, можем. Мы обязаны победить! Иначе этот кошмар никогда не закончится. Для победы нам нужно назвать войну войной, и начать воевать по-настоящему, а не торговать с оккупантами. Нам нужен военный лидер. Свой Черчилль, Маннергейм, Бен Гурион.

    — Когда, по вашему мнению, завершится конфликт?

    — В этом году, однозначно, будет развязка. Какой она будет? Это зависит от всех нас. Нам потребуется всё наше мужество.

    Андрей Кривцун

  • Как изменит мир сделка, заключенная с Ираном

    Как изменит мир сделка, заключенная с Ираном

    «Прилив» иранской нефти, безусловно, снизит цену барреля — это не порадует американских нефтяников, а в России может даже навредить экономическому росту. Стена между Ираном и Западом начинает рушиться — неужели он поменялся ролями с Россией, подпавшей под санкции из-за Крыма? — пишут СМИ. Между тем соглашение по ИЯП изменяет ближневосточный ландшафт, и русские ищут там стратегические ниши, например налаживая отношения с саудитами.

    После того, как 14 июля Иран и «шестерка» заключили соглашение об иранской ядерной программе, стена между Ираном и Западом начнет рушиться, считает корреспондент El Mundo Хавьер Колас. Тем временем другая дата — 2014-й, год аннексии Крымского полуострова, стала бременем для России, которая, по мнению автора, «как никогда изолирована от Запада». Россия и Иран мало-помалу меняются ролями на политической шахматной доске.

    Автор статьи ожидает потрясений в энергетической сфере. «Вопрос не в том, спровоцирует ли соглашение об ИЯП падение цен на нефть, а в том, насколько они упадут», — пояснил экономист Эд Морс (Citigroup).

    Многих аналитиков удивило, что по иранскому вопросу Россия и США сотрудничали так, словно и не ссорились из-за Украины. «Но что если соглашение об ИЯП — второй раунд другого негласного пакта: Вашингтон не поставляет Киеву смертоносных средств ведения Москвы, а Москва помогает вывести Иран из мрака?» — гадает Колас.

    «США и Россия ввязались в большую авантюру с иранским ядерным соглашением: оно угрожает нефтедобывающей промышленности обеих стран и, в случае России, — экономическому росту», — пишет обозреватель Bloomberg View Леонид Бершидский. Цена 56 долларов за баррель близка к цене, которую и Россия, и США могут выдержать, не потерпев значительных убытков.

    «Министр нефти Ирана хотел бы, чтобы и американцы, и русские поверили в худшее, — говорится в статье. — В июне Иран добывал 2,85 млн баррелей в день, но министр Зангане утверждает, что добыча должна повыситься до 4 млн баррелей в день в течение семи месяцев после отмены санкций, а после этого может быстро возрасти до 4,7 млн. Целью Ирана является отвоевать его прежнюю долю на рынке».

    «Безусловно, Иран сможет вывести на рынок свои нефтяные запасы, по ряду оценок составляющие 30-40 млн баррелей. Но это слишком большой объем нефти, чтобы реализовать его сразу, и Иран пострадает от резкого снижения цен, если он захочет продать ее быстро», — считает Ричард Невью, эксперт из Колумбийского университета.

    На данный момент и американская фрекинговая промышленность, и российская экономика «вынуждены балансировать на канате, который Иран или новости из Ирана могут легко раскачать», полагает автор статьи.

    «Однако и Москва, и Вашингтон, должно быть, усматривают преимущества в сделке, которые перевешивают риск», — пишет журналист, приводя в качестве подобных преимуществ сотрудничество на Ближнем Востоке в обмен на шанс заморозить конфликт на Украине и экономическую экспансию в Иран.

    «В обоих случаях, цена — выраженная в новом обрушении цен на нефть — может оказаться выше, чем ожидается», — предупреждает Бершидский.

    Обозреватель немецкой газеты Die Zeit Михаэль Туман обращает внимание на другой аспект сделки с Ираном: Россия обретает на Ближнем Востоке новые контакты и рынки.

    «Подписание соглашения по ИЯП для Саудовской Аравии перевернуло весь мир с ног на голову: внезапно их противник Иран начал сближаться с США и в результате получит доступ к западным кредитам и технологиям. Свое недовольство американцами Эр-Рияд выражает, флиртуя с Россией», — пишет автор, напоминая, что недавно состоялась встреча Путина с министром обороны Саудовской Аравии, принцем Мухаммедом бен Салманом.

    «Соглашение по Ирану и смена короля в Эр-Рияде открыли для России окно на арабский полуостров», — утверждает директор Института востоковедения РАН Виталий Наумкин. Новый король Салман аль Сауд, по словам Наумкина, в меньшей степени, чем его отец, надеется на американцев и ведет войну с Йеменом самостоятельно, а русские, в отличие от американцев, предлагают Саудовской Аравии военное сотрудничество — так же, как Ирану.

    «Глубокий смысл на первый взгляд противоречивой ближневосточной политики России заключается в том, что она стала охотником за удобными случаями: поскольку иранское соглашение полностью изменяет ближневосточный ландшафт, русские занимаются поиском стратегических ниш и оказываются очень успешными», — заключает обозреватель, подчеркивая, что «у русских, кажется, получается все» и «это не может не беспокоить США».

    Соглашение «шестерки» с Ираном возымеет незамедлительные последствия для Ближнего Востока и стран Персидского залива, но потенциальный резонанс не исчерпывается этим регионом, пишет в El Mundo испанский эксперт Николас де Педро. Может сильно измениться геополитическая обстановка в «большой Центральной Азии — от России на севере до Индии и Китая на востоке, включая все центральноазиатские республики».

    «Для Индии размораживание ирано-американских отношений не только убирает одну из главных помех в укреплении стратегических связей с США, но и облегчает доступ к иранскому топливно-энергетическому комплексу и открывает перспективный путь в экс-советскую Центральную Азию», — считает автор. Тегеран предложил Дели развивать порт Чахбехар, который откроет Индии ворота в Афганистан и Центральную Азию, а Ирану поможет создать ось Тегеран-Герат-Душанбе.

    Что касается России, то она понимает, что Иран может внести решающий вклад в борьбу с ИГИЛ, а также надеется увеличить экспорт оружия в эту страну и занять заметное место в иранском энергетическом секторе. Но Россия опасается «прилива» иранской нефти на мировые рынки, а также появления альтернативного коридора для транзита углеводородов из Центральной Азии.

    «Китай навеки покончил с монополией России на ресурсы Каспийского моря, но позиция Москвы может ослабеть еще сильнее», — считает журналист. Два газопровода, соединяющие Туркмению с Ираном, весьма важны для ЕС, так как позволят «обойти блокаду Москвы», не желающей доступа ЕС к углеводородам Туркмении и Казахстана в обход России. Возникает новый сценарий диверсификации поставок этого сырья в Европу, говорится в статье.

    В ходе дебатов в Сенате США по поводу ядерной сделки обнаружилась бездна, сообщает Los Angeles Times.

    Выступивший от Белого дома госсекретарь США Джон Керри заявил, что для Ирана сделка «отрежет все пути» к ядерному оружию как минимум на десять лет. Если же Конгресс ее отвергнет, США окажутся в изоляции и станут объектом порицания, а Иран откажется участвовать в новых переговорах.

    С точки зрения госсекретаря, голосование против сделки даст «Ирану яркий зеленый свет на то, чтобы удвоить скорость обогащения урана, начать полномасштабные работы с тяжеловодным реактором, установить новые и более эффективные центрифуги, причем делать все это без тех беспрецедентных мер по инспектированию и обеспечению безопасности, которых мы добились», передает газета.

    Однако критики сделки во главе с сенатором Бобом Коркером заявили, что администрация Обамы и ее союзники преувеличивают риски. «Полагаю, что [на переговорах] вас надули, — сказал Коркер, обращаясь к Керри. — Из-за вас Иран перестал быть парией, а Конгресс превращается в парию».

    «В ходе полемики, напомнившей споры времен холодной войны о переговорах по поводу соглашений о контроле над вооружениями с Советским Союзом, администрация старалась удержать в фокусе внимания» значение сделки для сдерживания иранской ядерной программы, однако «оппоненты подчеркнули враждебность Ирана по отношению к США в связи с широким спектром других проблем, включая терроризм и Израиль», сообщает издание.

    Конгресс может принять резолюцию, неблагоприятную для сделки, однако Обама заявил, что наложит вето, напоминает издание. Между тем оппоненты соглашения по ИЯП заручились поддержкой Израиля и «запустили энергичную кампанию» с целью «утопить сделку или хотя бы сильно ослабить ее». Если за время летних дебатов сделку удастся сильно потрепать, это даст повод следующему президенту ее отменить.

    В ходе слушаний были подробны рассмотрены некоторые спорные части сделки, продолжают журналисты. Несколько критиков сказали, что соглашение может помешать Ирану получить ядерную бомбу в следующем десятилетии, но позволит Тегерану сильно расширить масштабы обогащения ядерного топлива в этот период. Критики также указали, что оговоренные процедуры проверки выполнения Ираном условий соглашения слабы, и выразили опасения, что механизмы возвращения к санкциям в случае нарушения Ираном договоренностей слишком трудоемки, а условия отмены оружейного эмбарго чрезмерно благоприятны для укрепления неядерных вооруженных сил Тегерана.

  • Юрий Фельштинский: Мы вступили в самый опасный период

    Юрий Фельштинский: Мы вступили в самый опасный период

    Интервью Юрия Фельштинского для издания «Експрес онлайн«.

    Юрий Георгиевич, украинские эксперты озвучивают 5 сценариев развития событий на востоке: тотальная война, отгораживание Донбасса стеной, признание его автономии, замораживание конфликта и, что называется, ситуация «ни войны, ни мира». Какой сценарий, на ваш взгляд, наиболее вероятный?

    Давайте определим, чего, собственно, хочет Россия или Путин, что то же самое в контексте данного интервью. Россия хочет, чтобы Украина перестала быть независимым государством и полностью «легла» под Россию. Как именно это будет оформлено, в конечном итоге не столь важно. Можно включить Украину в Российскую Федерацию, можно оформить Таможенный союз или Союзный договор… Не имеет значения. Но имеет значение, что в этом случае Украина изымалась бы из европейской сферы влияния и переходила в российскую.

    Россией были предприняты несколько попыток захвата власти в Украине и формирования там пророссийского правительства. К этим попыткам относятся и проект «пленки Кучмы» 2000 года, и отравление Виктора Ющенко в 2004-м. После того, как Ющенко выжил и победил, Путин переключился на Грузию, которую попытался захватить в августе 2008 года. А в 2010-м к власти в Украине пришел пророссийский президент Янукович. Осталось только формально заставить Украину отказаться от планов вхождения в Евросоюз и поменять их на вхождение в российский Таможенный союз. Собственно, именно это и было проделано во время олимпийских игр в Сочи: в обмен на 15-миллиардный российский кредит Янукович отказался подписывать документы об ассоциации с ЕС. Единственное, чего не ожидали Янукович с Путиным, что в ответ в Киеве начнется революция.

    Чтобы перехватить инициативу, Путин принимает решение захватить Крым. Но март 2014 года это не просто аннексия Крыма. Это недекларированное объявление войны всей Европе. Путин знал, на что он идет, и не случайно, как он сам сообщил в созданном по его заказу о себе документальном фильме, несколько человек, принимавших вместе с Путиным окончательное решение о захвате Крыма, рассматривали вероятность того, что из-за Крыма может начаться ядерная конфронтация.

    Всё, что происходит с марта 2014 года, является частью начатой Путиным в марте войны. Как и любая война, она протекает не так, как планировали ее политики. Крым удалось захватить легче и быстрее, чем предполагалось. И это вскружило голову организаторам проекта. В апреле-мае 2014 года казалось, что Украины уже нет и что сосредоточенные вдоль российско-украинской границы 40–50 тысяч российских войск могут занять Киев еще до президентских выборов, намеченных на 25 мая. Но вместо очередного блицкрига, аналогичного крымскому, мы стали свидетелями затяжной войны.

    Почему Путин так и не отдал приказ начать захват Украины в апреле-мае 2014 года, мы никогда не узнаем, как не знаем до сих пор, почему Сталин решил не захватывать Финляндию в 1939-40 году. Есть версия, что из-за больших потерь, которые несла в боях с финнами Красная армия. Но это всего лишь версия. Происходящее сегодня противостояние в Украине — результат нерешительности Путина в апреле-мае 2014 года. Он предоставил Украине передышку, больше всего похожую на формулу Троцкого «ни мира, ни войны». Конечно, для тех, кто гибнет сегодня в районах Луганска и Донецка, это не сильное облегчение. Но шанс захватить Украину Путин уже упустил. Проблема в том, что он об этом не знает.

    Именно по этой причине мы сегодня обсуждаем разные сценарии войны — от полномасштабной атаки в июле-сентябре 2015 года до затяжного кровопускания и даже мирного соглашения с признанием Украиной автономии ДНР и ЛНР. Потому что Путин уже больше года не может понять, что именно он должен и в состоянии предпринять в отношении Украины. Сейчас он на перепутье, в растерянности. Но это лишь одна составляющая происходящего процесса. Есть еще и другие.

    В марте 2014 года Путин считал, что украинский вопрос всецело зависит от решений, принимаемых в Кремле. К июлю 2015 года баланс сил сместился в сторону Украины и Евросоюза/НАТО. Сегодня никто не может принять политических решений в отношении Луганска и Донецка вопреки воле Украины и украинского правительства. Именно по этой причине крайне важно, чтобы украинское правительство выработало по этому вопросу свою жесткую четкую линию. Украинское правительство сегодня обязано начать разговаривать с Россией с позиции силы. Тогда нам не придется обсуждать разные сценарии развития событий. Сценарий будет только один: Россия обязана покинуть территорию Украины и вернуть захваченный ею в марте 2014 года Крым.

    В своей недавней статье Джордж Сорос написал: «Союзники Украины в ответ на воинственность Путина продемонстрировали, что не в состоянии реагировать быстро и не хотят идти на риск прямого военного противостояния с Россией. Это дало Путину право первого хода: теперь он может по своему усмотрению переходить от гибридной войны к гибридному миру и обратно». Вы разделяете такой взгляд?

    Мне кажется, что сказанное Соросом было справедливо для первого периода войны, марта-мая 2014 года. Собственно, именно тогда, в марте 2014-го, Путин сделал свой первый шаг — захват Крыма, чем все были застигнуты врасплох: и Россия, и Украина, и Европа, и США. Разумеется, к военному противостоянию России НАТО оказалось не готово. Но был и формально юридический момент: Украина не входила в Евросоюз, не входила в НАТО и не объявила войну России в связи с оккупацией Крыма. Почему, собственно, НАТО должно было рассматривать возможность военного противостояния России, если Украина не разорвала дипломатических отношений с Москвой в ответ на агрессию?

    Если иметь в виду Россию, то «гибридность» войны с Украиной заключается только в том, что эта война ведется на украинские деньги. Россия разворовывает аннексированный Крым, вывозит из оккупированных районов восточной Украины уголь, одновременно взимает с Украины плату за газ и получает от Украины субсидии за транзит газа по своей территории. Что еще важнее — все эти месяцы, уже больше года, Украина продолжает поставлять в Крым электроэнергию, отключить которую она обязана была в первый же день оккупации Крыма. Так что нет никакой гибридности в этой войне. Есть украинский идиотизм плюс продажность и коррумпированность украинских чиновников, вовлеченных в совместные бизнесы с российскими оккупантами и получающих откаты за предательство национальных украинских интересов.

    Гибридного мира в этом смысле тоже нет. Изначально Европа была напугана и, конечно же, планировала надавить на Украину и заставить ее согласиться на любые российские условия, «лишь бы не было войны». Но по прошествии года ситуация переломилась в пользу Украины и Европы, и теперь минские договоренности, разобраться в которых всё равно никто не в состоянии, вообще никого не интересуют, и исполнять их одни не хотят, другие не могут. Я не знаю, готов был бы сегодня Путин оставить за собой Крым и вернуть всё остальное. Может быть, он и был бы готов. Но сегодня этого ему никто уже не предложит. Сегодня ему можно предложить лишь полную капитуляцию, потому что всё равно закончится именно этим, только более болезненно и для России, и лично для Путина.

    Директор Департамента соцполитики Минобороны Украины Валентин Федичев заявил, что за полгода после подписания минских договоренностей в «нормандском формате» незаконные террористические группировки 7398 раз обстреливали украинские позиции на Донбассе. И это только официальные данные… Не наивно ли считать, что «та» сторона будет чего-то придерживаться?

    Я думаю, что так никто не считает: ни российские военные, ни украинские, ни натовские эксперты. В минские соглашения никто никогда не верил. Военные действия продолжаются именно потому, что минские договоренности не имели своей задачей прекратить войну. Подписывавшие их стороны мучили себя переговорами по разным причинам. Украинская сторона — потому что на нее давили Евросоюз и Россия; Евросоюз — потому что это давало надежду на затормаживание полномасштабной войны и превращение ее в вялотекущую; Россия — потому что минские договоренности фактически признавали сепаратистов воюющей стороной и при этом не упоминали российскую агрессию. Но минские соглашения подписывались не для того, чтобы ликвидировать «российско-украинский конфликт» и не для того, чтобы на востоке Украины больше не стреляли пушки и не умирали люди.

    Минские соглашения были дипломатическим прикрытием военной кампании России, ведением Россией войны другими методами. Поэтому изначально казалось, что в выгоде от минских соглашений была только Россия. Но и это изменилось со временем. Да, конечно, продолжаются нарушения перемирия и обстрелы; гибнут люди — более тысячи человек только с украинской стороны. Российская сторона — что абсолютно типично для России в любой войне — о своих потерях не сообщает, так как эти потери российское правительство не сильно волнуют, пока они не становятся катастрофически большими.

    Однако с военной точки зрения, всё, что сделал Путин, — это втянул Россию в войну с Украиной и завяз в ней, причем начал он войну в марте 2014 года против государства, которое не имело ни правительства, ни парламента, ни денег, ни армии, ни союзников, а закончил (на сегодня) тем, что ему противостоит европейское государство Украина со сформированным правительством, финансовой структурой, опирающейся на международные кредиты, и армией, оснащаемой и обучаемой многочисленными союзниками Украины. Сказать, что путинская политика в Украине в марте 2014 — июле 2015 года — это абсолютный провал, — ничего не сказать. Победой всё это может представляться только в экранах российских телевизоров.

    Российские истребители совершают сегодня провокационные полеты не только над Балтикой, но и вблизи США — на Аляске. Какова цель — явная и скрытая — таких действий, по-вашему?

    У Путина есть комплекс. Он хочет стать большим политиком. Его основная задача — доказать, что мир должен считаться с Россией точно так же, как он считается с США, не больше и не меньше.

    Очень трудно понять и словами определить, что именно неправильно в таком подходе. Действительно, есть большая страна Россия, самая богатая в мире, если иметь в виду полезные ископаемые, находящиеся в земле. У этой страны, кроме того, есть ядерное оружие в количестве, достаточном для нанесения непоправимого ущерба всей планете. Больше у этой страны ничего нет. Еще все упоминают русскую культуру. Да, был великий русский поэт Пушкин. Его всю жизнь травили и ссылали и, в конце концов, убили. Был не менее талантливый Лермонтов. Тоже травили, тоже убили. Был Достоевский — отправили на каторгу, потом сослали. Был Толстой — отлучили от церкви. Дальше включили мясорубку под названием ВЧК-ГПУ-НКВД-КГБ и гробили миллионами, сколько успевали, от собственного крестьянства (русского и украинского) и коммунистической номенклатуры до Мандельштама, Булгакова, Бродского и Солженицына. Ну почему бы сегодня не признать за этой милой страной, которой управляют люди, пришедшие из того самого НКВД-КГБ, право захватывать соседние территории в рамках действительного партнерства между США, Евросоюзом и Россией?

    Понятно, что права на такое «равенство» Путин никогда не получит. Мне это понятно. Проблема в том, что это непонятно Путину и что он бьется именно за это право: войти армией в любую страну и установить там свой режим.

    Самое удивительное, что в Америке и Европе есть достаточно большое число политиков и политологов, считающих, что в таком подходе нет ничего неправильного и что если Россия «очень хочет» захватить Украину, ей нужно позволить это сделать, так как Украина для России «важнее», чем для США. Эта мысль неоднократно озвучивалась и еще будет озвучиваться самыми разными людьми, и совсем не все они платные или добровольные агенты Путина. Противостоит этой опасной, если иметь в виду национальные интересы Украины, точке зрения банальный здравый смысл. Не могут американцы согласиться с тем, что США и Россия равны, потому что это не так. Не может Путин у Каспарова выиграть в шахматы, потому что Каспаров сильный шахматист, а Путин слабый. И Россия не может по той же причине выиграть у США ни в какой из плоскостей, отраслей, областей… Всё, что остается Путину, это играть в покер, потому что в покере многое построено не на реальной силе карт, а на блефе. Нарушения Россией всех воздушных и водных границ своих соседей в последние месяцы, проведение военных учений во многих регионах Российской Федерации, концентрация войск в Крыму, Калининградской области и вдоль границ потенциальных жертв — это и есть блеф, должный продемонстрировать готовность и способность России начать и вести Третью мировую войну.

    Должны ли мы опасаться того, что этот блеф может привести к реальной Третьей мировой войне? Безусловно. Он не может привести Россию к победе. Но он может привести Европу к войне. Наша общая задача — ответить на блеф Путина, не доводя до большой войны.

    Генсек НАТО Столтенберг заявил, что НАТО удвоит силы быстрого реагирования — с 13 тысяч до более чем 30 тысяч солдат. У вас нет ощущения, что это надо было сделать «еще вчера»?

    Это было бы сделано «вчера», если бы «вчера» Украина разорвала с Россией дипломатические отношения со всеми последствиями; если бы Украина перестала выплачивать России деньги за газ, субсидировать российский транзит газа, поставлять электроэнергию в Крым… Так что главная проблема здесь в Украине, а не в НАТО. Каждый день новостные ленты приносят сводки о новых шагах, предпринимаемых странами НАТО и даже не входящими в НАТО для противостояния начавшейся российской агрессии. Можно ли готовиться к вероятной войне с Россией лучше и быстрее? Конечно, можно. Но так про всё можно сказать. Я думаю, что за этот год достигнуто главное: понимание, что Россия — агрессор, которому необходимо противостоять, и что любая цена будет заплачена за то, чтобы Украина осталась на европейской карте как независимое государство. Это не то, где мы были в марте 2014 года. В марте 2014 года в Европе и США в основном говорили о том, что Крым — исторически русская земля, а Украина практически никогда не существовала как суверенное государство. Согласитесь, мы сильно продвинулись.

    Как вы прокомментировали бы «ядерную риторику» Путина, его недавнее заявление, что в 2015 году Россия пополнит свои ядерные силы 40 новыми межконтинентальными баллистическими ракетами?

    Конечно, пополнит, сомнений нет. Только эти ракеты еще должны в условиях начавшейся войны вылететь, пролететь, долететь и поразить цель. И как все эти сложные системы будут работать в экстремальных условиях войны, да еще и с учетом человеческого фактора, никто не знает. Последние ракетные запуски в России были не слишком удачными, а во время военных учений последних месяцев разбились пять самолетов. И это в мирное время, когда дотошно планируется и контролируется каждый вылет. То, что делает сейчас Путин, не может не привести к гонке вооружений. Но Советский Союз на эти грабли однажды уже наступил и на этом закончился. Не может Россия догнать и перегнать Америку. Ни брежневский СССР не мог, ни путинская Россия не сможет. Недооценивать экономическую мощь Соединенных Штатов, а тем более — экономическую мощь США и объединенной Европы — могут лишь примитивные люди из ФСБ, но, к сожалению, именно они стоят сегодня у власти в России.

    Вы как-то сказали в одном из интервью: «Путин ни с кем не считается, кроме очень небольшой группы людей из ФСБ». Могут ли они решить поменять «царя»?

    Могут. Но я не вижу в этом особого смысла. В России сегодня правит хунта — небольшая группа людей, офицеров спецслужб. Абсолютно ничего не изменится, если президентом завтра сделают Сергея Иванова, а руководителем его администрации — Путина. Да, конечно, раболепство чиновников и проплаченная пресса пытаются создать «культ личности Путина». Им хочется, чтобы к Путину относились, как к Сталину, чтобы его считали «великим». И Путину этого тоже очень хочется. Но пока что ничего не получается, несмотря на все деньги и усилия. Единственное, чего добился Путин за этот год в пиарном плане, что нет эпитетов, которые в отношении него режут ухо.

    В марте 2014 года, когда я написал статью «Третья мировая» и сравнил Путина с Гитлером, многие морщились: слишком резко. А сегодня… Хотите попробуем вместе: Гитлер, Муссолини, тиран, диктатор, убийца, фашист, узурпатор, вор, злодей… Это я только из политического словаря термины позаимствовал. Как обзывают Путина в Интернете — даже на бумагу класть неловко. На таком фоне широкой ненависти и презрения очень трудно создать «имидж» «великого Путина». Если Путина снимут, о нем забудут на следующий день. Память российского народа удивительно коротка, она практически отсутствует.

    А сам он может в один день решить уйти, как в свое время Ельцин? Или это из области фантастики?

    Ельцин ведь не «сам ушел». Ельцин ушел в рамках глобального заговора с целью манипуляции российскими президентскими выборами. Он ушел преждевременно для того, чтобы его кандидат — Путин — шел на выборы не как премьер-министр России, а как человек, исполняющий обязанности президента. Противостоять Путину — «и.о. президента» — на выборах было сложно и рискованно. Может ли «точно так же» досрочно уйти Путин? Может, если правящая хунта найдет, что это в ее интересах. Политическое влияние Путина сегодня не выходит за пределы Кремля. До аннексии Крыма в Путине в целом были заинтересованы все мировые политические лидеры, так как он обеспечивал в России стабильность, а за столом переговоров или разговоров — партнерские отношения. С марта 2014 года Путин — главная головная боль США и Европы. Если завтра он уйдет с политической арены или из жизни, все вздохнут с облегчением, так как это создаст надежду на улучшение международной ситуации.

    На ваш взгляд, у Путина как политика и как человека есть слабые места?

    Их очень много. Главное — это отсутствие культуры и образования. Путин — темный, примитивный человек, подполковник КГБ, выдвинутый на должность президента злой иронией судьбы. Если бы у него не было комплексов необразованности, он окружал бы себя грамотными, культурными людьми. Я не знаю, смогли бы они затащить Россию в Европу, но они точно не мыслили бы в категориях отхватывания кусков территорий у соседей.

    Вместо того чтобы подняться над уровнем своей безграмотности, Путин, наоборот, подгоняет под этот уровень всю страну. Это то, что делает обычно любой тупой диктатор. Поэтому многомиллионная страна, если судить по российскому телевидению и прессе, превратилась в быдло. Конечно, из этого не следует, что там не осталось нормальных людей. Но из этого следует, что нормальных людей практически не видно и не слышно, потому что перекричать толпу невозможно, а пытаться это сделать — чрезвычайно опасно.

