Метка: меджлис

То, что российские власти после аннексии Крыма постараются прежде всего покончить с Меджлисом крымскотатарского народа, было ясно с первых же дней после установления Москвой контроля над полуостровом. Оккупировав АРК, российское руководство получило «субъект федерации», в котором не действовали правила политического поведения, принятые в самой России. И если не добиться применения этих правил, то это означало бы, что Крым оказался бы не просто белой вороной, но и опасным примером для всей остальной страны, пишет Виталий Портников для«ЛигаБизнесИнформ».

В Украине никогда не следили за взаимоотношениями российского центра с организациями народов России. А если бы следили, то знали бы, что после августовской победы 1991 года именно на ведущие организации народов России была сделана ставка в противостоянии Бориса Ельцина и его соратников с республиканскими номенклатурами. Ельцин уже тогда изучал возможность превращения России в самостоятельное государство и номенклатурные лидеры, которые хотели превратить свои автономные республики в союзные, были ему совершенно ни к чему.

Руководство России считало главными оппонентами лидеров Татарстана и Чечено-Ингушетии, лояльно отнесшихся к ГКЧП — в то время как ведущие общественные организации татар и чеченцев поддержали Ельцина. Сразу же после победы путча в августе 1991 года в Российской газете, органе руководства России, вышли статьи с жесткой критикой президента Татарстана Минтимера Шаймиева и главы Чечено-Ингушетии Доку Завгаева. При поддержке российского руководства Общенациональный конгресс чеченского народа во главе с отставным генералом Джохаром Дудаевым разогнал Верховный Совет ЧИАССР и объявил себя временной властью в республике.

Но с самого начала становится ясно, что российские власти не могут контролировать правительство конгресса. Уже через два месяца Дудаев побеждает на президентских выборах в Чечено-Ингушетии с результатом в 90 процентов и объявляет о независимости Чеченской Республики Ичкерия от РСФСР (но не от все еще существовавшего Советского Союза). Дальнейший ход событий на Северном Кавказе хорошо известен практически каждому.

В российском руководстве из происшедшего сделали однозначный вывод: легче договориться с республиканскими номенклатурами, чем с ненадежными национальными лидерами, у которых явно свои интересы. В Казани грозненских ошибок уже не повторяют. Ельцин вступает в сложный переговорный процесс с Шаймиевым, который приводит к подписанию договора между Российской Федерацией и Республикой Татарстан. Шаймиев устанавливает в республике режим, который будет позже полностью скопирован самим Ельциным. Как и Ельцин, первый президент Татарстана десятилетие спустя после отставки первого президента России передаст власть преемнику.

Одновременно начинается процесс маргинализации авторитетных национальных организаций, которых в республиках России практически не осталось — если мы, конечно, будем говорить о политическом влиянии, а не о песнях и плясках, да и с последними не все так уж хорошо. К моменту аннексии Крыма Россия — государство, состоящее из феодальных владений, в котором вопрос национального происхождения феодала отступает на второй план перед его финансовыми интересами и связями с ханской ставкой в Москве. И когда в этом государстве оказывается Крым, то

Меджлис, естественно, выглядит самой настоящей занозой в операции по введению всеобщего единомыслия. Тем более, что Меджлис — даже не общественная организация крымских татар, которую можно заменить своей, фейковой, а избираемый — то есть представительский — народный орган. Ну и как такое терпеть?

Считать, что Меджлис бы остался, если бы лидеры крымских татар договорились с Путиным — ведь устраивал же Шаймиев — опять Шаймиев! — Джемилеву телефонный разговор с российским президентом — значит, не понимать, как устроена сама Россия. Кремлю не нужен послушный Меджлис. Кремлю нужно, чтобы никакого Меджлиса не было. Чтобы на его месте были бы послушные политики крымскотатарского происхождения, которые могли бы демонстрировать радость крымских татар в связи с «воссоединением» с Россией. И чтобы были организации, которые будут заниматься песнями, плясками и прославлением товарищей Путина и Аксенова — можно и на крымскотатарском языке, пока его еще не забыли. А те, кто был политически сознателен и ответственен, ходили бы под потенциальной статьей за экстремизм, даже если они ничего не будут делать — просто потому, что были членами Медждлиса или избирали Меджлис.

И эта политика запугивания, кстати, касается не только крымских татар. Она касается каждого крымчанина, сохранившего уважение к международному праву и понимающему, что Крым — это никакая не Россия и никогда Россией не будет. То, что задержание связанного с проектом Крым.Реалии журналиста Николая Семены произошло практически синхронно с решением о запрете Меджлиса — тому подтверждение. При этом, как видим, в Симферополе не остановились — а я бы сказал, даже больше возбудились — из-за того факта, что Крым.Реалии — это проект Радио Свобода и репрессии против журналиста вызовут предсказуемое раздражение в Вашингтоне.

Московское бюро Радио Свобода — несмотря на грязную пропагандистскую компанию, которая была устроена против него властями с помощью мерзавцев из телекомпании НТВ — продолжает работать и к его сотрудникам пока что на дом приходят не следователи, а «коллеги». Но Крым — это особый округ, потому что его население после 25 лет жизни в относительно свободной стране с ее митингами, протестами и политическим разнообразием нужно довести не просто до российского состояния, а до еще большего уровня страха и безразличия к происходящему в собственном доме. Потому что

Крым — не Россия, а оккупированная Россией земля.

Украина, конечно же, сейчас не может прямо помешать действиям оккупантов. Но она обязана ставить вопросы о происходящем в Крыму на международном уровне. Она должна быть одним из ведущих государств-защитников крымскотатарского народа и тех граждан Крыма, кто уважает международное право и украинский статус автономии. Она должна делать все для защиты интересов остающихся в Крыму собственных граждан. И, естественно, не просто регистрировать факты преступлений, но и составлять базу данных об их непосредственных участниках и исполнителях.

Против этих людей нужно возбуждать уголовные дела здесь, в Украине. Хранить информацию и ждать того часа, когда правосудие можно будет совершить. Не нужно считать, что после возвращения Крыма все помощники оккупантов разом убегут в Россию. Все — не убегут.

И тут важно не допустить народного самосуда над негодяями. Важно, чтобы работало украинское правосудие, чтобы выносились справедливые приговоры, чтобы сегодняшние преступления не остались без внимания. И чтобы их участники понимали, что возмездие — неотвратимо. Чтобы они жили в страхе перед этим возмездием.

А для этого нужно не только предпринимать усилия по возвращению Крыма, но и разрабатывать соответствующую правовую базу для наказания за преступления против граждан Украины в период оккупации ее территории. И, кстати, наказать тех, кто участвовал в создании диктаторского режима у нас, дома.

Это был бы неплохой прецедент для Крыма и для Донбасса.