Ядерный шантаж – семейный бизнес северокорейских диктаторов, моривших свой народ голодом. Начинал дедушка, выведший свой атомный комплекс, созданный СССР, из-под контроля МАГАТЭ. Совершенства достиг папаша, размахивавший ведром с ядерными помоями и угрозами заставивший Запад cнабжать Пхеньян в порядке гуманитарной помощи энергоресурсами, жмыхом для населения и изысканными яствами для него самого.
Для Кимов это был прежде всего бизнес, кроме того, сказалось тщеславие, желание обратить на себя внимание окружающих, чтобы казаться в их глазах значительными – все что угодно, но только не стремление режима защитить себя от некой внешней угрозы.
Такой угрозы для режима КНДР просто не существует — вернее, не существовало до самого последнего времени, пока ее не создал, наконец, своими упорными усилиями сам Ким III.
Нападение на Северную Корею логистически и политически невозможно без согласия и без активного участия Кореи Южной. Политический класс Южной Кореи примерно поровну разделен на левых и правых. Левые, как это и принято у полезных буржуазных идиотов, всегда с некоторой симпатией (но на расстоянии, конечно) относились к режиму Кимов, видя в нем воплощение своих девичьих марксистских грез о социальной справедливости. Правые до 1990 года действительно подумывали иногда о возможном когда-то в светлом будущем воссоединении Кореи. Но опыт объединения Германии, за которое западным немцам пришлось заплатить громадную экономическую, а восточным – психологическую цену, отрезвил корейцев. Ведь по сравнению с двумя Кореями ГДР и ФРГ были однояйцевыми близнецами: западногерманское общество переварило, в конце концов, восточногерманское со всеми его проблемами. У Южной Кореи такого потенциала сейчас попросту не существует.
Никакой внешней угрозы для Пхеньяна не существовало. Но в то же время никто из членов святого семейства Кимов не мог чувствовать себя в безопасности. Никакие гарантии, клятвы, подписанные договоры, искренние заверения проклятого Запада не могли бы северокорейскому режиму эту безопасность предоставить. Брата Кима отравили едва ли не в прямом эфире. Дядюшку Кима не то расстреляли, не то отдали на растерзание псам. Легли бы чуть иначе дворцовые расклады, та же участь могла бы постигнуть и самоё Верховное божество. Таковы профессиональные риски любого диктатора, и никакими ядерными арсеналами эти риски не снять.
Чем же тогда объяснить столь бурный взлет корейской ракетно-ядерной программы – как технологический, так и концептуальный – в последние год-полтора? Каким образом талантливые северокорейские ученые стремительно берут один за другим барьеры, на преодоление которых у их американских и советских коллег уходили годы: межконтинентальные ракеты, водородная бомба, миниатюризация боеголовок. В результате Пхеньян громко заявляет новую стратегическую цель, объявляет о способности уничтожить водородной бомбой американский мегаполис, «избить США до смерти, как бешеную собаку».
На какую реакцию Вашингтона следует рассчитывать после такого рода заявлений?
Ну, примерно вот на такую, видимо: «Если кто-то хотя бы попытается использовать средства, сопоставимые со средствами массового уничтожения, в отношении нашей страны, мы будем отвечать мерами, адекватными угрозе. По всем местам, где находятся террористы, организаторы преступлений, их идейные и финансовые вдохновители. Подчеркиваю, где бы они ни находились»; «В таких случаях, и я это официально подтверждаю, мы будем наносить удары. В том числе превентивные».
Нет-нет, это не президент Дональд Трамп и не его министр обороны Джеймс Мэттис. Это президент Владимир Путин и его министр обороны Сергей Иванов – их заявления сделаны соответственно 22 сентября и 28 октября 2002 года. А ведь Путина и Иванова в 2002 году никто и не угрожал забивать «как бешеных собак». Они просто так, на всякий случай предупредили. Так что же вы теперь хотите от Трампа и Мэттиса?
Впрочем, почти все американские леволиберальные средства массовой информации, так дружно клеймившие Трампа за путинофильские настроения, теперь начали хором повторять навеянные им из Кремля тезисы по корейскому вопросу. Смысл таков: северокорейцы вынуждены были создать ракетно-ядерный потенциал, чтобы обеспечить свою безопасность; в корейском кризисе нет военного решения; надо смириться с реальностью, согласно которой Северная Корея – ядерная держава. Дескать, ничего страшного и ничего нового в этом нет, научились же мы, американцы, жить с ядерным СССР, а затем и с ядерным Китаем.
Это ложь, почти убедительная для непрофессионала.