    Как любой необразованный диктатор, к тому же выходец из КГБ, Путин ловит особый кайф от отдаваемых им приказов убивать. Я не думаю, что лично он кого-то убил своими руками. Но ему приятно сознавать, что по его указанию гибнут люди. Собственно, это главный признак, по которому подобран узкий круг кремлевских затворников: все они не боятся крови. К гражданским, типа Вячеслава Суркова, это тоже относится.

    То, что я перечислил как слабые стороны Путина, сам он считает своими сильными сторонами. В истории и это уже было: Сталин, Гитлер, Муссолини… все они гордились своей грубостью и необразованностью.

    Как же действовать против людей такого психотипа, как Путин?

    И как человек, и как политик Путин понимает только силу. В этом смысле разговаривать с ним очень просто. Он не знает слова «переговоры». Он считает себя хитрым и всегда готов обмануть. Он старается завербовать своего собеседника и сделать его своим агентом. Конечно, не следует буквально считать, что, беседуя с Обамой, Путин его вербует. Но разговаривает Путин со всеми (со всеми вообще), как если бы он ставил своей задачей завербовать собеседника. И часто эта «вербовка» удается, поскольку неопытный собеседник принимает гебешный прием за доверительность. Как еще следует реагировать на историческое заявление Буша-младшего о том, что у Путина честные глаза; согласие бывшего канцлера Германии Шредера встать к Путину на зарплату в «Газпроме»; на подчеркнутые приятельские отношения Путина с Берлускони, зачастившего к Путину, можно только догадываться зачем. Конечно, Путин считает, что всех этих людей он «завербовал».

    Но сейчас с подобными вербовками будет сложнее. Во-первых, Путин уже практически нерукопожатен. Во-вторых, ему никто не верит. В-третьих, и это, наверное, главное, Россия вместо богатого партнера стала бедным противником. Беднее только Северная Корея. Но самым страшным поражением лично Путина будет забвение. И это то, чего всеми силами он пытается не допустить.

    Россия еще может измениться или наивно надеяться, что в ближайшее время к власти в России придет кто-то, кто будет кардинально отличаться от Путина?

    Мы десятками лет ждем смены режимов в недемократических странах. Демократия придумала для этого выборы. Остальные пытаются выборы обойти. Так что надеяться на смену в России режима демократическим путем наивно и утопично. Не может такого произойти в стране, где избирательный компьютер официально и открыто контролируется ФСБ.

    Из всего этого следует, что нас ждет долгая осада. Однако есть фактор, который невозможно учитывать, но нельзя забывать: режимы в России всегда рушились сами, под тяжестью взваленных на себя имперских обязательств.

    Путин считает, что основная проблема России — несправедливый распад Советского Союза, который необходимо восстановить. Я считаю, что главная проблема России — недораспад Российской Федерации, которая распадется в результате политики нынешнего российского руководства. В перспективе десяти лет Путин надеется видеть новый Советский Союз. Я же думаю, что нас ждет распад нынешней Российской Федерации. Посмотрим, кто из нас окажется прав.

    Вот еще одна ваша цитата: «Сейчас Украина — это фактор, который приведет к краху режима Путина и Российской Федерации в сегодняшнем виде. И от Украины тут мало что зависит». Тогда — от кого? И какова временная перспектива «краха режима», на ваш взгляд?

    Была и есть такая маленькая азиатская страна Афганистан. Она была бедная, неразвитая и ничем не угрожала Советскому Союзу, а братский уровень отношений афганского и советского народов можно было сравнить разве что с российско-украинской дружбой. И вот кому-то на Лубянке пришла в голову мысль, что США пытаются проникнуть в Афганистан и подчинить его своему влиянию. И началось… И закончилось… От Афганистана в этой войне ничего не зависело. На него напали, и всё, что оставалось делать афганцам — защищаться от советской агрессии. Американцы оказывали Афганистану военную помощь, и этого оказалось достаточно, чтобы Советский Союз проиграл войну, длившуюся 10 лет, и рухнул. Вводить американскую армию в Афганистан для этого не потребовалось.

    После аннексии Крыма российская дипломатия многое сделала для того, чтобы мир согласился не считать атаку на Украину российской агрессией. Следует отметить, что украинское правительство помогало в этом деликатном политическом вопросе российскому как могло. Какие только термины ни придумывались совместно в Москве и в Киеве, чтобы обойти неприятные примитивные черно-белые слова типа «война» и «агрессор». Появились ополченцы, сепаратисты, террористы, новороссы, казаки… Даже кадыровские чеченские легионеры вдруг получили статус подразделений, не имеющих отношения к Российской Федерации. Европейцы с американцами на всё это посмотрели и сделали банальный вывод: Россия напала на Украину. И дело Украины — защищать свою независимость. А обязанность НАТО — готовиться к вероятной войне с Россией. И обратите внимание, как сник Лавров и вся российская дипломатия: время переговоров прошло. С Россией уже никто не разговаривает. От нее ждут конкретных действий: капитуляции. Между прочим, серьезные экономические санкции против России еще даже не начались.

    Последний опрос «Левада-центра» показал, что 81% россиян считает, что протесты с политическими требованиями в России маловероятны, к тому же 87% не примут в них участие. Могут ли эти цифры измениться и, если да, под влиянием каких факторов?

    Для народного недовольства в России фактора всегда два: голод и гробы. Большая война приведет Россию к абсолютно катастрофическим последствиям, и предсказывать, что именно будут делать 87% инертного населения, сложно. В отличие от кровожадной ФСБ, которая сегодня стоит у власти, протестующий в России народ никогда не был кровожаден. Пойти и убить ненавистного чиновника, мне кажется, не в крови москвичей. Оружие есть лишь у власти и у бандитов, так что возможностей для революционного свержения правительства «снизу» я не вижу. Да это и не потребуется, если начнется большая война. А если огонек будет тлеть, как сегодня, мы вернемся к варианту распада РФ под тяжестью взваленных на себя обязательств. Так что 87%, как обычно, будут сидеть в своих квартирах и смотреть телевизор (если электричество не отключат).

    «Путина нужно остановить в Украине, иначе его придется останавливать на территории стран — членов НАТО», — заявил экс-представитель США в НАТО Курт Уолкер. Вас не удивляет, что наиболее «трезвые» мысли высказывают бывшие, а не действующие высокие чиновники и военачальники?

    Про чиновников — согласен. Про военачальников — нет. Я не помню ни одного высказывания действующих генералов НАТО, с которым я был бы не согласен. Мне кажется, что именно среди американских военных есть полное ясное понимание того, что Россия вновь стала стратегическим противником и что это реальность, в которой мы сегодня живем. Соответственно, не нужно иметь больше одной извилины в голове, чтобы понять очевидное — встречать российскую агрессию нужно на территории Украины, не являющейся членом НАТО, а не на территории, скажем, стран Балтии, являющихся членами НАТО. Потому что в первом случае мы говорим об афганском сценарии войны, а во втором — о Третьей мировой. Конечно, хотелось бы, чтобы действующие политики выступали резче и смелее. Но опять же, даже здесь пример должны показывать украинские политики. А они, я бы считал, проявляют в отношении России излишнюю деликатность.

    Как вы думаете, с какой динамикой события на востоке Украины будут развиваться в ближайшее время?

    Я считаю, что сейчас мы вступили в самый опасный период. Если Путин планирует в этом году начинать большую войну в Украине, он начнет ее до конца сентября 2015 года. Альтернативный вариант — то состояние дел, которое мы наблюдаем сегодня: вялотекущие захваты, медленное продвижение, почти ничего не меняющее стратегически. При отсутствующей третьей альтернативе — реальном мире — такой вариант для Украины всё-таки более предпочтителен, чем большая война, которая приведет к серьезным потерям с обеих сторон. Готов ли Путин держать Россию в таком состоянии «десять лет»? Разумеется, готов. Он создал в Луганске-Донецке «парк советского периода» и считает это серьезным своим достижением, началом возрождения СССР. Сможет ли он эти десять лет продержаться, зависит исключительно от стран НАТО. Если новая американская администрация поставит своей задачей ликвидацию режима Путина, она сможет это сделать без единого выстрела, начав поставки в Европу сжиженного газа и отключив Россию от международной банковской системы SWIFT. Но для того, чтобы это произошло, американцев нужно чуть-чуть разозлить. Я уверен, что талантливые ребята из ФСБ это обязательно сделают.

    Богдан Бондаренко

    Перевод: Каспаров.ру

  • Как жители Крыма выражают симпатию к Украине

    Как жители Крыма выражают симпатию к Украине

    Симферополь – Крым уже почти полтора года живет в новой реальности, в которой российская символика полностью вытеснила украинскую. Демонстрация прежних символов грозит задержанием и последующим судом. Несмотря на это, крымчане находят различные способы, чтобы выразить свои симпатии к Украине: носят одежду в желто-синих тонах, приобретают вещи с украинскими знаками либо придерживаются соответствующих цветов в оформлении. По мнению экспертов, в нынешней атмосфере крымчане не видят для себя другой возможности выразить свое несогласие с происходящим на полуострове.

    Сразу после «присоединения» к России на полуострове в срочном порядке стали избавляться от украинских символов: флаги, гербы, таблички на государственном языке, вывески, указатели – все, что напоминало о прежней действительности, по задумке инициаторов должно было быть забыто.

    В марте текущего года попытки отдельных крымских активистов продемонстрировать символику на публичных мероприятиях закончились их задержанием, а затем судебным процессом. Участникам акции по случаю 201-й годовщины со дня рождения украинского писателя Тараса Шевченко, на которой они развернули украинские флаги, назначили исправительные работы либо штрафы.

    Еще одна крымская активистка, популярный блогер Лиза Богуцкая также не скрывала своей позиции, одеваясь в цвета желто-синего флага, но в сентябре прошлого года после обыска в ее доме и допроса сотрудниками правоохранительных органов она вынуждена была покинуть Крым, перебравшись на материковую Украину.

    От одежды до авто

    Несмотря на запугивание и давление, в нынешнем Крыму можно встретить немало фактов, указывающих на то, что жители полуострова по-прежнему симпатизируют Украине. Это выражается в различных формах: кто-то носит одежду в желто-синих тонах, покупает вещи с украинской символикой либо придерживается соответствующих цветов в оформлении. Издание Крым.Реалии, проведя наблюдения, отобрало наиболее яркие фотографии, которые подтверждают данное мнение.

    Часто в Симферополе можно встретить людей в желто-синем одеянии: брюки, шорты, рубашки, футболки, платья и туфли. Со стороны это смотрится ярко и сразу же бросается в глаза.​

    Часто такую одежду можно увидеть на мероприятиях, которые проходят при участии крымских татар. Последний раз это было во время празднования 25-летия со дня основания места компактного проживания крымских татар Борчокъракъ (Фонтаны) в Симферополе. Здесь же, к примеру, был и помост в желто-синих цветах, на котором проходили спортивные соревнования по борьбе Куреш.

    Еще один способ выражения – граффити. К примеру, в районе улицы Набережной в Симферополе еще в прошлом году появился рисунок с изображением людей на фоне украинского флага, которым протягивал руку нарисованный Владимир Путин. Однако, спустя некоторое время российского президента закрасили, оставив только часть композиции – в желто-синих цветах, здесь же появилась говорящая о многом надпись на украинском: «Ти з нами – ми з тобою».

    Но встречаются в Симферополе и другие граффити, которые ассоциируются с критикой российского главы государства.

    На рынках и в магазинах одежды до сих пор продаются футболки, майки и головные уборы с украинской символикой. К примеру, на одном из рынков крымской столицы можно приобрести капитанскую кепку с Андреевским и украинским флагами. Ее стоимость – 105 рублей. Либо обычную желто-синюю бейсболку.

    Не так давно на скандально известном рынке на улице Козлова в Симферополе, который, как известно, был снесен по инициативе городских властей, продавали большое полотенце с изображением карты Украины. Тогда корреспондент издания интересовался у продавщицы, не возникает ли у нее проблем из-за такого товара, на что она отвечала: «А кто мне будет платить за аренду?».

    Еще одна «желто-синяя достопримечательность» – вывески. В центре Симферополя до сих пор можно увидеть большую надпись: «Аптека низких цен», которая появилась задолго до событий «Крымской весны».

    Также сохранилась желто-синие надписи на стелах в санатории «Киев» в Алуште и перед въездом в Саки. Надо отметить, что владельцы авто не редко останавливаются возле указанных объектов, чтобы сделать фотографии на память.

    К слову, если украинские флажки на торпедах авто – в Крыму большая редкость, то машины с украинской символикой снаружи – частое явление. К примеру, «Газель», на которой ездят работники дорожной службы, оформлена в цветах украинского национального флага.

    Эксперт: это сигналы и внутрикрымские, и за пределы полуострова

    Кандидат психологических наук, сотрудница Института социальной и политической психологии Академии педагогических наук Украины Ирина Брунова-Калисецкая полагает, что крымчане, предпочитая желто-синие цвета в повседневной жизни, выражают свою позицию, поскольку это единственный способ в нынешних реалиях.

    «Не секрет, что далеко не все жители Крыма звали Россию и были рады оккупации, так называемому «возвращению в родную гавань». Однако при существующей атмосфере они сейчас не видят для себя другой возможности выражать свою позицию по этому поводу, в частности, позицию непризнания так называемого «референдума» и так называемого «воссоединения», – говорит Брунова-Калисецкая в комментарии изданию.

    Вместе с тем, отмечает эксперт, необходимость выражать свою позицию «хоть как-то» может быть, в частности, вызвана и тем, что со стороны материка часто звучат обвинения в том, что крымчане «не защитили территориальную целостность Украины или стереотипное обобщение крымчан, как полуострова «совка».

    «Естественно, что для тех, кто продолжает себя считать гражданами Украины и ждет, когда де-факто Украина вернется в Крым, такое слышать неприятно, обидно и ощущается как несправедливость», – добавляет кандидат психологических наук.

    По ее словам, это сигналы и внутрикрымские, и за пределы полуострова: «Мы – граждане Украины, мы – есть».

  • Юрий Касьянов: война – это не компьютерная игра с десятками запасных жизней

    Юрий Касьянов: война – это не компьютерная игра с десятками запасных жизней

    Интервью Юрия Касьянова изданию «Обозреватель».

    Вы в последнее время не очень охотно общаетесь с журналистами. Почему?

    Во-первых, мне пиар не нужен. Во-вторых, просто не вижу смысла. Подавляющее большинство журналистов просто не хотят писать о тех проблемах, о которых хочу говорить я.

    О чем именно не хотят писать?

    О реальных проблемах, которые есть на войне.

    Перечислите самые основные.

    Самая главная проблема – то, что у нас в государстве войны практически нет.

    Если не считать пропагандистских лозунгов, употребляемых руководством государства – об агрессии России, о том, как мы ей противостоим, о том, какие мы молодцы… Это такой ультрапатриотический вульгарный слог, который мы слышим постоянно. По факту же руководство страны не принимает войну, боится войны. И большая часть людей во власти во время войны продолжает решать свои маленькие (для нас – огромные в денежном эквиваленте) шкурные вопросы. Зарабатывают на поставках военной техники, на топливе, на торговле с оккупированными территориями, с Россией….

    Получается очень неприятная история. С одной стороны – патриотично настроенные простые люди, которые любят свою страну и хотят поскорее закончить эту войну. С другой – руководящая верхушка, использующая эти настроения, использующая людей – гибнущих, остающихся калекам – как ресурс.

    По-прежнему продолжается дерибан собственности. Только на этот раз – под прикрытием красивых лозунгов.

    Особенно неприятно в этой ситуации, когда отдельные так называемые волонтеры участвуют вместе с ними в этом дерибане. Или создают себе политическую карьеру. Такое тоже у нас есть. И люди на это ведутся.

    И есть так называемые «прославленные командиры», о «доблести» которых много могут порассказать люди, реально находящиеся на фронте. Но этих командиров пиарят, их фото помещают на обложки журналов, приглашают в политические партии. Хотя многим из них место в суде.

    Фамилии вы не называете?

    Нет смысла называть фамилии. Такая ситуация сложилась вследствие того, что наше государство как было, так и остается патриархальным самодержавием по своей сути. И мы, люди, избирая кого-то президентом, наделяем этого человека громадными полномочиями. И в результате имеем главу государства, который не является национальным лидером, которого не волнуют национальные интересы, такого же чинушу и торгаша, как и его предшественники.

    Вы говорите, что сейчас активно зарабатывают на поставках техники и вооружения. Что конкретно имеете в виду? Поставляют некачественную технику и оружие по большой цене? Не поставляют вовсе? Поставляют меньше, чем декларируют?

    Могут и совершенно нормальные вещи предлагать армии. Просто денежные потоки от продажи идут через свои фирмы. И часть прибыли через людей, приближенных к высшему руководству, просто уходит в чьи-то карманы. Это огромные заработки. Никому в нашем государстве не положено просто так заниматься обеспечением армии. Кроме, наверное, волонтеров.

    Вы сейчас находитесь у нас, в том месте, где мы за народные деньги собираем беспилотные аппараты разного класса. Мы проводим самостоятельную разведку, и результаты этой разведки доносим до всех штабов, до всех командиров, которые заинтересованы в этом. Так мы пытаемся закрыть брешь в снабжении развединформацией наших вооруженных сил.

    На самом деле, если бы государство хотело, было заинтересовано или, скажем, у кого-то из руководителей страны был бы бизнес, связанный с беспилотниками – беспилотников в войсках уже давно было бы очень много. Но люди, управляющие государством, в этом не заинтересованы.

    Поймите, беспилотник – не такая уж дорогая вещь. Нам БПЛА обходится в 2-3 тысячи долларов. В то же время, я знаю фирмы, которые  продают такие же аппараты армии по 15-20 тысяч долларов.

    Смотрите, управляемая противотанковая ракета стоит от 2 до 5 тысяч долларов. Таких ракет государство производит сотни штук, их поставляют в войска. И на этом кто-то зарабатывает деньги. Потому что в цене заложена большая маржа. Кто-то на этом неплохо зарабатывает, выводит эти деньги в оффшоры. А сделать 2-3 десятка БЛА, и создать наконец службу аэроразведки на фронте никто так и не взялся. Хотя это стоит в разы меньше. Просто у них нет такого предприятия, нет таких технологий – и они за это не берутся.

    То, что вы делаете – это же, по сути, и есть та самая служба аэроразведки? Разве что не государственная?

    Да, это народная служба. Наши люди за это не получают денег. Рискуют своими жизнями, не имея ни статуса участника боевых действий, ни страховки – хотя попадают под обстрелы, получают ранения. Наши волонтеры не имеют с этого ничего – просто помогают армии. Как и все нормальные люди в нашей стране.

    Вы пробовали как-то решить эту проблему? Обращались куда-то?

    Как?.. Поймите правильно, мы не противопоставляем себя полностью людям, находящимся в управляющем звене государства. К счастью, там, наверху, люди разные. Да, президентская вертикаль пытается всеми путями монополизировать и исполнительную, и законодательную власть и прийти к варианту «Янукович-2» или «Кучма-3». Но в руководстве, среди людей, имеющих достаточно полномочий и собственных денег, есть и патриотически настроенные, которые пытаются нас как-то поддерживать.

    Но эта поддержка имеет больше практический смысл. Если мы куда-то едем – нам могут помочь с обеспечением безопасности. Хотя эти вопросы мы в основном решаем по месту.

    Мы же знаем всех на фронте. И когда приезжаешь, скажем, в 30-ю бригаду – они приставляют к нам разведчиков или стрелков, которые обеспечат нашу безопасность —  хотя бы от стрелкового оружия. Понятно, что во время минометного или артиллерийского обстрела они нам ничем не помогут. Тогда мы, так же, как и они, являемся просто мишенями.

    Мы попадали под разные обстрелы. Побывали в самых разных ситуациях – на фронте ведь работаем уже давно. Теряли машины, оборудование. К счастью, не теряли людей. А так – по-разному было…

    А для вас лично когда был самый страшный, самый опасный момент?

    Самый страшный? В личном плане у меня, наверное, таких особо страшных и не было. Хотя попадал под обстрелы. Несмотря на все охранение, противник пытается уничтожить группы беспилотной авиации. Однажды в Крымском диверсионно-разведывательная группа противника прошла наши порядки и обстреляла нас на нашей же территории. Мы были мишенью в чистом поле, на местном стадионе. Но это не так страшно на самом деле  — для меня, как для человека военного.

    Приходилось попадать под обстрелы «Смерчами» на Веселой Горе под Луганском — когда наши выводили войска из луганского аэропорта, а мы обеспечивали прикрытие этих войск с воздуха. Под обстрелами из гаубиц приходилось побывать… В принципе, не бывает поездки на фронт, когда не попадаешь под обстрел.

    Самое страшное — это когда стреляют не по тебе. А когда знаешь, что где-то там воюют близкие тебе люди. У меня сын воевал с первых дней. Вот это было страшно… Страшнее всего.

    Системно урегулировать вопрос со статусом волонтеров «Армии СОС», занимающихсябеспилотниками в зоне АТО, никто не пытался?

    У нас были предложения перейти в разные структуры. Нацгвардия, войска… Но мы при этом просто бы числились военнослужащими. И не имели  бы возможности собирать деньги и строить новые аппараты. Ну, пришли бы мы туда со своими машинами – а через два месяца мы оказались бы никому не нужны: у нас просто не было бы на чем летать, закупить запчасти…

    На самом деле, этим должно заниматься государство. То, что волонтерское движение должно постепенно сходить на нет – это нормально. Честно говоря, я думал, что уже к августу прошлого года помощь волонтеров попросту не будет нужна. Но, к сожалению, государство не сильно торопилось помочь своей армии.

    Конечно, в целом сейчас обеспечение войск значительно улучшилось – появилась форма, носки, трусы, спальные мешки, топливо, производится ремонт техники… Но еще много где требуется помощь людей.

    Имеете в виду закупку каких-то более дорогостоящих вещей, чем форма и спальники?

    Не только. Сейчас много говорят о приборах ночного видения, тепловизорах. Но это же просто! Есть деньги – государство должно их закупить. Все!

    Мы, например, занимаемся не только беспилотниками. Еще делаем навигационные планшеты с расчетами-таблицами для артиллерийской стрельбы. Очень удобная штука! Планшет работает в режиме оффлайн. Карты загружены заранее. Есть GPS-навигация. В любом месте включаешь планшет – и можешь сориентироваться, где ты находишься, можешь отметить расстояние на загруженных картах, оценить высоты, поставить точки, отмечая, где находится противник, снять точные координаты… Это рабочий инструмент, наша разработка. Мы их уже сотни на фронт передали. Сотни!

    Сейчас мы пытаемся эту систему завязывать, чтобы разные подразделения все вместе работали в одном ключе. То есть, они  будут замыкаться на радиостанции, а радиостанции будут связывать планшеты между собой.

    Что это даст?

    Допустим, я разведчик. Находясь на передовой, я заметил какие-то цели. Штаб артиллерии – где-то позади. Сейчас знаете, как это происходит? Ты видишь, что начинается танковая атака (как это было, например, под Дебальцево), они выходят на позиции. Офицер-артнаводчик, который определяет цели, звонит либо по телефону, либо по рации командиру сообщает – вижу цели в таком-то квадрате, такие-то координаты.  И артиллерия по ним стреляет.  Но ведь это все отнимает время – а танки на месте не стоят. И пока вы передавали информацию, пока в штабе принимали решение, происходит временная задержка, и снаряды уже летят не туда.

    Мы хотим сделать, чтобы это было автоматизировано. Разведчик обнаружил цели, поставил пальцем точку на планшете, и координаты тут же автоматически передаются в штаб. Там сразу видят всю картину от разных разведчиков, оценивают обстановку – как и куда двигаются цели, каков их характер. И тут же эту информацию со своим решением — обстрелять таким-то количеством боеприпасов, таким-то орудием – передают в батареи, которые рядом находятся, в тылу. Так мы сократим время реакции, повысим вероятность поражения целей, и в итоге сохраним жизни бойцов.

    Сейчас мы над этим работаем. Решение уже есть. Вопрос заключается во внедрении в войска.

    А в чем проблема? Это получается слишком дорого?

    Совсем не дорого. В этом ведь и есть главное отличие волонтерского движения: мы не коммерческая фирма и за прибыль не боремся. У нас это решение для артиллерийской бригады стоит условно 100 тыс. грн – это его себестоимость. А что такое 100 тысяч? Чуть меньше 5 тыс. долларов.  Такой же коммерческий продукт стоит больше 100 тысяч долларов. Что называется, почувствуйте разницу…

    Я убежден, что этим всем должны заниматься фирмы, которые – да, получают прибыль, могут ее инвестировать, покупать оборудование, платить людям зарплаты. Так должно быть. Но я против того, когда в столь тяжелое для страны время, когда люди собирают по копеечке, когда государство не способно нормально обеспечить семьи погибших, раненых, калек, — чтобы кто-то на этом зарабатывал тысячи процентов прибыли.

    Кроме планшетов и беспилотников чем еще сейчас занимаетесь?

    Как все волонтеры, мы занимаемся и обеспечением войск продуктами питания, и б/у формой, которую мы покупаем за границей, потому что она лучше нашей.  Занимаемся обувью, прицелами, глушителями на оружие разного типа, что обеспечивает скрытность стрельбы и, опять-таки, снижает риски поражения на поле боя… Палатки, спальники, генераторы, фонари, приборы ночного видения, тепловизоры, командные пункты (оборудование их телевизионными системами отображения информации), карты — бумажные и не бумажные, автомобили…

    Чем мы только не занимаемся! Основные направления – это беспилотники и планшеты. Это наукоемкие направления, по которым нас знают. И плюс — это организация разведки. Мы создали систему разведки, в которую включена наша агентура на той стороне (там же есть наши патриоты), войсковые разведчики, разведка в открытых источниках – интернет, данные воздушной инструментальной разведки… Когда беспилотник летает, мы заносим в наши базы данных информацию, фотографии, цели. Это такая закрытая система, благодаря которой можно получить информацию с соседних участков фронта.

    Перечень того, чем занимается «Армия СОС», впечатляет. А есть ли у вас какие-то «табу»?

    В отличие от других волонтерских организаций, мы не занимаемся тыловыми вопросами. Скажем, госпиталями. Да, мы порой делаем скорые — но для фронта или госпиталей на передовой. Так повелось, что мы занимаемся только теми, кто реально воюет и сейчас находится на фронте. Фронт, и 20-30 км в тыл от него.

    Мы не следим за тем, как кормят бойцов на полигонах и не отвечаем на запросы «у меня сын идет на фронт – помогите купить бронежилет». Нет у нас сейчас такого, чтобы не было бронежилета или каски, этим государство давно обеспечивает. Если у него пока нет – значит, дадут на фронте.

    Почему вы лично или представители «Армии СОС» не участвуют вместе с другими волонтерами в работе Минобороны?

