Майкл Макфол, Стивен Сестанович, Джон Миршаймер — авторы издания Foreign Affairs, высказали интересную мыль касательно риторики президента России Путина в своей статье «Виновные державы: кто начал украинский кризис«. Выдержку из этого материала мы проводим в рубрике «Мнение».
Внешняя политика России стала более агрессивной не в ответ на действия США. Она изменилась в результате внутриполитической динамики в России. Изменения начались, когда Путин и его режим впервые подверглись нападкам. После объявления Путина о том, что он в третий раз будет баллотироваться в президенты,
Россия в декабре 2011 года провела парламентские выборы, которые оказались такими же сфальсифицированными, как и предыдущие. Но на сей раз новые технологии и социальные сети, в том числе, смартфоны, видеокамеры, Twitter, Facebook и российская социальная сеть «ВКонтакте», помогли изобличить противоправные действия властей. Результатом стали протесты такого масштаба, какого страна не знала со времен распада Советского Союза. Неодобрительное отношение к обману избирателей быстро вылилось в недовольство по поводу возвращения Путина в Кремль. Некоторые лидеры оппозиции даже призывали к революционным переменам.
Путин с презрением отнесся к протестующим за их неблагодарность. С его точки зрения, он сделал этих людей богатыми. Как же они теперь могли выступить против него? Но он также боялся этих людей, особенно после «цветных революций» в Восточной Европе (в частности, после оранжевой революции в Украине) и арабской весны. В попытке мобилизовать свою электоральную базу и дискредитировать оппозицию Путин стал выставлять Соединенные Штаты Америки в качестве врага. Внезапно государственные средства массовой информации заговорили о том, как США провоцируют беспорядки в России. Российская пресса обвинила меня в том, что я агент, подосланный Обамой для проведения очередной цветной революции. Американская политика в отношении России практически никак не изменилась в период между парламентскими выборами и переизбранием Путина. Но к моменту инаугурации Путина в мае 2012 года даже поверхностно знакомый с путинскими выступлениями и с российскими телепрограммами человек мог подумать о том, что вернулась холодная война.
Некоторые эксперты по российской политике надеялись, что такой мощный натиск антиамериканской пропаганды ослабнет после окончания президентских выборов. Многие, и я в том числе, полагали, что рокировка Медведев-Путин приведет лишь к незначительным переменам в российской внешней политике, поскольку Путин оставался высшим руководителем в стране даже во время президентства Медведева. Однако со временем стало ясно, что Путин представляет себе национальные интересы России иначе, чем Медведев. В отличие от Медведева, Путин имеет тенденцию представлять соперничество с США в качестве ангагонистической игры. Для сохранения собственной легитимности внутри страны Соединенные Штаты были нужны Путину в качестве врага. Он также искренне верил, что Америка является темной и губительной силой в международных делах.
А потом начались беспорядки в Украине. В ноябре 2013 года украинцы вышли на демонстрации, когда Янукович отказался подписывать соглашение об ассоциации с ЕС. Американское правительство не имело никакого отношения к этим протестам, однако оно подталкивало Януковича и лидеров оппозиции к достижению договоренности о переходном плане, что стороны и сделали 21 февраля 2014 года. Вашингтон также не имел никакого отношения к внезапному решению Януковича бежать с Украины уже на следующий день.
Путин истолковал эти события иначе. Он обвинил Соединенные Штаты в организации демонстраций, в провале соглашения от 21 февраля и в последующей смене власти, которую назвал переворотом. Идеология Путина заставила его представить эти события как борьбу между США и Россией. Ограниченный такой аналитической концепцией, он действовал в одностороннем порядке так, как считал нужным для изменения баланса сил в свою пользу. Он присоединил Крым и поддержал вооруженных наемников на востоке Украины. Это не было реакцией на случившееся уже давно расширение НАТО.