Мюнхенская конференция по безопасности, пусть даже и в виртуальном формате – всегда символическое событие в мире большой политики. Руководители государств, представители крупного бизнеса, дипломаты и аналитики сверяют часы по мюнхенскому времени уже много десятилетий. И сейчас, во времена пандемии и после смены власти в Соединенных Штатах, такая дискуссия является особенно актуальной. Для Украины – в большой мере хотя бы потому, что тема украинского суверенитета звучит в выступлениях ведущих участников конференции, пишет Виталий Портников для «Радио Свобода».
Президент Соединенных Штатов Джозеф Байден акцентирует внимание на поддержке территориальной целостности Украины. Федеральный канцлер Ангела Меркель отмечает отсутствие прогресса в защите этой территориальной целостности и непродуктивность Минского процесса.
Интересно, конечно, было бы узнать, как отреагировал бы на эти заявления российский президент Владимир Путин. Но ни Путин, ни кто-либо другой из российских руководителей в Мюнхенской конференции не участвует. Да и сама конференция сейчас не предусматривает присутствия россиян, потому что является прежде всего диалогом лидеров США и Евросоюза.
Так было отнюдь не всегда. Президент России и другие представители этой страны регулярно использовали площадка Мюнхенской конференции для презентации своих взглядов.
Именно в Мюнхене в феврале 2007 года Владимир Путин выступил со знаменитой речью, которая, по сути, ознаменовала окончательный отказ России от сотрудничества с Западом и возврат Кремля к внешнеполитическому курсу советских времен. «Россия – страна с более чем тысячелетней историей и практически всегда она пользовалась привилегией проводить независимую внешнюю политику. Мы не собираемся менять эту традицию и сегодня», – отмечал тогда российский правитель.
Через 14 лет мы хорошо понимаем последствия такого взгляда на мир. Уже тогда Путин был уверен, что независимая внешняя политика – это не естественное следствие суверенитета той или иной страны, а «привилегия». И если Россия такой привилегией обладает, то такие страны, как Украина или Грузия, вероятно, ее «не заслуживают». И если не хотят двигаться в фарватере российской политики, то, очевидно, является «западными проектами» – как недавно охарактеризовал Украину пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков.
Это восприятие современной цивилизации как мира, в котором должны распоряжаться те, кто наделен «привилегиями», привело к войнам России против Грузии и Украины. И к нарастанию изоляции России. Я бы даже сказал – к самоизоляции. Путину стало просто не нужно полемизировать со своими западными коллегами. Когда они напоминают Кремлю о необходимости соблюдать нормы международного права или уважать права собственных граждан, это воспринимается российскими руководителями так, как воспринималось их советскими предшественниками – как враждебный выпад.
Теперь, когда в Москву прибывает высокопоставленный западный визитер, его могут просто обидеть и высмеять – как это произошло с главой европейской дипломатии Жоззепом Боррелем. Такого не было даже в советские времена. И это еще один индикатор усиления самоизоляции. В мире, где факты доступны каждому, Путину теперь буквально ничего делать. На Мюнхенской конференции ему не о чем спорить с Байденом или Меркель. Поэтому он предпочитает выступать в аудиториях, где ему никто не будет противоречить. И встречаться только с теми, кто будет восторженно смотреть ему в лицо, или с теми, кто от него зависит – с Александром Лукашенко или Виктором Медведчуком, например.
И это отсутствие коммуникации – еще один важный показатель не только того, как меняется отношение цивилизованного мира к России, но и того, как меняется отношение России к цивилизованному миру. Когда министр иностранных дел России Сергей Лавров угрожал Евросоюзу полным разрывом в случае продолжения санкционной политики, он вовсе не шутил.