    Лично я не иду во власть. Команда Бирюкова, фактически, приватизировала имидж волонтера в Минобороны, у меня нет точек соприкосновения. Человек, который пошел на государственную службу – это уже не волонтер. Это не плохо, и не хорошо. Это простая констатация факта. Если я завтра пойду в армию служить, или в депутаты подамся, — я уже не буду волонтером. Это очевидные вещи.

    Статус волонтера очень распиаренный, переоцененный; общество благосклонно относится к волонтерам. Поэтому многие люди пытаются с этим статусом жить, спать, уезжать на отдых, занимать высокие кабинеты – и вешать табличку «волонтер». Это смешно.

    Почему люди стыдятся того, что они пошли на госслужбу, и по-прежнему называют себя волонтерами? Я не понимаю. Хотя сидеть на двух стульях – это, конечно, выгодно. Но, на мой взгляд, неправильно.

    Я так понимаю, вы не очень высоко оцениваете эффективность волонтерского десанта в МОУ?

    Я вообще его не считаю эффективным. Объясню, почему. Я — человек в прошлом военный, и хорошо  понимаю, что такое МОУ и как оно работает. Это организация с безумно раздутыми штатами, с размытыми задачами, многие из которых дублируются с задачами Генштаба.

    Генштаб в большинстве нормальных стран – это структура, которая занимается непосредственно боевой подготовкой и управлением войсками во время войны. У нас же и Генштаб, и Минобороны занимаются материально-техническими вопросами, потому что это – большие денежные потоки и всем хочется заниматься дележом бабла. И вот ГШ и МОУ борются за денежные потоки. Они привыкли воровать.

    И вот они зовут к себе волонтеров – вы, мол, должны помочь. Откуда человек, который взялся возить на фронт носки, трусы, бинокли по зову сердца или потому, что призвали его друга, брата или отца – откуда он знает, как работает МОУ? Он что – семи пядей во лбу? Да нет, это обычный человек, не имеющий соответствующего опыта.

    И вот его берут и ставят на какую-то не очень ответственную должность. И тем самым прикрывают высоким именем волонтера недостатки в работе МОУ или ГШ. Легализуют процесс грабежа, используя этих людей, как прикрытие — вместо того, чтобы проводить реальные реформы. И при этом говорят: у нас такие маленькие зарплаты, что кроме волонтеров никто не согласиться прийти и работать…

    Кстати, это тоже неправда. Волонтерам в Минобороны доплачивают из какого-то непонятного фонда по 10-15 тыс. грн.  Кроме тех 2-3 тыс. которые они получают официально.  Может, не всем, но доплачивают. Так может надо сделать нормальные зарплаты в таком уважаемом ведомстве? Выгнать зажравшихся генералов и полковников, сидящих на денежных потоках? Надо прекратить наконец воровать, а не прикрывать это воровство вывеской «волонтер»!

    Я понимаю, почему многие волонтеры сегодня «идут во власть». Люди пытаются встроиться в систему, в надежде сохранить честно наработанный капитал общественного доверия, который они получили вдруг — поднявшись вверх по системе социальных лифтов. Слава и уважение – сильнейший наркотик, отвыкнуть от которого чрезвычайно сложно. Человек думает: сегодня я уважаемый волонтер, а чем буду заниматься завтра? Волонтерство сходит на нет, трусы-носки уже не так нужны как раньше, бронежилетами армия обеспечивается … Чем я буду заниматься? Мне что — опять идти работать клерком в какую-то коммерческую фирму? Ни за что!..

    И вот такие люди пытаются встроиться в систему. И некоторые наивно думают, что смогут эту систему изнутри изменить.  Каким образом? Какие рычаги у них? Вот поставили его заместителем департамента, который обеспечивает армию какими-то дождевиками, формой.

    И что? Всё равно денежные потоки проходят мимо него. Решалы – другие люди. А если деньги будут проходить не мимо, то будут предлагать поделиться. И не всякий человек может устоять, когда предлагают миллионы гривен.

    Все это оборачивается в такую красивую обертку – «мы на полиграфе всех проверим»…  Скольких уволенных после этой проверки на полиграфе вы можете назвать?

    Слава и уважение – сильнейший наркотик, отвыкнуть от которого чрезвычайно сложно. Человек думает: сегодня я уважаемый волонтер, а чем буду заниматься завтра?

    Честно говоря, вообще не слышала о подобных увольнениях…

    Это просто пиар. Самый обычный пиар. Или была такая пышная акция – «Волонтерский ревизор». Набирали добровольцев проверять склады Минобороны, пуговицы считать. На две недели их хватило – и все…

    Проблемы в МОУ остались те же. Люди остались те же. Плюс – пришли так называемые «волонтеры», позаводили своих людей, и теперь их еще кормят. Это воровство в государственных масштабах. Безумное воровство под предлогом помощи армии и стране. Это не то, чтобы стыдно или неловко, – за это расстреливать надо.

    Вас часто критикуют за пессимистические посты, за критические заявления… Вас это не обижает?

    Я понимаю, что люди устали от плохих новостей. Они ждут хороших известий – что наконец-то что-то меняется в лучшую сторону. Большинство украинцев ведь не понимают до конца, что для реальных изменений надо что-то каждый день делать. Недостаточно просто один раз, или месяц-два-три отстоять на Майдане. Это долгий путь.

    Я когда пишу какие-то посты о проблемах, говорю о неприглядных вещах, понимаю, что не будет массовой поддержки. Я на нее и не рассчитываю. Я рассчитываю на поддержку соратников, людей, которые так же мыслят. Их немного в тылу, но абсолютное большинство на фронте. У меня нет разногласий с людьми, которые воюют. Или воевали. Мы с ними мыслим в одном ключе, в унисон дышим и понимаем друг друга с полуслова. Я не собираюсь, спекулируя на чувствах массы людей, делать себе некий политический капитал. Я говорю и пишу, что думаю, что знаю.

    А вас приглашали в то же МОУ?

    Официально – нет. Неофициально Бирюков на что-то там намекал на Фейсбуке… Но мне незачем туда идти, если я занимаюсь реальной работой, обеспечиваю фронт разведданными.

    Предложения были разные — занять какие-то должности, возглавить какое-то управление… Серьезных не было. Оно и понятно:  я не человек этой системы. Я эту систему могу развалить – точнее, улучшить настолько, что она станет совершенно другой. Но для этого мне нужны полномочия. Иначе – не вижу смысла.

    Имеете ли политические амбиции?

    Пока идет война — буду заниматься тем, чем занимаюсь. Если ситуация изменится, и я буду больше полезен в каком-то другом качестве – буду в другом качестве.  Но больше всего я хочу, чтобы наступил мир, чтобы можно было заняться работой, бизнесом. Поехать, наконец-то, куда-то отдохнуть. У меня ни одного выходного за это время не было — начиная с Майдана. Мы ни разу никуда не ездили с женой отдыхать. Все дороги – на восток и обратно. Максимум, что удавалось — это полдня отоспаться, сходить с собакой в лес. Это весь отдых за все это время. Да, я хочу, чтобы была налаженная жизнь, чтобы моим детям не угрожала война. У меня двое сыновей, один был на фронте, другой сейчас срочную служит. Я хочу, чтобы они жили в мире. В этом моя мотивация, и это — мои амбиции.

    Вы видите вообще конец этой войны? В обозримом будущем?

    Думаю, что в ближайшее время, в этом году, так или иначе случится некая развязка. Военная, в первую очередь, а уже потом и политическая.  Противник (имею в виду Российскую Федерацию) накапливает большие силы, хочет решить вопрос силовым способом. И тут уже — как масть ляжет, как мы будем к этому готовы.

    А мы готовы?

    Мы не готовы. Армия стала сильнее, чем она была год назад. И количественно, и качественно. И Муженко учел некоторые ошибки… Но мы не готовы.

    Командование у нас не готово. Нельзя покомандовать сектором или АТО 45 дней — и уехать домой на ротацию. Представляете? У них ротация каждые 45 дней!.. Командир должен быть один — от начала войны и до конца. Он должен все и всех знать. Он должен уметь грамотно управлять войсками. А за полтора месяца он даже название воинских частей и населенных пунктов не запомнит…

    От политической воли руководства, от командования всё зависит в первую очередь. И нам нужны профессионалы, а не мобилизованные «аватары»… Да, на каком-то этапе нужна была мобилизация, нужны были людские ресурсы — у нас армии-то практически не было. Но уже полгода назад надо было озаботиться созданием профессиональной армии. Платить людям хотя бы по 1 тыс. долларов. Иметь не 50 тысяч солдат в зоне конфликта, а 20, – но подготовленных, мотивированных. Которые не стреляют по своим с перепугу…

    Были и такие случаи?

    Полно! Мотивированные военные не будут жрать водку, не будут зря сидеть в окопах, умирая от скуки и погибая от обстрелов. Ведь долгое бессмысленное сидение в окопах – страшная вещь.

    У нас ведь как сейчас? Мы окружили оккупированные территории окопами, продолжаем их и дальше копать. Я не понимаю, зачем это все копается. Нельзя ведь вырыть окопы до Днепропетровска или Киева. Мы что – так и будем отступать постоянно до западной границы?..

    Нельзя ведь вырыть окопы до Днепропетровска или Киева. Мы что – так и будем отступать постоянно до западной границы?
    А зачем же это делается? Копание окопов.

    Это просто освоение денежных средств. Покопали день, положили пустотелые бетонные плиты – и 2,5 миллиона гривен у тебя в кармане.

    Отлично. Почему бы и не копать в таком случае?..

    Да, можно копать. В результате мы окружили этот район окопами, посадили туда войска, люди там сидят — и ждут, пока их обстреляют.

    Противник в это время окопы не строит — за малым исключением. На переднем крае войск противника почти нет. Они в тылу живут в хороших пансионатах, в домах отдыха — в то время, как наши люди мучаются в окопах. Они готовятся. Постоянно. У них там стрельбы, тренировки, боевое слаживание, танки, пушки на полигонах. Периодически они просто выезжают к нашим окопам, постреляют, зная, что мы не можем ответку «насыпать», пока командование не даст «добро». И опять уезжают.

    Мы же активных действий не предпринимаем. Можно хоть сегодня занять Горловку, Первомайск – там почти нет боевиков. Это в Луганске, в Донецке полно военной техники и людей. А в Марьинке, как недавно в Широкино они создают точки напряженности.

    Зачем?

    Они там обкатывают свои подразделения, испытывают новые виды вооружения, проверяют на прочность нашу оборону. На самом деле, они не собираются брать Широкино или Марьинку. Стратегической важности в этом нет. Создаются точки напряженности – как в свое время в донецком аэропорту, например. Они там тренируются. А ударить могут в другом месте. Могут пойти и занять Славянск или Краматорск. И окружить всю артемовскую группировку. Сил у них на это хватит.  Могут разрезать фронт, выйти на Мелитополь, на Крым. На это тоже у них хватит сил – собрать в один кулак и ударить. К тому же они лучше подготовлены, чем наши мобилизованные, которых месяц учили чему-то, потом бросили в окопы и сказали: сидите здесь. И вы знаете – многие ведь из-за этого пьют. Представьте, каково это – вот так вот просто сидеть и ждать: прилетит — не прилетит… Я там был, я там сидел. Запускаешь беспилотник – тишина, хорошо… И тут: бабах! Бабах! Бабах! Нас обстреляли. Кто-то погиб.

    То, что сейчас происходит – это подлая война. Мы просто сидим и их сторожим. Противник навязывает нам свою волю. Заставляет сидеть в окопах в то время, когда он тренируется, спокойно готовится к каким-то будущим сражениям. Так не воюют. Мы видим, что Первомайск свободен, что там фактически нет боевиков? Надо идти и его занимать к чертовой матери!

    А как же минские соглашения?

    Какие минские соглашения? Они-то их не соблюдают! И вообще — к чему эти соглашения приведут? К тому, что мы потеряем людей, весь этот регион?.. Кто-то скажет: на фиг он нужен? Зачем за него воевать? Но там же живут наши люди! Они живут рядом. Они живут в том же Артемовске — и боятся, что его так же сдадут, как сдали Дебальцево. Кто вспоминает сегодня о судьбе наших людей, поддержавших Украину, которые живут в Дебальцево? А, может, уже и не живут… Может, их уже расстреляли, замучили…  Где они сейчас, эти люди? Кто о них вспомнил?

    Отдали Дебальцево — и ладно. «Планово вышли»… Никакого планового выхода не было. Вышли, как смогли. И хорошо, что сумели выйти.  Но эти люди – наши люди — там остались. Украинцы, о которых никто и не вспомнил. Там – за линией фронта — много наших людей, которые ждут освобождения. Которые уже и не ждут. Которые просто устали…

    Пример приведу. Раньше, когда Славянск был под Гиркиным, у нас там была агентура. Люди, которые по телефону, или через интернет сообщали, где видели «Нону», танки, машины с боеприпасами, боевиков… Где казармы, опорные пункты, штаб Гиркина…  Люди даже на блокпосты наши приезжали с картами, рассказывали, что где в Славянске стоит – и не боялись. Таких, активных, бесстрашных помощников на один город были сотни человек.  А сейчас у нас на весь оккупированный Донецкий регион – только два десятка таких людей может наберется…

    Там – за линией фронта — много наших людей, которые ждут освобождения. Которые уже и не ждут. Которые просто устали…

    Они разочаровались или почему так?

    Многие уехали… Сколько можно ждать у моря погоды? Многие попали в руки противника, были расстреляны, погибли или находятся в заложниках. Я говорю о том, что это наши люди. Их там много. Они и сейчас живут там. Нельзя говорить, что на Донбассе одни «ватники» — таких и в Киеве множество. Мы должны заботиться о наших людях. Мы должны быть непреклонны в деле защиты наших людей. В этом смысл существования государства – в защите его граждан.

    Как считаете, эта ситуация, когда наши сидят в окопах, пока та сторона собирает силы и готовится к атаке — это результат каких-то непубличных договоренностей, нежелания лишиться возможности зарабатывать на войне или просто следствие некомпетентности командования?

    В первую очередь, это неспособность нашего руководства что-то сделать. Плюс — это еще и результат вот этих минских договоренностей: мы никуда не наступаем, мы сидим и сторожим.

    Вы, кстати, верите в то, что кроме публичных договоренностей существуют еще и договоренности, о которых украинцам не говорят?

    Конечно. Я не то что верю — я знаю. По минским соглашениям не предусмотрена такая активная торговля с оккупантами. Но она есть. Эшелоны ходят туда-сюда постоянно. Это не может происходить просто так. Это все санкционировано с самого верха.

    Мы вообще в дурацком положении оказались. У нас идет война, мы все цивилизованные страны просим ввести санкции против России – а сами их не вводим. И чем больше мы торгуем с РФ, с оккупантами на Донбассе и в Крыму – тем сильнее они становятся. Это ни что иное, как предательство национальных интересов – сколько бы ни говорили, что наша экономика зависит от России.

    Я так считаю: надо будет – будем дровами, соломой обогревать дома, но нельзя же предавать наших людей! Нельзя забирать надежду у тех, кто живет в оккупации. Нельзя предавать память о погибших. Нельзя всё оценивать в денежном эквиваленте. Нельзя так.

    Из того, что вам говорит ваша агентурная сеть, из того, что фиксируют беспилотники – можете ли вы сказать, какова численность террористов на сегодняшний день? Какое соотношение между местными и россиянами? Где фиксируется наибольшее скопление техники и живой силы?

    Местные банды — это вообще не проблема для наших ВСУ. Если бы мы боролись только с местными «опущенцами» —  с криминалитетом, который встал под флаги «ДНР/ЛНР», с идейными сторонниками так называемой «Новороссии», с «ватой», которая взяла в руки оружие – эта операция длилась бы 2-3 дня. Максимум, неделю – потому что войскам надо было бы еще потратить время на передвижение, на отдых, ночевки…

    Другое дело, что на Донбассе большое количество и российских войск, и российских наемников, и российской техники. Никто этого и не скрывает. Те же сепаратисты и идеологи русского мира постоянно говорят про русский «военторг», «северный ветер», «отпускников» — называя так поставки российской техники, интервенцию и оккупантов.

    Сколько их на нашей территории? Много. Но это не те цифры, которые называет наш Генштаб, или которые проскальзывают в речах отдельных «аналитиков». Там нет 700 танков и 1000 пушек. Такие цифры – это просто попытка оправдать свое бессилие и нежелание решить вопрос военным путем. Попытка нашего руководства оправдать свою неспособность. Мы считали те танки, которые видим сверху, – и смогли насчитать не больше 200-250. Да, это много. Больше, чем у Германии. Россия – огромная страна и может еще сотню или две привезти. Не проблема. У них тысячи на складах стоят.

    То же касается и, к примеру, бронетранспортеров. Как начнут рассказывать, что их там десятки тысяч… Ну, нету столько. Нет! Да, там их сотни. Да, там тысячи бандитов, боевиков, регулярных войск — но не 50 тысяч.

    Вот я последнюю штабную сводку читал, которую сверху в войска спускают, там написано, что численность войск противника на Донбассе — 53 тысячи. Абсурд. Оккупирована небольшая, по сути, территория. Мы ее беспилотником пролетаем на малой скорости за 2-3 часа. Можно при большом желании найти большую мачту и с нее увидеть всю оккупированную территорию от края до края. Там негде разместить 50 тысяч боевиков. Да, их много. Тысяч пятнадцать — двадцать. Плюс они могут рассчитывать на ввод регулярных войск России из приграничья. Как они уже вводили регулярные войска под Иловайск, танки – под Хрящеватое на Луганщине, псковскую дивизию под Луганск. Такой риск есть.

    Но пока нет такого безумного количества войск врага, которым нас пугают в Генштабе. Соотношение в зоне конфликта и по технике, и по личному составу – в нашу пользу.

    Вопрос в другом – в готовности воевать. В мотивированности. Мы должны действовать профессионально, грамотно, смело, настойчиво, агрессивно. Нам нужны нормальные, талантливые командиры, которые заботятся о подчиненных, и хотят выиграть войну. Нам нужна должная подготовка – нельзя отправлять на убой неподготовленных людей. И в любом случае, мы не сможем справиться с этой бедой, пока не наладим стабильную массированную поставку гробов в РФ. Тех, кто пришел на нашу землю с оружием, надо отправлять домой в гробах. Когда таких гробов будет много (при минимальных наших потерях, а еще лучше – их полном отсутствии) — только тогда мы выиграем войну. Потому что никакое общество – даже такое сюрреалистическое, как российское – не выдержит массовых потерь на чужой войне.

    Пока этих потерь недостаточно? После боев под Марьинкой вы писали, что потери, понесенные террористами, мягко говоря, преувеличены…

    Ну да, когда говорят, что там были сотни погибших… В истории войн случаи, когда с одной стороны погибло 5 человек, а с другой — тысячи — это большая редкость. К примеру, войсковая операция «Буря в пустыне» против Ирака. США там действовали  дистанционно, и крылатыми ракетами разбомбили весь Ирак, уничтожили десятки тысяч иракских бойцов и танков еще до того, как хоть один американский солдат вышел к линии фронта.

    Были случаи, когда под руководством грамотных командиров, при проведении хорошо спланированных операций за счет шока и ужаса, охватившего противника, потери одной стороны значительно превышали потери другой. Например, когда немцы на начальном этапе Второй мировой немцы устраивали для советских солдат котлы – понятно, что тут может быть просто безумное соотношение потерь – 1 к 10 или 1 к 20.

    Но когда идет общевойсковой бой, противник так же, как и мы, применяет стрелковое оружие, когда мы стреляем в него, а он – в нас, и при этом мы не делаем каких-то охватов, блокирования, не имеем явного преимущества в артиллерии, не применяем какие-то тактические штуки, которые позволили бы нам выиграть – откуда такие потери? Я что – лучше стреляю, чем противник? Война – это не компьютерная игра с десятками запасных жизней.

    Не надо думать, что противник глупый, или несерьезный, или не подготовленный. Они не ходят на копытах и, и рожки у них не растут. И они не все звери. Многие просто обмануты пропагандой. Многие – совершенно нормальные люди в обычном понимании. Вы с таким бы встретились – и никогда бы не заподозрили, что перед вами боевик. Он может быть точно так же, как и мы — мотивирован, подготовлен. На войне самое страшное – кроме плохого начальства, разумеется – это недооценка противника…

    Это как в Дебальцево с «организованным выводом»?

    Да. Конечно, куда приятнее объявить: слава нам, мы победили.

    Опять же, если бы противник хотел взять Марьинку  — он бы ее взял. В Донецке и Луганске сконцентрированы большущие запасы и боеприпасов, и техники, и личного состава. Но в бою в районе Марьинки участвовало пару сотен человек. Три тысячи из Донецка не участвовали. Им это просто было не нужно. Не ставилась такая задача.

    В Марьинке они обкатывали какие-то тактические приемы. Учили своих людей воевать.  Но они не собирались брать Марьинку. В противном случае, они бросили бы туда все резервы, проводили охваты, контрудары, хитрые маневры, привлекли бы артиллерию. Но этого ничего не было. И не надо говорить, что мы такие умные, у нас все самое лучшее, а они – дебилы, вот как мы им надавали. Теперь не сунутся. Да сунутся! Еще больше сунутся, потому что они поняли, как устроена наша оборона, как мы действуем. Они научили своих людей воевать, командиров проверили, которые на полигонах тренировались. Сунутся теперь еще больше – и в другом месте.

    Вы видите подготовку к какой-то серьезной эскалации  в ближайшее время?

    Она постоянно идет. После Дебальцево мы ожидали атаки 14 апреля,  15 апреля, 25, 26, 29 апреля, 1 мая, 2 мая… Причем, сигналы шли оттуда, мы видели перемещение техники… 9 мая, 25 мая, июнь… Несколько недель назад, к примеру, противник взял и выдвинул на окраины Горловки 30 броневиков и танков, артиллерийские системы и пехоту. А ведь в Горловке они даже опорные пункты до этого оставили – ушли учиться на полигоны. А тут в один день выдвинулись обратно. Поставили посреди улицы на окраине Горловки два танка, подняли дула для стрельбы по Дзержинску. Зеваки стоят, смотрят. Наши передают оттуда… А что делать? Начнем по ним стрелять – множество мирных погибнет…

    И вот стоят два танка, как на параде, как будто объявляя — вот сейчас начнем стрелять по Дзержинску. Пехота подошла к линии соприкосновения. Танки выдвинулись… До вечера было очень сильное напряжение. А к вечеру они «рассосались» — по одной-две бронемашины, по одному-двум танкам города вышли из города на Енакиево…

    Для чего же был нужен подобный демарш?

    Тренировка выхода. Прощупывание наших нервов. Самая большая подготовка идет на полигонах. Плюс складирование боеприпасов, подвоз вооружения… Повторюсь: территория очень маленькая. Есть полигон на Карло-Марксово, за Горловкой — с него добраться до наших передовых позиций, даже если очень медленно ехать колонной —  это максимум полтора часа. С полигона в районе Александровска, под Луганском – еще меньше: 30 минут до Счастья.

    То есть, спрогнозировать возможные направления атаки сейчас невозможно?

    Да. Есть такой же полигон в районе Докучаевска. Они там тренируются. Там стоят сотни единиц разной техники: БТРы, танки, артиллерия. Боевики живут в комфортных условиях, тренируются. У нас есть фотографии этих районов, фотографии тренировок, видео, как они там стреляют – сверху снимали с беспилотника.

    Куда и в какой момент они двинутся – мы не знаем. Сигналы, что будет наступление, появляются постоянно. Их транслирует, в том числе, и та сторона. Командование боевиков говорит об этом. Когда – они и сами не знают. Говорят, что им звонят из Москвы. Сурков позвонил, говорит: готовьтесь на 9 мая. И они готовятся. Происходит утечка информации, об этом узнаем и мы – и тоже готовимся. А ничего не происходит. Они же от Москвы зависят, а Москва им постоянно дает даты на подготовку.

    Знаете, это напоминает действия «исламского государства» ИГИЛ. Вы, конечно, не смотрели те страшные кадры видео, как они казнят христиан. Одевают их в красивые красные одежды. Выводят к морю. Поют какие-то песни. А потом людям отрезают головы. А они стоят спокойно, даже позируют. Почему люди, которых вот-вот казнят, просто стоят, не дергаются, не пытаются как-то спастись?.. Многие даже улыбаются. Почему?

    Все очень просто. Перед настоящей казнью этих людей много раз пугают – одевают красные одежды, выводят к морю, приставляют нож к горлу. И… ничего не происходит. Через несколько дней люди привыкают, и перестают бояться. Потому что нельзя бояться постоянно. А тут их берут и казнят. И снимают казнь на камеру. Получается жуткий фильм, от которого в жилах стынет кровь. Жертвы даже не пытаются сопротивляться. Потому что когда осознают, что в этот раз все по-настоящему – они уже ничего не могут сделать.

    Так и здесь. Нас постоянно пугают каким-то наступлением. Мы обязаны реагировать. Мы сообщаем об этом каждый раз. Самое главное, чтобы в какой-то  момент мы не перестали бояться. А у нас как общество реагирует?.. — О, снова Касьянов написал, что будет наступление!.. Или Бочкала сообщил, или Цаплиенко заявил… Сколько можно? Паникеры!.. Никаких наступлений не будет…

    Будет! Не может висящее на стене ружье не выстрелить.

    Правда ли, что «Армия СОС» занималась, в том числе, и освобождением пленных?

    Занималась — это громко сказано. Несколько раз пытались разными путями вытащить из плена волонтеров, бойцов, о которых нам стало известно. Но чаще – без особого успеха.  Порой речь идет даже не о пленных, а о телах погибших. Когда родные хотят узнать судьбу своего близкого человека. Но чаще всего, к сожалению, этого никогда не узнаешь. У нас есть множество семей, потерявших близких. Они еще надеются – но для большинства из них уже никакой надежды нет.

    Помните 32-й блок-пост на Бахмутской трассе? Он был выдвинут вперед относительно нашей линии обороны. Это все равно, что поставить сейчас блок-пост в Донецке и туда ездить. Надо было либо ребят назад отводить, либо линию фронта вперед сдвигать. Долгое время боевики подтягивали туда силы и ребят на блок-посту не трогали, просто окружали постепенно. А потом в какой-то момент перерезали дорогу, по которой шло снабжение.

     От наших позиций до 32-го блокпоста было 12 километров. И каждый день туда отправляли один танк, один БТР и один грузовик. Причем, как правило, танк был неисправный, пушка не стреляла… И 5-10 человек с продуктами, с водой… Естественно, их расстреливали и их тела оставались лежать там. 22 единицы техники вот так вот сожгли! При этом Петр Порошенко рассказывал, что он договорился с Генеральным штабом России о беспрепятственном проходе конвоя снабжения… Я был там в этот момент. Кричал: как можно посылать людей на убой?!.. Блокированный блок-пост освобождать надо! И каждый день 80-я бригада, ивано-франковский спецназ Нацгвардии готовились, чтобы просто пойти и отодвинуть линию фронта. Разблокировать парней на 32-м блокпосту. Им не давали команду. Они каждый день садились на БМП, БТРы, прогревали танки, чтобы туда выдвинуться, артиллерию подтянуть… Им не давали команду. Это продолжалось до тех пор, пока противник не собрал в районе 32-го блок-поста такую группировку, что разблокировать стало бессмысленно. Тогда наши войска вышли оттуда. Им поставили ультиматум и отпустили.

