В Станице Луганской время исчисляется не в минутах, неделях и годах, а в совсем других категориях — референдум, август 2014-ого и август 2015-ого.
Весной 2014-ого «русский освободитель» ступил сюда тем же сапогом, которым до этого ступал в Крым — под видом «вежливых людей». Местный отдел МВД и СБУ сдался без боя — и всё оружие оттуда перекочевало в руки так называемых «ополченцев», которыми в подмогу «русскому брату» решило стать немало местной молодежи. В целом, среднестатистическая история многих донбасских поселков.
Тот период — с апреля по август 2014-ого — местные вспоминают с особым нежеланием. Потому что подсознательно или осознанно понимают, кто привел войну в дом, считает местная жительница Галина Барбашова.
— Когда в Славянске гибли первые наши парни, — вспоминает она, — тут играла музыка. Пир во время чумы. Шли на референдум как на праздник. Аж слезы на глаза наворачиваются.
Когда в Славянске гибли первые наши парни, тут играла музыка. Шли на референдум, как на праздник
Кого имеет в виду под «нашими» Галина, ясно практически сразу. Как ясно и почему многие станичане упорно избегают не то, что общения с ней, а и случайного пересечения взглядов на улице.
— Ходила и говорила людям: «Вы приведете к нам войну, не идите на референдум», — вспоминает женщина. — Объясняла им, что как в Крыму не будет. Украинцы так просто свою территорию не отдадут. А теперь они вопят: «За что нас бомбят?». Да за то вас и бомбят, что ходили на свой референдум!
Май, 2014-ого. Первые расстрелы за непокорность так называемым республикам, волны переселенцев и — выборы президента Украины. В Станицу урны для голосований и бланки доехали. Но вот возле предвыборных участков — всё те же вооруженные вежливые люди, часть из местных, часть — из ближнего зарубежья.
— Три боевичка ходили с автоматами и смотрели — пришли мы тут что-то делать или нет. Такая у них демократия, — возмущается Галина. — Россияне у нас тут молодые ходили еще с самого начала, кстати. Станица ими кишела. Я говорю, откуда у нас столько? Больше, чем нас, станичан.
Впрочем, уже вскоре любовь к «ацвабадителям» сменилась сначала опаской, а потом враждебным страхом. В общем, прозреть заставили мины и «грады», которые упорно «не долетали» из Луганска до позиций украинских военных.
— Здесь уничтожены все финансовые учреждения, здание МВД, здание СБУ, санэпидемстанция. Там уничтожен жилой массив процентов на семдесят-восемдесят, — мы обследуем Станицу улица за улицей вместе с Михаилом Шевченко, замом главы Станичанского райсовета.
Зияющими провалами — почти укоризненно — на нас глядят практически все здания на одной из центральных улиц Станицы Луганской. Рядом — школа, у которой навсегда краской зафиксирован «выпуск 2014 года». Спустя неделю-две после выпускных в школу прилетел снаряд «града» и она стала живым примером того, как освобождают Донбасс от «бЭндеровцев».
Спустя неделю-две после выпускных в школу прилетел снаряд «града» и она стала живым примером того, как освобождают Донбасс от «бЭндеровцев»
С местной картой обстрелов поселка Михаил Шевченко знаком не понаслышке — семью отсюда вывез, но сам выезжать отказался. Всё ждал, когда же родную Станицу Луганскую действительно освободят — из лап террористов, которые к июлю 2014-ого уже буквально опьянели от вседозволенности.
И явился первый знак — в оккупированном городке на столбах начали появляться — украинские флаги. Пока только нарисованные.
Но для всех, кто ожидал здесь Украину эти два мазка кистью значили очень многое.
Как и для тех, кто с ненавистью искоренял из Станицы любое напоминание об Украине. Сперва украинский двуколор сверху перекрывали тремя цветами русского флага. Однако с завидным упорством каждое утро сине-желтая краска оказывалась поверх сине-бело-красной. Найти художников не составило труда — достаточно было посидеть в засаде у столбов.
И каким же было удивление террористов, когда партизанами с краской оказались две женщины, та самая пенсионерка Галина Барбашова и ее дочь.
Взяли краску с дочерью и разрисовали все столбы. У дочери было много желтой краски, еще докупили синюю. И когда я сама, когда вдвоем — рисовали
— Взяли краску с дочерью и разрисовали все столбы. У дочери было много желтой краски, еще докупили синюю. И когда я сама, когда вдвоем — рисовали. Захватили около шести улиц — ну, сколько могли, нас ведь всего двое. Они берут перерисовывают! Я выхожу утром или ночью и опять рисую, — уже со смехом вспоминает женщина.
Тогда, два года назад, было вовсе не до смеха. Казалось, что их усилия ровным счетом ничего не значат. Да и деятельность пора было выводить за рамки художественной.
— Начали обращаться за помощью — в общественные орагнизации, в политические партии, — об их названиях Галина корректно умалчивает, но подчеркивает, что партии вполне проукраинские. — В итоге, никто нам помогать не захотел. Мы сами начали делать листовки.
Для политиков всех мастей Станица Луганская на тот момент уже и не была-то Украиной. О листовках, которые пенсионерка писала от руки и распространяла и накунене оккупационного референдума, и накануне выборов президента Украины, и даже позже узнали, как и о нарисованных флагах.
В глазах козачков так называемой ЛНР и Галина, и ее дочь — по «законам военного времени» заслуживали достаточно незавидной судьбы. И в лучших традициях 90-ых женщин просто похитили.
— Если бы вы знали, что они творили. Дочку мою ударили. Это травля была ужасная. Нас арестовывали даже. В багажник как этих сунули, вывезли в посадку — дочку, меня и её мужа.
Угрожали и запугивали, но обошлось. Впереди оставались всего несколько недель, прежде чем украинская армия с боем зашла в Станицу Луганскую, а террористы отступили в Луганск, откуда продолжили «утюжить» поселок.
Мечта и Михаила Шевченко, и Галины Барбашовой сбылась — официально они оказались в Украине. Украинские флаги окончательно заменили русские и на столбах, и на админзданиях. Михаил стал одним из глав в уже проукраинской администрации района, Галина — занимается общественной деятельностью в движении «Заря».
Прозрение быстро сошло на половину станичан, а вторая половина продолжила во всем винить «злых бандеровцев» и «киевскую хунту».
История Станицы Луганской практически под копирку повторяет историю 95% освобожденных городков Луганской и Донецкой области. Правда, далеко не в каждом из этих городков свои идейные взгляды ставили и ставят выше собственной безопасности.
Могли бы два мазка кистью в сегодняшних Донецке и Луганске открыть целое партизанское движение? Вряд ли. Но могли бы напомнить и инакомыслящим (которых в силу разнообразных причин на оккупированных территориях всё же немало), и самим оркам вымышленных государств, что Украина еще будет. Сначала на столбах, потом — в городах, а однажды — и в головах.