О блокаде оккупированного Крыма, оставшегося без электроэнергии, нерешительности украинской власти и том, как можно бороться с агрессией Кремля, — мнение Константина Борового для Апострофа.
Мне кажется не очень нормальным то, что проблемой оккупированной территории занимаются активисты. Они, конечно, могут попытаться заменить еще и Вооруженные силы Украины, но это, все-таки, функция государства. И в этом смысле ситуация кажется более, чем странной.
То, что делает сейчас Джемилев, я бы назвал «маленьким Майданом». Власть бездействует, чего-то ждет, причем не только президент, но и Рада, правительство в целом. А такие, как Мустафа Джемилев, вместе с другими, небезразличными к судьбе Крыма активистами, принимают решения. Фактически, они собой сейчас заменяют власть. Пока что они на стадии мирного протеста. Но у меня четкое ощущение, что до следующего шага, а именно до партизанского какого-то движения и неповиновения, осталось немного.
Власти пора бы уже задуматься над тем, что она делает что-то не так. Пока же они только взирают, нехотя соглашаясь с людьми, которые считают, что оккупированные территории Украины — это ненормально.
Власть существует не для того, чтобы следовать за действиями или идеями активистов. Это давно надо было сделать. И не только по отношению к Крыму. Да, возникают финансовые проблемы, но Западная Европа и США сейчас идут на очень большие траты, чтобы поддержать Украину — и материально, и морально. В то время, как правительство очень вяло так соглашается с тем, что да, снабжать оккупированную территорию неправильно.
Куда-то пропала энергия сопротивления. Остались какие-то вялые реакции. А из-за таких реакций только нарастает общественное недовольство. Вот соберется через некоторое время третий Майдан и предложит, например, разорвать дипломатические отношения с Россией. И что? Власть будет думать не о том, как действовать, а поддержать или не поддержать Майдан?
Руководству Украины надо взглянуть в сторону Турции или, хотя бы, Израиля. Франции, в конце концов. Есть какие-то правила поведения власти: она ни в коем случае не должна допускать нападения на собственных граждан. Ведь то, что происходит на востоке Украины — настоящий терроризм. Надо сопротивляться. Это здорово, конечно, проводить переговоры с террористами, но иногда надо применять и силу. Но, похоже, что этого никто не хочет и не собирается делать. Какая-то сплошная «помиркованость». А это уже признак нерешительности власти.
Объяснение этому — осторожность и желание, чтобы кто-то другой решал проблемы. Как решал такие проблемы предыдущий президент Франции (Николя Саркози во время войны 2008 года, — «Апостроф») в случае с Грузией. Но мы помним, что закончилось это соглашением Медведева-Саркози, когда Грузия потеряла часть территории. Навсегда. Или до тех пор, пока в России существует этот режим.
Но Украина не заинтересована в этой дурной стабильности. В замораживании конфликта, как сейчас любят говорить. Украина не заинтересована в том, чтобы на ее территории образовался аналог Приднестровья или Абхазии. Или, может, заинтересована? Тогда извините, что даем неверные советы.
Если раньше я мягко намекал на то, что власть Украины проявлением своей нерешительности движется в сторону следующего Майдана, то сейчас у меня все меньше сомнений в том, что так и будет.
Есть протокол действий государства в подобных ситуациях. Этот протокол называется Конституция. И я хотел бы напомнить гражданам Украины, прежде всего, власти ее начало:
Стаття 1. Україна є суверенна і незалежна, демократична, соціальна, правова держава.
Стаття 2. Суверенітет України поширюється на всю її територію. Територія України в межах існуючого кордону є цілісною і недоторканною.
В соответствии с Конституцией, власть должна защищать границы Украины и дать какой-то адекватный ответ агрессору, если это происходит: Вступать с бандитами в переговоры — нехорошо. Некоторые государства переговариваются с террористами, но подписывать с ними долгосрочные соглашения — неверно. И расчет на то, что придет добрый дядя с полосатым флагом и все решит, изначально проигрышный.
Руководство Украины оказалось в не самой простой ситуации, и им можно только посочувствовать. Но нерешительность приведет к тому, что они потеряют власть, и их больше никто не переизберет, потому что они не в состоянии защитить свою страну, ничего не делают и решают только свои проблемы.
Кстати, проблема Крыма и взаимоотношений России с Турцией через крымских татар очень тесно связана. Это в некотором смысле одна проблема. Во всяком случае, турецкие власти очень нервно реагируют на факты очевидного притеснения единоверцев, нарушения прав человека. Они острее реагируют на подобные факты, чем, скажем, европейцы. Европейцы в случае массовой террористической атаки в Израиле без всяких эвфемизмов реагировали обвинением государства и какими-то умиротворениями.
Но Израиль — не Украина. Он выжил в условиях нескольких очень страшных, войн, когда весь остальной мир отвернулся от него, отдав на поругание агрессору. Не дай Бог, мы доживем до ситуации, когда будет что-то похожее. Нельзя доводить ситуацию до такого, когда агрессор поймет, что Украина не нужна даже собственным гражданам и власти. На этом может закончиться история государства.
Украина сейчас больше надеется на то, что проблема где-нибудь сама решится, что Путин споткнется или просто умрет к чертовой матери, заболеет, или его сменят, или дальнобойщики добьются каких-то результатов. А вы где? Где граждане Украины? Сейчас в Украине есть настоящие граждане в полном смысле этого слова — те, кто блокирует Крым и борется за независимость Украины. Они делают то, что должна делать власть. Что делают остальные? Я не знаю. Что делает власть? Тоже непонятно.
Факты, когда самоорганизующиеся добровольцы попытались как-то повлиять на ситуацию в Украине, их тут же начали привлекать к ответственности и строить в ряды… Не только власть Украины, но и Штаты начали говорить: что это? Хотя, сами-то США начинали формироваться по такому же принципу, на основе добровольной инициативы граждан, которые вооружались и противодействовали законной власти Великобритании. И они же в своей Декларации независимости написали, что есть время, когда можно терпеть, а наступают моменты, когда терпеть уже больше невозможно…
