Каждый раз, когда я делюсь с супругой мыслями о том, что произошло с русским миром за последние два года, она укоризненно качает головой.
— Это прошлое, — говорит она. — Это уже произошло. Не о чем говорить. Зачем ты всё время возвращаешься к тому, что уже не изменить? Всё. Поезд ушёл. Тебе не ответят, разве что оскорбят. Ты ничего не поменяешь в восприятии читателя. Те, кто за тебя, и так будут за тебя. Те, кто против, не перевоспитаются.
Я и сам часто говорю: незачем жить с головой, повёрнутой назад. Там ничего не поменяется. Осознал, запомнил — и вперёд. Жизнь продолжается. Бывшие, они и есть бывшие. Они были. Но подходя к некоторым переломным датам, я не могу удержаться от того, чтобы бросить взгляд назад. Наверное, возраст даёт о себе знать. Когда рухнул СССР, только в четырёх республиках русские чувствовали себя, как дома: в Украине, Молдове, Грузии и Беларуси. Все националистические экстремистские течения бились о крутые мощные бока русского мира и разбивались в мелкие брызги. Русский язык, русская культура. Русские книги, русская музыка. Русское ТВ, общая мифология победы во Второй мировой… Скажем так, русских в этих республиках не воспринимали как нечто отдельное от граждан страны — часть населения, мало ли у кого и что стоит в пятой графе! В Украине национальность из паспорта и вовсе исчезла, осталось только гражданство.
А потом случилась Молдова. Помните, как там у Лебедя? Молдавские фашисты, румынские фашисты! Русские русских не бросают! Приднестровье…
Нам бы тогда встрепенуться, разобраться в том, что происходит… Но даже въезжая на заминированный мост под Дубоссарами, даже видя лебедевских защитников в форме без знаков различия, пьяных, небритых, с калашами на пузе, я искал в бардачке сигареты и делился с ними бутербродами. Свои. Они же свои. Русские. Они просили водку, но водки у меня не было — были бананы, положенные заботливой женой. Бананы взяли скривившись. Через заминированный мост предложили перевести за 20 баксов. Я отказался. Мельче сотки у меня с собой не было, а на сдачу я не надеялся, ума хватало. Хотя… Это же наши.
Вечером я пил водку в молдавском ресторане с бывшим кагэбэшником, к которому приехал по бизнесу, и с квадратным парнем по прозвищу Молдаван. Мы говорили по-русски, естественно. Говорили о недавних боях, в которых Молдавана Сашу ранили, о бывших соседях, которые стреляли друг в друга, о трупах, плывших по реке, о войне. Подвыпив, Молдаван расстегнул рубаху — три шрама от пулевых попаданий, крупных, похожих на морские звёзды.
— Из пулемёта, почти в упор, сука, засадили. Я, б..дь, счастливый… Бог спас! — поясняет он и размашисто крестится по-православному.
Мы сидели в центре Кишинёва, в динамиках играла русская эстрада, меню перед нами было на русском языке, мы и все вокруг говорили по-русски и пили русскую водку. Я, приехавший по делам из Украины, бывший сотрудник КГБ СССР, ставший коммерсом, и русский Саша Молдаван, недавно простреленный русскими, которые решили, что часть страны должна принадлежать им. Молдаван был в плечах, как мы вдвоём, бывший погранец, пил не хмелея и рассказывал такое, от чего я трезвел, а Валера, кагэбэшник, щурился и качал головой. Потом я сам видел разрушенные фермы, сечённые пулями стены — оспины на известковых щёках домов. Видел и не мог понять: как же так? Свои. Мантра. Заклинание, пришедшее к нам из окопов Второй мировой. Свои — это всё объясняло.
