Мало кто видел вокруг себя полностью счастливых существ, а я видел их за короткое время немало. Это старые домашние кошки и собаки. У них, в отличие от большинства людей, спокойная и сытая старость. А даже больше — любовь и искреннюю заботу, которую не купишь никаким пенсионом.
А видел я их так много и за такое короткое время, потому что куча знакомых и полузнакомых покидала Крым со всеми пожитками. И многие забирали домашних питомцев с собой. Меньшинство — в уютное убежище, большинство — в неопределенное и мрачное будущее на чужбине.
Люди дарили тем, кто оставался, целые шкафы книг, наборы мебели, даже квартиры (ну, почти дарили). Оставляли здесь одежду, игрушки детства, бытовую технику. А кошек и собак брали с собой.
Со стороны можно было сравнить — тех, кто робко ехал в неизвестность, беря с собой действительно что-то дорогое (и это дорогое — живые существа, а не предметы и не еда), и тех, кто тут радостно оставался.
Я не могу представить себе тех людей, которые на бегу хватали в охапку клетку с птицей, коробку с кошкой, контейнер с собакой. Почему-то я вижу (мысленно), как они тянут одеяла, люстры, чемуданы барахла и мешки с продуктами.
В Крыму это сравнение заходило и дальше… Поколения два-три назад здесь было много таких, кто писал заявления — мол, узнав, что мой папа, брат, сестра, жена враг народа, хочу публично открыться. А рядом с ними жили те, кто шел на расстрел рядом с родственниками. Это было при нацистах. Ты мог собрать теплые вещи своему супругу — еврею, цыгану, крымскому татарину, — а сам остаться дома, потому что тебя не трогают.
И одни так и делали. А другие шли с родными. Сначала нацисты различали сопровождение и жертв. Потом, а путь был долгим, честно предупреждали: смотрите, мы скоро прекращаем переклички, и вы можете загреметь вместе с родственниками. Вслух о смертной казни говорилось, но было ясно, что везут не на курорт. И все равно, среди крымчан было немало жен, мужей, братьев, сестер, которые шли до конца и легли с ними в одну безимымянную могилу.
Затем те, кто так не делал, выжили и сформировали современный учет Крыма. У них свои герои и свои идеалы. Мы не можем их упрекать просто за то, что они не погибли добровольно. Но я презираю их, когда они скрывают героические поступки тех, кто жил с ними рядом. Конечно, резон в их действиях тоже есть, потому что на фоне простых романтиков-самоубийц их дутые подвиги и страдания являются пузырьками мыла.
Али Татар-заде
Блоги на InfoResist: Редакция может не разделять мнения авторов и не несет ответственности за публикуемые материалы.