    На самом блокопосту за это время погибло, кажется, три человека. Но 22 единицы техники, больше 50 людей остались лежать по дороге к нему…

    Я был на соседнем 31-м блок-посту в тот день, когда боевики разрешили вывезти несколько тел. Это было 8 фрагментов тел – не людей. Изъеденных, обглоданных, червивых, извините за подробности, неузнаваемых, прикопанных, обожженных… А остальные 50? Они пропали без вести. Их нет. Их тела уже давно растаскали животные. И что? Кто за это несет ответственность?

    Я спрашивал у Муженко, кто за это должен нести ответственность. Он сказал: тот, кто не дал команду атаковать и выровнять линию фронта. Местный генерал. Я ему говорю: подождите, вы же начальник Генштаба! Знаете, что я услышал в ответ? «А он меня не послушался»…

    Как это – не послушался?!

    Вот так вот. Вот такая у нас беда. Если ты начальник – ты несешь ответственность за своего подчиненного, которого ты же и назначил. Не нравится, как он работает  — уволь его, расстреляй к чертовой матери. Ты же руководишь. Но нельзя говорить, «я не виноват, это комбриг или командир батальона бестолковый». В армии единоначалие и ты несешь ответственность за этих 50 погибших, чьи семьи никогда не узнают, что с ними случилось. Не смогут по-человечески похоронить. Не получат никаких льгот, даже минимальной материальной помощи.

    В последнее время один за одним вспыхивают скандалы, когда участников АТО обвиняют в совершении тяжких уголовных преступлений. Расстрел милиционеров, скандал с «Торнадо», убийство Бузины, суд над партизанами-«равликами»… Как вы считаете, это правосудие в действии или репрессии против патриотов-добровольцев?

    Про расстрел милиционеров под Киевом однозначно могу сказать: кем бы ни были эти милиционеры в прошлом, если кто-то приезжает и им за что-то мстит  — это полный беспредел.

    Такие «мстители» ничем не лучше донецких боевиков. У них мышление такое же, как у Гиви. Обезьянье. Поэтому пусть едут в Донецк – им там будет комфортно.

    Что касается «Торнадо» или «Правого Сектора» – тут все сложнее. В каждом конкретном случае надо разбираться, почему это произошло, кто за этим стоит. Бывает, и местные милицейские начальники сводят с кем-то счеты. И, чего уж греха таить, многие бойцы «Торнадо» замешаны в грязных вещах. Я это точно знаю. Надо разбираться. И не ставить автоматически знак равенства между понятиями «доброволец» и «хороший человек».  Я среди добровольцев таких мразей видел! В любой армии, в любой стране есть те, кто идет на войну, потому что это их любимое дело – грабить, убивать, насиловать.

    У нас это тоже есть. Многие добровольцы оказались замешаны в коррупции, в контрабанде, в похищении людей, в пытках, в отжимании транспортных средств… Так же, как замешаны в этом оказались многие СБУшники, МВДшники, ВСУшники. И об этом надо говорить, а не закрывать на это глаза. Я знаю людей, которые прекрасно показали себя на войне. Я с ними в одном окопе был. А сейчас один из них крышует контрабанду, и зарабатывает на этом безумные деньги. Мало того, он еще и боеприпасы сепаратистам продавал. Это в голове не укладывается — вчера с ними воевать, терять близких людей, а сегодня…

    Вот так меняет людей война. Война, цель которой не обозначена. И человек себе думает: почему Пете Порошенко можно зарабатывать в России, Ахметову можно зарабатывать, Кихтенко можно – чем я хуже? У меня жена больная, дом недостроен…

    Рыба гниет с головы. Это правда. Я не оправдываю этих людей. Считаю,  что они слабые. Воевать легче, чем не поддаться соблазну. Но мы должны что-то делать. Есть люди, которые должны что-то делать.

    Кстати, столкнулись ли вы с тем, что после полутора лет войны люди стали помогать армии меньше?

    Конечно. Люди меньше помогают, меньше возможностей имеют для помощи. Они устали и разочаровались. Если раньше, бывало, мы объявляли, что хотим собрать деньги на самолет – и тут же приходит женщина, и приносит 30 тысяч долларов. И за неделю на карточку «падает» полмиллиона гривен. Это время давно прошло. Сейчас дай бог, чтобы мы за месяц 100 тысяч собрали. Это мизер на самом деле, потому что беспилотник стоит, как я говорил, 2-3 тысячи долларов. Это комплектующие, которые надо купить. Мы сейчас старыми запасами живем – хорошо, что когда-то закупились.

    Да, люди стали меньше помогать. Люди разочаровываются. Люди справедливо полагают, что этим должно заниматься государство. Нельзя требовать от людей помощи или сетовать на то, что раньше помогали, а теперь нет. Так делают, в основном, те, кто привык жить за счет пожертвований, не мыслит себя вне этой системы. Они создали себе имидж волонтеров – и теперь им надо его постоянно поддерживать. А для этого нужно постоянно иметь деньги.

    Но мы работаем не ради имиджа, званий, наград. Воюем не ради славы. Ради Украины. Пусть звучит пафосно, но пока есть люди, которые именно так мыслят – нас не победить. Точно не победить. Никому – не внешнему врагу, не внутреннему унынию и апатии. Мы, безусловно, победим. Мы этого достойны.

  • Спасение от трибунала: каковы шансы Путина

    Спасение от трибунала: каковы шансы Путина

    Интервью российского политолога Андрея Пионтковского агентству Newsader.

    А. К.: Андрей Андреевич, достигает ли на сегодняшний Путин своих целей в Украине?

    А. П.: Фундаментальной целью Путина в отношении Украины является блокирование европейского вектора ее развития для того, чтобы ее успех на этом пути не стал вдохновляющим примером для российского общества.

    Именно поэтому такое бешенство Кремля вызвала невинная, казалось бы, попытка прежнего украинского руководства заключить Соглашение об ассоциации Украины и Европейского союза. Когда путем самых грубых угроз и в то же время подкупа Путин оказался в шаге от этой цели, запугав Януковича и перечислив ему кредит, неожиданностью для него стала украинская Революция Достоинства, сделавшая перспективу европейского вектора уже не абстрактно-теоретической, а реальной.

    Новой задачей Путина стала аннексия Крыма, явившаяся инструментом для достижения глобальной цели, связанной с подрывом украинской государственности. Успех в Крыму несколько вскружил ему голову, и в апреле-марте прошлого года — он этого не скрывал — была запланирована аннексия до 10 украинских регионов с последующими созданием так называемой «новороссии». Проект «новороссия» провалился по той причине, что он не получил поддержки русского населения Украины, которая разделилась не по этническому, а по идеологическому принципу. На сторону европейского выбора встало в том числе и большинство русскоязычных. Единственная категория населения, у которой поддержка «новороссии» как-то проявилась — это небольшая часть этнических русских в Донецкой и Луганской областях, где удалось создать так называемую «лугандонию». Когда провалилась задача по расчленению Украины, Путин решил блокировать европейский вектор другим способом — путем реинтеграции в политическое тело Украины «лугандонии» как раковой опухоли, чтобы она стала тормозом в развитии страны и источником хаоса на всей ее территории.

    Сейчас все усилия Путина направлены именно на этот сценарий. Недаром он вместе с главой МИД РФ Сергеем Лавровым неожиданно стал самым горячим сторонником территориальной целостности Украины. Он желает тем самым cоблазнить украинское общество иллюзией единства государства. Для этого задействована кремлевская интерпретация Минских соглашений, навязываемая Украине, которая в свою очередь достаточно эффективно этому сопротивляется. На самом деле пресловутые Минские соглашения в принципе не выполнимы. Во-первых, там есть два условия, которые никогда не выполнит Россия — вывод иностранных войск, наличие которых она не признает, и передача контроля над границей. Во-вторых, есть два условия, которые, как я надеюсь, никогда не станет выполнять украинское руководство, несмотря на все усилия Кремля — внедрение «лугандонии» в тело Украины как некоего региона с особым статусом и экономическое содержание Украиной оккупированных территорий, о чем также неявно сказано в минских соглашениях.

    Мне очень часто приходится в последние полгода разговаривать с украинскими средствами массовой информации. Я все время настаиваю на том, что единственная правильная стратегия в этом вопросе — это взгляд на «лугандонию» как на Крым, то есть воспринимать отдельные районы Донецкой и Луганской областей как временно оккупированные территории. Украина сегодня не имеет военных возможностей их освободить и отказывается от силового решения. Признавая их временно оккупированными территориями, Киев подчеркивает, что вся ответственность за то, что там происходит, лежит на оккупационных властях государства-агрессора. Мне кажется, что Киев де-факто придерживается этой концепции, пытаясь создать линии укрепления вдоль линии разделения огня, чтобы в течение определенного периода времени не иметь ничего общего с этими районами. Таким перетягиванием каната в отношении интерпретации Минских соглашений как раз и занимается сейчас Москва. Я думаю, что эти ее усилия обречены, потому что Киев понимает опасность этого сценария и на наживку мнимой территориальной целостности не поддается.

    А. К.: Насколько эффективно, по-Вашему, отреагировал Запад на агрессию России против Украины?

    А. П.: Думаю, что он отреагировал на российскую агрессию в Украине более жестко, чем можно было ожидать. Введены достаточно чувствительные экономические санкции в отношении России. Путин получил четкий сигнал: дальнейшая военная эскалация — такие сценарии, как поход на Мариуполь или попытка пробить коридор к перешейку — будут встречены ужесточением экономического давления и продажей летального оружия Киеву, включая противотанковые ракеты, то есть то, от чего сегодня Обама все еще воздерживается, несмотря на давление со стороны Конгресса. Это достаточно эффективно исключает сценарий военной эскалации. Если Путин сойдет с ума, то такой безумный шаг, вероятно, станет возможен: вспомним, как Меркель однажды сказала, что Путин живет в другой реальности. С другой стороны, судя по тому, что я наблюдаю в Москве, большинство российского истеблишмента понимает, что дальнейшая эскалация будет означать очень большую цену для режима, и они не готовы на это пойти.

    Сегодняшние усилия Кремля направлены на разложение Украины путем внедрения в нее «лугандонии», чтобы все эти моторолы и гиви заседали в Верховной Раде и блокировали внешнеполитические и внутриполитические решения украинского государства. Позиция Запада сегодня достаточно амбивалентна.

    Мне кажется, что на Западе сейчас присутствует такое настроение выполненного долга: мол, мы остановили агрессию Путина, и теперь не следует загонять его в угол, а, наоборот, надо помочь ему спасти лицо — очень распространенный ныне тип мышления в Брюсселе и Вашингтоне. Он отражается сейчас в определенном давлении на Порошенко, которое мы наблюдали во время последнего голосования в Раде по поправкам к Конституции, когда туда приезжала Виктория Нуланд. Порошенко вынужден был пойти на какие-то очень неопределенные формулировки, — если не слова «особый статус», то «специальные процедуры».

    В то же время он понимает эту игру и уступает давлению Запада лишь на каком-то лингвистическом уровне, однако, как мне кажется, украинский президент не пойдет на то, чего добивается от него Москва — на полномасштабное внедрение оккупированных территорий как субъектов украинского государства с особым статусом. Соответственно, этот план тоже закончится для Москвы провалом, в результате чего конфликт будет заморожен, что, собственно, в интересах Украины, которая сможет развиваться спокойно без территорий «лугандонии» с Крымом. Далее срабатывать будет уже вопрос привлекательности: если Украина сможет успешно провести реформы, то возвращение в ее состав оккупированных территорий в качестве полноправных регионов станет уже не вопросом принуждения со стороны Москвы, а желанием самих проживающих там граждан.

    А. К.: Молчание США по вопросу международного трибунала — это часть плана под названием «Сохранить Путину лицо»?

    А. П.: Да, похоже, здесь Запад идет на некоторые уступки, судя по последнему заседанию Совета безопасности и молчанию Вашингтона. Это поможет Путину уйти от личной ответственности и соскочить в формулу «трагической ошибки сепаратистов» — версия, которая сейчас обыгрывается в российской печати. Тем не менее, федеральные каналы продолжают нести чушь, одновременно предлагая противоречащие друг другу версии: сбит украинским самолетом и сбит украинским «Буком».

    Более «утонченные» СМИ, работающие как бы на Запад вроде «Новой газеты», «Эхо Москвы», телеканала «Дождь» и англоязычного издания «Moscow Times», предлагают компромисс: наказать «обезьяну с гранатой», как выразилась Юлия Латынина в своей последней передаче. Виновность российских властей в этом случае остается за пределами трибунала. Однако это уже не совсем то, что, казалось бы, установили голландские следователи, которым известно все: дата пересечения «Буком» украинской границы, момент самого выстрела и время, когда он ушел обратно.

    А. К.: Чем обернется для Кремля отказ поддержать резолюцию СБ ООН по международному трибуналу по делу о сбитом «Боинге»?

    А. П.: Этот трибунал скорее всего придет к выводу о личной ответственности Путина. Он не состоится лишь в одном случае: если решат провести суд лишь над «обезьяной с гранатой», не тронув российского президента.

    Что касается вето в Совете Безопасности ООН, то оно не поможет в ситуации, если Запад захочет твердо пойти по пути трибунала, потому что его может создать и Генеральная Ассамблея, где эта идея получит большинство голосов.

    Следует иметь в виду, что дело не только в трибунале, но и в общем модусе отношений с Западом. Путин уже осознал, что провалился не только его проект «новороссия», но и гораздо более амбициозный план по расширению «русского мира», куда входили такие элементы, как «разделенная нация», «воссоединение исторических земель» и возможное появление «зеленых человечков» в Прибалтике. Ради этого целый год Путин занимался ядерным шантажом со следующим посылом: да, мы слабее НАТО на уровне конвенциального вооружения, но мы запугаем их атомной бомбой, и это не скрывалось в официальных и неофициальных контактах. Мол, если наши «зеленые человечки» придут в Балтию, а НАТО поспешит на помощь Эстонии, Литве или Латвии, то мы готовы применить ядерное оружие. Расчет был на то, что Запад испугается, дрогнет и отступит, однако он не оправдался: евроатлантический союз дал очень четкий ответ, заключающийся в том, что он однозначно готов сражаться за Прибалтику — ответ не на словах, а на деле путем размещения войск в балтийских государствах , в том числе американских.

    Этот провал российской стратегии «Русского мира» и ядерного шантажа на самом деле гораздо более серьезен, чем может показаться на первый взгляд. Это уже поняли в Москве. Я считаю очень важной статью кремлевского политолога Лукьянова, который специализируется на контактах с Западом и на озвучивании новых задумок Москвы. В его материале, опубликованном в статье «Moscow times», был предложен план мирного сосуществования с Западом, в рамках которого сформулированы запросные позиции: Крымнаш, «лугандония» внедряется в Украину, но дальнейшей военной эскалации не будет. Вокруг этого плана и идут сейчас формальные и неформальные переговоры. Очень показательно в этой связи высказывание Сергея Иванова, сделанное им 20 июня в интервью Financial Times: Какая Прибалтика?! Какая война с НАТО?! Мы моськи по сравнению с натовским слоном. Это было фактически подписанием капитуляции на том направлении, которое достаточно активно развивалось Кремлем на протяжении прошедшего года.

    Москва очень четко понимает ограниченность своих возможностей. Налицо три фундаментальных поражения, которые она потерпела. Первое — это провал попытки ядерного шантажа, на который не поддался Запад, заявив о готовности защищать военным путем каждую пядь территории стран НАТО. Второе — внутриполитическое поражение, касающееся имперской концепции «русского мира», которая не оказалась привлекательной и сейчас уже практически снята с идеологической повестки дня. Выяснилось, что сознание русского народа — отнюдь не имперское, а те сумасшедшие, которые были готовы умирать за «русский мир», уже проявились, были как добровольцы наряду с регулярными подразделениями отправлены в «лугандонию» и некоторые многие благополучно вернулись обратно в рефрижераторах, при этом большого притока новых добровольцев нет. Недаром самая секретная информация в России касается погибших военнослужащих: это показывает, насколько любые военные упражнения по реализации «русского мира» непопулярны в России. Третье — это крах проекта «новороссия» на фоне отсутствия его поддержки со стороны русскоязычного населения Востока Украины. Таким образом, фундаментально проиграв очень во многом, Москва сражается сейчас на оставшихся рубежах, пытаясь сохранить рычаги давления на Киев с помощью той же «лугандонии», чтобы как-то ограничивать европейский вектор развития соседней страны.

    Надо признать, что здесь определенные психологические успехи в противостоянии с Западом все же имеются. Конечно, Запад жестко отреагировал по самым существенным для себя вопросам, однако сейчас он размышляет на тему о том, как бы не загнать Путина в угол, тем более что тот довольно искусно использует старую карту.

    По правде говоря, меня просто бесит, до какой степени доходит наивность Запада, когда вновь и вновь его обманывают старой идеей, которую путинская же агентура в Вашингтоне и повторяет: мол, нам нужны русские в иранской проблеме, в Сирии, на арабском Востоке. Недавно Обама сказал о том, как он был счастлив, что Путин ему помог на переговорах по иранской ядерной программе. Я удивляюсь: чем Путин помог ему по Ирану?! Иранская сделка была заключена потому, что на нее согласились и Иран, и Соединенные Штаты. Россия здесь ни при чем: она не могла ни помочь, ни помешать. Считать, что Москва может быть где-то полезна для США — это иллюзия. Россия только гадит американцам и делает это с большим удовольствием во всех регионах мира, где только возможно. Тем не менее, концепция «русские могут помочь» почему-то крепко въелась в мозги ряда американских политиков — по крайней мере, того же Обамы. Это очень помогает Путину в поддержке тезиса «давайте не будем загонять крысу в угол».

    А. К.: Если Запад не желает загонять Путина в угол, то какова его стратегия в отношении России — ожидание или планирование смены политического режима в долгосрочной перспективе?

    А. П.: Прежде всего, надо отдать должное Западу в том, о чем я говорил еще год назад в своих статьях. Там был описан так называемый «парадокс Нарвы». Как и Гитлер, который когда-то проверял, готов ли цивилизованной мир умирать за Данциг, Путин спрашивал у Запада, готов ли он умирать за Нарву. Запад ответил: да, мы готовы защищать прибалтийские страны, а вы, господин Путин, готовы умирать за Нарву и за свои имперские амбиции? Второй ответ Запада также заслуживает большого уважения: дальнейшая военная эскалация в Украине будет встречена очень жестко — настолько жестко, что это приведет к довольно быстрому экономическому и политическому падению путинского режима. Итак, Запад обозначил эти рубежи, а вот на » regime change» идти не готов.

    С другой стороны, Запад ведь действительно не должен заниматься нашими российскими проблемами. Непосредственную угрозу для себя он ликвидировал: ему не придется мучительно решать вопрос о том, воевать ли с Россией в Эстонии. Сейчас совершенно ясно, что этой войны не будет: Россия туда никогда не полезет. Позиция Запада понятна, и из нее надо исходить. Главное, чтобы украинцы не шли на слишком большие уступки и не пускали «лугандонию» в украинское политическое поле. Иногда пугают тем, что Москва якобы хочет создать второе Приднестровье, однако чем оно на самом деле страшно? Молдова, например, его не содержит, и приднестровские бандиты в Кишиневе не заседают. Опаснее другое — федерализация, которую Москва сейчас намерена реализовать в Украине. А вот изоляция этой «лугандонии» переводит партию в долгосрочный эндшпиль, где Киев может спокойно проводить реформы, а Москва получит очень тяжелое экономическое бремя в виде содержания и Донбасса, и Крыма. Запад тем временем не собирается снимать ныне существующие санкции, хотя и не будет их увеличивать. Такая модель достаточно приемлема и для Запада, и для Украины, и стратегически проигрышна для путинской России.

    А. К.: Правильно ли я понимаю, что «план Маршалла» в Украине реализуется сейчас через Михаила Саакашвили?

    А. П.: По крайней мере, в интеллектуальном плане — да. Между прочим, из Киева в последнее время доходят слухи о возможном назначении Саакашвили на должность премьер-министра Украины в том числе и из-за не самых лучших отношений Порошенко и Яценюка. Впрочем как гражданин государства-агрессора я предпочел бы не обсуждать кадровые вопросы украинской влады.

    Беседовал Александр Кушнарь

  • Священник-волонтер: Если бы общество, медиа были нацелены на поиск добра, процесс перемен проходил бы намного легче

    Священник-волонтер: Если бы общество, медиа были нацелены на поиск добра, процесс перемен проходил бы намного легче

    Алексей Федченко – священник и координатор Центра взаимопомощи «Спасем Украину. Это христианская платформа для евангельских протестантских церквей Украины, цель которой помогать людям. Сегодня работа организации нацелена в основном на помощь переселенцам с Восточной Украины, а также населению, что остается на оккупированных территориях или вблизи линии разграничения с украинской стороны.

    Для Алексея волонтерство на Донбассе началось с эвакуации детского дома со Славянска. Дальше – просьбы о помощи, эвакуация детских домов, домов семейного типа, а потом всех подряд. Со временем инициатива превратилась в благотворительный фонд.

    Алексей Федченко находится в постоянном контакте, как с переселенцами, так и с теми, кто остается на Донбассе, на оккупированной территории или вблизи линии разграничения. Говоря о конфликте на Востоке, он в первую очередь говорит о людях и о человечности.

    — Чего, по Вашему мнению, следует ожидать в ближайшее время на Донбассе: эскалации конфликта или все-таки перемещения поиска решения в политическую плоскость?

    — Я скорее склоняюсь к тому, что конфликт перейдёт в политическую плоскость. Но это не значит, что обстрелы прекратятся. Посмотрите на Сектор Газа: поиск решения конфликта давно осуществляется в политической плоскости, но вооруженные противостояния случаются и по сей день. Думаю, что и у нас нечто похожее будет длиться еще некоторое время. Учитывая то, как правительство приводит в порядок линию разграничения и режим ее пересечения, все, наверное, идет к тому, чтобы договариваться и останавливать конфликт любыми силами.

    — Если все-таки усилится угроза эскалации… Хотелось бы поговорить об эвакуации, поскольку Вы в течение последнего года вывозили людей из зоны боевых действий. По сути, до последнего времени эвакуация местного населения осуществлялась усилиями волонтеров и какого-то заранее подготовленного плана не было. Насколько мне известно, только в июне впервые совместно с представителями власти была организована эвакуация жителей Марьинки и Красногоровки, но люди ею не воспользовались. Так существует ли отлаженный механизм эвакуации, и готово ли население?

    — Все, кто хотел выехать, уже это сделали. В основной массе. Почему так произошло в Марьинке и Красногоровке: те жители этих городов, которые хотели выехать, были эвакуированы зимой. Те же, кто пережил зимний период без света, отопления и под обстрелами, не воспользовались предоставленной в июне возможностью просто потому, что не было желания.

    — Почему люди остаются, несмотря на отсутствие условий и угрозу для жизни?

    — А где есть условия? На сегодняшний день не существует четкой программы для переселенцев. Люди выезжают в никуда. Программа, за которую было ответственно Минсоцполитики, а потом МЧС, не сработала. Потому что перечень жилья, который предоставили западные и центральные регионы, никто не проверял. И когда мы начали его проверять, оказалось, что большинство не пригодно для эксплуатации на сегодняшний день. Во многих случаях в это жилье надо вкладывать деньги. Поймите, не так уж много людей психологически готовы начинать жизнь с нуля на новом месте. Другой фактор – это неопределенность: как долго человек будет владеть предоставленным жильем, в которое он вложил деньги. Четкого механизма тоже нет. Эти вопросы решались в индивидуальном порядке с местной властью. То есть механизма для переселенцев как такового нет.

    — Его не выработали за год времени?

    — Им по сути никто не занимался. Государство нацелено на улаживание конфликта. Вы же понимаете, какое мы получили государство – голое, босое, оборванное и обворованное. Что мы хотим от государства, которое разбалансированное, коррумпированное, у которого нет специалистов, стратегии?

    — Какие еще сегодня остаются проблемы у тех, кто выехал из оккупированных регионов и не вернулся?

    — Проблема жилья, трудоустройства. Эти проблемы были свойственны всем регионам и до конфликта на Востоке. Сейчас их масштаб увеличился, а механизма решения как не было, так нет и сегодня.

    — Хорошо, а чего удалось достичь общественным организациям, таким как «Спасем Украину», координатором которой Вы являетесь? Ведь вы не на том этапе, на котором были летом прошлого года.

    — Тех людей, которые обращались к нам, мы расселили. Я против того, чтобы создавать зоны компактного поселения в городах, накапливать там людей, чтобы они деградировали, стимулировать в них лень, чувство потребительства. В наших пунктах компактного поселения действуют определенные правила. Человек приезжает, мы селим его на 21 день. За это время мы изучаем его социально-психологический портрет и в зависимости от него подбираем человеку жилье. Если человек способен выжить в таком большем городе, как Киев, пожалуйста. Если нет, если он не настолько продвинут, мы предлагаем переехать чуть дальше, в город поменьше. Если человек жил в сельской местности и способен работать с землей, пожалуйста. Сегодня большинство предложений для расселения – это сельская местность.

    — Но Донбасс – это все-таки промышленные центры. Люди в своем большинстве привыкли к работе на заводах…

    — Эта проблема действительно существует. В последний год я часто бываю на Донбассе. И когда я вижу, какие богатые там земли и как красива природа, всегда удивляюсь, почему бы здесь не развивать аграрный комплекс? Его там практически нет. И поэтому действительно большинство людей работали на больших промышленных предприятиях, и проблема со спецификой их трудоустройства существует. На сегодня один миллион четыреста тысяч людей выехало из оккупированных территорий в другие регионы Украины. Это немаленькая цифра. Их всех нужно как-то внедрить в новую среду обитания. И говорить, что кто-то к чему-то привык, просто не имеет смысла. Мы всегда должны помнить: у нас идет война. И поэтому никто не может требовать для себя особенных комфортных условий.

    — Значит, говорить о том, что для большинства переселенцев процесс адаптации на новом месте завершен, не приходится?

    — Большинство из них сегодня готовы вернутся домой, как только появится такая возможность. А часть возвращается на оккупированные территории. Еще одна проблема: информационную войну Украина проиграла на всех фронтах. Так же сегодня никто не проводит информационную работу среди переселенцев. Людей нужно мотивировать, чтобы они брали на себя ответственность. Восток Украины  не приучен брать на себя ответственность, поскольку не слишком далеко ушел от советского прошлого. Кроме того, его постоянно деморализовали уже во времена независимости. Там обманутые и обворованные люди. Это видно по их домах, автомобилях. А это та же Украина, и там люди тоже работали, а уровень жизни значительно ниже. Им постоянно что-то обещали, говорили, что оны такие бедные, потому что кормят остальную Украину, а на самом деле их просто грабили.

