Глава Меджлиса крымскотатарского народа Рефат Чубаров рассказал о том, как они пережили день 26 февраля 2014 года в Крыму, какими были цели митинга, и как удалось избежать «кровавого месива».
«26 февраля — это была квинтэссенция всех событий, которые были накануне. Начиная с конца ноября мы все видели, что Крым усилиями местной власти сползает к некоему противостоянию», -рассказал Чубаров Крым.Реалии.
Теперь российская власть в Крыму ведет судебное разбирательство против тех, кто в тот день вышел защищать свои идеи под зданием Верховного совета Крыма.
«25 февраля я целый день провел в Верховной Раде Крыма в кабинете у Константинова. Константинов, Иоффе, Донич — это были основные переговорщики. Они пытались меня убедить в том, что наконец-то самый злейший враг крымских татар — Могилев — будет отправлен в отставку. Я говорил, что «все это нормально, но давайте сначала убедимся: кто будет новый премьер, новый состав правительства и с этим поедем в Киев». Поскольку по Конституции Украины надо согласовать кандидатуру премьера. Я сказал и о том, что мы соберем людей, мы не дадим провести сессию, на которой хотели не просто отправить правительство в отставку, а на которой хотели вызвать к помощи Путина. Я говорил эти слова, но я и представить себе не мог, что Россия вторгнется в Крым. Я исходил из того, что они примут очередное заявление, которое даст возможность Путину в Москве оказывать давление на Украину через крымские дела. Вот такое у меня было представление о том, чем может закончиться эта сессия», — вспоминает Чубаров.
«Вечером я собрал сперва президиум, а потом уже весь Меджлис, и мы приняли решение, что 26 февраля мы проводим митинг с требованиями: отложить проведение внеочередной сессии на несколько дней, крымской делегации выехать в Киев и согласовать вопросы премьера. Более того, я эти вопросы в определенной мере координировал с Сергеем Аксеновым. Потому что, когда он узнал о том, что мы будем проводить митинг — через некоторое время он сообщил, что они тоже будут проводить митинг. Вечером, поздно, я направил своих людей, он — своих людей, которые разметили вместе с правоохранительными органами, тогда еще украинскими, место проведения митингов. На единой площади, по разным сторонам. Вот таким было 25-е февраля до самой поздней ночи»,- добавил он.
«И уже 26 февраля в течение нескольких часов тысячи людей заполнили эту площадь. Так получилось, что сразу крымских татар пришло намного больше, чем сторонников «Русского единства». Тем более, они говорили о том, что их митинг начнется сразу после 12 часов, но они тоже пришли сутра. И где-то до 12-13 часов дня они были в явном меньшинстве. Потом начали подтягиваться автобусы, грузовые машины из Севастополя. Одновременно мы вели переговоры, опять же с Константиновым, с другими членами президиума, наша позиция — перенести на 2-3 дня сессию. Когда должна была начаться внеочередная сессия, Константинов объявил, что пока кворума нет, поскольку демонстрации мешают депутатам зайти в помещение. Он сказал: «Давайте зарегистрируемся в зале». Я тогда громко объявил своим коллегам, что мы считаем по головам каждого. И если наш физический подсчет не совпадет с электронно-виртуальным — мы не дадим провести сессию. На табло выскочило число 49, и по нашим подсчетам в зале было 49 человек. Константинов сказал, что он откладывает начало сессии еще на 20 минут. Он направился к выходу, понятно, что к себе в кабинет», — вспоминает глава Меджлиса.
«Я попросил коллег остаться в зале, поскольку есть очень важные моменты, которые нам надо сейчас обсудить. Думаю, человек десять-пятнадцать покинули зал за Константиновым, остальные остались. Говорил я, говорил Пилунский, говорил Сенченко: мы говорили очевидные вещи. Я говорил, что «мы должны вместе сформировать правительство, мы теперь точно должны выстроить такие взаимоотношения с Киевом, которые будут в интересах людей, которые живут в Крыму». Говорили все то, что мы и так до этого момента, в той или иной форме обсуждали в Крыму. Вы знаете, депутаты нас слушали, и слушали с очень большой заинтересованностью. Вы сейчас не поверите, но первый, кто поддержал наш такой подход — это была нынешний «сенатор» от Крыма — госпожа Ковитиди. Она, видимо, в тот момент действительно подумала, что все меняется в стране, не знала о замысле Путина и других прискорбных вещах», — рассказал Чубаров.
«Мы вышли на площадь. И я, и Сенченко, и Аксенов практически говорили разными словами об одном и том же: все спокойно, расходимся домой, мы должны обеспечить уважение и безопасность друг друга. Мы говорили о мечетях, о церквях, о синагогах и о другом — что мы все живем на одной земле, все это будет расцветать. И я распустил всех людей. Некоторые меня сегодня упрекают, но тогда мы как гражданское общество свою задачу выполнили блестяще. Мы — все, кто был на площади в поддержку национальной целостности Украины. Эта сессия не была бы легитимной сменой власти, это была бы попытка легитимизации преступных действий. Да, мы сорвали этот процесс. И мы как бы вынудили «зеленых человечков» зайти», — пояснил он.
«Я хочу сказать, что наши члены Меджлиса, активисты, прилагали неимоверные усилия, чтобы сохранить общественный порядок на этой площади… С подъездом севастопольских автобусов и машин в толпе появлялось все больше и больше крайне агрессивных людей. И то, что обе стороны до этого демонстрировали — перепалка, словесные оскорбления — после обеда это все начало переходить в физические столкновения. Это было мне сообщено по телефону: в толпе есть 2 автоматчика. Я никак не мог развернуть ситуацию по-другому в тот момент. И вычислить их мы не могли, и людей остановить не могли. Я не могу сказать, по какой причине они не открыли огонь. Я думаю, что… Я вообще жду, когда будет полноценная следственная комиссия по Крыму. Но вот такие моменты 26 февраля очень напрягали. Я думаю, что это просто чудо, что та сторона выбрала не вариант, извините меня, кровавого месива, а выбрала вариант захвата ночью или под утро», — резюмировал Чубаров.
