За каждой такой ситуацией — стремление Кремля заставить другие страны принять российскую, а если быть точным — советскую версию истории.
Россия и «война памятников»
Следственный комитет Российской Федерации возбудил уголовное дело против муниципальных чиновников чешской столицы, принявших решение о переносе памятника советскому маршалу Ивану Коневу. Дело появилось не просто так. С предложением о начале расследования к чиновникам обратился министр обороны России Сергей Шойгу.
Одновременно российский министр обратился к своему чешскому коллеге Любомиру Метнару с просьбой передать России демонтированную статую Конева. И уже получил отказ по простой причине. Демонтированный памятник не является собственностью Министерства обороны Чехии и вообще государства. Он принадлежит району Прага-6 и только местное самоуправление может принять решение о том, где ему находиться. Если оно решает, что место памятника — не на площади, а в музее, то так тому и быть. И никакого «состава преступления» здесь не просматривается. Об этом пишет автор на сайте «Радио Свобода».
Однако сама реакция Шойгу свидетельствует, в каком королевстве кривых зеркал живет глава российского военного ведомства — как, впрочем, и чиновники из Следственного комитета. Эти люди даже не догадываются, что у местного самоуправления может быть своя позиция по поводу памятников, которые украшают (или уродуют) площади Праги, а у президента Чехии Милоша Земана, пресс-секретарь которого осудил демонтаж памятника Коневу — своя. И что монумент может не принадлежать государству и у министра обороны просто нет возможности распоряжаться его судьбой.
Впрочем, вряд ли такие мелочи вообще интересуют Шойгу. Ведь путинская Россия не впервые участвует в «войне памятников». Замечательный пример — история с так называемым «Бронзовым солдатом» в Эстонии. В 2007 году российское руководство активно протестовало против перезахоронения военнослужащих и переноса памятника советским солдатам из центра Таллина на военное кладбище. Перезахоронение было использовано для дестабилизации ситуации в Эстонии.
И, кстати, в Эстонии ситуация была диаметрально противоположной той, что мы наблюдаем в Праге. Вопрос о военных захоронениях находятся в компетенции именно министра обороны (как, впрочем, и в Чехии, просто монумент Конева — памятник, а не могила). Но против переноса памятника и могил под ним выступала мэрия эстонской столицы. И тогда в Москве как раз активно поддерживали местное самоуправление и утверждали, что центральная власть не должна вмешиваться в его полномочия. А сейчас, как видим, все происходит с точностью до наоборот.
Оккупация Чехословакии и Эстонии
За каждой такой ситуацией — стремление Кремля заставить другие страны принять российскую, а если быть точным — советскую версию истории. Маршал Иван Конев, вне всякого сомнения, важная фигура в истории Второй мировой войны. Но после ее окончания именно он руководил подавлением антикоммунистического восстания в Венгрии и посещал Прагу накануне советской оккупации Чехословакии. Для чехов, которые пережили эту оккупацию, памятник Коневу стал символом не освобождения Праги, а советского вторжения и расправы над «Пражской весной». Но в Москве не хотят об этом помнить.
Захоронение солдат в центре Таллина было напоминанием не только о боях в Эстонии во время Второй мировой войны, но и о том, что после войны продолжилась советская оккупация Эстонии — одна из самых черных страниц в истории эстонского народа. Решение перенести прах воинов на военное кладбище было и данью уважения их памяти, и нежеланием сохранять в центре столицы монумент, который для многих стал напоминанием об оккупации, репрессиях, гибели родственников и друзей в Сибири. Но в путинской России не признают сам факт оккупации Эстонии.
«Победобесие» и фальсификация прошлого
Именно нежелание считаться с историей привело к тому, что память о победе во Второй мировой войне переродилась в путинской России в «победобесие», а стремление соседних стран объективно отнестись к своему непростому прошлому приводит к «войне памятников». И отнюдь не только памятников — если мы вспомним о Крыме и Донбассе, о переписывании истории на оккупированных территориях, фальсификации прошлого, дискриминации украинского языка и репрессиях против украинских и крымскотатарских активистов, церкви, культурных и национальных институтов. Кстати, против организаторов и участников этих действий не возбуждают уголовных дел — хотя они соершают преступления не против каменных идолов, а против живых людей из плоти и крови.