«Для меня патриотизм — это не вышиванка, не «Путин — ху*ло» и не сине-жёлтый флаг в ванной комнате», — писатель Сергей Жадан.
О сепаратизме
В моём понимании сепаратизма как такового нет, есть некая задумка, механизм, который был инсталлирован сюда, на территорию Украины, как технология. Где-то она сработала, где-то не сработала. Просто в Луганске и Донецке было больше предпосылок, чтобы она сработала, но всё равно
говорить, что вот Луганск и Донецк — это сепаратистские территории, на которых большинство населения — сепаратисты, — это глупость, это не соответствует действительности совершенно.
Их там, я думаю, не намного больше, чем в Харькове, с таким успехом в сепаратисты можно записать пол-Украины. Там это сработало, потому что туда было брошено больше ресурсов. А на территорию севера Донбасса ресурсов было брошено меньше, и там это не сработало.
Об усталости от войны
Эта война ничем не отличается от большинства других, ничего нового, всё классично, банально, мы повторяем чужие ошибки, идём по тем кругам, по которым до нас прошло множество стран во все времена. Понятно, что с начала войны есть некая эйфория, некий подъём, ура-патриотический, когда многие люди выдают желаемое за действительное и пытаются поддержать некую волну — то, что было в прошлом году, когда освобождали захваченные сепаратистами города. Потом, когда начинаются настоящие проблемы, волна ещё какое-то время держится, а самое противное, самое вязкое начинается, когда есть отсутствие действия, как сегодня. Вот у нас, вроде бы, официальное перемирие, нет активных боевых действий, только где-то локальные бои, нет захватов городов, нет атак, нет наступлений, нет котлов, слава богу — и вот в это время начинают проявляться какие-то такие вещи, которые никто не замечал раньше: коррупция на блокпостах, мародёрство, пьянство, преступления военных против гражданских, какие-то не совсем понятные настроения гражданских на тех территориях, где стоят военные. Все начинают замечать какие-то непонятные нюансы в действиях правительства, действиях власти — начинается такое размывание этой волны, которая так или иначе, понятно, что спадёт.
Страна не может долго жить таким энтузиазмом, война очень быстро утомляет, сильно утомляет, и необязательно для этого принимать в ней непосредственное участие, возможно даже,
быстрее устают те, кто находится в тылу и смотрит ежедневно Интернет, ожидая, когда война закончится — потому что это не их война, и для них максимум она ограничится неприятными новостями в Интернете.
О патриотизме и выборах
Для меня патриотизм — это не вышиванка, не «Путин — ху*ло» и не сине-жёлтый флаг в ванной комнате; для меня патриотизм — это когда ты берёшь и переводишь деньги, например, на детскую больницу в Луганской или Донецкой области, когда переводишь деньги в госпиталь, помогая солдату купить протез.
Или когда выходишь на какой-нибудь пикет против политики харьковского городского головы — вот это патриотизм, а кричать и обвешиваться флажками — это как раз не совсем патриотизм. Позёрство. Это то, что пройдёт.
Об изменениях в обществе
Общественные изменения, которые произошли, минимальны и касаются совсем небольшого количества людей — тех, кто непосредственно включился в ситуацию: активистов, волонтёров, тех, кто пытается что-то делать. Или военных, которые сегодня фактически защищают, удерживают страну. Потому что не будет армии, не будет этого щита — совершенно понятно, что будет завтра-послезавтра с нами со всеми. И этих активистов во всех городах немало, они даже научились на что-то влиять, они не являются статистами, они могут быть услышанными, они что-то делают, их становится больше. Но если какой-нибудь губернатор или мэр захочет использовать админресурс, он его использует, захочет нанять титушек, сегодня, через полтора года после революции, он их организует, они организуются, они пойдут снова за деньги бить своих, его оппонентов.
