О чем свидетельствует активизация российских группировок на востоке Украины.
С начала августа информация с фронта вызывает все большую обеспокоенность украинской власти и общества. Угроза масштабного вторжения России снова, после почти трехмесячной паузы, стала реальностью. И почти синхронно об этом начали, конечно, в искаженном виде, говорить как российские чиновники (председатель Госдумы РФ Сергей Нарышкин), так и неправительственные эксперты (генерал Евгений Бужинский). Ситуация все больше напоминает просыпающийся вулкан.
Чтобы понять, насколько далеко может зайти Путин на этот раз, следует осознать некоторые сопутствующие штрихи его мотивации. Хозяин Кремля прежде всего не может не видеть, что давление экономических тисков не просто существенно увеличило его личные риски, но фактически обозначило отсчет времени в борьбе с Западом.
У Путина мало времени — если он потеряет в смысле наступления на Запад (речь идет не столько о военном наступлении, сколько о признании Западом геополитического переформатирования) текущий год, его уничтожение станет делом времени.
Он это понимает, но выходить из игры опасается уже из-за внутренних российских изменений — жернова изменений могут перемолоть его несмотря на то, что даже сегодня никто из его окружения не решается откровенно заявить ему об ошибках.
Теперь о моменте. На днях произошли события, которые побуждают Кремль развязать руки. Во-первых, Путин столкнулся с не какой-нибудь решимостью создания международного трибунала по расследованию сбитого лайнера MH-17. Сейчас главы МИД пяти стран призвали сделать такой шаг, и при определенных условиях количество стран-поклонниц трибунала может вырасти на порядок. Признание на международном уровне, что роковой пуск ракеты осуществил российских расчет должен означать для самого Путина очень угрожающие перспективы. Кроме того, 3 августа стало известно, что Евросоюз снимает санкции с иранских нефтяных компаний и отказывается от российского газа (традиционно около 33% всего потребляемого в странах Европейского Союза природного газа покупалось в России).
Итак, у Путина появилось ощущение, что петля начал постепенно затягиваться.
Но это — общий фон российско-западного противостояния. Для Украины перспективы менее радостные, поскольку именно территория Украины может стать полигоном этого противостояния. Технологически начать наступление достаточно просто, создав одну из провокаций, которые Москва производит каждый день. Вопросов здесь, как и раньше, три: устойчивость украинских войск, способность Запада не ограничиться в такой ситуации традиционными ободрениями и рост сознания в самой России. Все вопросы непростые, а для Киева ключевым остается первый — от него зависит реакция Запада и самой РФ.
Вот теперь главное — украинские войска и украинское сопротивление. Они действительно существенно окрепли, уровень реагирования и общего управления на уровне рот — батальонов вырос до очень высокого уровня, значительно улучшилась работа контрразведки, разведывательные органы начали не только давать информацию, но и проводить активные мероприятия в зоне боевых действий. Но мы должны понимать, что на сегодня украинская армия имела дело с войной третьего поколения — то, что нам навязала Россия, скрывая свои возможности применения авиации и ракетных сил. Поэтому это еще не настоящая современная война, на которую способен Путин.
Сегодня Кремль пытается проводить максимальные поражения личного состава ВСУ, а мы не можем ответить, военно-политическое руководство боится в результате получить войну поколения «4+» с применением современных самолетов, вертолетов и ракетной техники, потому что к ней украинские войска пока не готовы.
Такая ситуация — результат бессистемности реформ. Ведь прошло полтора года войны. Должен существовать определенный набор документов для реформирования армии и других вооруженных формирований — новая военная доктрина, Госпрограммы развития ВСУ, отдельно — вооружений и военной техники, и отдельно — ОПК. Сейчас Гособоронзаказ не содержит тех стратегических компонентов, на которые армия и общество надеются. Украина должна оперировать оружием сдерживания, а до сих пор реализовывались принципы «латания дыр» в перевооружении.
К тому времени (а создание оружия сдерживания и оснащение ею ВСУ требует 3 — 5 лет) фактором сдерживания может стать спецназ. Для этого нужно, чтобы в новой военной доктрине был провозглашен курс на создание профессиональной армии, с ядром в виде спецназа, и небольшим количеством подразделений. На наш взгляд, до 15 тыс.
Человек уже к концу текущего года (или в течение года) сегодня могут быть переведены на «профессиональные рейсы» и стать ядром армии Украины нового типа. Прежде всего путем привлечения демобилизованных опытных, «обстрелянных» бойцов. Принятие ряда законов и отказ от реформирования в «ручном режиме» — следующий шаг, но к нему можно вернуться позже, после реализации главной идеи в построении современной обороны.
Валентин Бадрак, директор Центра исследований армии, конверсии и разоружения
Перевод: InfoResist