Ирина Камурова, переселенка из Луганской области
Мне ужасно больно за наших стариков, которые остались там, в оккупированной зоне.
Судьба моей свекрови, наверное, очень похожа на судьбы многих женщин – она вполне ординарна. Ее рождение пришлось на начало Великой отечественной. Детство, полуголодное и полубосое, прошло на Полтавщине. Школа с золотой медалью, поступление в техникум, успешное его окончание. И направление на Донбасс, в молодой шахтерский город в Луганской области – Свердловск. Где «матушка» и встретила свою любовь, вышла замуж и жила в стране под названием СССР.
Все как у всех – рождение детей, работа, поездки в отпуск по путевкам, мебель в кредит. Одним словом, все прелести социализма. Стабильность. Не роскошно, но жить можно. Дача, летняя консервация, телевизор. Но при всем этом у нее было четкое осознание своей собственной национальной принадлежности – украинской.
И я, русская, родившаяся в РСФСР, когда выходила замуж, четко знала, что выхожу замуж за украинца, и еду жить в Украину. Хотя Украина была еще в составе СССР.
Потом Перестройка и развал Советского Союза. Украина стала независимой. Независимой условно – так считали и в Свердловске и в соседней Ростовской области. Пуповину еще не резали, и она еще очень крепко держала. А тут еще каждодневное, ну очень близкое соседство с Россией. И умелая обработка сознания. Многие считали, что Россия живет по всем параметрам лучше Украины.
В народ шли мифические рассказы о баснословных российских пенсиях и зарплатах. Образ России искусственно идеализировался. И почему-то Россия воспринималась, да и сейчас воспринимается многими, особенно представителями старшего поколения, как утраченный СССР.
Хотя, это совершенно две разные страны! Помню, как в Свердловске наши старики шли на «референдум», дружно проклиная при этом Евромайдан, американцев и Европу, при этом до конца не понимая сути вопроса в бюллетенях. Конечно, не все из них ходили на «референдум», но многие. Потом таскали в местный Дворец культуры пирожки и консервацию – для «сыночков-ополченцев». У нас в ДК банда Рима обосновалась.
Дружно ходили на осенние «выборы» в 2014-м, стремясь получить заветный килограмм гречки и овощи по одной гривне. Но больше всего меня удивляет то, что многие из пенсионеров – этнические украинцы, и толком на русском и говорить-то не умеют, общаются на суржике. А тут вдруг дружно взвыли, что нет такой страны, как Украина. Моя свекровь, кстати, на «референдум» и на выборы не ходила, но обида на государство есть, конечно! Она задавала такой вопрос: «Почему ее не защитили в то время, когда это можно было сделать?» А тут еще заговорили про какую-то хунту, про «бендеровцев», мечтающих поработить народ Донбасса, отобрать землю, дома. Постоянная работа «зомбоящика». Уехать со своего насиженного места она не захотела. «Я не собираюсь свой дом оставлять на растерзание!»
Помню, как моя соседка-пенсионерка голосила: «Это наша земля» и проклинала «киевскую хунту». Теперь эта женщина с большими трудностями и злоключениями едет на территорию, контролируемую Украиной, к «клятой хунте» за пенсией…
Я ей говорю: «А вас не смущает, что пенсию вам «хунта» платит?» На что получаю ответ: «По мне, хоть Обама, лишь бы платили». В то же самое время успевает получать пенсию и из «ЛНР». Вспоминается поговорка: «Ласковое теля двух маток сосет».
Правда, в данном случае «теля» совсем не ласковое. Это «теля» усиленно проклинает Украину. Но живо интересуется украинскими ценами, зарплатами и жизнью.
Разговариваю со своей бывшей соседкой в Свердловске по телефону, спрашиваю: «Что нового? Как жизнь?» Она мне рассказывает про кладбище, на котором высятся деревянные кресты и которое существенно, в разы увеличилось в размерах. На нем упокоилась молодежь, погибшая в борьбе с «киевской хунтой» в 2014 году, так и умершие в «свободной ЛНР» старики в 2015-2016. Количество умерших для Свердловска невероятное.
В аптеках лекарств нет, а если есть, то просто не по средствам, ужасно дорого. Ездят за лекарствами, продуктами, вещами в Украину или в Россию.
Я пытаюсь ее вразумить: «Значит в Украине нет так все плохо, что вы к нам ездите за продуктами и лекарствами…» Ее ответ обезоруживает: «Если бы мы к вам не ездили и не покупали у вас, вы б давно с голоду подохли, мы вашу экономику содержим!». И смех, и грех.
Многие пенсионеры кормят на свои пенсии и детей, и внуков. Ведь те не могут устроиться на работу, а идти воевать в «доблестных рядах ЛНР» не торопятся. Наши старики не понимают, что они своим «голосованием», жаждой вернуться в СССР отняли будущее у молодежи. Конечно и среди молодых были сепаратистские настроения, но все-таки «старая гвардия» внесла весомый, огромный вклад в это безобразие – «русскую весну»! И я сейчас испытываю какое-то двоякое чувство – жалости к ним и стыда за них одновременно…
