Я уехала из Донецка в июле 2014 года с маленьким чемоданом в руках, и не могла представить, что снова приеду домой только через полтора года. Раньше из Киева в столицу Донбасса можно было добраться за одну ночь: садишься около восьми вечера в поезд и рано утром ты уже на месте. Сейчас этот путь – изматывающий марафон с препятствиями, пишет Дарья Скопюк, юрист НВ.
Насколько мне известно, на момент моего приезда функционировало только два украинских блокпоста, которые должны были обеспечивать въезд и выезд жителей всей оккупированной территории (включая Луганскую область) – в Майорске и Волновахе.
Первое, что я увидела, рано утром приехав на блокпост в Майорске, это многокилометровую автомобильную очередь. Многие ночевали прямо здесь в машинах. Истории о том, как в любой сезон и в любую погоду здесь ночуют по несколько дней, тоже не в диковинку. Но мне повезло: я переходила пограничный пункт на своих двоих, а пешей очереди на этот раз не было. По компьютерной базе у меня проверили наличие электронного пропуска. Рюкзак осматривать не стали. Дальше был сорокаминутный переход до блокпостов ДНР, где не проверяли уже ничего, а просто спросили, встречает ли меня кто-то. Очень впечатлила картина: осенние безжизненные поля, флаг «республики» и каменная плита с большими черными буквами «Добро пожаловать домой!». «Ну, спасибо», — с ехидством подумала я.
В самом Донецке поначалу кажется, что ничего не изменилось. Те же люди, маршрутки, Амсторы, поразительно чистые и до боли знакомые улицы. В центре города много рекламы ночных клубов. Хрупкую иллюзию разрушают вездесущие флаги ДНР, разбитые бомбежками окна и агитационные билборды, от которых остается сильный привкус совка.
Со временем начинаешь замечать, что в городе не просто меньше людей, но очень мало молодежи. Особенно с проблесками интеллекта на лице. Совсем не исключено, что это поверхностный и поспешный вывод, но мне при передвижении по городу в основном встречались люди значительно старше 30 или парни в стиле «гоп-стоп».
Все цены здесь давно в рублях, но гривны принимают охотно, потому что местные зарплаты и пенсии часто пересчитываются в рубли по невыгодному курсу: 2 рубля к 1 гривне. А курс рубля в соседнем Харькове был в среднем 2,6. То есть гривна здесь в выигрыше.
Несмотря на многочисленные преграды, как со стороны Украины, так и со стороны ДНР, донецкие бизнесмены умудряются регулярно завозить товар. Цены на продовольствие, в лучшем случае, на треть дороже, чем в остальной Украине. Что касается одежды, то сложилось впечатление, что, если хорошо искать, можно найти по вполне киевским ценам. Будучи не понаслышке знакомой с этой темой, могу сказать, что раньше большая часть одежды и обуви завозилась из Харькова, значительный объем – из Одессы. Сейчас многие переориентировались на Ростов. И побуждения, в основном, сугубо коммерческие. Еще удивительно было увидеть в одном из центральных торговых центров розничную точку «Львівської майстерні шоколаду», а еще на прилавках Амстора мне попались карточки с украинским алфавитом для детей.
В связи с моим приездом удалось встретиться с одним из своих любимых школьных учителей. Сказал, что среди вооруженных защитников ДНР он видел только своих учеников-двоечников. По его словам, те, кто толковее, даже не будучи украинскими патриотами, хвататься за автоматы не стали. В целом ситуация с образованием шаткая.
Школы работают, университеты тоже. Вместо истории Украины – история отечества. Какого отечества – не уточняется.
Со стороны РФ обещают дипломы российского образца, и практика их выдачи уже существует. Но нет никаких гарантий того, что в итоге некоторые или многие донецкие выпускники не останутся с бумажками издательства ДНР.
На обратном пути довелось поучаствовать в народном бунте в очереди на выезд через украинский блокпост в Волновахе. Причина массового возмущения – отдельная колонна «без очереди» для льготников, точнее, массовый проезд в этой колонне людей, не имеющих никакого отношения к льготным категориям. Короче говоря, классика постсоветского жанра. Возмущенные «нельготники» перекрыли дорогу и начали эмоционально объяснять наглым водителям, что всем очень надо, и все очень спешат, но не у всех кошелек достаточно глубок, чтобы заплатить людям в форме несколько сот гривен. Через час подтянулись военные, и вскоре наша автомобильная очередь начала двигаться в разы быстрее. Я в этой очереди простояла с пяти утра до двух часов дня и могу легко поверить, что такие регулярные мытарства способны уничтожить даже самые сильные проявления патриотических чувств.
Напоследок хотелось бы написать, что поездка домой не изменила мнение о том, что большинство моих земляков – обычные люди с обычными человеческими желаниями: жить, любить, учиться и работать. Многие из них были обмануты истеричными пророссийскими СМИ и политиками, точно так же, как 24 года подряд нас беззастенчиво обманывают украинские СМИ и политики всех видов и расцветок. И я прошу прощения, если оскорблю чьи-то патриотические чувства, но прозаичная реальность говорит о том, что человеку, которому пришлось пережить ужас бомбежек, по большому счету все равно, под каким флагом выживать дальше. И придется приложить немало усилий, если наша страна хочет, чтобы Донбасс выжил под украинским флагом.
