Говорят, что Форум не внесет коренных изменений в политическую ситуацию. Но даже если это так, то просто поговорить и посмотреть друг на друга, сверить часы — тоже было очень важно. У нас был смешанный состав, половина участников была из новейшей волны эмиграции, многие приехали из регионов России, присутствовали иностранные гости.
Кроме того, на Форуме обсуждались два важных конкретных проекта. Один из них является продвижением моей давней идеи. Я пытался в свое время провести ее через Координационный совет, предлагал создать портал «Форум Свободной России», где могли бы общаться не только те 45 человек, которых избрали в совет, но и все наши избиратели. На этом же широком форуме можно было проводить голосования по ключевым вопросам стратегии и тактики оппозиционного движения. Форум стал бы своего рода народным Вече, альтернативным источником легитимности.
К сожалению, «группа граждан» во главе с Собчак и Пархоменко, пришедших в КС (Координационный совет оппозиции) «влиять на власть» вместе с примкнувшим к ним Навальным блокировали мою инициативу. А ведь избирателями в КС было более 100 тысяч человек и целью моего проекта было не растерять этих людей. Когда, скажем, партия Парнас пыталась перед выборами проводить праймериз, она собрала лишь восемь тысяч, из них пять были фанаты Мальцева.
Аудитория подобных проектов может быть очень широкой. В свое время в «Путин должен уйти» (150 000 человек) участвовали как представители московской интеллигентской тусовки, так и люди из регионов, представители самых разных профессий, занятий. Замечательным документом этого времени осталась пронзительная книга «Суд народа».
Я надеюсь, сейчас нам удастся восстановить такую площадку общения и создать тем самым альтернативную легитимность.
Если мы соберем 200 тысяч участников, и эти 200 тысяч выберут исполком в составе 10-15 человек, то это уже будет «голос», которым мы сможем обращаться к стране.
На сегодняшний день мы потеряли то активное меньшинство, которое выходило на Болотную площадь, выбирало Координационный совет. Давайте исправим эту ошибку, создадим портал, где люди без оглядки на лидеров смогут сами определять, каким должно быть движение, его направление и структуру, руководить этим движением.
Конечно, это будет не большинство жителей страны, но это будет активное меньшинство. Реальные изменения никогда не совершались большинством. Большинство, как правило, безразлично или пассивно. Именно активные меньшинства решали всегда исход событий в острых ситуациях. У Белого дома было 100-200 тысяч, ну 300 тысяч человек, все равно это капля в море по сравнению с населением России, но меньшинство сторонников путчистов оказалось и вовсе равным нулю. Посмотрите, что произошло в Турции во время попытки смещения президента Эрдогана.
«Меньшинство» за Эрдогана оказалось сильнее, чем «меньшинство», выступившее за его противников. Его сторонники, которым я, кстати, идеологически абсолютно не симпатизирую, с голыми руками шли на танки. За Путиным так никто не пойдет.
Нам часто говорят, что Путина поддерживают 86%. Я вообще не доверяю социологическим опросам, не только потому что они фальсифицированы, а прежде всего потому, что они в принципе ни о чем не говорят в авторитарных обществах.
Во-первых, на вопрос по телефону о поддержке весь генетический опыт постсоветского человека подсказывает, что безопаснее ответить — да, поддерживаю. Во-вторых, ну если ты поддерживаешь Путина, не обязательно идти на танки, как в Турции, но как минимум сходи на выборы и проголосуй за его партию. Математически точные методы показали, что это сделали 14% населения Российской Федерации, из них может быть даже половину режим принудил прийти с помощью административного ресурса: студенты, рабочие государственных предприятий, бюджетники, заключенные. Реально сторонников Путина, по зову сердца пошевелившихся за вождя, около 10%.
За рубежом Путина поддерживают крайне правые и крайне левые.
Слово «крайние» здесь становится, конечно, условным, идет процесс размывания центра в европейской политике. Популярность левых после падения Советского Союза сильно сократилась. Они, скорее, по инерции кормления из Москвы поддерживают Путина, хотя современный путинский бандитский капитализм очень далек от миражей коммунистической идеологии. Зато правые видят в нем своего человека: сильный правитель «борется» с исламскими радикалами.
Сейчас правые набирают силу по всей Европе, у них есть своя повестка, это прежде всего миграция. Путинская агентура достаточно удачно с ними работает, и это не просто деньги, а в том числе и идеологическая близость. Как ни парадоксально, в России, победившей фашизм, проводятся конгрессы квазифашистских партий, причем в Санкт-Петербурге, где столько людей умерло во время гитлеровской блокады.
Также очевидны связи путинского режима с ИГИЛ. Путин хочет использовать радикальный ислам как своего рода Ледокол-2, чтобы торпедировать Запад. Есть масса информации о связях между российскими спецслужбами с ИГИЛ.
Путину повезло со слабым и нерешительным президентом США, которого ему не раз удавалось перехитрить. Помните, как Обама провел «красную линию», пообещав, что американская авиация начнет операцию против Асада в случае применения химического оружия? После того, как Асад осуществил химическую атаку на мирное население (я уверен, с подачи Путина), Обама отказался от своей «красной линии», потому что Путин, вычисливший Обаму, сделал хитроумный спасающий Асада ход, предложив «химическое разоружение» Сирии. Никакого разоружения не было, конечно, на самом деле. И на сегодняшний день химическое оружие есть и у Асада, и у ИГИЛ, между прочим. Но благодаря этому мифу о химическом разоружении в 2013 году полностью сменилась повестка дня сирийского конфликта. Из палача собственного народа Асад превратился в респектабельного лидера, с которым ведутся серьезные переговоры о разоружении. Запад светскую сирийскую оппозицию фактически предал, что привело к радикализации суннитского большинства населения.
