Ян Авсеюшкин, обозреватель
Дальнейшее продолжение торговой блокады оккупированных территорий Донбасса приведёт к энергетическому коллапсу — убеждён премьер-министр Украины Владимир Гройсман. Панические заявления исходят и от ряда экспертов, твердящих, что покупка угля за границей и переоборудование ТЭС обойдётся нашей стране слишком дорого. Сторонники блокады, в свою очередь, поднимают вопрос этичности торговли с террористами. Становится очевидной энергетическая зависимость страны от «ДНР» и «ЛНР», им это даёт в руки сильнейший козырь. Но вместо решения проблемы власть пытается сохранить статус-кво, спуская дело на тормозах. Впрочем, ничего нового — точно так же события развивались во время торговой блокады Крыма.
После оккупации полуострова Верховная Рада приняла закон о создании Свободной экономической зоны Крым. На полуостров потянулись караваны фур с украинскими товарами — часть продавалась по внутренним российским ценам в несколько раз дороже, часть — по Керченской переправе отправлялась вглубь России. Бизнес не смущали репрессии в Крыму, проводимые российскими властями в отношении украинских активистов и крымских татар.
Кроме того, электричество на оккупированный полуостров также поступало с украинской территории, при этом в документах, подписанных Укрэнерго, значилось «Республика Крым, Россия».
Тогда, помнится, лидеры крымских татар неоднократно обращали внимание властей на абсурдность ситуации — Запад ввёл санкции за оккупацию Крыма, потерял на этом миллиарды долларов, а сама Украина, наоборот, создала зону беспошлинной торговли с оккупированной территорией. Правительство осталось глухо, и за решение проблемы, как это у нас принято, взялась общественность.
В сентябре 2015 года активисты объявили о начале торговой блокады Крыма. Под руководством известного крымского бизнесмена Ленура Ислямова на административной границе были сконцентрированы разношёрстные формирования активистов — объединения крымских татар, бывшие участники АТО из различных добровольческих батальонов, полувоенные группы и общественные организации. Некоторые из них подчинялись штабу блокады лишь формально и преследовали свои цели.
Организаторы блокады сразу же перекрыли железную дорогу, по которой шло сырьё на завод «Крымский Титан», находящийся на территории полуострова, остановили поток фур. Владельцы крупного бизнеса поняли, что с «блокадниками» договориться не получится, и перестали отправлять грузовики в крымском направлении. Мелкие перевозчики и контрабандисты решили изменить формат работы — партия груза распределялась между несколькими машинами, например, таксистами, и собиралась уже после пересечения границы. Это привело к самому спорному решению той блокады — активисты стали досматривать автомобили и личные вещи, изымая даже несколько лишних бутылок алкоголя.
Разумеется, это привело к конфликтам и стычкам. Наиболее несогласным водителям могли проколоть шины и выбить стёкла.
Пострадавшие обращались в полицию, но там после регистрации заявлений о них благополучно забывали. В итоге не обошлось без конфликтов с местными. Некоторые, представляясь участниками блокады, оказывали давление на бизнес и занимались криминалом. А поскольку желающих поживиться на этой ситуации оказалось много, определить настоящих виновников разборок было невозможно. В итоге блокадников начали обвинять во всех смертных грехах. Украина молчала.
Параллельно с торговой блокадой поднимался вопрос поставок электричества в Крым. Активисты давали шанс государству принять решение в легальном поле — официально разорвать контракт и запретить дальнейшие поставки. Чтобы показать серьёзность своих намерений, участники блокады провели два демонстративных подрыва опор ЛЭП, не принёсших серьёзного ущерба. Но желающих взять на себя ответственность за разрешение вопроса во властной вертикали не нашлось. На третий раз опоры сильно повредили, и угроза обрыва ЛЭП стала очевидной. Как на это отреагировало государство? Оно отправило на разгон блокадников Нацгвардию под руководством Ильи Кивы. Разразился скандал, закончившийся акциями протеста в Киеве у Администрации президента, лидеры крымских татар провели встречу с Порошенко. В ту же ночь опоры были подорваны окончательно, через несколько дней выполнение закона о СЭЗ Крым приостановили, после чего правительство отказалось продлевать поставки электричества на оккупированный полуостров.
После разрешения вопроса в законодательном поле основная часть блокадников ушла. Осталась группа крымских татар под руководством Ислямова, объявивших о намерении создать добровольческий батальон имени Номана Челебиджихана в составе Нацгвардии, основной целью которого должна стать деоккупация Крыма.
Переговоры об этом с руководством МВД начались сразу же, Ислямов регулярно заявлял, что вот-вот будет присвоен номер части и формирование легализуется. Но переговоры затягивались, и в феврале, чтобы хоть как-то узаконить свою деятельность, крымчане-блокадники создали общественную организацию «Аскер» (с крымскотатарского — солдат). Новоиспечённые активисты прошли необходимый инструктаж и получили разрешение на совместный с пограничниками контроль административной границы с АР Крым.
Неприязнь местных жителей никуда не делась. Они начали жаловаться, что на их огородах проводят стрельбища, что видели оружие в руках бывших блокадников и так далее. На этом фоне разгорелся конфликт с военными — они не принимали всерьёз работу «аскеров» по мониторингу границы и постоянно указывали на то, что те находятся там незаконно. В свою очередь, активисты настаивали на своём праве бороться за Крым. Обещанная легализация затягивалась, продолжались мелкие стычки, только усиливавшие напряжение.
Итогом молчаливого противостояния стал открытый конфликт военных и активистов в ночь с 12 на 13 февраля этого года.
По заявлениям «аскеровцев», пьяные военные вломились на бэтээре в лагерь блокадников, устроили стрельбу в воздух и погром в палатках. Военные заявили, что активисты препятствовали несению службы, и рассказали об изъятом в лагере арсенале незаконного оружия и боеприпасов. На произошедшее немедленно отреагировали в Киеве — министр обороны Степан Полторак, неделей ранее давший предварительное согласие, незамедлительно подписал указ о создании бригады морской пехоты имени Номана Челебиджихана в составе ВМСУ.
Нетрудно увидеть сходство блокад Крыма и ОРДЛО — и взаимная зависимость, и добровольческие формирования, и нежелание государства брать на себя ответственность в сложных вопросах. Очевидно, что разрешение большинства проблем по Крыму не требовало дополнительной подготовки, достаточно было законодательного акта. Все негативные последствия были сугубо локальны и решались на местном уровне. Да, масштабы донбасской проблемы несравнимо больше, ведь от поставок угля и продукции с оккупированных территорий зависит благосостояние миллионов людей, работа крупнейших предприятий страны и солидная часть ВВП Украины. Но справедливо и то, что о решении проблемы с углём за последние три года не говорил только ленивый.
И вот теперь, когда эта проблема возникла в реальности, внятного ответа, что с ней делать, у власти предсказуемо нет. Блокада Крыма ничему так и не научила.
