Российская журналистка издания «Новая газета» спустя несколько дней молчания прокомментировала свое появление на позиция ВСУ в промзоне Авдеевки и объяснила публикацию скандального видео. Приводим ее слова полностью:
Репортаж из промзоны Авдеевки, «промки», где передовые позиции украинских десантников упираются в позиции «ДНР» и где потому ни дня не обходится без стрельбы, я передала в прошлый номер. В пятницу он вышел в «Новой газете», а на сайте был опубликован еще и видеоролик, смонтированный из записей, которые я делала на мобильный телефон.
Это собственно все, что я считала необходимым рассказать про бой, в котором погибли два украинских десантника: Владимир из Киевской области и Олег из Ивано-Франковска.
Но на следующий день пресс-центр штаба АТО заявил, что ходатайствует об отзыве аккредитации у меня и у украинских коллег, вместе с которыми я приехала на «промку» и пережила тот бой. Меня обвинили в разглашении военной тайны, а Анастасию Станко и Константина Реуцкого с «Громадского ТВ» — в том, что они представляли меня частью их съемочной группы и тем самым обманули защитников «промки». В социальных сетях я моментально превратилась в «шпиона» и даже в «наводчицу».
Обычно та часть работы журналиста, которая связана с получением аккредитаций, согласованиями, рабочими встречами остается за кадром, потому что читатели берут в руки газету не для этого. Но раз всем так интересно, я расскажу, как попала на «промку». Считаю это необходимым в первую очередь потому, что грязь и ложь льются еще и на моих коллег, которых я считаю одними из самых профессиональных и безупречно честных украинских журналистов.
Итак, получив в Киеве пресс-карту, необходимую для работы в зоне АТО, я вместе со Станко и Реуцким отправилась в тот самый штаб АТО (а где он расположен, я теперь не скажу — вдруг это тоже военная тайна. Если любопытно, загуглите). Уж не знаю, как формально должна выглядеть процедура заявки на посещение позиций ВСУ. Мы, можно сказать, лично подали ее командующему ВДВ Вооруженных сил Украины генерал-майору Михаилу Забродскому.
Звание генерал-майора Забродский получил в августе 2015 года, а звезду Героя Украины — годом раньше, когда под его командованием 95-я аэромобильная бригада совершила впечатляющий рейд в глубокий тыл противника. Это молодой для генерала, очень сильный и уважаемый человек, что называется, «отец солдатам». Десантники готовы идти за ним на передовую. Забродский дал команду разрешить нашей группе работу в промзоне Авдеевки. Там я и записала с ним небольшое интервью.
При этом и Забродский, и другие военные что в штабе АТО, что на позициях в «промке» прекрасно знали, из какой страны я приехала и какое издание представляю. По этому поводу было много шуток про «российского шпиона». И военные так шутить имеют право, в отличие от людей, у которых чешутся руки использовать пост как донос.
Много общались и шутили мы и с Владимиром Сергеевым, «Кабаном». Это было ночью, между двумя обстрелами. Владимир буквально рассказал нам всю свою жизнь. Когда пришла пора спать, он отдал мне свой спальник и разыскал второй — для Насти Станко.
Когда второй из них внезапно начался среди бела дня, никто не давал ни мне, ни Реуцкому со Станко команду прекратить съемку или уйти в блиндаж. Любую такую команду мы, безусловно, выполнили бы, как до того выполнили требование не снимать ангар, попавший под обстрел, снаружи. Потому что это и правда давало бы ориентиры для противника. То есть мы снимали там, где нам разрешили работать.
Мы выполняли свою работу — то есть фиксировали бой, а военные выполняли свою. Когда прилетела 120-я мина и из-под завала вытащили еще живого «Кабана», мы перестали быть просто журналистами. Журналист на войне не может брать в руки оружие, но должен помогать раненым. Я бегала за бинтами, Настя Станко перевязывала раны, а Костя Реуцкий тащил носилки до «скорой помощи». Мы не спрашивали на это разрешения, и никто нас не останавливал. Но мы получили — и выполнили — команду не снимать путь эвакуации раненых, а также оставаться в ангаре до самого окончания боя.
Главный редактор «Новой Газеты» приказал наградить журналистку Юлию Полухину.