Нижеследующие соображения продолжают, уточняют и развивают некоторые из пунктов, обозначенных в предыдущем постинге.
1. В ходе исторического заседания силового политбюро РФ в ночь с 16 на 17 ноября директор ФСБ А.Бортников проговорился: «В результате проведённых экспертиз на всех предметах, о которых я сказал, выявлены следы взрывчатого вещества иностранного производства». Характер такого сообщения руководителя спецслужбы вовсе не требовал указания происхождения взрывчатого вещества. И для граждан России, и для наблюдателей во всем мире, и даже для российских следователей вопрос происхождения (производства) взрывчатки имеет второстепенный характер по сравнению с вопросом о том, кто именно эту взрывчатку заложил в пассажирский самолет. Однако, педалируя «иностранное происхождение» взрывчатки, Бортников попытался перенацелить общественное внимание с растущих подозрений об отечественном авторстве произведенного теракта на иностранное. Тем самым он не только не ослабил, но и нарочитостью своего комментария, наоборот, существенно усилил возникшие ранее подозрения о настоящем авторстве произошедшего теракта.
2. Второй принципиально важной проговоркой Бортникова оказалась его другая фраза: «на борту воздушного судна в полёте сработало самодельное взрывное устройство». Не прошло и двух суток, как ИГ, до того в течение трех недель молчавшее как партизан на допросе о каких-либо подробностях теракта против российского самолета, поспешно поддержало «оценку наших специалистов», обнародованную директором ФСБ в далекой Москве. Подобно тому, как сам Бортников аккуратно принял посланную ему Путиным из Антальи подачу о наличии на останках самолета и пассажиров взрывчатых веществ, в этот раз уже журнал ИГ Dabiq оперативно откликнулся на запрос руководителя российской спецслужбы заботливой публикацией фотографии якобы «той самой самодельной бомбы».
3. После этого уже подачу ИГ из далекой Ракки немедленно приняли в Москве «эксперты Ъ», заявившие о похожести «конструкции бомбы, предположительно взорвавшейся на борту Airbus А321 компании «Когалымавиа» над Египтом», на «адские машинки, использованные террористами под руководством Хаттаба для взрыва жилых домов в Москве в 1999 году». Тем самым была предпринята попытка создания ключевого звена в связующей логической цепочке, с помощью которой можно было бы публично назначить виновных в произошедшей над Синаем катастрофе. Если исполнителями терактов 1999 г., по безразличному замечанию «экспертов Ъ», оказались безымянные «выходцы с Северного Кавказа», то те же эксперты тщательно напомнили уважаемой газете имена тех, кто «готовил исполнителей терактов», – «Хаттаб и его правая рука Абу аль-Валид». Какой, право, неожиданный сюрприз! – оба поименованных лица, как известно, являлись уроженцами именно Саудовской Аравии.
4. Появление в российском антитеррористическом дискурсе Саудовской Аравии и отсутствие в комментариях Путина на вышеупомянутом ночном заседании упоминания ИГ вряд ли следует считать случайным. Кроме того, стоит обратить внимание на то, кого именно на В.Путин объявил (назначил) виновными в синайском теракте. Это некие, никоим образом не идентифицированные, «преступники». Путин не назвал имен ни исполнителей теракта, ни посредников, ни соучастников преступления – он вообще не назвал ни одного имени. Не было ни одного упоминания о возможном судебном процессе, необходимости проведения судебных действий, предпринимаемых попытках доказательства вины, привлечении адвокатов, соблюдении каких-либо правовых процедур. Иными словами, ни подозреваемые, ни обвиняемые в произошедшем теракте не были названы.
5. Несмотря на это, Путин тут же пообещал осуществление «акций карающего возмездия»: «это не помешает нам найти и наказать преступников. Мы должны делать это без срока давности, знать их всех поимённо. Мы будем искать их везде, где бы они ни прятались. Мы их найдём в любой точке планеты и покараем». Иными словами, Путин объявил о предстоящем проведении внесудебных расправ над неизвестными лицами без предъявления каких-либо доказательств их виновности, какой-либо связи их действий с катастрофой российского самолета. Причем, как подчеркнул Путин, осуществление этих внесудебных расправ будет происходить с помощью «людей, которые разделяют наши моральные и нравственные ценности, лежащие в основе нашей политики, в данном случае – внешней политики и политики безопасности, политики борьбы с терроризмом». Представление о том, кем и как это делается, у российских граждан, особенно проживающих в таких северокавказских республиках, как Чечня, Ингушетия, Дагестан, имеется вполне исчерпывающее.