    — Но они также ответственны за сложившуюся ситуацию.

    — Ответственны, но… Я вырос во времена советской власти. Я был октябренком, пионером, комсомольцем. В меня вкладывали определенные ценности. Какую я мог за это нести ответственность? И только когда я вырос и столкнулся с другой жизнью, я начал перенимать эту другую жизнь.

    — Вы хотите сказать, что у Востока не было альтернативы?

    — Была, но очень мало. Если Запад бывал за границей и видел другую жизнь, то на Востоке только 30% населения вообще выезжало за пределы своих областей. О чем вообще можно говорить?

    — Если мы говорим об информационной политике, как нужно выстраивать диалог с Востоком, что должно быть в основе? И кто это должен делать? Эту роль также может взять на себя гражданское общество, или без участия государства здесь никак?

    — Этот процесс должен быть всесторонним. Во-первых, СМИ. У нас по сегодняшний день на Востоке не отключены российские пропагандистские СМИ. Мы живем в мире настолько высоких технологий, что я думаю отключить их возможно. Может, не хватает средств, или ума, или воли. Но есть причина и следствие. Люди верят той пропаганде, которая есть.

    Мои друзья днями возвратились из Донецка. Они встречались с людьми, которые говорили: передайте привет нашим братьям и сестрам украинцам и скажите, что мы на референдумы не ходили, но мы здесь, потому что это наша земля. И меня это ободрило. Когда нам рассказывают, что там все сепары и негодяи, это неправда. Но люди в страхе. Мои друзья говорят: люди в Донецке совсем по-другому разговаривают, они разговаривают очень тихо. Но если остаешься с ними наедине, и они тебе доверяют, начинается совсем другой разговор. Разве люди в Донецке не заходят в кафе и не видят, сколько там людей с шевронами ДНР? И сколько людей без опознавательных знаков? Разве они не слышат чистую российскую речь без местного суржика? Они видят обкуренных и обколотых детей на блокпостах. Они видят, что центр Донецка выметен, а окраины и предприятия забиты боевой техникой. Но сказать об этом они не могут.

    — Недавно довелось общаться с молодым человеком родом из Краматорска. Он образован и трудоустроен. Но что касается ситуации на Донбассе, он убежден, что война выгодна также киевским властям, поскольку это возможность получать деньги от международных фондов и зарабатывать на коррупции; а также ему присуще неприятие украинской армии как людей, которые пришли его защитить, скорее он воспринимает ее как людей, которые пришли в его город с оружием…

    — А Краматорск – это его собственность или это территория Украинского государства?

    — Собственно, Вы говорили о проукраински настроенных дончанах. Распространена ли описанная мной точка зрения? И есть ли для нее основания или это только результат информационной войны? Это ведь тоже важно в контексте диалога и информационной политики.

    — Сегодня украинская армия пребывает в военном положении. На войне никогда не было, нет и не будет справедливости. Потому что на войне злость, там стреляют, грабят, пьют. На войне всегда есть мародерство с обеих сторон. И я не защищаю ни одну армию, которая воюет, потому что там всегда есть убийство. И поэтому есть жалобы и на украинских военных. Единственное, что я могу сказать в их оправдание: сегодня украинская армия не продвинулась ни на километр вперед. И это миротворческая позиция. Мы готовы остановить этот конфликт. Хотя настрои у военных бунтарские, оны бунтуют против власти, командования, оны хотят идти вперед.

    — А мы действительно имеем возможность идти вперед?

    — Честно – да.

    _MG_1056

    — Даже если Россия продолжит вводить войска?

    — «Игра мышцами» будет идти постоянно. Мы говорим: большая Россия, у которой много войск, так у нее много и границ. Но важно то, что мы сегодня постоянно демонстрируем готовность к миру и договоренностям. Да, мы отвечаем на обстрелы. Когда тебя постоянно бьют, нельзя не давать сдачу. Но украинская армия остается на месте. Потому что если мы начнем продвигаться вперед, пострадает в первую очередь гражданское население. Согласно статистике, когда идут боевые действия из 100% погибших 70% — мирные жители. Поэтому когда мы говорим об эвакуации, освобождении, я не вижу на сегодня готовой стратегии, которая была бы озвучена государством. Если стратегия, план массовой эвакуации будет разрабатываться, я против того, чтобы эвакуировать в первую очередь детей. Если людей эвакуируют под обстрелом, не имеет значения, кого ты «хватаешь» и забираешь оттуда. Все убегают. Если мы говорим о заблаговременной эвакуации, я против подхода, когда мы приходим в школу, к примеру, собираем детей и куда-то увозим. Во-первых, это противозаконно, поскольку должно быть разрешение от родителей. Но даже если мы вывезли этих детей, дальше что?

    — Сначала, может, какой-нибудь лагерь или санаторий, а дальше вполне возможно, что и детский дом.

    — Вот именно. И когда мне говорят, что мы должны сохранить генофонд нации, я отвечаю, что в детском доме очень редко выходит дать ребенку достойное будущее. Это огромный труд – превратить воспитанника  из приюта в полноценного члена общества. Кто с этим работал, знают это. Поэтому я против эвакуации детей без родителей и по сути увеличения количества сирот в стране. Если мы разрабатываем планы по эвакуации, они должны быть направлены на семьи. Кстати, если говорить о детских специализированных учреждениях, у них есть полноценный план эвакуации. И не такой, как эвакуировали со Славянска, Краматорска, оккупированных регионов Донецкой и Луганской областей, когда эвакуации по сути не было, а дети просто выехали на плановое оздоровление и не возвратились. Но их документы остались на оккупированной территории, которая эти документы возвращать не хочет. А документы могут помочь ребенку попасть в семью и так далее. Но так называемые  ДНР и ЛНР просто требуют вернуть им детей.

    — А как обстоит ситуация с другими специализированными учреждениями, которые остались на оккупированных территориях? Дома инвалидов и так далее. Я раньше слышала о проблемах.

    — Проблемы остаются. Сегодня незаконные  правительства ДНР и ЛНР вообще не рассматривают возможность получения какой-либо помощи от правительства Украины. Волонтеры – пожалуйста, международные структуры – тоже, Россия – также, но только не Украина. Поэтому Минсоцполитики никаких форм влияния на решение проблемы со специализированными учреждениями на оккупированной территории не имеет. Другое дело, что я не слышал, чтобы осуществлялся поиск решения, разрабатывалась какая-то стратегия, велись переговоры с международным обществом и так далее.

    — Хотелось бы завершить тему информационной политики. Мы говорили о том, что нужно отключить российские пропагандистские телеканалы. Но этого недостаточно.

    — Конечно, недостаточно. Первое – это сфера образования. Там полный беспорядок. У меня есть фото, как в буферной зоне на нашей территории школьники праздновали 9 мая с георгиевскими ленточками. Нет урока патриотизма, урока государственности. С Министерством образования в нашем государстве еще никто не разбирался. На освобожденных территориях в сфере образования работает очень много людей с антиукраинскими настроениями. Значит, первое – телевиденье и СМИ, второе – образование: это тот инструмент, с помощью которого можно массово распространить информацию, знания истории Украины. Кстати, у нас до сих пор проблема с преподаванием правдивой истории Украины. Если уже подходить совсем просто – да поставьте билборды со словами примирения. Наша организация это делала. Мы писали на билбордах: «Тот, кто ненавидит брата своего, есть человекоубийца», «Любите, прощайте врагов ваших». Третье – сегодня на Востоке во многих населенных пунктах осталась старая власть. Есть даже города, где осталась власть, которую поставили казаки. С этого нужно начинать. Власть должна продемонстрировать населению какую-то четкую модель. И наконец, в украинских СМИ также очень много неправды о том, что происходит на Востоке. А нужно говорить правду. Я не знаю, почему так происходит, но есть фундаментальные вещи, которыми народ живет, – информация, правда.

    — Возможно так много неправды потому, что украинские СМИ пытаются создавать проукраинскую пропаганду в ответ на российскую.

    — Это глупость. И опять-таки тот же формат подачи информации: они плохие.

    — Но аудитория также склонна воспринимать все в черно-белых тонах.

    — Поэтому недостаточно конвоев волонтеров, которые работают, информируют, помогают. Власть должна активизироваться и много объяснять. Мне сложно наблюдать за сложившейся в Киеве и в Западной Украине беспечностью. Словно ничего не происходит. Градус волонтерства снижается. И это затягивание не играет в нашу пользу. Нам нельзя жить сегодня беспечно. Период напряжения только начинается. Нам сегодня нужно продолжать усердно работать, если мы хотим увидеть наше государство другим. Не критику наращивать. Поэтому я не ориентируюсь на людей, которые живут сегодня в свое удовольствие. И не нужно, чтобы все занимались волонтерством. Есть такое понятие, как влиятельное меньшинство. Оно должно сформироваться. Этот процесс продолжается. Но влиятельное меньшинство могут сформировать только люди, способные брать на себя ответственность, которые не живут реактивным мышлением наподобие «пусть власть сделает». Их позиция — «Что я могу сегодня сделать, чтобы было лучше?»

    — Сложно ожидать, что фермер из Запада, который выживает с помощью того, что выращивает помидоры, к примеру, станет активным участником общенациональных процессов. На Западе страны также масса людей заняты выживанием своих семей. Они не способны на этом этапе быть активными, сознательными гражданами. С одной стороны, этих людей нужно превращать в активных, ответственных граждан. Но как это сделать правильно?

    — Нужна стратегия государства. Я не говорю, что все сегодня должны ринуться на Восток. Я говорю, что все должны чувствовать, что в той стороне у нас появилась угроза. Сегодня у нашей страны есть опухоль, она провоцирует дискомфорт во всем теле. Мы должны направить все усилия на ее преодоление. Если я живу на Востоке, я, как минимум, прекращаю критиковать, прекращаю быть сепаратистом. Кстати, такие же сепаратисты есть на Западе и в Центральной Украине. Разве люди, которые говорят: «Так надо бросить тех Донецких», не сепаратисты? Они так же делят страну. Делить проще, чем сохранить. Но государство также должно генерировать месседжи, направленные на созидание, примирение, мотивацию людей творить добро. Не обязательно что-то доброе делать только на Востоке и для Востока. У себя работай, но пусть эта работа будет нацелена на развитие Украины. И не говори плохо о том, кто приехал с Донбасса. Этого человека по-другому формировали. Зачем концентрироваться на негативе? Вот говорят: приехали с Донецка ленивые. А у вас что ленивых вообще нет? Мы должны понимать, что прогрессивные переселенцы сами нашли решение проблем. А если человек слабый, если в нем что-то сломалось… Но ведь помогать нужно именно слабым, а не сильным. Хотя есть масса позитивных примеров. Рассказывали мне жители Житомирщины: приехали к нам донецкие, кроликов по интернету выращивают. Оны в городе жили, но говорят: ничего, такая жизнь, будем жить пока в селе, будем развиваться здесь, а там видно будет. И таких примеров много. Это нужно замечать. Если бы сегодня общество, медиа были нацелены на поиск и популяризацию добра, хоть небольшая часть, но чтобы это стало частью информационного пространства и повседневной жизни, процесс перемен в государстве проходил бы намного легче. Но мы чаще пользуемся не теми принципами, которые работают на созидание, а теми, которые показывают красивую картинку, но ничего не создают.

    Виктория Скуба

  • Реконструкция мукачевских событий – версия волонтеров

    Реконструкция мукачевских событий – версия волонтеров

    «Едете в Мукачево? Только вас там не хватало!» – мы с Романом Синицыным слышали это от многих людей. Но не поехать не могли… Вот уже полтора года мы, как и сотни других волонтеров, отдаем себя будущему страны, помогаем, чем только можем, и власти, и армии, и СБУ, и добробатам МВД, и «Правому сектору». Мы отдаем время, деньги, себя, кусок своей жизни. И когда закарпатские события поставили под вопрос все наши идеалы и надежды, других вариантов навести порядок в голове, кроме как поехать в туда, просто не нашли.

    Расследование? Нет, мы просто провели двое суток пообщавшись с десятками людей, знающих больше других и имеющих прямое отношение к печальным событиям 11-го июля. Мы пересмотрели ролики из интернета, находясь на месте их съемки, и сопоставили кучу фактов и информации от всех сторон конфликта. Местные волонтеры, СБУ, менты, лично принимавшие участие в перестрелках, члены ПС Закарпатья и еще множество людей, чьи имена не будут названы.

    И теперь, когда пришло время, как обещали, написать о своих выводах, я начинаю понимать, почему расследование резонансных дел всегда затягивается. Потому что их результат не всегда такой, каким его хочет слышать публика. Но, простите, буду говорить, как есть.

    О том, что Закарпатье благодаря приближенности к границе давно стало криминальным анклавом, написано уже миллион статей и заметок. Неконтролируемые денежные потоки от черного бизнеса совращают не только местную власть, но и всё общество. И контрабанда сигарет далеко не худшая из проблем – наркотики, поставка девушек в зарубежные бордели, отправка нелегалов в Европу, оружие и т. д. Информация о людях, которым приписывают участие в конфликте интересов, – Балоге и Ланьо, тоже давно стала достоянием СМИ, почитайте. Балога контролировал до недавнего времени в области практически всё, кроме милиции. А Ланьо как раз приписывают тесные связи с ментами. Все местные, с кем говорили, это подтверждают, как и то, что к контрабанде имели отношение обе стороны, а местная ментура практически срослась с криминалом.

    И в то же время, как мы ни старались, нам не удалось встретить человека, верящего в борьбу местного ПС с контрабандой и другим криминалом (может плохо искали?), напротив – «Правому сектору» приписывают тесные связи с Балогой, которые и сами представители ПС не отрицают. Вопрос в том, как это назвать – «патриотическим сотрудничеством» или «криминальным сговором». Чаще мы слышали второй вариант. Аналогично не лучшие отзывы и об уже известном «комбате» Романе Стойке, который, как многие говорят, использовал идейную молодежь из боевого крыла местного ПС в не совсем патриотических целях. По словам многих людей, Стойка часто даже выполнял поручения Балоги. Возможно, он был хорошим боевым командиром, но хорошего о нем, как о человеке, мы тоже не услышали.

    Далее хочу описать картину, которая складывается в голове после анализа всей полученной информации. Это не факты – это мое предположение о том, как оно было. Предвижу, что оно не сойдется с тем, что многие из моих подписчиков хотели бы прочитать. Но оно, увы, такого.

    Скорее всего поездка ПС к Ланьо пересекалась с интересами местной власти. Но вот кто был ее инициатором, достоверно мы вряд ли узнаем. Но меняет ли это что-то? Приехали попугать, позвякать пулеметами, но возникла проблема – выстрел и труп.

    Предполагаю, что вскоре запись начала потасовки будет опубликована и расставит точки над «і». Кто выстрелил в человека в шортах, для меня пока секрет, но я охотно верю, что кто-то из ПС – случайно или на эмоциях, не верю, что специально. По всем дальнейшим движениям бойцов ПС снятым камерами, как мне кажется, можно сделать вывод, что разговор решили отложить до заминки вопроса с трупом. То, как уверенно его грузят в багажник, говорит лично мне о чувстве безнаказанности и одновременно об ощущении своей вины. Иначе, зачем класть тело в свой автомобиль?

    Клуб «Антарес» находится в жилом секторе и за конфликтом наблюдали десятки граждан. Судя по всему от первого выстрела до отъезда ПС прошло не так мало времени, как кажется. Жители явно вызывали милицию и она не приехать не могла.

    Съемка, которую многие называли оперативной съемкой заранее подготовившихся ментов, могла быть попыткой приехавших милициянтов хоть что-то делать. Ведь подойти ближе они явно боялись и судя по всему получили команду блокировать отъезд своими машинами и наблюдать. А могли это быть и сотрудники СБУ, которые увязались за колонной еще заранее. А может, кто-то из «йовбаков»?

    За все это время охранники, которые находились на территории клуба, поспешно покинули его, что было логичным с их стороны перед приездом милиции. Их присутствие, как и то, что у них было оружие, никто не отрицает. Да, их нужно было задерживать и рассматривать, если не как соучастников, то как свидетелей. Милиция этого, как я понял, не делала. Этим занялись уже киевские СБУшники позже. Позже в смысле – когда было уже поздно. Застать дома никого не удавалось, подозреваемым заранее сливали информацию. Как вы думаете, кто? Местные менты, для меня без сомнений.

    После приезда начальника милиции, который «осмелился» подойти и начать диалог, правосеки решили ретироваться, что успешно сделали под прикрытием дыма. Никто особо им не препятствовал, что было вполне логичным с учетом разницы в «весовых категориях». Нам не удалось получить подтверждений того, что около «Антерса» кого-то из ПС ранили. И похоже на то, что ПС стреляли в воздух первыми в ответ на попытки милиции приблизиться. По видео также заметно, что вплоть до самого отъезда их поведения относительно спокойное. Не похоже на то, что кого-то они потеряли даже 300-ым.

    После того, как машины отъехали от «Антареса», и до их приезда на трассу (а это не маленький путь) видео почему-то отсутствует, и то, что менты его не публикуют, в принципе может наталкивать на мысли, что в этот момент по ПС открывался огонь.

    Но давайте согласимся, что в этот момент милиция уже имела все основания и все права задерживать с применением оружия де-юре «неизвестных вооруженных до зубов людей подозреваемых в убийстве, которые препятствуют задержанию с применением автоматического оружия». Я не верю в легенду о том, что их уже около «Антареса» хотели физически уничтожить. И оценивая положение и связи ПС в Закарпатье, я уверен, что они особо не боялись задержания. Неповиновение ментам и стрельба даже в воздух в жилом районе в этой ситуации лично мне больше кажется наглостью и вседозволенностью, беспределом. Давайте, обвините меня в «зраде»!

    Далее колонна ПС приезжает на трассу, где менты уже перекрыли дорогу спецподразделением, бывшими беркутовцами. Лично мне это не похоже на «заранее спланированную засаду». Спецназначенцы, который должен был остановить ПС на первом КПП, был поднят по тревоге незадолго до этого.

    Колонна останавливается, бойцы спокойно выходят из машин, ведут переговоры, на которых им предлагают сдаться (подтверждают сами ПС). Почему не сдались? Ведь по их словам до сих пор они ничего плохого не сделали. Боялись физического уничтожения? Если бы их хотели на тот момент уничтожить, то уже сделали бы это 10 раз, устроив на этой трассе настоящую засаду, но им предлагают сдаться.

    Напряженный момент – две толпы людей с оружием друг напротив друга. В таких ситуациях не так важно кто первый нажал на курок, специально или случайно. Возможно начали и менты, вверх или на поражение – неясно.

    Потом завязывается бой, который почему-то снят только со стороны ПС, несмотря на то, что со стороны ментов несколько заправок с кучей камер. Почему видео оттуда не публикуют? Возможно после отказа сдаться менты начали стрелять первыми?

    Во время первой перестрелки со спецназначенцами у ПС без потерь – людей можно посчитать на экране.

    В этот момент на трассе реально было много гражданских машин. Менты утверждают, что ранены несколько людей, кроме самих спецназначенцев. Если это и не так, то ПС просто повезло, ведь все мы прекрасно знаем, как велика убойная дальность 7.62*54, а стреляли они вдоль трассы и стреляли активно, не жалея боекомплектов.

    Судя по всему спецназначенцы были подавлены огнем и скорее всего покинули позиции. Что не помешало им позже получить награды от Авакова.) Говорят, командир спецподразделения потерял пальцы, подняв с земли светошумовую гранату, брошенную правосеками. Кара за Майдан? Я об этом тоже подумал. Карма.

    Мимо спецназначенцев ПС пролетают к следующему рубежу – как раз тому, где были сожжены машины. Были ли выстрелы из РПГ? По видео непонятно, не факт, зажечь машину можно было и с помощью Б-32 из АК. Меняет ли это что-то? Нет.

    Дальше опять пробел в видео, заставляющий усомниться в правдивости версии ментов. Колонна прорывается через горящий блокпост и уходит по дороге вверх. Именно во время прорыва скорее всего и был убит один из них. Кто в него стрелял? Вот здесь остается определенный шанс для условного оправдания ПС – возможно, на втором КПП вместе с ментами как раз и было много «йовбаков» с оружием. Может, именно это и скрывают менты? Меняет ли это что-то серьезно для ПС? Увы, нет. Может ли это серьезно навредить ментам? Еще как.

    По словам ПС, во время перестрелки бойцов «уничтожали из пулеметов УТЕС или ДШК», который якобы стоял на внедорожнике Тойота. Однако по брошенным машинам этого не скажешь.

    Больше похоже, что стреляли по колесам. Все машины смогли около километра подниматься под гору через поселок (мы проехали этот путь). Машины не преследовали и люди ушли в лес, бросив труп и даже установив растяжки (информация не проверена)

    Что мы имеем? Да, в бойцов стреляли, и стреляли судя по всему на поражение, раз есть раненные и убитые. Но менты к тому моменту уже имели на это все основания. И еще непонятно, кто в этой ситуации защищался, а кто нападал.

    Как мне кажется, уже после, посчитав и сравнив потери, менты солидно обосрались – погибших у спецназначенцев нету, а у «патриотов» и 200, и 300. Испугались до такой степени, что начали много врать и много скрывать – порезанные видео, преувеличения на счет пулемета ДШК и т. д. Я бы не удивился даже, если окажется, что и ранения ментов преувеличены и стреляли они на трассе первыми. Но ситуацию это не меняет. Судя по всем видео и по всей полученной информации бойцы ПС пошли по беспределу и получили реакцию. И, как мне кажется, реакцию вполне адекватную. И то, что эта реакция исходила пусть даже от самых продажных и самых криминальных ментов в мире, ничего не меняет. Будь на их месте полиция любой страны в данном случае она бы действовала не менее жестко, но скорее всего более профессионально.

    И, что самое главное, эта ситуация не вызвала бы такой бурной реакции масс если бы не одна деталь – нашивки «Правый сектор» на форме одной из сторон, которые по мнению многих украинцев автоматически делают из этих бойцов «святых патриотов борющихся с беспределом власти», все их действия оправданными, а всех, кто против них, – врагами народа. Мы, украинцы, готовы поверить во что угодно, но только не в то, что те, кого мы считаем героями, могут делать что-то не так. Что реальные фронтовые герои в мирное время и в мирном месте могут нарушать закон и вести себя, как преступники.

    Увы, нам пора признать, что организация с такими близкими сердцу лозунгами и идеологией действительно превратилась сегодня, как сказал один человек, в франчайзинговую компанию, раздающую в регионы мандаты на безнаказанность. Да, в большинстве регионов эти «франшизы» получают адекватные и честные люди, которые используют определенную вседозволенность для справедливой борьбы с неправдой. А где-то …

    Но в этой истории сами события 11-го июля являются не такими значимыми и показательными, как реакция на эти события всех сторон. Именно она выносит на поверхность те тяжелые проблемы, которые разрывают сейчас нашу страну на части.

    1. Много украинцев безоговорочно поддерживает ПС, веря даже в самые бредовые версии. Рейтинг доверия ментам еще ниже, чем при Януковиче.

    2. Верхушка МВД продолжает без суда и следствия вешать ярлыки, во что бы то ни стало старается отбелить свой клан.

    3. Президент поддается эмоциям и информации, полученной от тех же ментов, и спешит назвать ПС бандитами, не дожидаясь расследования.

    4. Ярош ни за что не признаёт внутренних проблем ПС и отсутствия контроля за ситуацией, открыто толкает страну к гражданской войне, до последнего защищая своих «героев».

    5. Мы же, простые люди, сводим себя с ума поисками правды в самых грязных уголках интернета, веря во что угодно, но только не в очевидные и простые вещи.

    Но самое страшное то, что ни одна из сторон не пытается сейчас решить эту ситуацию правильно – убедить прячущихся бойцов сдаться, а главное – создать для этого хоть какие-то условия. Напротив, их загоняют в глухой угол и оставляют лишь «право на последний бой». Конечно, ведь показания этих бойцов мало кому на сегодня нужны.

    Но никто похоже не понимает главного – даже самое оправданное их уничтожение пустит такую волну в обществе, которой мы не видели ни после Илловайска, ни во время Дебальцево. Обратите внимание на интернет – путинские тролли уже готовы свернуть мозги сомневающимся, посеять ненависть и жажду мести. А с учетом того, сколько в Украине сейчас людей с не совсем нормальной психикой и при этом с арсеналом оружия под подушкой, можно представить, что недавние львовские теракты покажутся лишь цветочками.

    Павел Кащук

  • Китайская пощечина Москве

    Китайская пощечина Москве

    Взгляд на мировую шахматную доску сегодня кого угодно поставит в тупик. Еще вчера Россия заигрывала с Европой; сегодня Кремль пытается убедить весь мир (и себя, кажется, тоже) в своей любви к Пекину. Обратите внимание, на прошлой неделе Россия принимала двойной саммит БРИКС и Шанхайской организации сотрудничества – явный сигнал «поворота Москвы на Восток», а также ее попытки создать цивилизационную модель, альтернативную западной. Те же эксперты (как в России, так и на Западе), которые раньше называли Россию частью «Большой Европы», теперь с не меньшим энтузиазмом поют о принадлежности России к «Большой Азии», пишет российский политолог Лилия Шевцова для the-american-interest.com.

    Хочу отметить: да, государства действительно меняют политический курс и заключают новые союзы, исходя из своих интересов. Тем не менее, Кремль и его пропагандистская машина доказывают, что поворот России к Азии – нечто большее, а именно, изменение российской цивилизационной идентичности на «евразийскую». На практике это означает стирание европейских культурных особенностей из сознания россиян и возвращение общества к его премодерновому состоянию.

    Все аргументы в поддержку поворота России на Восток и ее плясок с Китаем кажутся мне либо наивными, либо намеренно лживыми. Невозможно отделаться от ощущения, что это очередная игра в имитацию, в которой оба танцора прекрасно понимают, чем занимаются на самом деле. Но знают ли участники новой «Оси выгоды» (чьей выгоды, интересно?), куда их заведет это танго?

    Новое партнерство уже отмечено бурной деятельностью: подписанием десятков договоров; преувеличенным дружелюбием со стороны Си Цзиньпина и Путина во время семидесятой годовщины окончания Второй мировой (западные лидеры в Москву не поехали); совместными военными учениями в восточной части Средиземного моря; обещанием объединить Евразийский союз с Новым Шелковым путем Китая и даже ошеломляющей $400-миллиардной газовой сделкой. Казалось бы, это подтверждает факт создания нового великого союза, способного изменить мировой порядок. Но внешность бывает обманчива.

    Первый аргумент в пользу нового союза – обоюдное стремление к сдерживанию Соединенных Штатов – звучит неубедительно. Да, нелюбовь к Америке и Китая, и России всем известна. Но зачем объединяться против США именно сейчас, когда американцы окапываются, когда они отягощены горой нерешенных конфликтов, когда американский президент не очень-то интересуется внешней политикой, не говоря уже о более масштабных геополитических амбициях?