Добавлю, на тот момент объясняло. Дед и дядя в Москве. Мои двоюродные, троюродные, четвероюродные… Большая семья, рассеянная по миру, по России, по Украине… Мы все говорили на русском, читали русские книги… Общая мифология — великий объединитель. Моя сестра, Маринка, уезжавшая в Израиль, везла с собой сотни книг — Достоевского, Чехова, Горького — собрания сочинений. Книги, понимаете, на русском. Ну что поделать? Нас так воспитали, не переделаешь. Мы разобрались во всём позже, уже взрослыми людьми. Тогда, в 90-х, Россию не воспринимали как продолжение СССР, сталинской Империи зла — просто страна, одна из многих, ставшая на путь демократических преобразований. Когда сейчас кто-то говорит о россиянах как о «генетических рабах», я нехорошо ухмыляюсь. Я помню, как в августе 1991-го Днепр и Киев замерли, как мышь под метлой, и как в Москве под танки кидались люди. Вы думаете, они шли туда по пятой графе или по зову сердца? Но есть одна загадка, для меня неразрешимая. Как уживались рядом люди, которые рубили толпу сапёрными лопатками в Вильнюсе, стреляли из пулемётов в Молдавана, с теми, кто переворачивал троллейбусы на Садовом кольце? Те люди, что вышли на улицы за новое будущее, и те, что стирали с лица земли Грозный вместе с мирным населением, — это одни и те же люди? Могу ответить: да.
Как написал мне один из убеждённых имперцев, присутствующих в моём ЖЖ, у него в архиве есть позорная фотография: он на перевёрнутом троллейбусе в Москве в начале 90-х. Одни и те же люди.
Люди, вообще, мало значат для Империи. Пушечное мясо, не более. Две чеченские доказали это с очевидностью и окончательно.
Потом был Сумгаит, который мы тоже увидели вблизи, и из него тоже торчали уши русского мира. Потом — Абхазия. Потом Грузия. Под лицами людей, которых я знал долгие годы, вдруг мелькнули незнакомые мне звериные морды. Грызуны, пожиратель галстуков, совершенно бандитские рожи осетинского руководства, до ужаса напомнившие рожи руководства абхазского. Было много косвенных признаков того, что нам стоит задуматься, но мы всё так же везли с собой собрания сочинений Горького. Даже если никуда не ехали.
Но я сегодня хочу спросить у бывших своих, не у единомышленников: зачем вы разрушали то, что выжило даже на обломках Империи? Зачем вы так целенаправленно уничтожали то, что объявили целью своей борьбы? Зачем вы своими руками превратили в развалины вашу собственную среду обитания — русский мир? Вас гнали из Прибалтики, Туркмении и Киргизии, вас не особенно привечали в Казахстане, но были республики, где вы были не как дома, вы были там ДОМА. И их больше нет. Беларусь — последняя из них, но и там начинают что-то подозревать. Вы не с украинцами воюете в Донбассе, вы воюете с гражданами Украины — помните, у нас нет пятой графы? — разного этнического происхождения. Граждане Империи воюют с гражданами Украины. Это война за свободу и независимость, в которой сгорает русский мир. Мы ведь уже никогда не станем прежними, и слово «свои» приобрело иной смысл. Зачем вам нужен был Крым? Украинский Крым, в котором русским жилось поуютнее, чем в нынешнем аннексированном? Вам мешали 7 украинских школ? Зачем россияне, владевшие там гостиницами, землёй, ресторанами, санаториями, квартирами, чувствовавшие себя дома, разрушили этот дом? Зачем нужна была война в Донбассе? Зачем были выдуманы (как в Молдавии) фашисты, бандеровцы, распятые мальчики? Я уже принял случившееся как данность, но скажите же вы хоть что-то вменяемое о причинах, стратегических планах, тактических приобретениях! Объясните, ЗАЧЕМ всё это было нужно? Зачем вы шаг за шагом превращаете в непримиримых врагов бывших друзей, добрых соседей, партнёров? Неужели сегодня, спустя два года после того, как Крым сам… Ну вы поняли? В чём фишка, ребята? В чём великий выигрыш? Почему саморазрушение и разрушение всего хорошего, что было между нами, вы воспринимаете как победу, как вставание с колен? Почему, потеряв очередной шанс превратиться из монстра в нечто с человеческим лицом, вы, задрав портки, стремительно несётесь в загон для прокажённых, уничтожая при этом тот самый русский мир, ради которого, если судить по лозунгам, всё и затеяли? Неужели целью было, чтобы украинские русские убивали русско-бурятских русских под Дебальцево? Эту цель вы реализовали в полной мере! Вот только построить что-то на месте развалин уже не выйдет. Хотя, оно вам надо? Зачем? Почему для достижения несуществующих целей вы пожертвовали самим понятием «свои»?
Наверное, я никогда не пойму этого. Сколько ни оглядывайся назад, не пойму. А, может, послушаю жену и оглядываться перестану. В прошлом уже ничего не поменяется. А будущее… Будущее теперь у нас отдельно.
Ян Валетов, украинский писатель
