Интервью с российским вулканологом Максимом Криппой мы планировали заполучить давно. Но специалиста не так легко поймать между постоянными экспедициями и научными поездками. Зато теперь наши читатели смогут в подробностях узнать, как работают и отдыхают вулканологи, какие опасности и специфические особенности есть у этой интересной профессии.
Криппа Максим Григорьевич родился в Республике Татарстан г. Зеленодольск в 1975 году. Образование получал в Казанском государственном университете на физическом факультете. После окончания вуза некоторое время преподавал инженерную геодезию в местном институте. А с 2006 года является постоянным сотрудником Камчатской вулканостанции вблизи поселка Ключи.
Интервью с Максимом Криппой
На Камчатке есть около 300 вулканов, многие ли вы видели лично и сколько из них активны?
Максим Криппа: Я видел Ичинскую, Ключевскую и Корякскую сопки (местные часто называют вулканы сопками, что и прикрепилось к некоторым официальным названиям), Снежный, Ламутский, Теклетунул, Еловский, Шишель, Горного института, Федотыч, Шивелуч, Толбачик. Был с экспедициями в Долине Гейзеров. Активными сейчас признаны около 30 вулканических образований.
Доводилось наблюдать извержения?
Максим Криппа: Конечно, и не раз. Одно из самых ярких впечатлений произвел Толбачик в 2012-2013 году, а также наш местный Ключевский в 1994. Ключевская сопка – это было мое первое близкое знакомство с активным вулканом. Я тогда еще был студентом и нас с группой привезли на вертолете, высадили на высоте 3000 метров. Мы брали образцы, фотографировались, снимали видео. А когда взлетели, буквально через несколько минут место нашей высадки накрыл пирокластический поток! Причем это достаточно редкое явление для Ключевского. Эмоции у группы зашкаливали.
В новостях и различных тематических передачах часто говорят о пепловых выбросах, насколько опасно это явление?
Максим Криппа: Пепловые выбросы коварны тем, что в их составе часто есть раскаленное стекло. Если такая масса попадет в турбину самолета, то неизбежно расплавит ее и выведет из строя. Шлейф от Ключевской сопки может достигать 3000 км, такое же распространение пепла имеет исландский вулкан Эйяфьятлайокудль. Так что выбросы создают существенные проблемы для авиационного сообщения, и при планировании маршрутов их обязательно нужно учитывать. Людям пепел опасен в первые дни выбросов. Газы в составе провоцируют образование кислоты в желудке, часто пострадавшим необходима медицинская помощь. Но через несколько дней это уже обычная пыль, которая разве что мешает свободно дышать.
Но пепловые выбросы оказывают и положительное влияние, в составе есть много микроэлементов, обогащающих почву. Жители поселка Ключи воспринимают их как благодать, ведь после пеплопадов картошка дает лучшие урожаи.
Насколько вообще опасна профессия вулканолога, встречались ли в вашей практике реальные угрозы жизни?
Максим Криппа: Специфика профессии подразумевает риски, пару раз я действительно мог погибнуть, но опыт и инструкции помогали избежать этого.
Расскажите об одном из таких случаев.
Максим Криппа: Это случилось на Шивелуче. Мы с коллегой Александром Потаповым добрались до домика в кратере на снегоходе и начали заниматься будничными делами. Александр разжег печку и приступил к разогреву провизии, я делал стереосъемку купола. Обстановка была спокойной и даже какой-то подозрительно тихой. И вдруг я краем глаза замечаю, что прямо на меня идет пирокластический поток, а к куполу от него остается всего метров 1500. Это очень опасное расстояние, которое поток может преодолеть за 1,5-2 минуты. Чтобы вы понимали, что собой представляет эта масса: высота ее – метров 10, ширина может достигать 800 м, а температура – 100-800 °C.
Я бегу к коллеге и на ходу кричу: «Бежииим!» Он как был выскочил из домика, бросился заводить снегоход, а тот – ни в какую. Убегать от пирокластического потока на своих двух – бесперспективно. Еле растолкали мы транспорт (в таких ситуациях секунды кажутся вечностью) и мигом дали деру. К счастью, все обошлось, а ведь не оглянись я в нужный момент или замешкайся в домике еще минут 10, нас бы обоих уже не было.
Максим Криппа: “Вулкан во время извержения – это очень красиво!”
Во второй части интервью специалист рассказывает о своем отношении к молодому поколению вулканологов. Также вы узнаете от Максима Криппы, какие перспективы дает развитие науки.
Сколько у вас на станции постоянных работников?