    Кроме того, вряд ли Пекин хочет испортить отношения с Америкой и лишиться доступа к ее рынкам, который приносит Китаю ощутимую выгоду. Если же китайцы готовы присоединиться к Кремлю в его крестовом походе против Америки, зачем им было подписывать долгосрочные соглашения о военной кооперации с США? В любом случае, нам нужно помнить одно: антиамериканская поза может быть удобным прикрытием для действий, цели которых могут быть различными и не имеющими никакого отношения к Америке.

    Я оставлю вопрос, зачем Пекин решил ввязаться в эту игру, экспертам по Китаю. Пока создается впечатление, что Китай просто позволяет Кремлю за собой «ухаживать». Меня гораздо больше интересует другой вопрос: зачем Москве, активному партнеру, нужно это танго? Все политические, исторические и психологические соображения должны предостерегать Россию от этого странного, неестественного партнерства, которое с легкостью может превратиться в петлю, затянувшуюся вокруг шеи Москвы. В списке плюсов и минусов этого союза недостатков в разы больше.

    Во-первых, Китай все еще помнит старые геополитические обиды, нанесенные ему Россией. Зачем Китаю покупать товары из Приамурья (Внешней Маньчжурии), области, которая была отдана России в ХІХ веке в результате ряда унизительных договоров, навязанных Китаю Россией? Вы действительно верите, что китайцы настолько всепрощающи? Генри Киссинджер думал иначе: «Китайские лидеры не забыли ряд «неравных договоров», заключавшихся в течение столетия для того, чтобы их дальневосточные провинции перешли в собственность России».

    Также большое значение имеет тот факт, что Россия и Китай находятся на разных этапах развития. РФ переживает упадок, и у ее режима, похоже, началась агония, угрожающая стране дальнейшим сползанием в хаос. Китай же, напротив, по-прежнему расцветает (даже несмотря на то, что колебания на китайском фондовом рынке в последние пару недель обнаружили несколько потенциально серьезных уязвимостей в системе). Такая асимметрия делает отношения Китая и РФ крайне неустойчивыми, побуждая более сильного партнера использовать более слабого в своих корыстных интересах.

    Но если недавний финансовый сбой – знак того, что Китай вскоре ожидает экономический спад, совместное падение двух авторитарных гигантов может привести их к ужасной борьбе за выживание друг с другом. Прибавим к этому тот факт, что авторитарные государства не имеют ни способности, ни желания быть вежливыми или терпимыми в вопросах морали. Так почему же Пекин должен проявлять альтруизм по отношению к государству, которое без малейших угрызений совести шантажировало собственных более слабых соседей?

    Как продемонстрировали аннексия Крыма и война, развязанная Россией против Украины, Москва избрала путь пренебрежения международным законодательством и борьбу за право иметь сферы влияния. Проекты Китая по возвращению себе территорий в Южно-Китайском море и вторжения в территориальные воды Вьетнама показывают, что Пекин и Москва учатся по одному и тому же учебнику. Разве не логично ожидать, что ревизионистские стремления Китая не обойдут стороной и российский Дальний Восток?

    ***

    Экономическая основа российско-китайского союза, казалось, могла бы сбалансировать геополитические угрозы, которые несет в себе это партнерство, но она слишком ненадежна, по крайней мере, в том, что касается интересов России.

    Экономические отношения Москвы с Пекином стоят на трех китах – российский газ, нефть и оружие – и одной надежде: масштабные китайские инвестиции. Согласно данным Оксфордского института энергетических исследований, Китаю ежегодно требуется 180 млрд кубометров газа, который он уже получает из Центральной Азии (40%) и других источников. «На китайском энергетическом рынке нет места для новых поставщиков», — говорит российский эксперт Михаил Крутихин. Китай, конечно, мог бы перейти на российский газ, если бы Москва существенно снизила цену, но это сделает проект совершенно невыгодным России.

    Более того, Китай отказался финансировать российский газопровод «Сила Сибири», который должен был стать венцом российско-китайского сотрудничества. Китайцы даже предложили россиянам покрыть затраты на постройку и содержание газопровода на китайской территории. Какое высокомерие! Это, несомненно, было самой настоящей пощечиной Москве. Кремль подавал газовую сделку, как главный успех российско-китайского тандема; если даже она обернулась против россиян, что уж говорить об остальных договоренностях?

    Что касается нефти, то Китай занимался диверсификацией поставок через центральную Азию, и ничто не указывает на то, что он согласится зависеть от поставок из РФ.

    Россия – основной поставщик оружия и военных технологий в Китай. Но всем хорошо известно, что Москва не торопится вооружать Китай, а Пекин может с легкостью решить, что продажа Россией оружия Индии и Вьетнаму – не только коммерческая деятельность, но и попытка навредить Китаю.

    И, наконец, уже очевидно, что надежды России на то, что китайские кредиты помогут ей выдержать санкции Запада, оказались напрасными. Представители ВТБ, одного из крупнейших российских банков, сделали заявление, в котором пожаловались, что «Основной проблемой, сдерживающей развитие двустороннего сотрудничества, стала двусмысленная позиция Китая по отношению к российским банкам. В настоящее время большинство китайских банков не проводят межбанковские операции с участием российских банков. Кроме того, китайские банки значительно сократили участие во внешнеторговых сделках, в частности по торговому финансированию».

    Крики восторга по поводу объединения марионеточного проекта Путина (Евразийского союза) с амбициозным китайским проектом «Новый Шелковый путь» можно считать еще одной попыткой скрыть фальшь этого союза. Евразийский союз в состоянии существовать исключительно на дотациях из Москвы, которые проедают дыру в ее истощающемся бюджете. В это же время Центральная Азия, включая Казахстан, ключевого союзника России по Евразийскому союзу, активно ведет процесс интеграции с Китаем. Объединение действительно возможно, но только в той степени, которая позволить Китаю построить инфраструктуру, соединяющую его с Европой. Готова ли РФ стать «мостом» для Китая?

    Ирония в том, что, пока Китай хочет при помощи РФ навести мост в Европу, Россия жаждет движения в противоположном направлении, что превращает весь процесс «объединения» в сущий хаос.

    Кроме того, дальнейшее сближение Москвы с Пекином вскоре пробудит в россиянах подозрения относительно китайцев. Я говорю об идее «осажденной крепости», чья доктрина поиска внешнего врага является основой нынешней патриотически-милитаристской идеологии Кремля. Пока эта модель работает эффективно, представляя заклятым врагом РФ Запад – в частности, Америку. Но США – далекий враг, у которого с Россией даже нет общих границ – может скоро перестать быть основным аллергеном для россиян.

    В РФ живут сотни тысяч этнических китайцев (кроме того, россияне часто относят к китайцам вьетнамцев и других азиатов), а китайская культура кажется простым россиянам странной и сложной для понимания. Поэтому недоверие к Китаю может стать гораздо более эффективным выражением ментальности «осажденной крепости» в РФ. Потенциал к антикитайским настроениям в России в течение длительного времени оставался нереализованным, лишь спорадически выражаясь в опасении, что Китай может покуситься на Сибирь и российский Дальний Восток.

    Глубокое недоверие к Китаю на уровне политиков и интеллектуалов может стать плодородной почвой для поиска новых врагов. Неизбежный провал попыток Кремля построить партнерство с Пекином, которое поможет ему решить свои растущие проблемы, вкупе с непониманием и страхом появления великой нации у российских границ, могут легко превратить Китай в новый объект ненависти.

    На шаткость кремлевского конструкта «Мы дружим с Китаем» указывает многое. В июне 2015 распространились слухи о том, что Забайкальский регион России (который раньше был китайской Внешней Маньчжурией) пообещал выделить китайской компании Huae Xinban около 300 000 гектаров земли в 49-летнюю аренду за сущие копейки – меньше $5 за гектар. Одновременно в российскую Госдуму был подан закон, гарантирующий Китаю суверенитет над арендованными землями. Тот же

    Кремль, который яростно защищает российский суверенитет от злобного Запада, за копейки сдает его Китаю. Это вызвало в России волну недовольства, и местным органам власти пришлось отступить.

    Этот случай показывает, что внедрение Китая в Россию не приветствуется ее гражданами. В лучшем случае на него реагируют с подозрением. В худшем – с открытой враждебностью.

    Перевод НВ

  • Тарас Березовец: Украинские ура-патриоты не хотят знать правду о Крыме

    Тарас Березовец: Украинские ура-патриоты не хотят знать правду о Крыме

    Одним из украинских экспертных центров, которые разрабатывают пути решения крымского кризиса, является проект Free Crimea, созданный более полугода назад. Его автор – политтехнолог Тарас Березовец, уроженец Керчи. В интервью для Крым.Реалии он рассказал о работе своего проекта, а также о том, какие шаги, на его взгляд, должно совершить украинское государство для возвращения Крыма под свой контроль.

    – Тарас, появление вашего проекта Free Crimea сопровождалось скандалом. Вы заказали проведение социологического опроса компании GFK, и результаты исследования показали, что 82% населения полуострова поддерживают «присоединение Крыма к России». Эти цифры растиражировали российские СМИ, а украинские политики и эксперты заявили, что опрос проводился с нарушением методологии и не является репрезентативным. Вы не пожалели о том, что заказали это исследование и обнародовали его результаты?

    – У меня в жизни принцип – я никогда ни о чем не жалею. Это во-первых. А во-вторых, к счастью или к сожалению, те люди, которые анонсировали, что они проведут свой, как они говорили, честный опрос по Крыму, так этого и не сделали. Многие украинские социологи, которые высказывали несогласие с цифрами GFK, оказались фактически мыльным пузырем. По сути, это был последний опрос, который проводился в момент, когда еще существовала стационарная телефонная связь между Украиной и Крымом. Ровно через две недели после того, как GFK провел свои 800 интервью с крымчанами, как известно, самооборона Аксенова захватила центр управления «Укртелекома» и обрезала телефонные кабели, которые связывают Крым и Украину. И до сегодняшнего дня эта система не восстановлена.

    Я признаю, что изначально в ходе данного социологического исследования были допущены искажения. Они были неминуемы. Потому что опрос проводился в электронном формате, а не методом face-to-face. Изначально мы просили несколько украинских компаний провести опрос этим методом, но они отказались. Мы рассматривали вариант проведения с Левада-Центром – единственным российским центром, который дает достоверные данные. Но мое принципиальное решение было работать с украинской компанией, а не с российской. Поскольку российским интервьюерам мы не можем до конца доверять.

    Поэтому единственный вариант, на который согласился GFK – это был телефонный опрос. Собственно говоря, он и дал эти результаты. То, что касается выборки, там действительно есть серьезный перекос в сторону городского населения. Это опять же связано с особенностями опроса. Потому что в сельских регионах та же самая стационарная телефонная связь распространена реже. Тем не менее о ключевых цифрах, которые озвучены, никто не хочет говорить. Там более сорока позиций, касающихся проблем, которые волнуют крымчан, коррупции, их доверия к местной власти, в том числе к российской, вопросы того, какие телеканалы они смотрят, хотят ли они, чтобы для них запускались телеканалы.

    Эти данные попали в правильные руки, и именно для этого опрос и проводился. Более того, я скажу, что мы открыли не все вопросы. Потому что, если бы мы открыли все вопросы, скандал был бы намного больше. Потому что там были те вопросы, по которым я принял решение оставить их для нас и для доноров – канадского правительства, которое выступало заказчиком данного исследования вместе с нами.

    ​– На ваш взгляд, действительно 82% населения Крыма поддерживает «присоединение к России»?

    – К сожалению, наши ура-патриоты не хотят смотреть правде в глаза. А правда заключается в том, что люди сегодня запуганы, обработаны кремлевской пропагандой. Именно отсутствие достоверной информации на полуострове приводит к искажению. И как бы ни хотелось сегодня утверждать, что на полуострове люди не согласны и не хотят жить под Россией, горькая правда заключается в том, что с учетом давления, запугивания и пропаганды ситуация с общественным мнением изменилась.

    До аннексии последние данные, которые приводила Бекешкина (директор фонда «Демократические инициативы» – авт.) показывали, что 41% крымчан хотели вступления в Россию. Это данные, если я не ошибаюсь, января 2014 года. Этих цифр уже нет, они уже не соответствуют действительности. Просто те люди, которые говорят об абсолютно нереальных цифрах, не были в Крыму, и они не понимают, что сегодня произошло с людьми.

    Есть очень четкий индикатор. Все мое детство до 17 лет прошло в Крыму. И сегодня мой друг, с которым мы сидели за партой, старшую дочь которого я крестил, разорвал со мной все родственные отношения. Он называет меня фашистом, карателем и тому подобное.

    Такие случаи, к сожалению, не единичные. Со мной поругались половина моих одноклассников. Градус ненависти, который поддерживается сегодня Россией, разрушает, казалось бы, самое незыблемое. Он разрушает человеческие взаимоотношения.

    Надо смотреть правде в глаза и понимать, что с людьми, которые находятся там, произошли страшные метаморфозы. Это не вина этих людей, это их беда. Они стали объектами циничной и крайне жестокой российской пропаганды. Люди без преувеличения живут, как в романе Оруэла «1984». И рассматривать их нужно как объекты влияния мощнейшего «министерства правды», которые 24 часа в сутки промывает им мозги. При этом делается это не только через телевидение, не только через прессу. Идет мощнейшая, так называемая слуховая кампания. Многие мои друзья говорят, что во время и после референдума появлялись непонятные свидетели, которые ездили в общественном транспорте, ходили по магазинам и рассказывали, что я только что приехал, например, из Джанкоя, и там поймали целый автобус «правосеков» с гранатометами и автоматами.

    Я, как человек, который закончил британский военный вуз и имеющий диплом в сфере информационных диверсий, усматриваю в этом четкие индикаторы ведения целенаправленной информационной войны. Ее объектом стало все население Крыма, независимо от их национальности, образования и тому подобное.

    Абсолютное большинство населения Крыма под влиянием пропаганды и страха сегодня действительно считает, что Россия обеспечила им мир. Им рассказали, что Россия их защитила от сценария, который получился на Донбассе, что сейчас был бы Донбасс в Крыму. Именно поэтому очень много людей, точно больше половины сегодня, к сожалению, поддерживают то, что с ними произошло.

    – Украинские власти и ряд экспертов утверждают, что Киев должен поддерживать крымских татар и украинцев. Причем часто непонятно, кого они понимают под «украинцами»: этническую группу или граждан Украины. При этом никто не говорит об этнических русских или о рускоговорящем большинстве, которое, по вашим словам, находится под влиянием российской пропаганды. На ваш взгляд, является ли такой подход правильным? Стоит ли украинской власти в Крыму опираться только на лояльные группы либо же стоит бороться за симпатии в том числе тех, кто сейчас поддерживает Россию?

    – То, что нужно ориентироваться только на определенную национальную группу, в корне ошибочно.

    Украинцы являются вторым меньшинством по численности в Крыму. Но что самое страшное произошло с крымчанами? Посмотрите результаты последней переписи населения Крыма 2001 года и сравните с данными октябрьской так называемой переписи в «Крымском федеральном округе». Что там произошло? По украинской переписи, в Крыму жило 24% украинцев, в абсолютных цифрах – 545 тысяч человек. Что произошло в октябре? Их стало меньше на 10%. Официальная доля украинцев упала до 15 процентов в структуре населения Крыма! В абсолютных цифрах порядка 340 тысяч назвали себя украинцами. Куда делось 200 тысяч украинцев? Они что выехали в Украину? Нет! Они живут там, но эти люди сегодня боятся называть себя украинцами.

    То же самое, кстати, произошло в рамках всероссийской переписи, когда на момент развала Советского Союза в России жило порядка 4 миллионов украинцев, а сейчас их почему стало 1 миллион 900 тысяч. Куда делись 2 миллиона? Они что, в Украину вернулись? Нет, конечно. Они живут там. Только люди себя переписали русскими. Потому что люди боятся себя идентифицировать под страхом пропаганды. В Советском Союзе не было такого давления на национальные меньшинства, которое было даже при самом «демократичном» президенте Ельцине.

    Конечно, есть крымские татары. Это моноэтническая группа, которая является достаточно закрытой от влияния пропаганды. Но там сегодня происходит серьезная эрозия людей. Потому что россияне не сидят сложа руки, они очень активно сегодня подкупают отдельных представителей крымских татар, в том числе представителей их официальных организаций. И часть людей уже пошла на сотрудничество под давлением экономических факторов, запугивания. К сожалению, этот процесс будет нарастать.

    Поэтому нужно делать ставку и на крымских татар, и на украинцев, и на русских. Кто сказал, что этнические украинцы и русские – все «ватники» поголовно? Это точка зрения, которую нам бы хотела навязать Россия. Но это неправда!

    Огромное количество славянского населения, в первую очередь, молодое население в возрасте до 25 лет, студенты – это люди, которых мы обязаны поддержать.

    70% крымчан сказали, что они хотят запуска отдельных украинских телеканалов и радио о Крыме
    Во-первых, мы должны запустить для них новое СМИ, как они хотят. Наше социологическое исследование показало, что 70% крымчан сказали, что они хотят запуска отдельных украинских телеканалов и радио о Крыме. Нужна таргетированная, специальная медиа-программа для этих людей. Не на словах, как рассказывают наши чиновники из Министерства информации. К сожалению, не слушают там ни «Промінь», ни УР-1. Им это просто не интересно, потому что Крым там идет маленьким сегментом. Поэтому необходимы конкретные медиа-ресурсы для этих людей: радиоканалы, телеканалы, которые будут транслироваться через спутник и онлайн. В конце концов, радиостанция с передатчиком в Херсоне решит эту проблему именно в метровом диапазоне, потому что покрытие будет стопроцентное в отличии от FM. И мы об этом говорили в том числе с западными донорами.

    ​– По вашим наблюдением, украинской власти вообще сейчас есть дело до крымчан? Либо их поддержка является чисто номинальной?

    – Я в рамках наших экспертных программ встречаюсь практически со всеми высшими чиновниками. Только с президентом Украины я все никак не могу встретиться. Уже два месяца мы с ним ведем переговоры. Тем не менее, я встретился уже со всеми причастными людьми, включая Арсения Яценюка. И встреча с премьером мне дала несколько важных четких сигналов. Мы обсуждали темы и прошлого, и нынешнего Крыма. И я вижу, что для премьера тема Крыма остается очень важной. Понятно, что она не находится в порядке первых вещей, потому что первое – это война, финансовая ситуация. Тем не менее, премьер в курсе всех проблем, которые сегодня связаны с нашими людьми на полуострове. И правительство действительно хочет эту ситуацию изменить.

    Но нужно понимать, что Украина никогда не решит проблему Крыма самостоятельно. Этот вопрос может быть решен только под серьезнейшим экономическим и политическим давлением всех наших партнеров. В первую очередь, Соединенных Штатов Америки, Турции, Японии, Канады, Австралии и других стран, которые нас поддерживают. Что нужно? Я вижу четкий интерес со стороны правительств Канады, США, отдельных стран Евросоюза в поддержке неправительственных инициатив в Украине. Они не хотят работать с официальными структурами. Они хотят работать с гражданскими активистами, с негосударственными организациями, аналитическими центрами для того, чтобы точечно решать какие-то проблемы.

    Мы сейчас работаем с Atlantic Council. Это крупнейшая американская аналитическая структура с годовым бюджетом порядка 30 миллионов долларов. Там работают многие друзья Украины. И сегодня фактически Atlantic Council запускает программу для крымскотатарских активистов и экспертов для того, чтобы их серьезные аналитики имели возможность ехать в США и готовить серьезные аналитические материалы.

    Я презентовал центр Free Crimea в государственном департаменте США, я презентовал его в комитетах конгресса США. Две недели назад я был с презентацией в Европейском парламенте, в Еврокомиссии, в НАТО, где также Free Crimea был презентован. По просьбе наших европейских друзей – депутатов Европарламента от Литвы, Швеции, Бельгии, мы сейчас готовим два коротких отчета за неделю о том, что происходит в Крыму.

    Мы рассылаем эти данные по всей адресной базе: в Госдепартамент, Конгресс США, Европарламент, Европейскую комиссию, в западное экспертное сообщество.

    К сожалению, тема Крыма сегодня мало представлена в дискурсе, очень мало людей она интересует на Западе. Донбасс имеет серьезный резонанс, а Крым, к сожалению, забыт. Поэтому мы сегодня должны сделать все возможное и невозможное для того, чтобы вернуть Крым в первоочередную повестку дня западного экспертного сообщества, которое очень влиятельно. А оно, в свою очередь, привлечет к этой теме внимание политиков.

  • Боинг MH17: нужны улики, а не «споры на могиле»

    Боинг MH17: нужны улики, а не «споры на могиле»

    Путин возражает против трибунала ООН по сбитому над Восточной Украиной год назад «Боингу»: стратегия Кремля — «остановить часы», затягивая расследование гибели 298 человек в надежде, что мировое сообщество потеряет интерес. После фальсификации доказательств и Москвой, и Киевом вопрос о виновных окончательно превратился, как и сам украинской конфликт, в противостояние убеждений на могиле, в которой закопана правда, пишет Tagesspiegel.

    «В четверг президент России выразил решительное несогласие с призывами создать международный трибунал по расследованию крушения сбитого над Восточной Украиной в прошлом году самолета MH17 Malaysia Airlines, несмотря на то, что другие мировые лидеры требуют найти ответственных за гибель 298 человек на борту», — пишет The New York Times.

    Во время телефонных переговоров с премьер-министром Нидерландов Марком Рютте Путин «подробно разъяснил российскую позицию относительно преждевременности и контрпродуктивности инициативы ряда стран, включая Нидерланды, по учреждению международного трибунала для уголовного преследования лиц, ответственных за уничтожение малайзийского авиалайнера» и осудил «вбросы» в СМИ о виновности российских военных.

    «Для России признание какого-либо ее участия в уничтожении авиалайнера равносильно признанию в нарушении суверенитета Украины и неоднократной лжи относительно российского военного вмешательства», — замечает автор статьи Дэвид М.Хершенхорн.

    Президент Путин указал на «преждевременность и контрпродуктивность» создания трибунала по катастрофе и обратил внимание на недопустимость «вбросов» в СМИ разного рода версий, носящих откровенно политизированный характер», пишет The Guardian.

    Очевидно, комментирует корреспондент Алек Лун, Путин имел в виду опубликованное в среду сообщение, что в проекте заключения Управления безопасности Нидерландов, которое руководит расследованием по MH17, причиной случившегося названа ракета класса «земля-воздух», запущенная из деревни, подконтрольной сепаратистам.

    Москва подбросила целый ряд версий, указывающих на украинскую сторону, говорится в статье.

    «На пресс-конференции в четверг Олег Сторчевой, замглавы российского федерального агентства воздушного транспорта, заявил, что западные следователи принимали в расчет только факты, ведущие к «нужным выводам». Он указал, что Россия предложила свидетельства, поддерживающие другие объяснения. Сторчевой удалился, не выслушав вопросы прессы под предлогом того, что не может давать комментарии, пока не опубликован полный отчет по делу», — сообщает Лун.

    Сторчевой обвинил в катастрофе «алчность» Киева, который «не хотел терять денежные средства от закрытия воздушного пространства», говорится в публикации.

    «Ни одна другая трагедия последних лет не порождала такого большого эмоционального взрыва и не использовалась политиками в качестве инструмента в таком масштабе, как крушение малайзийского «Боинга» в небе над Донбассом», — пишет Tagesspiegel. Чего только не делалось для установления виновника катастрофы, замечают авторы. «Данные с радаров, спутниковые фотографии, свидетели, анализы экспертов, записи телефонных разговоров и бесконечные улики — все годилось в пропагандистской битве с целью доказать, что в убийстве 298 человек виновны либо пророссийские сепаратисты, либо украинская армия».

    Сразу после катастрофы голландский премьер Марк Рютте заявил, что его правительство сделает все возможное для того, чтобы привлечь виновных к ответственности: «Мы перевернем каждый камень». Но долгое время доступ к тем самым камням был закрыт — место падения находилось на линии фронта, говорится в статье.

    Чуть позже «по миру разлетелись кадры, на которых ополченец как будто бы непочтительно обращался с вещами погибших. Но позднее оказалось, что кадры были вырезаны из контекста, а тот изувер в униформе, как видно на оригинале, крестился перед погибшими». Но было уже поздно: всемирная волна гнева против ополченцев была запущена, констатирует издание.

    Для Киева вопрос виновности был ясен сразу: не прошло и двух часов после крушения, как советник МВД Украины Антон Геращенко представил в поразительно детальном отчете хронологию событий вместе с точным числом погибших. «Террористы сбили гражданский лайнер из зенитно-ракетного комплекса «Бук«, любезно предоставленного им Путиным», — именно таков был смысл его выступления, напоминают журналисты.

    Москва, со своей стороны, попыталась с помощью спутниковых фотографий и украинского пилота-перебежчика свалить вину на украинцев, но представленные доказательства оказались подделкой.

    «А после того как украинская сторона предоставила заведомо сфабрикованные данные с радаров, вопрос, кто виновен в катастрофе MH17, окончательно превратился в то, чем является и сам украинской конфликт, а именно — в противостояние убеждений на могиле, в которой закопана правда», — заключаются журналисты.

    «Подавляющее большинство улик свидетельствует, что Boeing 777 был сбит российским ЗРК «Бук», выстрелившим с территории, подконтрольной пророссийским сепаратистам. Международная следственная группа, которой руководят голландцы, утверждает, что это ее основная версия», — пишет директор Russia Studies Centre аналитического центра The Henry Jackson Society (Лондон) Эндрю Фоксолл в The Wall Street Journal.

    «Тем временем Москва блокирует международную реакцию, — считает Фоксолл. — Как представляется, стратегия Кремля — «остановить часы», затягивая проверки и расследования в надежде на то, что в конце концов другие страны потеряют к этому интерес или развитие геополитической ситуации в иных регионах отвлечет их. И пока эта стратегия работает».

    Россия выдвигает многочисленные версии: MH17 был сбит украинским истребителем «Су-25»; авиалайнер изначально летел с трупами на борту; залп из «Бука» произвели украинские военные. В России, где СМИ подконтрольны Кремлю СМИ и население лишено альтернативных версий событий, подобные теории создают путаницу и вводят в заблуждение, пишет автор.

    «Запад обязан расставить все на свои места. Длинные и неубедительные судебные разбирательства сыграют на руку Путину. Вместо этого остальной мир должен сосредоточиться на информировании россиян о правде, которую их руководитель от них скрывает. Давайте начнем с того, кто несет ответственность за крушение MH17», — заключает Фоксолл.

    Корреспондент The Independent Эндрю Банкомб сообщает, что в США в среду подано исковое заявление против Игоря Гиркина, командира украинских повстанцев, обвиняемого в осуществленном «с согласия российского правительства» запуске ракеты, сбившей борт MH17 авиакомпании Malaysia Airlines в июле прошлого года. В иске содержится требование о компенсации убытков в размере 900 млн долларов.

