Распятых мальчиков уже нет. Есть вполне определенные реальные люди, которые рассказывают трагические истории из лично пережитого. Что из этих историй правда, что ложь в условиях информационной войны определить очень сложно. Можно лишь почувствовать искренность и приложить ее к возможной реальности. Информация, попавшаяся на глаза о первой задержанной в Украине сепаратистке Марие Коледе, была в стиле «ужасные укропы в Киеве пытали 23 летнюю девушку». Это было смешно: «Мария призналась, что в заключении ее жестоко избивали как сотрудники СБУ, так и сокамерницы, которые от нечего делать годами вынуждены смотреть украинское телевидение» — в стиле киселевской пропаганды. Но заинтриговало, захотелось найти первоисточник и сделать самостоятельную оценку информации.
Первоисточником оказалось интервью Екатерины Сажневой для электронного периодического издания «MK.ru». Без лишних эмоций со стороны журналиста и с весьма поучительными моментами для украинцев. И для россиян тоже. О подлинности фраз, за которые уцепились сепаратистские и российские СМИ судить сложно. К тому же во всей статье они заняли всего лишь 3 % текста. Речь пойдет о другом.
Мария Коледа была задержана в Украине 8 апреля по подозрению в шпионаже и диверсионной деятельности. Поскольку конфликт на Востоке только начинался, а в информационной войне Россия была впереди, задержание юной особы с радикальными пророссийскими взглядами приобрело немалый резонанс в Украине и на родине Марии. В ее задержании каждая сторона поступила в силу своей распущенности: украинская – без суда и следствия обвинила ее через СМИ в шпионаже, а российская попросту от нее отказалась. «Все украинские каналы сразу же показали репортажи о нашей Маше. В российских же СМИ тут же появилась информация о ее «левом» прошлом — когда-то она была нацболом, и это, дескать, многое объясняло. От Маши по-тихому открестились», — пишет Екатерина Сажнева. Мария с горечью вспоминает, что российская сторона сразу же сбросила ее со счетов. Она рассказывает, что в конце мая к ней явился помощник российского консула. Задал несколько вопросов о родных и спросил, нужно ли ей что-нибудь. Мария попросила слуховой аппарат и новые линзы. «Он покивал, записал все и ушел. До сих пор жду посылочку. И зачем приходил? Я прекрасно понимала, что у России нет возможности заниматься такими, как я, нас ведь много. Но было немного обидно от того, что не чувствуешь принадлежности и поддержки от своей великой страны».
Марию Коледу хотели обменять на Надежду Савченко: «Когда я узнала, что они меня готовы были обменять только на Савченко, я поняла, что сидеть буду еще долго. Я понимала, что Россия на это никогда не пойдет…»
Однозначно, большой любви у Марии Коледы к украинским правоохранительным органам нет. И ничего хорошего по поводу ее допросов услышать нельзя. Мария утверждает, что ее били. «Серьезный конфликт был с Управлением контрразведки, УКРП ДКР СБУ. Меня отвозили на допрос к следователю, а из его кабинета — уже в управление контрразведки и там били». Верить этому или не верить? Учитывая многие резонансные дела в Украине с участием правоохранительных органов и служб СБУ, которые и украинских-то граждан не брезговали «воспитывать», это вполне может быть правдой. Как может быть правдой несколько, на первый взгляд, мелких нарушений или упущений. Например, при задержании Марии неправильно одели наручники. В результате она самостоятельно смогла их снять. Что после этого говорить о более сложных системах охраны задержанных. В результате — частые случаи побегов из-под охраны важных преступников. Халатность?
И еще о халатности и непрофессионализме в органах. «Следователь…допускал очень много ошибок в документах, поперепутал все даты, это их общая украинская проблема — сколько я разговаривала в СИЗО с нашими девчонками и парнями, так у всех ерунда с бумагами. 8 апреля меня задержали, а в документах везде стоит, что это было 10-го. Грамотный адвокат в нормальной стране на таких вот несостыковках все бы дело развалил».
О том, что в киевском СИЗО весной был бунт заключенных украинское СМИ писало. О том, что несколько десятков человек в знак протеста порезало себе вены – нет. У Марии теперь есть тюремный опыт как в условиях ограниченных возможностей можно лишить себя жизни.
Пребывание пять месяцев в заключении, возможно, спасло ей жизнь. Она, правда, не исключает, что снова вернется в Украину. Но еще не решила, в каком качестве. Ведь за это время ее идеалы изменились, как изменилась и ситуация на Востоке Украины: «Когда видишь Донецк и Луганск, которых на треть уже нет, бомбят города, умирают люди, проблемы с гуманитаркой, которой не хватает… Руки опускаются. Потому что ты не можешь ничего изменить, к примеру, город Докучаевск — там нет еды. Осень на дворе, многие беженцы помыкались и решили вернуться обратно зимовать, потому что поняли: они нигде больше не нужны. У людей нет выбора. Им некуда деваться. И есть нечего. Цены на прилавках московские. Чтобы хлеб купить, люди встают в полшестого утра. Магазины открываются в 9–10. Сотни человек терпеливо ждут своей очереди… А способы распределения гуманитарной помощи я, честно говоря, понять за ту неделю, что я провела в ДНР после обмена, так и не смогла».
Мария Коледа по-прежнему хочет воевать. В этом ее, чисто по-человечески, жаль. Второго шанса украинцы могут ей и не дать.
Оксана Гранит специально для Info Resist