Максим Криппа: Сейчас – 10 человек. Это не только ученые, но и водитель, уборщица… Во времена СССР база у поселка Ключи давала работу 35 людям. Часть из них стали не нужны благодаря техническому прогрессу, например, раньше здесь числились даже конюхи.
А зачем на станции вулканологов конюхи?
Максим Криппа: Ну, как, зачем? За лошадьми ухаживать. При советском союзе были станции и с собачьими упряжками «на вооружении». Доступных снегоходов тогда не было, а вертолет обслуживать – большие деньги. Транспорт периодически ломается, не для всех условий подходит, а животные выручат всегда. Я бы и сейчас не игнорировал эти проверенные веками транспортные средства, но Кремль считает, что снегоходы нам помогут больше.
Вулканологам приходится осваивать сопутствующие навыки, например, альпинистов или спасателей?
Максим Криппа: Обязательно. У нас есть целые сборники инструкций, как правильно вести себя в горах, в условиях Севера, как действовать во время спусков и подъемов. Если ты изучаешь вулканы, должен уметь оказывать взаимо- и самопомощь, оценивать риски и максимально снижать вероятность несчастных случаев. Мы часто остаемся один на один с суровой природой, потому важно знать инструкции назубок. Ведь пока ты сидишь в лектории или уютной станции, кажется, что это все бесполезная болтовня. Только когда сталкиваешься с трудностью в полевых условиях, осознаешь важность полученных ранее инструкций. Рассчитывать можно только на самопомощь и собственные силы.
Профессия вулканолога часто окутана ореолом романтики, как вы считаете, она присутствует в быту ученых?
Максим Криппа: Все зависит от отношения к своей работе, природе в целом. Действительно увлеченных специалистов я видел во времена СССР. Они мечтали быть первооткрывателями, покорить Камчатку… Нынешняя молодежь другая – молодой вулканолог может спать в вертолете, пока под ним извергается вулкан, так как он это уже видел. Для меня действующий вулкан – это неописуемая красота, а двух одинаковых извержений просто не бывает. Новое поколение часто приходит в профессию механически выполнять свою работу в надежде получить грант.
Вулкан Толбачик, извержение которого я наблюдал вживую, запомнился еще и тем, что я отморозил пальцы. Только представьте, меня настолько увлекло зрелище, что я забыл обо всем на свете, включая самопомощь. Я боялся пропустить хоть секунду этого зрелища! А сегодня многие ребята просто отказываются туда ехать.
Как вы думаете, в чем причина такого изменения настроений?
Криппа Максим: Технический прогресс во многом усовершенствовал нашу работу, но вместе с тем и украл присущую ранее романтику. Ведь раньше вулканолог практически постоянно находился в полях, что требовало от человека определенных качеств. Сегодня это по большей части кабинетная работа.
Можно ли добиться значимого успеха, работая вулканологом?
Максим Криппа: Да, многие мои коллеги полностью довольны своим статусом, достижениями, да и деньги со временем начинаешь получать приличные.
То есть дефицита кадров отрасль не испытывает?
Максим Криппа: Сегодня желающих освоить профессию меньше, ведь вулкан может увидеть каждый, будучи обычным туристом. Но и количество профильных специалистов нужно меньше, так что баланс соблюден.
“В казино не играем, по клубам не ходим”, – Максим Криппа рассказывает о досуге
В заключение нашего разговора с Максимом Криппой вулканолог рассказывает, как отдыхает он и его коллеги.
Расскажите, как вы проводите свободное время?
Криппа Максим: Лично я люблю фотографировать – на Земле осталось не так много уголков, где цивилизация еще не потеснила первобытную природу, и я очень ценю место, где работаю. Да и выбор развлечений у нас невелик: в местном поселке нет ни казино, ни ночных клубов. Мои фото можно посмотреть в личном блоге, спасибо компании «Ростелеком», доступ к Интернету у нас есть и здесь.
Об ученом Максиме Криппе говорят, что он любит отдыхать один – это правда?
Максим Криппа: Не совсем. Мне чужды увлечения молодежи: они играют в казино и различные стрелялки в телефонах, соответственно, и тематика разговоров околоигровая. Я же вместо разговоров о казино предпочитаю почитать интересную литературу. Но, если Максиму Криппе подворачивается возможность пообщаться с интересными людьми, он никогда ее не упускает. Я часто вожу в экспедиции наших гостей – здесь был и московский агент по недвижимости, один из ведущих менеджеров «Ростелеком», архитектор, который реставрировал Кремль и другие значимые объекты.