6. Не останавливаясь лишь на обещании «акций карающего возмездия», Путин тут же отдал приказ об их проведении: «Наша боевая работа авиации в Сирии должна быть не просто продолжена. Она должна быть усилена таким образом, чтобы преступники поняли, что возмездие неизбежно. Я прошу Министерство обороны и Генеральный штаб представить соответствующие предложения. Я проверю, как идет работа«. Мелкий вопрос о наличии каких-либо доказательств, о присутствии какой-либо причинно-следственной связи между авторами теракта против российского аэробуса в Египте и целями «боевой работой авиации в Сирии», естественно, не возник. Причем, показательно, что он не возник не только у участников ночного совещания в Кремле (что в нынешней российской ситуации было вполне предсказуемым), но и у кого-либо из внешних наблюдателей этого феерического действа. Наиболее пикантным оказалось то, что такого рода вопросы не возникли не только у российских комментаторов, но и даже у западных наблюдателей и у властей западных стран, которые, казалось бы, должны были бы стоять на страже базовых принципов западной правовой традиции – презумпции невиновности, необходимости предъявления обвиняемым доказательств их вины, судебной их проверки, состязательного судебного процесса, соблюдения права обвиняемых на защиту и т.д.
7. Как известно, Кремль не ограничился лишь обещанием проведения карательных акций и отдачей приказов на их проведение. Осуществление объявленных «карательных акций возмездия» началось немедленно. Российские войска, включая дальнюю авиацию и ВМФ, нанесли свои удары буквально через несколько часов. Как, захлебываясь от восторга, запели кремлевские пропагандистские соловьи, «впервые ВС РФ ведут военные действия с применением тяжелого вооружения всех классов кроме ядерного». Отсутствие даже какой-либо попытки связать идентификацию лиц, виновных/обвиняемых/подозреваемых в произошедшем теракте, с лицами, никоим образом к нему непричастных, но подвергаемых ударам «тяжелого вооружения всех классов», никого не смутила. Более того, Путин совершенно по-фрейдистски продемонстрировал не только отсутствие доказательства вины тех, кого он определил к уничтожению, но и отсутствие желания найти их. Его выдала даже последовательность сказанного им – вначале он отдал приказ об осуществлении массовых убийств тех, кого он заранее объявил преступниками, и лишь затем – о поиске самих этих преступников: «Наша боевая работа авиации в Сирии… должна быть усилена таким образом, чтобы преступники поняли, что возмездие неизбежно…
Прошу Министерство иностранных дел Российской Федерации обратиться ко всем нашим партнёрам… по поиску… преступников…»
8. Несмотря на такое демонстративное нарушение российскими властями базовых принципов западной (а ныне – общечеловеческой) правовой традиции, именно возрастание масштабов силовых действий Кремля заслужило одобрение со стороны нынешнего американского президента: «Барак Обама заявил, что всегда поддерживал борьбу России против радикальной группировки «Исламское государство»».
9. Все, ныне происходящее на наших глазах и кратко описанное выше, в целом воспроизводит хорошо известную российским гражданам по предыдущим войнам путинскую модель развязывания полномасштабных (открытых, не гибридных) войн (второй чеченской, российско-грузинской) против заранее назначенного противника:
провокации > террористические акты > гибель десятков или сотен невинных людей > назначение виновным оппонента при отсутствии доказательств его вины, отказе от общепринятых принципов устанволения его виновности, отсутствии соблюдения элементарных судебных процедур > громкое обещание «замочить в сортире»/»покарать преступников» > масштабное применение вооруженных сил > физическое уничтожение назначенных оппонентов > существенное изменение внутриполитической/геополитической ситуации.
10. Тем не менее у войны 2015 г. по сравнению с предыдущими большими (полномасштабными) войнами 1999 и 2008 гг. есть несколько принципиальных отличий.
1) Война, развязанная в 1999 г., проводилась в основном внутри российских границ; война, начатая в 2008 г., – на территории непосредственного соседа России; война, начинаемая в 2015 г., – на заметном расстоянии от российских пределов.
2) Первая война критиковалась Западом, в том числе администрацией Клинтона. Вторая война была жестко осуждена Западом, а противодействие ей администрации Буша сыграло ключевую роль в ее остановке. Начало же третьей войны открыто поддерживается Западом, а администрация Обамы, похоже, готова встретить ее овациями.
3) Война, начинаемая в 2015 г., нацелена на разгром того, кого в Кремле считали и считают спонсором, финансистом, организатором военных/терористических действий против России, одним из ее ключевых врагов, как минимум, с 1999 г., а, возможно, и за более длительный срок. Во многом это не новая война, это «война-продолжение», нацеленная на разгром назначенного врага непосредственно в «его логове». С учетом «бомбы, похожей на те, что использовались для взрывов домов» (с) саудовцам могут «сшить дело» за последние, как минимум, 16 лет, включив в него, как можно ожидать, и теракт на Дубровке, и Беслан, и сравнительно недавние взрывы в Волгограде, и взрывы в московском метро, да и вообще – если не все, то многие теракты, относительно которых не удавалось рассеять подозрения российской публики, даже самой фаталистически настроенной. Это возможность убить разом многих зайцев.
Начинающаяся война проводится не только и не столько против Исламского государства. Это война нацелена прежде всего против Саудовской Аравии, на ее дестабилизацию и, не исключено, на ее расчленение. Но в случае успеха эта война приведет к радикальному переформатированию всего современного мира, как мы его сегодня знаем.
Андрей Илларионов, российский экономист
