Николай Сунгуровский, директор военных программ Центра Разумкова
Любая миротворческая миссия имеет определенный мандат. И если в нем есть хотя бы намек на использование силы, то страны, которые предоставляют свой контингент, очень настороженно к этому относятся. Многие вообще отказываются от участия в таких миссиях.
Миссия ОБСЕ — чисто наблюдательная, в ней нет военных, и она не предусматривает использование силы. Однако боевики «ЛНР» и «ДНР» не стесняются на нее нападать (только за 18 мая было два инцидента: сначала боевики ОРДЛО выстрелами из автомата пытались ускорить отъезд автомобиля патруля СММ ОБСЕ, затем недалеко от Докучаевска боевик бросил дымовую гранату буквально в нескольких метрах от СММ ОБСЕ; еще ранее один из боевиков домогался женщину-члена миссии ОБСЕ, а до того — автомобиль СММ ОБСЕ подорвался на мине, в результате чего погиб наблюдатель, — ред).
Такие действия – демонстрация того, что со стороны сотрудников ОБСЕ могут быть жертвы, чтобы дестабилизировать наблюдателей, посеять атмосферу страха.
А, кроме того, это своего рода предупреждение странам, которые предоставляют свой контингент, мол, вы, когда набираете волонтеров, сразу им говорите, что могут быть жертвы. Ведь в таком случае, действительно, кто к вам в наблюдатели пойдет?
Особенно важно, что все эти нападки начались как раз в тот момент, когда возобновились разговоры о возможном расширении миссии ОБСЕ, что будет расширяться мандат, что это будет полицейская миссия, что будет контроль границы и т.д. Потому боевики и подали сигнал ОБСЕ: «Ай-ай-ай! Нельзя!».
Кроме того, миссии ОБСЕ разрешено посещение определенных объектов на территории «ЛНР» и «ДНР» для верификации того, как выполняются договоренности. А такими нападками боевики им говорят, что можно не на все объекты, а лишь туда, «куда положено» — «где мы подготовили картинку, туда и езжайте, иначе шаг вправо, шаг влево — стреляем». То есть, таким образом, боевики советуют наблюдателям ОБСЕ не совать свой нос, куда не следует.
Так что боевиками преследуются две цели — воздействие на существующую миссию и сигнал о том, что никакой полицейской миссии на Донбассе не может быть без согласия боевиков.
Может ли это делаться для того, чтобы запугать наблюдателей из западных стран, дабы после укомплектовывать миссии, по большей части, гражданами России? Для меня в принципе не понятно, как в этой миссии оказались россияне. Обычно, если организовывается миссия ОБСЕ, то пограничные страны туда не привлекаются вообще. А, тем более, страны, которые задействованы в этом конфликте. Это противоестественно! В противном случае это намек на то, что это не независимый контингент. Украина имела полное право выступить против участия в миссии представителей России. Потому как там россияне вообще оказались – вопрос.
Как себя могут обезопасить наблюдатели? ОБСЕ ничего не может сделать. Так называемая «военная корзина» у ОБСЕ пуста, то есть у ОБСЕ нет ни сил, ни средств, чтобы какие-то военные миссии проводить с использованием вооружения. Такие возможности есть у Европейского союза, НАТО и ООН. Чтобы на Донбасс была введена миссия НАТО, нужно согласие ООН. А согласие ООН получается через Совет безопасности ООН, где присутствует Россия, имеющая право вето.
Поэтому единственный выход в данной ситуации — признать Россию стороной конфликта. Тогда, согласно ст.27 Устава ООН, страна, которая является стороной конфликта, не будет принимать участия в голосовании. Работа в этом направлении уже идет.