    Адвокат Флойд Уизнер говорит о наличии существенного количества общедоступных свидетельств причастности Гиркина, более известного как «командир Стрелков». «Мы вряд ли получим от него какие-то деньги, — сказал он. — Однако смысл иска не в деньгах. Это попытка пролить свет на случившееся».

    «Сбитый над Украиной «Боинг»: расследование невозможно» — так озаглавлен комментарий в La StampaАнны Зафесовой.

    В течение года Москва и Киев обмениваются обвинениями, а место преступления стало линией фронта. «Год назад мир узнал слово «Донбасс». До 17 июля 2014 года конфликт на Украине был спором на периферии Европы. Лишь гибель 298 человек убедила всех, что у дверей дома идет настоящая война. Сообщение о сбитом «Боинге» «Малайзийских авиалиний» разделило историю на до и после, и мир вновь начал боятся России», — пишет автор.

    Между тем заканчивается составление окончательного доклада о катастрофе, который составляет Совет безопасности Нидерландов вместе с различными международными агентствами. Согласно неофициальным данным CNN, в документе говорится, что малайзийский самолет был сбит зенитной ракетой «Бук» российского производства с территории, контролируемой сепаратистами, преданными Москве, говорится в статье.

    Собраны сотни страниц доказательств, в том числе и посты в социальных сетях, включая тот, что опубликовал лидер сепаратистов, российский офицер Игорь Стрелков: «Мы сбили птичку».

    Малайзия, Австралия, Украина, Нидерланды и Бельгия обратились к СБ ООН с требованием о создании международного трибунала для расследования трагедии, но уже сейчас можно предсказать, что Россия применит свое право вето.

    У Москвы нет альтернативной версии, скорее речь идет о массе гипотез, говорится в статье. Существуют десятки «разоблачений», детективных историй, свидетельств, «окончательных доказательств», вплоть до идей сторонников теории заговора.

  • Олег Пономарь: Запад может заменить российскую нефть на иранскую

    Олег Пономарь: Запад может заменить российскую нефть на иранскую

    В интервью Newsader политический обозреватель Олег Пономарь рассказал об итогах прошедшего в Вашингтоне первого Американо-украинского форума, последствиях соглашения по иранской ядерной программе и положении  России в контексте последних геополитических изменений. По мнению эксперта, достигнутый в Вашингтоне консенсус — это в том числе и дипломатическое поражение Кремля, а также путь к вероятному смещению Москвы с позиций одного из ведущих поставщиков нефти в мире.

    А. К.: Олег, каковы, на Ваш взгляд, главные итоги проходящего в Вашингтоне первого Американо-украинского бизнес-форума?

    О. П.: Одна из главных новостей с совместного украинско-американского форума — готовность газового трейдера TrailStone уже в октябре прийти на рынок Украины. Значение данного события весьма велико для дальнейшего экономического подъема страны. Компания занимается покупкой и продажей голубого топлива, хотя сама не производит его. Она способна привлечь газовых поставщиков из различных стран в обход России для того, чтобы Украина слезла с газовой иглы Москвы.

    Другие важные новости приходят из сферы агропромышленного комплекса. Американские компании готовы поставить сельскохозяйственную технику стоимостью $1 млрд., а также предоставить $1,5 млрд. кредитов на развитие портов, зеленой энергии и других проектов.

    Не забыта и энергетика: «Нафтогаз» планирует получать сжиженный газ из LNG-терминала, который будет сооружен в Грузии. На самом деле изначально намеревались строить его в Крыму, однако в настоящее время, как известно, территория находится под оккупацией. Газ из терминала, судя по всему, будет поставляться прежде всего в Одессу.

    В то же время закрывается прибежище для налоговых уклонистов: согласно заявлению Яресько, украинские компании отныне не смогу пользовать оффшорными счетами на Кипре.

    Российские компании — в отличие от западных — к приватизационному конкурсу допущены не будут: такова санкционная политика Киева.

    В ходе форума были заключены несколько контрактов по IT-направлению, которое в Украине традиционно сильно. Не секрет, что у нас есть очень много отличных программистов мирового уровня, работающих на западные компании без выезда из страны — наш золотой кадровый фонд, особенно с учетом того, что у нас прекрасное образование в данной области.

    Таким образом, в ближайшее время ключевые сделки будут заключены в IT, АПК и энергетике. Нужно иметь в виду, что данный форум — это своего рода украинский «Давос-клуб», предполагающий обмен мнениями, проведение встреч, достижение предварительных соглашений и так далее.

    Главные же события происходят в кулуарах — подальше от посторонних глаз. Это означает, что информация о конкретных сделках, просочившаяся в прессу — лишь вершина айсберга. Среди не оглашенной информации — переговоры Яресько с МВФ, Яценюка с Байденом и Обамой. Американцы в очередной раз придали ускорение в борьбе с коррупцией — главной бедой Украины.

    Наконец, еще одной важной темой форума стал вопрос о масштабной приватизации украинских госпредприятий, в том числе крупных стратегических объектов. Российские компании — в отличие от западных — к приватизационному конкурсу допущены не будут: такова санкционная политика Киева, который почему-то до сих пор толком не ввел санкций против Москвы, тогда как евроатлантические союз готовит уже четвертый пакет ограничительных мер. Цель указанного меры ясна: нельзя допустить, чтобы компании страны-агрессора владели нашими стратегическими предприятиями. Это вопрос национальной безопасности, поэтому на украинском рынке будут доминировать американские, европейские и японские компании. Таков один из главных итогов форума.

    А. К.: Какова гарантия того, что российские компании не поучаствуют в приватизационной процессе через подставных лиц?

    О. П.: Гарантия основана на сотрудничестве киевских правоохранительных структур с западными коллегами, в том числе из числа кураторов финансовых систем Запада. В XXI веке установить истинного владельца компании — несложная задача. Юридическая основа — это закон Украины о санкциях против РФ, согласно которому российским компаниям запрещается владеть украинскими компаниями и соответствующими контрольными пакетами акций в них. Правовые и фактические меры будут препятствовать тому, чтобы в Украину пришли организации из РФ под вывеской выходцев из Кипра или Лихтенштейна.

    Ближайшие месяцы вплоть до зимы — лучший период для денежных вложений в Украину, поскольку сейчас страна проходит то самое финансово-экономическое дно, которое предоставляет наиболее выгодные возможности для скупки активов и запуска производств.

    А. К.: Какие именно объекты будут подвергнуты приватизации?

    О. П.: Таких будет около сотни: Одесский припортовый завод, Укрзализныця, аммиачные предприятия, сельскохозяйственные структуры и другие объекты, в числе которых — Президент-Отель, Атомпрофздравница и авиакомпания «Горлица». Процесс будет проходить на основе абсолютной прозрачности в соответствии с западными стандартами. У нас уже есть подобный прецедент — первый и, сожалению, последний — в период президентства Ющенко, при котором была передана в частное владение «Криворожсталь», выкупленная за 4,8 млрд долларов индийским металлургическим комбинатом Mittal Steel Germany GmbH.

    А. К.: На этом фоне было бы весьма интересно услышать подробности Вашей беседы с инвестором из Норвегии, которым вы недавно упоминали.

    О. П.: Он интересовался моим мнением как финансиста по вопросу политических и экономических перспектив Украины. Ему было интересно именно мое суждение потому, что я фактически живу сразу в двух государствах и могу судить более объективно, нежели украинец, не выезжающий из страны. Бизнесмену требовался свежий и незамутненный истерикой взгляд человека, который хорошо представляет ситуацию в Украине и в то же время разбирается в геополитике.

    Норвежцу нужно было сверить свое собственное видение с моим — и, надо сказать, наши позиции полностью совпали. Он, как и я, уверен в том, что ближайшие месяцы вплоть до зимы — лучший период для денежных вложений в Украину, поскольку сейчас страна проходит то самое финансово-экономическое дно, которое предоставляет наиболее выгодные возможности для скупки активов и запуска производств. Уже с 2016 года экономический подъем сделает капитальные инвестиции более дорогими: приход новых инвесторов поднимет цены на объекты. Пример такого смелого подхода уже демонстрирует мультимиллиардер и основатель корпорации Virgin Group Ричард Брэнсон, рассматривающий возможность развить в Украине альтернативные источники энергии, которые могли бы избавить страну от углеводородной зависимости. Что же касается долгосрочного периода в 5-7 лет, когда Украина станет частью ЕС и НАТО, то тогда ценовая инветиционная планка автоматически взлетит до небес.

    Возвращаясь к моему знакомому инвестору, приведу его слова. Он заявил: «Все войны заканчиваются». Я с этим согласен, если только не принимать особый тип ближневосточных войн, завязанных на религиозной вражды. В нашем случае она исключена. В то же время Россия находится сейчас под колоссальным давлением и попросту лишается ресурсов для продолжения войны, которая именно поэтому не имеет перспектив разгораться с новой силой. Напротив, она затухает, что открывает путь для дешевых инвестиций. Как говорит Слава Рабинович, те, кто рискнут вложиться в Украину сейчас, могут рассчитывать на прибыль в размере до тысячи процентов от первоначального вклада.

    Менталитет украинцев сильно отличается от российского: мы значительно более проевропейская, искренняя, эмоциональная, трудолюбивая и свободолюбивая нация, верящая в идеалы.

    А. К.: Как я понял, у Вашего знакомого инвестора есть успешный опыт вложений?

    О. П.: Да, причем на территории как раз-таки постсоветских стран — Грузии, Литвы, Латвии и Эстонии. Конечно, в Балтии не было войн, зато в начале их становления как государств там процветал хаос. Бизнесмены, не побоявшиеся влить капиталы на этапе становления независимой государственности этих стран, были обречены на успех. Среди них — наш норвежец. Что касается грузин, то их ситуация аналогична нашей: война с Россией в 2008 году, которая привела к оккупации Абзахии и Южной Осетии. Несмотря на это, Грузия по-прежнему остается стабильным государством с прозападным политическим курсом и относительно хорошими условиями для привлечения инвестиций. Они справились. Справимся и мы.

    А. К.: На чем конкретно основан оптимизм норвежского инвестора?

    О. П.: То, что он оптимист, я согласен, ведь даже меня он называет пессимистом и выражает уверенность, что Украина вступит в Евросоюз уже через 5 лет, хотя придерживаюсь мнения, что этот срок составляет около 8 лет. Он видит вектор движения Украины, понимая, что нашей стране на геополитической карте мира определено такое же место, как и, например, для стран Балтии. Он осознает, что это дело времени, и что принципиальное долгосрочное решение на Западе уже принято.

    А. К.: Из его слов следует, что в противостоянии между Москвой и Киевом он явно на стороне украинцев.

    О. П.: Конечно! Мы ведь с ним говорили не только об экономике. Я сказал ему, что менталитет украинцев сильно отличается от российского: мы значительно более проевропейская, искренняя, эмоциональная, трудолюбивая и свободолюбивая нация, верящая в идеалы. Наш Майдан, где украинцы готовы были гибнуть за идею европейской страны — красноречивое тому подтверждение. Россияне, к сожалению, предпочитают по-рабски уповать на царя, которому целиком доверяют свои судьбы. Норвежец полностью согласился со мной, отметив, что разница между украинцем и русским действительно очевидна.

    Нужно иметь в виду, что такой настрой норвежского инвестора заразителен. Именно с этой целью проводятся такие международные форумы, как нынешний: бизнесмены и политики пытаются понять, готовы ли мы меняться, бороться и искоренять коррупцию — не на словах, а на деле. Эти темы будут обсуждаться и на других предстоящих форумах: во Франции, затем в Германии и, наконец, в Киеве, где в октябре пройдет большая общемировая донорская конференция.

    Россия теперь лишается очередной порции сверхдоходов, поскольку ее бюджет строится главным образом на продаже нефти.

    А. К.: Как следует из Ваших слов, украинцам уже удалось вызвать интерес у западных инвесторов. Как могут помочь Вашей стране снижающиеся цены на нефть?

    О. П.: Снижение нефтяных цен положительно влияет на экономику любой страны, доходы которой не зависят от экспорта энергоносителей. У нас своего черного золота нет, что означает для нас как минимум удешевление бензина и других видов топлива. С другой стороны, Украина все еще весьма крепко переплетена с экономикой РФ, поэтому гривна часто следует за курсом рубля, а он, как известно, переживает не лучшие свои дни, та что я немного переживаю за украинскую валюту.

    А. К.: Значит, вы ждете некоторых улучшений в украинской экономике на фоне дешевеющей нефти?

    О. П.: Разве что немного: вероятно, чуть-чуть снизится стоимость бензина, но не более того. Намного важнее тот факт, что Россия теперь лишается очередной порции сверхдоходов, поскольку ее бюджет строится главным образом на продаже нефти. Быстрее просядет цена — быстрее Кремль станет сговорчивым и прекратит войну против нас.

    А. К.: На фоне заключения исторического соглашения с Ираном цены на нефть хотя и остались на низком уровне — около $58 за баррель, — однако не спешат обваливаться. Должно быть, рынок уже отыграл прежние ожидания?

    О. П.: Конечно. Здесь надо сказать, что Иран намерен быстро восстановить свою долю на мировом рынке — как в Европе, так и в Азии. В то же время следует иметь в виду, что ему предстоит пройти ряд международных механизмов для того, что получить реальное право продавать энергоресурс. Иранская нефть хлынет на мировой рынок лишь к весне следующего года, но никак не в ближайшие месяцы.

    А. К.: Ваш среднесрочный прогноз на нефть?

    О. П.: Существуют разные оценки. Ряд аналитиков не исключили падения до $25 за бочку, однако я склоняюсь к стоимости в $40 — если не в этом году, то в следующем обязательно. Не будем забывать, что Саудовская Аравия наращивает добычу, а стратегические нефтяные запасы США достигли максимума: попросту забиты все хранилища.

    Запад может заменить российскую нефть на иранскую.

    А. К.: Как Вы оцениваете перспективу введения нефтяного эмбарго против России? Недавно в интервью нашему изданию Владимир Милов выразил мнение, что этот вид санкций бесперспективен, поскольку, по его мнению, нефтяной рынок — это сообщающийся сосуд, и Кремль всегда найдет рынки сбыта черного золота.

    О. П.: Я как раз считаю наоборот: Запад может заменить российскую нефть на иранскую. В этом, на мой взгляд, крылась одна из целей команды Барака Обамы, который настаивал на сделке с Ираном. Эта страна намерена через три года году нарастить добычу нефти почти до 6 млн. баррелей в сутки, направляя на экспорт до 4 млн. баррелей, то есть более половины от того объема, который ныне экспортирует Россия. В то же время следует иметь в виду, что нефтяное эмбарго — это серьезный козырь, который Запад не будет бросать против РФ до тех пор, пока та не перейдет к новому уровню эскалации конфликта.

    А. К.: В рамках заключенного с Ираном соглашения ему пришлось согласиться на 5-летнее оружейное эмбарго. Как же С-300, которые Кремль недавно хотел поставить Тегерану?

    О. П.: История с С-300 — типичный пропагандистский ход для внутренней аудитории, который Кремль пытается совершить еще с давних времен. На сей раз в игру вступил  Израиль, пригрозив Москве поставками высокотехнологического оружия Киеву в случае, если та решит снабжать Иран системами С-300.

    Россия сейчас находится в состоянии реагирующей стороны — изгоя, который не  может что-либо диктовать.

    Они не в той ситуации, чтобы продавать оружие Тегерану, тем более если речь идет о системах ПРО. Это показывает, что Россия потерпела разгромное поражение в дипломатической войне против Запада. Она присутствовала на этих переговорах лишь номинально: ее мнение было проигнорировано. Уже полтора года Москву опускают на грешную землю, введя четыре пакета санкций, требуя вернуть Крым и выйти из Донбасса. Россия сейчас находится в состоянии реагирующей стороны — изгоя, который не  может что-либо диктовать.

    Александр Кушнарь

  • National Interest: Бразилия могла бы использовать построенные для России «Мистрали»

    National Interest: Бразилия могла бы использовать построенные для России «Мистрали»

    Бразилия могла бы использовать «Мистрали» как замену вышедшему из строя авианосцу Sao Paulo

    Об этом пишет профессор Школы дипломатии и международной торговли Паттерсона Университета Кентукки Роберт Фарли на страницах The National Interest.

    Он напоминает, что Франция построила два вертолетоносца «Мистраль» для России. Но после российской агрессии против Украины и обострение российско-европейских отношений, Париж не смог выполнить соглашение. И теперь ищет покупателей для уже построенных кораблей.

    Сначала некоторые эксперты обсуждали возможность продажи «Мистралей» США, Китаю или Канаде. Но Вашингтон не хочет тратить военно-морской бюджет на иностранную продукцию и не может допустить, чтобы Пекин получил технологии НАТО. А Канада в свою очередь не заинтересована в укреплении флота.

    Фарли считает, что очевидным покупателем остается Бразилия, у которой есть история закупок французского оружия. В 90-х годах южноамериканская страна искала замену своему старому авианосцу Minas Gerais. Тогда Франция продала ей свой еще больший авианосец Foch, который был переименован в Sao Paulo и стал на вооружение Военно-морских сил Бразилии в 2000 году. Это судно с бомбардировщиками A-4 Skyhawk несколько раз выходило в море за первые 5 лет своей службы, а затем было модернизировано.

    Однако сейчас Sao Paulo вышел из строя, и Бразилии придется искать ему замену. Сейчас власти страны рассматривают возможность возвращения в строй старых авианосцев, которые в последний раз выходили в море 50 лет назад и не способны обслуживать современные боевые самолеты. В это же время, ни одна страна не продает авианосцы, а у Бразилии нет опыта в их построении.

    По мнению эксперта, корабли «Мистраль» идеально подходят на замену бразильскому судну Sao Paulo. Это бы позволило стране вернуть главную роль в акватории Южной Америки. Автор напоминает, как Бразилия и США спорили о том, кто будет помогать Гаити после землетрясения в 2009 году и у кого есть возможность доставить на остров необходимую помощь.

    Бразильские корабли в основном принимают участие в спасательных и гуманитарных миссиях, но при этом они играют менее важную роль, чем хотелось бы.

    «Мистрали» могли бы исправить эту ситуацию. На их борту могут базироваться вертолеты и небольшие катера. Кроме того, судно может быстро перебросить войска, медицинский персонал и оборудование, необходимые на берегу при проведении различных операций. С такими кораблями Бразилия чувствовал бы себя увереннее в своем регионе.

     

  • Россия на пороге большой войны за «русский мир»

    Россия на пороге большой войны за «русский мир»

    Историк Юрий Фельштинский ответил на вопросы корреспондента польского издания Newsweek. Текст интервью InfoResist приводит ниже.

    – Существуют ли какие-то документы, которые могли бы подтвердить, что балтийские республики не должны были стать независимыми? На чем прокуратура будет основывать в расследовании?

     – Давайте забежим в конец этой прокурорской истории: российская Генпрокуратура уже заявила, что юридических перспектив у этого дела нет. Оговорюсь: юридических перспектив у этого дела, действительно, нет и никогда не было. У «этого дела» были исключительно военные перспективы, и история присоединения стран Балтии к СССР – это история военного захвата советской армией независимых прибалтийских государств. Краткий экскурс в историю: в августе 1939 года в рамках подготовки Гитлером вторжения в Польшу был подписан пакт Молотова – Риббентропа с несколькими секретными протоколами. По существу это были соглашения о разделе Европы между Гитлером и Сталиным, Германией и СССР. В 1940 году, уже после начала Второй мировой войны, Красная армия вошла в страны Балтии, оккупировала все три балтийские республики и создала там марионеточные коммунистические правительства с марионеточными Верховными Советами Латвии, Литвы и Эстонии. Последние «обратились с просьбой о вхождении» в состав СССР к Верховному Совету СССР, и эта «просьба» была немедленно «рассмотрена» и «удовлетворена» Верховным Советом СССР. Так страны Балтии потеряли свою независимость.

    Сразу же после германского вторжения в СССР, 22–23 июня 1941 года, Латвия, Литва и Эстония подняли восстание против советской власти и советских войск, находившихся в их странах, и провозгласили независимость. Однако в ходе Второй мировой войны, в результате военных побед советской армии, эта независимость прибалтами была вновь утеряна до 1990–1991 года, когда в результате распада СССР Латвия, Литва и Эстония стали опять независимыми.

    Здесь важно отметить, что все три балтийские республики поставили вопрос о выходе из СССР до распада Советского Союза. 11 марта 1990 года независимость провозгласил Верховный Совет Литовской ССР, 30 марта – Верховный Совет Эстонской ССР. 3 апреля 1990 года Верховный Совет СССР объявил эти акты Верховных Советов Литвы и Эстонии незаконными. Но 4 мая 1990 года независимость Латвии провозгласил Верховный Совет Латышской ССР. И с этого времени де-факто республики Балтии были суверенными.

    Обсуждать правомерность этих актов республиканских Верховных Советов можно лишь в связи с правомерностью соответствующих актов марионеточных Верховных Советов балтийских республик в 1940 году. И если решения Верховных Советов 1990 года неправомерны и незаконны, то уж тем более неправомерны и незаконны решения тех же республиканских органов 1940 года, на основании которых Латвия, Литва и Эстония вошли в состав СССР. Двух мнений здесь быть не может. И любой человек, подвергающий сомнению право балтийских государств на независимость, является либо пропагандистом Кремля, либо агентом Путина (платным или добровольным – не столь уж важно).

    Само предположение, что право государства на независимость должно доказываться или опровергаться документами, вряд ли справедливо. То, что происходит в последнее время в России, скорее похоже на поиск доводов, в том числе и формально-юридических, для обоснования агрессии России против того или иного государства, причем доводы эти приводятся задним числом, после того как агрессия уже состоялась. В марте 2014 года российские войска оккупировали Крым. Уже после этого в Крыму был поспешно проведен референдум, на основании которого Крым не менее поспешно был аннексирован Россией, примерно так, как в свое время были аннексированы Германией Австрия, Судеты, Восточная Померания и Данциг; как были аннексированы Советским Союзом Восточная Польша и страны Балтии. Сегодня российские законодатели находят новые и новое доводы для оправдания этой оккупации. В частности, Генпрокуратура России признала незаконным передачу в 1954 году Крыма из состава РСФСР в состав УССР, т.е. задним числом оправдала захват части территории другого государства. Можно задать риторический вопрос: что изменилось бы, если бы Генпрокуратура России признала передачу Крыма из РСФСР в УССР законной? Путин вернул бы Крым Украине? Не думаю. Что касается попыток современных российских политиков или законодателей – членов Думы – перевести эти вопросы в юридическую или судебную плоскость превентивно, как в случае со странами Балтии, до начала захвата, то они не имеют ни юридического смысла, ни здравого. Тогда можно ставить под сомнение и законность образования Советской России, и законность формирования СССР… Бессмысленность этих вопросов и ответов понятна любому здравомыслящему человеку, которых, впрочем, в России остается всё меньше и меньше, особенно если иметь в виду политиков и руководителей государства.

    – В чем ситуация с Крымом похожа на ситуацию с балтийскими странами и чем она отличается? Почему главное надзорное ведомство считало, что ответ на депутатский запрос по странам Балтии «будет аналогичен запросу по Крыму»?

     – Россия встала на дорогу войны и стоит на пороге большой войны. Вопрос в том, когда она встала на эту дорогу, и станем ли мы свидетелями начала большой войны или только нескольких маленьких войн? Можно считать, что Россия встала на дорогу войны в декабре 1994 года, когда начала первую чеченскую войну (хотя формально юридически Чечня была и остается частью Российской Федерации, а не заграницей); можно отсчитывать начало российской агрессии от летней 2008 года войны против Грузии. Но, так или иначе, следует признать, что Россия сегодня является главным и единственным источником агрессии в Европе и представляет глобальную угрозу для всех европейских стран.

    Отличие ситуации с Крымом от ситуации со странами Балтии в двух моментах: Украина страна большая, в то время как Латвия, Литва и Эстония – государства маленькие; Украина не является членом НАТО, а страны Балтии входят в НАТО. Это единственное, что сегодня сдерживает Путина.

    Никаких других сдерживающих факторов для Путина не существует. Иными словами, Путин боится только НАТО. И до тех пор, пока он считает, что НАТО ответит на вторжение в страны Балтии полномасштабной войной против России, Латвия, Литва и Эстония находятся в безопасности. В ту минуту, когда Путин придет к выводу (причем не имеет значения, ошибочному или правильному), что войны с Россией НАТО из-за стран Балтии не начнет, российские войска войдут в балтийские государства. Никаких иллюзий на эту тему быть не должно

    – Если Россия оценит, что Прибалтика не должна была быть независимой, может ли это значить, что и Россия теряет право на существование?

     – Я не знаю, что произойдет, если, допустим, член литовского парламента подаст в прокуратуру Литвы «депутатский запрос» о том, правомерно ли провозглашение независимости Российской Федерации, скажем, в 1991 году, или Советской России в 1918-м, или же заявит, что территории, известные нам как Россия, должны войти в состав Литвы, поскольку много веков назад существовала Речь Посполитая. Я думаю, что этого депутата выгонят из парламента и отправят к психиатру. В том-то и проблема, что в сегодняшней России члены российского парламента от правящей кремлевской партии, обращающиеся в Генпрокуратуру с запросом, нарушающим все известные нормы международной этики, а может быть, даже и международные законы, встречают со стороны своих коллег в Думе только аплодисменты и никаких карательных санкций в отношении этих депутатов со стороны российского правительства не следует. Я хочу напомнить, что руководитель другой политической партии российского парламента – ЛДПР – Владимир Жириновский неоднократно и публично угрожал атомной бомбардировкой Польше; что вице-премьер российского правительства, отвечающий, в том числе, за военно-промышленный комплекс России, постоянно угрожает военной атакой Восточной Европе и особенно Молдавии.

    То, что нам кажется словесным запугиванием, исходящим от идиотов, в России и для России является прощупыванием направлений будущих военных блицкригов, аналогичных блицкригу в Крыму. Поэтому воспринимать кремлевскую риторику как «бред сумасшедшего», незаслуживающую внимания, абсолютно неправильно.

    Когда Гитлер в 1930-е годы произносил агрессивные речи, Европа тоже считала его сумасшедшим, зарабатывающим популярность демагогическими лозунгами, поскольку трудно было представить, что это и есть программа нацистской партии, намеченная к реализации. В 1938 году выяснилось, что Гитлер честно рассказывал о своих планах, просто Европа не готова была воспринимать услышанное всерьез.

    – Какие интересы у русских с политической точки зрения? Чего они хотят достичь? Россия хочет обратно присоединить балтийские страны?

    – Россия, безусловно, хочет присоединить балтийские страны. Проблема в том, что Россия хочет не только этого. Россия хочет – и это неоднократно открыто заявлялось Путиным – объединить весь «русский мир», т.е. все те территории бывшего СССР, где проживают русские. Так что ситуация очень серьезная. Россия большая страна и может позволить себе терять в войнах десятки тысяч людей, как это было в Афганистане и в Чечне. При том, что пресса и телевидение находятся под полным контролем правительства и независимых СМИ в России фактически не осталось, а когда-то существовавшие зарубежные радиостанции типа «Свободы» и «Голоса Америки» прекратили вещание, население внутри России лишено доступа к информации. Одновременно зарубежное русское население, проживающее на территориях бывших советских республик, находится во власти российской пропаганды, не жалеющей денег и усилий на создание пророссийской пятой колонны, а национальные правительства этих республик не в состоянии этой пропаганде противостоять, так как это требует и осмысления ситуации, и финансов.

