Политическая жизнь в Нидерландах уже лет пятнадцать находится в состоянии кризиса, но недавно мы достигли нового дна. Популистская группа «обеспокоенных граждан» собрала ощутимое количество подписей, чтобы провести в марте 2016 года совещательный референдум по вопросу Соглашения об ассоциации Украины с ЕС. Парламент уже ратифицировал это соглашение, но по результатам референдума может оказаться вынужден пересмотреть свое решение. Он не обязан подчиняться, но дебаты явно будут жаркими, а политики-популисты получат еще один повод рекламировать свои простые решения сложных проблем. На сей раз поводом станет Украина и ее желание присоединиться к европейской семье, пишет голландский советолог, правозащитник, генеральный секретарь международной организации Глобальная инициатива в психиатрии, преподаватель университетов Грузии, Литвы и Украины Роберт ван Ворен для НВ.
Но действительно ли темой голосования является Украина?
На самом деле нет. Большинство голландских избирателей знают об Украине очень мало или вообще ничего не знают – что уж говорить о соглашении, подписанном ЕС и постмайданным правительством. Многие слышали о столкновениях между протестующими и властями в Киеве, в результате которых «какие-то люди» погибли. Но телевизор день за днем вываливает на них кошмарные изображения войн, бомбежек и вторжений, и большая часть давно отказалась от надежды что-либо понять. Все, что они знают – это то, что в глобализированном мире эти угрозы подступают все ближе. Вопросы, в которых им прежде никогда не требовалось разбираться, внезапно оказались едва ли не на пороге, и теперь граждан просят выразить свое мнение, даже если это мнение основано на незнании.
В данном случае идея референдума пришла от странной комбинации праворадикальных политиков и социалистов, которые опасаются растущего влияния Европы. Социалисты считают Европу оплотом мирового капитализма, который превратит всех нас в колесики в двигателях богачей. Их слоган — «Власть – людям», и в их понимании «Брюссель» и «люди» — это противоположные понятия. Но праворадикальные популисты, которые питаются страхами людей и рассказывают им, что глобализация приближает Судный день, куда более опасны. Во Франции эта группа представлена Марин Ле Пен и ее отцом. И, как бы лидер Национального фронта не пыталась от отца дистанцироваться, из-под овечьей шкуры по-прежнему выглядывает волк. В Голландии персонификация праворадикалов – «Голландский Моцарт», депутат Герт Вилдерс, международную известность которому принесла копна светлых волос и радикальные призывы покончить с «исламистской угрозой» и «помешать наступлению на иудейско-христианские ценности».
Заявления Герта Вилдерса вызывают серьезное беспокойство, и не только потому, что эти дискриминационные замечания оскорбляют те самые «иудейско-христианские ценности», которые он якобы защищает, но и потому, что голландские политики позволили терпеть его заявления в страхе потерять голоса. Эта тенденция началась в 2002 году, после убийства радикала Пима Фортейна. Трагедия шокировала нацию, но вместо того, чтобы осудить убийство и продолжить не соглашаться с его взглядами, почти все бросились наперебой доказывать, что в каждой из их партийных программ было «немножко от Фортейна». Результатом такого двуличия стало углубление недоверия к политическим партиям, от которого страна так и не оправилась. Когда две недели назад Герт Вилдерс назвал парламент, членом которого сам является, фальшивкой, спикер даже не возразил ему.
И вот без какого-либо реального объяснения более 400 000 голландцев убедили проголосовать на референдуме по поводу соглашения с Украиной. Почему? Не потому, что они против нее. Сказать по правде, им наплевать, и война Украины за национальное единство и демократическую страну не стоит на их повестке дня. Они поставили свои подписи, потому что боятся за свои мирные скромные жизни, потому что они верят бредням Герта Вилдерса и ему подобных, и потому что для них сирийские беженцы, исламский радикализм и война в Украине – явления одного порядка.
Самое печальное в том, что Нидерланды столетиями были известны, как безопасное убежище для политических и религиозных беженцев, и на самом деле не больше 10% нынешних голландцев имеют исключительно голландских предков. Остальные – смесь различных рас, и именно эта смесь сделала страну настолько культурно богатой. Это, кстати, относится и к самому Вилдерсу: его жена – из Венгрии, которая в 1956 году потеряла 350 000 граждан, бежавших из-за советской оккупации. Многие из них осели в гостеприимных Нидерландах.
Повлияет ли результат референдума на положение Украины? Не думаю. Голландское правительство найдет способ обойти референдум, но для популистов это станет очередным доказательством «недемократической природы» государства, и неофашистская риторика зазвучит еще громче.
Тем не менее, референдум не только создает опасный прецедент, он еще и является доказательством того, что цели украинского народа и растущего числа европейцев принципиально различаются. Украина хочет занять свое законное место в европейской семье, тогда как все больше европейцев берут на вооружение фашистский принцип «свой народ превыше всего». Глобализация привела к большим потрясениям, и, хотя многим нравится ее результат – возможность есть зимой свежие фрукты из Кении или Перу и лежать на таиландских пляжах вместо пляжей Северного моря, они, похоже, не хотят признавать того, что глобализация также подразумевает, что и другие должны получить равные права и преимущества.
Семьдесят пять лет коммунизма привели не только к величайшей катастрофе в истории, сотворенной руками человека, но и к удивительному невежеству в Восточной Европе, где для большинства в свое время Европа заканчивалась и начинался коммунизм. Радикальная политика Кремля будит в них отголоски привычного раскола на «своих» и «чужих», и потребуется немало времени, усилий и инвестиций, чтобы Украина оказалась на правильной стороне разлома.