Откуда же взялись все эти игилы, ан-нусры? Просто светские организации, возглавившие изначально мирную революцию и ориентировавшиеся на Запад, потеряли свое влияние.
Март-апрель 2014 года для Путина, этого хорошего Гитлера, как его подобострастно, желая услужить, назвал тогда видный кремлевский пропагандон Мигранян, был моментом наивысшей горячечной эйфории.
Крымская речь Путина в Федеральном Собрании действительно была ученическим ремейком судетской речи Гитлера в Рейхстаге. Была выдвинута нацистская концепция «Русского Мира» и предложен проект «Новороссии» — аннексии еще 10-12 областей, «непонятно почему отданных большевиками Украине».
Следующей в плане осуществления бредовой идеи «Русского мира» должна была стать Прибалтика. В Кремле надеялись, что тот же опыт с «зелеными человечками» можно будет повторить в Балтии и НАТО не придет на помощь, потому что Путин запугает Запад ядерным оружием. И очень многих на Западе он действительно запугал.
Тот же Трамп, например, заявлял, что ни в коем случае не надо защищать страны Балтии, большой ошибкой было принятие их в НАТО, его будущий госсекретарь Грингич говорил, что Таллин это вообще пригород Санкт-Петербурга, не идти же ради него на ядерную войну.
При этом Прибалтика нужна Путину не только для удовлетворения имперской похоти, а прежде всего ради полного и окончательного унижения и поражения Запада. Если бы Запад отказался от защиты Прибалтики, это стало бы концом НАТО, концом США как глобальной державы и окончательным уходом Запада с арены мировой Истории.
Сейчас мы находимся в очень серьезной ситуации. Раненый зверь всегда опасен, а политика Путина фактически провалилась на всех направлениях.
Агрессия Путина в Украине захлебнулась. Поддержки от местного русского населения нет. Наоборот, русские в Украине воюют за целостность своей страны, за ее европейский выбор. На основе сопротивления внешнему агрессору в Украине формируется гражданская европейская нация.
Саммит НАТО в Варшаве 9 июля предельно ясно ответил на путинско-гитлеровский вопрос «Вы готовы умереть за Нарву?»:
«Мы будем защищать от ваших «зеленых человечков» каждый клочок территории стран-членов НАТО. А вы, г-н Путин, с вашими наворованными у русского народа миллиардами готовы умереть за Нарву?»
Резко изменилась позиция многих стран после заседания Совета Безопасности ООН 25 сентября, Россия ассоциируется с терроризмом, варварством, военными преступлениями, теперь это государство-изгой. С Путиным отказываются встречаться Олланд, Меркель.
Кроме того, он потерпел поражение и внутри страны. Люди из окружения Путина понимают, что произошло. Все надежды Путина рухнули, раскола Украина не произошло, взять страны Запада на испуг не удалось. Значительная часть населения приняла аннексию Крыма, которой сопутствовала хорошо поставленная картинка по телевизору (заняли без единого выстрела). К тому же свою роль сыграла запутанная история с передачей полуострова еще в Советском союзе.
Но очевидно, что уже донбасская стадия украинской авантюры не была поддержана: ничтожным оказался поток добровольцев-моторыл, которых, кстати, теперь приходится ликвидировать самим российским спецслужбам, чтобы они не выболтали лишнего.
Если в Украине «Русский мир» напоролся на жесткое сопротивление народа, в Балтии — на решительную реакцию НАТО, то в Сирии он формально победил.
Кремль продлевает агонию Асада, последовательно уничтожая физически неигиловскую суннитскую оппозицию, демонстративно унижает США, обещавших этой оппозиции поддержку. Но весь мир видит, чем обернулась эта победа. Включая телевизор, люди видят убитых детей в Алеппо, и это уже неотмываемое кровавое военное преступление, которое ложится пятном не только на Путина, но и на всю Россию — и на нас с вами. Эта формальная победа обернулась, может быть, самым тяжелым политическим и психологическим поражением.
Обычно, когда диктаторский режим терпит внешнеполитическое поражение, а оно не обязательно должно быть чисто военным, диктатору становится трудно удержаться у власти. Последней надеждой путина в гибридной войне с Западом был ядерный шантаж.
Теперь можно либо дальше повышать ставки до реального обмена ядерными ударами, либо попытаться соскочить с лестницы эскалации.
Путин, действительно, сегодня повышает ставки, демонстрируя что-то в роде «держите меня, я припадочный», но мне кажется, что это скорее попытка соскочить, выторговав какие-то уступки для сохранения лица.
Соскочить после всего, что произошло, довольно трудно для него лично, но легко «коллективному Путину», который, наверняка, уже задумывается о сохранении системы клептократии в целом ценой персонального ребрендинга. Не об этих ли «обстоятельствах непреодолимой силы» настойчиво говорит нам информированный инсайдер Валерий Соловей.
Подобный ребрендинг уже не раз проходили наши отцы и деды в СССР, когда им доверительно сообщали, что «оказался наш отец, не отцом, а сукою…»