    – Как все это может повлиять на международные отношения?

     – Нынешняя политика России уже повлияла на международные отношения. Европа до марта 2014 года и после марта 2014 года – разные континенты. До марта 2014 года все европейские государства, включая Россию, были партнерами. С марта 2014 года Россия – стратегический противник Евросоюза и НАТО. Россия –  это страна, воюющая в соседней Украине, открыто угрожающая Польше и странам Балтии, проводящая военные учения по всей территории России, в том числе в приграничных округах и Калинградской области. Россия – страна, создающая сегодня мощные наступательные военные плацдармы в Калининградском регионе и в Крыму, постоянно нарушающая воздушное и морское пространства стран Балтии и скандинавских государств, увеличивающая расходы на вооружение, объявившая о серьезной программе по модернизации армии, намеченной на период до 2020 года… В самой России через контролируемые Кремлем СМИ проводится беспрецедентная кампания по нагнетанию антиевропейских и антиамериканских настроений, на фоне которой бледнеет даже советская антизападная пропаганда 1960-х – 1980-х годов. Оказавшись под незначительными на данный момент западными санкциями, являющимися наказанием за войну с Украиной, Россия в ответ вводит свои, впрочем, тоже незначительные, санкции против США и Евросоюза. Экономические последствия всей этой деятельности для России достаточно тяжелы: рубль упал почти в два раза; в стране усилилась инфляция и рост цен; падают цены на недвижимость, россияне перестают ездить за границу, так как при падающем рубле эти поездки становятся дорогими. Тем не менее указаний на то, что российское правительство планирует сменить курс и вернуться к мирным партнерским отношениям, отказавшись он имперских и ревизионистских амбиций по восстановлению СССР, нет. Путин продолжает настаивать на правильности курса, открыто провозглашенного им в марте 2014 года. Это новая реальность, с которой вынуждены теперь считаться Евросоюз и НАТО.

    – Сайт vox.com представил сценарий, в котором в Эстонии начнется третья мировая война между НАТО и Россией. Могли бы Вы это прокомментировать?

    2015.07.03

    – В марте 2014 года я написал статью, ставшую первой статьей целого цикла работ и легшей в основу книги «Третья мировая. Битва за Украину». Суть статьи была в том, что все большие войны, в том числе Первая и Вторая, начинались без понимая того, что со временем они станут называться «мировыми». Даже Гитлер, нападая на Польшу, не считал, что начинает Вторую мировую войну. Он не верил, что при наличии советско-германского пакта о ненападении Великобритания и Франция объявит Германии войну из-за Польши. В этом и заключалась главная опасность: если бы Гитлер знал, что нападение на Польшу приведет к мировой войне, он, может быть, десять раз подумал бы о том, готов ли он к большой войне и стоит ли нападать на Польшу.

    Если Россия будет знать, что нападение на страны Балтии приведет к началу полномасштабной Третьей мировой войны, она вряд ли посмеет напасть на эти государства. Если Путин будет уверен, что из-за стран Балтии НАТО не объявит войну России, он непременно начнет войну против Латвии, Литвы и Эстонии, используя для этого «украинскую схему». И поскольку лично я считаю, что НАТО не позволит России захватить страны Балтии, я уверен, что в случае начала там военных действий мы станем очевидцами Третьей мировой войны.

    Беглый взгляд на карту позволяет сделать вывод, что наступление на страны Балтии может начаться с Эстонии. Но я не думаю, что Эстония находится в большей зоне риска, чем Латвия и Литва. Атака на Эстонию может быть начата со стороны континентальной России; на Латвию – со стороны континентальной России и Калининградской области; на Литву – со стороны Калининградской области. Не забудем, что являющаяся на данный момент буфером Беларусь может быть к моменту атаки на страны Балтии захвачена Россией.

    – Как относятся к этому русские в Эстонии? Может ли туда быть перенесен конфликт, похожий на крымский или донбасский?

     – У балтийских республик, хорошо это или плохо, общая судьба. Я не стал бы выделять Эстонию. Задача Путина – захватить соседние страны, ранее входившие в СССР, по «украинской схеме», а именно – развязать войну с целью захвата территорий, но утверждать, что Россия в этой войне не участвует. Именно так сегодня Россией ведется война в Украине; одновременно Россия начинает активизацию военных действий в Молдавии, где изначально был захвачен и удержан важный плацдарм – Приднестровье. Несколько дней назад Рогозин предложил выдать российские паспорта проживающей в этом регионе молодежи, дабы во время военных действий в Молдавии нельзя было отличить российских военных от молдавских из числа приднестровских «сепаратистов» и «ополченцев», как их будут называть в России и как это происходит сейчас в восточной Украине. Ту же схему можно затем использовать и в странах Балтии в местах наибольшей концентрации русского населения. Если говорить об Эстонии, то самой уязвимой точкой, конечно же, является Нарва.

    Хотя я бы не преувеличивал здесь готовность и желание русского балтийского населения умирать за имперские амбиции Путина, и я вижу принципиальную разницу (она всегда была), между русскими жителями стран Балтии, являвшимися наиболее западными территориями Советского Союза, и этническими русскими, жившими в Молдавии и в Украине. На примере Украины мы видим, как пророссийская пятая колонна, активно требовавшая референдумов о статусе тех или иных регионов Украины в марте-мае 2014 года, стихла после того, как российские войска вошли в Луганск и Донецк и разорили населенные русскими земли. Цена войны оказалась слишком высока даже для этих пророссийски настроенных жителей Украины. Теоретически рассуждая, «русская Нарва», может быть, и хотела бы изменить свой статус (что, кстати говоря, под большим вопросом, поскольку живущим в Эстонии русским выгоднее быть гражданами Евросоюза, а не России). Но никой здравомыслящий русский, житель стран Балтии, не готов заплатить за вхождение в Россию ту цену, которую заплатили жители Луганской и Донецкой «республик», – благополучие и даже жизнь. А это единственное, что сегодня предлагает «русскому миру» Путин.

    Марта Томашкевич

  • Запад – Кремлю: Хотели конфронтацию? Получите!

    Запад – Кремлю: Хотели конфронтацию? Получите!

    Впервые за 15 месяцев Запад дал понять Кремлю: «Хотели конфронтации с нами? Получите!» Запад проснулся, консолидировался и принял решение противостоять российской агрессии, но официальному Киеву стоит отказаться от Минских соглашений-2, заявил в интервью «ГОРДОН» российский аналитик, старший научный сотрудник вашингтонского Института Катона Андрей Илларионов. Запад сформулировал свою позицию: возобновление отношений с Россией возможно только и исключительно при восстановлении международно признанной границы Украины.

    – 2 июля Верховная Рада проголосовала за законопроект №1558-1 о реструктуризации валютных кредитов, согласно которому разрешается возврат кредитов коммерческим банкам по старому курсу гривны. И гражданское общество, и президент назвали закон популистским. По словам министра финансов Наталии Яресько потенциальные потери банковской системы от закона составят около 95 млрд грн. Это больше, чем бюджет на оборону и правоохранительную деятельность в Украине в 2015 году.

    – Принятие этого закона – серьезная ошибка, которая может полностью разрушить финансовую систему Украины и поставить крест на возможности возобновления роста экономики, которая сейчас очень слаба. Будет правильным, если президент не подпишет этот закон.

    – С другой стороны, разве государство не обязано помогать своим гражданам, когда национальная валюта обрушилась почти в три раза?

    – Право на получение помощи гражданин получает при условии, если он заранее заключил соответствующий страховой договор либо с банком, где взял кредит, либо с государством, либо с каким-либо третьим лицом. Если же гражданин ни с кем страховых договоров не заключал, его претензии необоснованны, а эмоциональные вскрики: «Как же так, я же гражданин!» нелепы. Гражданину никто ничего не должен, если он заранее не заключил соответствующий договор.

    Когда гражданин берет кредит, он рассчитывает увеличить собственное благосостояние либо тем, что потратит кредит на развитие собственного бизнеса, либо тем, что приобретет за его счет имущество, например, квартиру или автомобиль. В любом случае гражданин берет на себя определенные риски. Если он не застраховал эти риски, значит, принял эти риски, то есть возникновение проблем, на себя, и должен оплачивать их сам.

    Возьмите нынешний пример греческого долга. Детали разнятся, но суть аналогична: греки взяли кредиты, а теперь отказываются платить. Другой пример: 15 лет назад, когда российское правительство во главе с Касьяновым приняло решение не платить российские внешние долги Парижскому клубу: «У нас тяжелое положение, в стране кризис, спишите наш долг». Когда внешние кредиторы потребовали объяснений, Касьянов сказал: мол, последние две недели была очень холодная погода, в Перми и Вятке померзли трубы, поэтому не будем платить внешние кредиты.

    И у российского правительства в 2001 году, и у греческого правительства в 2015 году, и у украинского парламента, принявшего закон о реструктуризации валютных кредитов, в принципе, сходная аргументация. Но это несолидная аргументация сторон, отказывающихся отвечать за собственные действия и за действия своих предшественников. В старые времена за такое сажали в долговую яму.
    Крым вернулся в повестку Запада, причем Меркель четко дала это понять не где-нибудь, а в Кремле в присутствии Владимира Путина

    – На днях Нидерланды попросили западных союзников помочь в проведении международного трибунала над виновными в крушении пассажирского «Боинга 777» над Донецкой областью 17 июля 2014 года. Сейчас к просьбе Нидерландов присоединилась и Малайзия. Представитель МИД России уже назвал идею о трибунале «несвоевременной и контрпродуктивной».

    – Главный фактор для созыва трибунала – политическая позиция руководства крупнейших западных стран: поддержат они идею проведения международного суда или нет. Если поддержат, трибунал пройдет независимо от мнения Российской Федерации. Детали зависят от того, в какой степени Запад будет придерживаться той линии поведения, какую выбрал за последние два месяца.

    – Разве позиция Запада в отношении украино-российской войны радикально изменилась? Мне кажется, ЕС и США на протяжении последних полутора лет по-прежнему «глубоко озабочены» и призывают все стороны конфликта к переговорам.

    – Позиция Запада действительно изменилась. В последние два месяца Запад дал понять Кремлю: «Вы хотели конфронтации с нами? Получите!»

    – В интервью «Радио Свободе» вы несколько раз повторили, что «Запад проснулся и консолидировался», причем отправной точкой новой позиции союзников в отношении Кремля назвали саммит лидеров G20, прошедший в ноябре 2014 года в австралийском Брисбене, где канцлер ФРГ Ангела Меркель и президент Владимир Путин несколько часов общались наедине.

    – Перелом в отношении Запада к России начался именно в Брисбене. Характерной демонстрацией нового подхода стало заявление Ангелы Меркель на следующий день после Брисбена (выступая в Институте международной политики Лоуи в Сиднее, Меркель подчеркнула, что Запад ждет долгая борьба с Россией за Украину, а санкции против РФ будут применяться «так долго, как это будет необходимо». – Прим.Ред.). Затем был ядерный шантаж Кремля, челночная дипломатия Ангелы Меркель и Франсуа Олланда, Минск-2, нарушения Минских соглашений, бои в Дебальцево, отказ от вывода российских войск с территории Донбасса, продолжение насыщения восточной Украины российскими войсками и вооружениями.
    Важную роль сыграли публикации трех докладов о наличии российских войск на территории Украины. Первый – доклад Бориса Немцова «Путин. Война», второй – доклад Атлантического совета «Hiding in Plain Sight: Putin’s War in Ukraine» 27 мая 2015 года, третий – доклад Службы безопасности Украины «Russian Aggression Against Ukraine» в июне 2015-го.

    – Под заявлением канцлера ФРГ Ангелы Меркель 10 мая в Кремле вы имеете в виду ее слова о «преступной аннексии Крыма» и подрыве отношений между Западом и Россией из-за вооруженного конфликта на востоке Украины?

    – Выступление Меркель завершило процесс качественного перелома отношения Запада к нынешнему российскому руководству. Пропаганда Кремля представила приезд канцлера ФРГ как свой большой успех: мол, все-таки Меркель приехала на празднование Дня Победы в Великой Отечественной войне и тем самым продемонстрировала, что Путин добился своего.

    Кажется, ни одному оппозиционеру в голову не приходило называть российские вооруженные силы «моськой». Зато это сделал Сергей Борисович Иванов, бывший сотрудник КГБ СССР, генерал-полковник, экс-министр обороны РФ, а ныне глава администрации и, судя по ряду симптомов, возможный наследник Путина на посту президента РФ. Следует обратить внимание на то, что свое интервью Иванов давал на русском языке, но его полная расшифровка была размещена только на английском. То есть Кремль послал Западу ясный мессидж: мы не собираемся с вами воевать, мы испугались и не хотим этого делать, пожалуйста, прекращайте свои военные приготовления.

    – Давайте подытожим: Запад, по вашему, окончательно и бесповоротно определился в отношении путинского режима, Кремль сигнал уловил и пытается убедить ЕС и США в том, что странам НАТО ничего не угрожает. Как Украине с максимальной выгодой для себя воспользоваться этой ситуацией?

    – Я бы выделил два пункта. Первое: решение украинского правительства заставить кредиторов списать часть внешнего долга в размере $15 млрд – явная ошибка. Оно сильно подрывает доверие к нынешним властям Украины со стороны их главного союзника – Запада. Чем быстрее украинские власти откажутся от неправильной цели и ошибочного метода работы с инвесторами, тем лучше.

    Второе касается так называемых Минских соглашений. Я неоднократно говорил и еще раз повторю: считаю, что подписывать такого рода соглашения было ошибкой.

    – Почему?

    – В Минске-2 содержится де-факто согласие официального Киева с восстановлением суверенитета Украины над украинско-российской границей и оккупированными территориями в зависимости от выборов на территории самопровозглашенных «республик», проведение которых Киев не контролирует, и от изменений в Конституции Украины, предоставляющих особый статус так называемым «ДНР» и «ЛНР». Но это не просто особый статус, а по сути возможность для этих «республик» контролировать внешнюю и внутреннюю политику Украины. Такие положения Минска-2 абсолютно недопустимы.

    – Но на подписании Минских соглашений в первую очередь настаивал Запад.

    – Независимо от того, кто на чем настаивал, идти на поводу у Запада (и у Путина) в этом вопросе стало серьезной ошибкой украинских властей. Чем раньше Украина признает эту ошибку и перейдет к следующему этапу по отношению к оккупированным территориям, тем лучше. Официальный Киев должен потребовать от своих западных коллег больше не упоминать выполнение Минских соглашений-2 в качестве главного условия возобновления отношений между Европой и США с одной стороны, и Кремлем – с другой.
    Украинские власти могут отказаться от Минска-2. В противном случае будет сохраняться вредная иллюзия, будто бы этот документ может решить проблемы войны и оккупации.

    Обратите внимание, о чем последние недели постоянно говорит Путин. Он по-своему интерпретирует Минские соглашения-2, но такая интерпретация заложена в документе. Путин настойчиво формулирует пять пунктов своих требований. Это позволяет предположить, что по крайне мере с некоторыми из западных лидеров он эту пятичленную формулу обсуждал. Возможно, согласия не получил, но, судя по всему, не получил и прямого отпора подобной интерпретации.

    В.Путин: Если бы что-то нас не устраивало в Минских соглашениях, мы никогда не поставили бы под ними свою подпись. Мы считаем эти соглашения справедливыми и сбалансированными и оказываем возможное влияние на одну из сторон этого конфликта – на Донецкую и Луганскую непризнанные республики. И вы не можете не заметить, что в их позициях многое изменилось. Они готовы и хотят вести переговоры по всем пунктам Минских соглашений. Ключевыми элементами являются договоренности о политическом урегулировании, их несколько.

    Первое – изменение в Конституции Украины с предоставлением автономных прав этим территориям либо, как предпочитают говорить официальные представители в Киеве, с решением вопроса о так называемой децентрализации власти.

    Второй вопрос – это принятие закона Украины об амнистии в отношении ряда лиц из Донецкой и Луганской республик.

    Третий вопрос – это имплементация закона об особом статусе Донбасса – Луганска и Донецка.

    Четвертый вопрос – это принятие закона Украины о местном самоуправлении и проведении этих выборов.

    Пятое – это снятие экономической блокады с этих территорий.

    Обращаю ваше внимание, что ни один из этих вопросов не входит в исключительную компетенцию Донбасса. Это компетенция прежде всего киевских властей.

    Позвольте мне, выражаясь хоккейным языком, вернуть Вам вашу шайбу и спросить, почему наши коллеги в Евросоюзе, в Соединенных Штатах не оказывают должного влияния на киевские власти для решения всех вышеупомянутых мною вопросов. Все эти позиции изложены в Минских соглашениях, и по каждому пункту записано: по согласованию с Донецком и Луганском. Нужно садиться за стол переговоров напрямую с представителями этих территорий и договариваться. Другого пути нет.

    Источник: стенограмма пресс-конференции президента  РФ и президента Финляндии Саули Ниинисте.

    В первом путинском пункте речь идет об «изменении в Конституции Украины с предоставлением автономных прав этим территориям». Путин предлагает свою интерпретацию Минска-2, однако в вопросах децентрализации власти изменения в Конституцию не требуются, а вот для предоставления статуса автономии – требуется. Таким образом, Россия пытается протащить и легализовать «ДНР» и «ЛНР» в политическом и конституционном поле Украины.

    Согласие Киева со вторым пунктом – об «амнистии» – вообще немыслимо. Кого амнистировать, убийц и террористов?

    – Я не очень поняла, что вы предлагаете взамен?

    – Сегодня украинские власти могут принять принципиальное решение относительно отказа от Минска-2. В противном случае как у украинцев, так и у международного сообщества будет сохраняться крайне вредная иллюзия, будто бы этот документ может решить проблемы войны и оккупации.

    В какой-то степени украинские власти уже пошли по правильному пути, приняв принципиальное решение о юридическом признании Крыма и отдельных районов Донецкой и Луганской областей оккупированными. Это признание реальности, того, что Украина не контролирует эти территории, что начнет взаимодействовать с представителями этих регионов только при полном восстановлении своего суверенитета и установлении контроля над украинско-российской границей.

    До тех пор, пока это не произойдет, Украине следует отказаться от обязательств по отношению к оккупированным территориям, за исключением лишь одного направления работы: оказания всевозможной помощи и поддержки гражданам, проживающим на неподконтрольных территориях и желающих покинуть зону конфликта. Никаких других действий в отношении оккупированных территорий украинские власти, с моей точки зрения, совершать не должны.

    Наталия Двали, редактор, журналист

  • Илларионов о Греции, России и состоянии войны

    Илларионов о Греции, России и состоянии войны

    Как на экономическое положение России повлияла международная «забастовка инвесторов»? Не перекладывает ли правительство на граждан основную часть трудностей с бюджетом? Коснулся ли России греческий кризис? Готов ли Запад к реальной конфронтации с Россией? Эксперт программы — старший научный сотрудник Института Катона Андрей Илларионов.

    Главная медийная тема этой недели — острая фаза экономического кризиса в Греции. Пока международные наблюдатели строят прогнозы по развитию ситуации, в России продолжаются поиски источников финансирования бюджета на следующие три года. Всерьез обсуждают возможный отказ от индексирования социальных выплат в условиях высокой инфляции. На совещании в Горках в четверг, 2 июля, глава правительства Медведев заявил: «Есть целый ряд чувствительных тем, включая тему индексации социальных выплат в период с 2016 по 2018 годы. Нам нужно серьезно отнестись к этому вопросу, исходя из финансовых возможностей и исходя из того, что люди ориентируются на определенную социальную политику, на определенные социальные решения».

    Первый вопрос RFI — о том, что экономист считает главным трендом текущего момента.

    Илларионов: Не только для меня, но и для всей экономики, для всей нашей страны — это рецессия. Рецессия — это научное определение явления, хорошо известного в быту под названием «кризис». Критерий рецессии – наличие, как минимум, шести месяцев, в течение которых абсолютные объемы производства сокращаются. Таких рецессий в последнее время у нас было несколько. Самая длинная рецессия — с 1990 по 1998 год. Это тот кризис, который всем нам хорошо знаком под названием «лихие 90-е». Это то, что имеет право называться Великой депрессией. Вторая рецессия — это один из эпизодов Великой депрессии – кризис 1998 года. Третья рецессия — это кризис 2008–2009. Наконец, четвертая рецессия в этом ряду — кризис 2014–2015 годов.

    Темпы спада в последние несколько месяцев уменьшились, однако выхода из долгосрочной рецессии-стагнации пока не видно. Прекращение спада возможно через месяц, через два, через три. Но переход на траекторию устойчивых и высоких темпов экономического роста пока не просматривается.

    Сколько политического в этом экономическом кризисе?

    Сокращение инвестиций началось с осени 2011 года, видимо, его главной причиной стала так называемая «рокировка» между Путиным и Медведевым, какая была воспринята бизнес-сообществом как де-факто невозможность и нежелательность осуществления новых вложений в экономику России. Это, по сути дела, забастовка предпринимателей до тех пор, пока в стране имеется такого рода политический режим. Осень 2011 года – это начало инвестиционного кризиса. В течение какого-то времени восприятие кризиса скрывалось достаточно высокими ценами на нефть, инерцией. Темпы экономического роста регулярно снижались, но они не становились нулевыми. А вот уже в прошлом году, когда началась агрессия против Украины, когда произошел захват, а затем и аннексия Крыма, когда война была продолжена на востоке Украины, тогда началась полномасштабная забастовка, началось массированное бегство капитала. С осени прошлого года Россия погрузилась в рецессию. Обе причины — и первая и вторая — имеют чисто политический характер.

    Особенности нынешнего момента этой рецессии: что ее характеризует именно сегодня?

    В 2008–2009 годах главной задачей власти являлось недопущение снижения уровня жизни. Экономическая политика в условиях нынешней рецессии радикально отличается от предыдущей. Сейчас доходы населения – зарплаты, пенсии, пособия – сокращаются, причем сокращаются довольно резко. Сокращаются в том числе с помощью отказа от индексации. Одновременно с этим три бюджетные статьи не сокращаются: военные расходы, расходы на спецслужбы, расходы на пропаганду. Такой демонстративный разрыв между подходом к доходам населения и к финансированию силовой части государственного аппараты мы наблюдаем, пожалуй, впервые.

    Яркое событие этой недели — греческий кризис. Влияет ли он как-то на положение России?

    Пожалуй, нет, за исключением, может быть, тех не очень многих лиц, кто имел несчастье вложить средства в греческие банки. Нынешний кризис — это, конечно, несчастье для Греции, потому что при определенных усилиях страна могла выйти из пяти- или уже шестилетней рецессии и перейти к экономическому росту, как это уже сделали Италия, Испания, Ирландия. Однако в данном случае это сознательный выбор и части греческого общества, и греческих властей — вместо прекращения рецессии решили продолжить ее, причем в особо циничной и жесткой форме.

    Несмотря на риторику и обещания, несмотря на то, что представители греческого правительства говорили о нежелательности продления санкций против России, тем не менее греческое правительство проголосовало относительно антироссийских санкций совместно с другими членами Евросоюза.

    Вопросы безопасности для Европы остаются более важными по сравнению с экономикой.

    Перспективы развития экономического кризиса и экономической ситуации в России, на ваш взгляд.

    Состояние рецессии может продлиться и месяц, и два, и три. Она может прекратиться достаточно быстро, она может и продлиться в течение длительного времени. Но даже в том случае, если она прекратится достаточно быстро, перехода к стадии устойчивого и достаточно высокого экономического роста не будет. Нет ни одного фактора, который бы допускал возможным такое развитие ситуации. Поэтому перед нами либо продолжение рецессии, либо чередование периодов рецессии и стагнации. Это может продолжаться достаточно долго.

    Еще одна историческая аналогия: в начале 2000-х монетизация льгот, которая вывела достаточно широкие социальные массы, если не прямиком на улицы, то довольно близко к этому. Приведет ли дальнейшее развитие экономической ситуации России к некоему социальному движению?

    Да, такое возможно. Но, как мне кажется, в настоящее время маловероятно. Дело в том, что российское общество образца января 2006 года и июля 2015 года — это уже довольно сильно различающиеся общества. Между этими событиями лежат почти 10 лет. За эти 10 лет общество существенно изменилось. Можно сравнить германское общество 1932 года и 1941 года. В 1932 году были массовые движения и коммунистов и социал-демократов и нацистов, столкновения и борьба между ними. В 1941 году ничего подобного уже не было.

    Глобальное видение ситуации в мире. Есть мощные экономические державы, есть БРИКС, есть Россия среди этих стран БРИКС. На ваш взгляд, как цивилизационно Россия будет развиваться в мировом контексте?

    Строго говоря, БРИКС – это довольно нелепая организация, потому что у членов этой организации нет ничего общего. Это страны, имеющие разные политические режимы, разные экономические базы, разную социальную структуру, разные внутриполитические цели и разные внешнеполитические устремления. БРИКС стала примером легитимации т.н. «дипломатического туризма»: ездить друг к другу в гости, говорить малосодержательные фразы, сидеть за хорошо сервированным столом и любоваться песнями и танцами народных ансамблей. На цивилизационный выбор России членство в БРИКС никак не влияет. В цивилизационном отношении Россия относится к западному миру, пусть и особой части западного мира. В какой-то степени она может быть сопоставлена с Латинской Америкой, но ментально, культурно, идеологически, религиозно Россия — это, конечно, западный мир, таковой она и останется. Попытки переделать Россию, конечно, предпринимаются, но глубинные пласты сознания и культуры, которые заложены столетиями тому назад, изменить вряд ли удастся.

    И еще короткий прогноз на это лето.

    Самое главное, на что имеет смысл обратить внимание, это то, что война, про которую говорили в качестве некоего отвлеченного понятия, сейчас становится более реальным событием. Это связано не только с действиями на востоке Украины, но и с постепенно просыпающимся Западом, который для себя принял принципиальное решение.

    Я имею в виду руководителей крупнейших западных государств, которые долго не хотели принимать этого решения, которые долго предпочитали делать вид, что ничего особенного не происходит, и многократно предлагали Путину: для нормализации отношений достаточно прекратить открытые военные действия на востоке Украины, даже без возвращения Крыма. Убедившись, что эти предложения не работают, что на его предложения нет удовлетворительного ответа, Запад постепенно принял решение принять этот вызов и начать реальную конфронтацию. Реальная конфронтация в этих условиях имеет название войны, но война может быть разной: война может быть горячей, холодной, гибридной, война точно является информационной. Еще несколько месяцев тому назад этого не было — сейчас о войне заговорили открыто даже на публичных мероприятиях.

This site is registered on wpml.org as a development site. Switch to a production site key to remove this banner.