Яна Слесарчук, корреспондент ТСН
В Павии невероятная жара, на капоте машины можно готовить лазанью. В суд без аккредитации не пускают, но это же Италия — если очень хочется, то можно попасть к прокурору. Он подтвердит, что телефон мамы украинского нацгвардейца Виталия Маркива прослушивали два месяца.
Представьте себе, вы спокойно живете себе в небольшом городке. С полудня до двух сиеста. С двух до шести тоже ничего не работает. Или работает — это же Италия, если очень надоела сиеста, можно и поработать.
Представьте себе, вы переехали сюда десять лет назад и волнуетесь за сына. Который вернулся в Украину — сперва на Майдан, потом воевать. У вас подруги — конечно же, местные итальянские украинки. Жара, здесь с мая жара. Вы говорите с подругами по телефону. О чем вы только ни говорите. Вот, например, что сын рассказывал: у него спрашивали, чего это в его подразделении никто не пьёт и не стреляет друг в друга — а он тогда ответил, мол, личный пример подавать надо. Сын сперва добровольцем пошёл, а потом выучился, старшим сержантом стал. Вы гордитесь им, конечно. Боитесь за него и гордитесь.
И говорите с подругами.
И все это два месяца записывают на пленку. Или на что там современные полицейские записывают. Потом они из кожи вон вылезут, чтобы оправдать эту прослушку. Вот, ваш муж — итальянец. Звонит брату, говорит: он месяц дома, три на фронте, учится в академии, такое напряжение. Они там не играют, они там стреляют. Вашего мужа из-за вашего сына впервые коснулась война — конечно, ему есть о чем поговорить с братом. Там снайперы, говорит, представь себе, чуть отвлёкся — голову снесли.
Это тоже записывают на пленку.
Этим они будут доказывать, что Виталий — неуравновешенный социопат, которого срочно нужно арестовать. И арестуют — как только он прилетит в Болонью, прямо в аэропорту. Больше десятка полицейских приедет его арестовывать, так тут обычно с известными мафиози поступают. Мало ли, вдруг он — из самолета — выйдет вооруженным и очень опасным, бывший диджей, который к маме в отпуск из нацгвардии приехал.
Читайте также: Диджей и спортсмен: Что известно об украинском военном, арестованном в Италии
И вот у всех жара, сиеста. А у вас сын вместо того, чтобы ехать домой — катит из Болоньи в противоположную сторону. В Павию, откуда выписан ордер на арест.
Потому, что вы разговаривали по телефону. Представьте себе.
Знакомимся с постановлением об аресте.
Этого журналистам вообще-то не показывают, но — Италия. Если очень хочется, то одним глазком. Делать-то больше нечего, суда, который должен выбрать Виталию меру пресечения, не случилось. Потому что от государственного адвоката он отказался, и на вопросы отвечать отказался. И теперь новый адвокат изучает материалы дела, а Виталий сидит пока в местной тюрьме. Ее, как и суд, найти просто: в Павии она одна.
Жара. Яичница на капоте. Внутрь, конечно, не пускают.
Дипломаты потом расскажут, «морально-психологическое состояние нормальное, условия содержания удовлетворительные». Где их всех учат этому вирусному канцеляриту, которым они потом заражают журналистов?
Представьте себе, вы приехали в отпуск, увидеть маму. В аэропорту вас окружает толпа вооруженных полицейских, как большого взрослого террориста. Вам 26, вы старший сержант. Вам в июле на военные сборы. Вы из Италии вернулись три с половиной года назад, потому что не усидели на своих дискотеках, когда увидели по телевизору, что происходит на Майдане. Вы вряд ли задумывались, что ваш итальянский паспорт может доставить столько проблем. Потому что итальянская прокуратура вела расследование тихо-тихо. Ни в коем случае ничего не сообщая украинской стороне. Они же знали, вы вернётесь рано или поздно. Вы никуда не денетесь, у вас здесь мама. Которая теперь пьёт успокоительное, потому что вы три года назад несколько раз покрасовались перед журналистами. Рассказали им, что с горы Карачун по всем, кто ездит из Славянска, стреляют. Вы же были герой, освободитель, четкий пацан, правда без миномета и прочей тяжёлой техники, вы еле успели за пару месяцев освоить, как обращаться с «калашом», но зачем же об этом журналистам рассказывать. Лучше с ними посуровее поговорить, как настоящий военный. А теперь вот, по-настоящему — толпа полиции, мама пьёт успокоительное.
Представляете? Морально-психологическое состояние нормальное, да.
Продолжаем изучать, что там у прокуратуры на Маркива есть. Один фотограф, очевидец обстрела и три журналиста — вот и все свидетели. Жара невозможная, от неё перед глазами плавятся буквы. Нет, действительно так написано: французский фотограф Роглон уверен, что стреляли украинцы, потому что когда он убежал от обстрела — ему попались по дороге — сепаратисты. Логика железная. До этого он рассказывал, что находился возле сепарского импровизированного заграждения из поваленных поездов. И к ним вдруг подошёл человек, с которым ушёл говорить Миронов — российский диссидент и переводчик итальянского фотографа Рокелли, который на свою голову остановился поснимать поваленные поезда. И вот Миронов вернулся и говорит: опасно. И тут вдруг по ним стреляют. Сначала из автоматов, потом из миномета.
Так и написано у прокурора в постановлении об аресте.
Сперва, написано, Роглон думал, что стреляют с поля, но потом узнал, что позиция украинская наверху, на горе. Тогда понял, что с горы стреляют. С самого Карачуна, почти за два километра, из автомата. Представляете? Это почти в три раза больше расстояния, чем автомат Калашникова умеет прицельно стрелять.
Но какая итальянцам разница, как далеко стреляет советский автомат и где находится какой-то там украинский Карачун. Жара, напоминаю. Сиеста близко, дело неприятное и главное — висяк, а тут подворачивается гражданин Италии, которого можно быстренько арестовать и как-нибудь осудить за убийство гражданина Италии. А от вас в Павии с прошлого года, между прочим, этого ждут — с тех пор, как родители убитого фотографа Андреа Рокелли заставили уголовное дело открыть. А родителей убитого Рокелли теперь по пресс-конференциям об ужасных убийствах в Украине знаете, кто возит? Коммунистка Элеонора Форенца, евродепутат и любитель покататься на оккупированные территории без разрешения Украины. Жара, красная жара. Итальянская пресса заливается с пятницы. Все крупные газеты, телеканалы. Убийцу, говорят, поймали наконец. Если их послушать, так там прямо на паспортном контроле и осудили. Не казнили, и на том спасибо, что в Евросоюзе это дело давно отменено.
Украина три года не сотрудничала с местным следствием, говорят. Только баллистическую экспертизу прислала.
Так хорошо, а что она еще могла прислать, если обстрел — вам же ваш французский свидетель сказал — произошёл возле сепарского КПП? Открытку?
Каким образом расследование украинской стороной на неподконтрольной в мае 2014 года Украине территории представляет себе прокурор города Павия? Что можно там найти через месяц, когда отбили Славянск? Не сказал. Не представляет.
Какая-такая война с российскими оккупантами? Не видите, уже сиеста.