Но профессионалы знают, что ядерные пары СССР – США и Китай – США стабильны, потому что каждая из сторон в этих парах обладает возможностью второго удара, second-strike capability. Поэтому даже в острой политической ситуации ни у одной из сторон не будет стимула для того, чтобы наносить удар первым. Возможная же ядерная пара КНДР – США предельно нестабильна. У КНДР в обстановке кризиса всегда будет стремление поскорее ударить своим ограниченным ресурсом, пока противник его не уничтожил. А у США – ликвидировать этот ресурс, пока они действительно не потеряют несколько миллионов жителей одного из своих мегаполисов. Кроме того, признание американцами КНДР «ядерной державой в законе» и переход в отношениях с ней к политике взаимного сдерживания означал бы автоматический отказ США от обязательств по отношению к своим союзникам, Южной Корее и Японии. О каких гарантиях безопасности может идти речь, если в случае нападения ядерной КНДР на Южную Корею американцам придется выбирать между Сеулом и Сан-Франциско? Об этой неспособности защитить своих союзников как уже о свершившемся факте с восторгом вещают российские пропагандисты на своих сборищах нечестивых. Радуясь, что стратегическая немощь США будет замечена и их европейскими союзниками, и не способная более полагаться на американские гарантии безопасности Европа вынуждена будет «договариваться» с Великим Путиным.
Эта телевизионная вакханалия с головой выдает, кто может стоять за невероятным «прогрессом» Ким Чен Ына: Россия, которая сама является опытным ядерным шантажистом. Кремль соблазняет Пхеньян пьянящей перспективой сделать Японию и Южную Корею беспомощными заложниками. В этой связи Путин постоянно и с большой озабоченностью напоминает о растущих возможностях КНДР: о северокорейской артиллерии (около тысячи установок), сосредоточенной вдоль демилитаризованной зоны и способной уничтожить Сеул. Не очень убедительный шантаж.
Если уж США решатся на превентивный удар по ядерным объектам Пхеньяна, то у них найдутся и дополнительные «Томагавки» для одновременного уничтожения и всей этой артиллерии. Конечно, элемент риска присутствует в любой военной операции, но не Путину и не американцам, а прежде всего южнокорейцам решать, готовы ли они пойти на этот риск.
Судя по заявлению президента Корейской Республики Мун Чжэ Ина – готовы. Еще неделю назад убежденный либерал Мун говорил о необходимости конструктивного диалога с дорогими соотечественниками. А на этот раз заявил о возможном уничтожении КНДР в случае продолжения ею безрассудных провокаций. Риск совместной с США военной операции представляется сегодня корейцам меньшей опасностью, чем перспектива остаться один на один с ядерным маньяком. На самом деле генштабистов США и Южной Кореи гораздо больше, чем северокорейская артиллерия на границе, беспокоил другой сценарий. Возможность после успешного ядерного удара и физической ликвидации Ким Чен Ына вляпаться в ремейк кровопролитной конвенциональной войны 1950–1953 годов. Китайцы обязательно вмешаются в такую ситуацию, как вмешался Китай в 1951-м после провала агрессии Ким Ир Сена, разгрома северокорейской армии и взятия Пхеньяна войсками ООН. Их тогда совершенно не устраивала единая Корея под американским влиянием на их границе. Не устраивала в 1951-м, не устраивает и в 2017-м.
Но есть фундаментальная разница в ситуации на Корейском полуострове, и эта разница позволяет США и Китаю найти этюдное решение, устраивающее всех. Они о нем, как я полагаю, уже задумываются, но пока еще стесняются в этом признаться. Ни Южная Корея, ни США не стремятся к объединению Корейского полуострова, но им очень нужен безъядерный статус этого района.
Китай хочет сохранить свое влияние в Северной Корее, которую он рассматривает как своего рода буферную зону.
Нетрудно заметить, что стратегические цели США и КНР здесь вполне совместимы. После того как Вашингтон и Пекин достигнут взаимопонимания относительно целей и методов разрешения корейского кризиса, сценарий его достижения станет чисто технической задачей. Уже не опасаясь перспективы появления у себя под боком объединенной Кореи и американских войск в придачу, добрый китайский следователь сможет значительно увеличить свое экономическое и политическое давление на Пхеньян. Если этого будет недостаточно, то злой американский следователь, уже не опасаясь перспективы военной конфронтации с Китаем, сможет позволить себе использовать и силовые аргументы. Так или иначе у власти в Пхеньяне окажется прокитайское правительство, которое откажется от ракетно-ядерной программы своих предшественников. В качестве дополнительного бонуса для китайцев Южная Корея в ответ откажется от развертывания на своей территории системы ПРО.
Исторически подкованный читатель заметит, что этот план напоминает мюнхенский сговор, пакт Молотова – Риббентропа, ялтинский раздел Европы. И будет неправ. Уникальность корейской сделки Китая и США в том, что в ней не будет стороны-жертвы. Южная Корея избавляется от смертельной опасности и получает больше возможностей для гуманитарных и экономических контактов с Севером. Для северокорейцев коммунистическая диктатура китайского разлива покажется благодатной оттепелью после правления Кимов. Именно такая социальная барокамера необходима этой стране лет на 20–30, прежде чем новое поколение задумается об объединении с Южной Кореей.
