Меня постоянно спрашивают: «Аркадий, что же дальше? Что же будет с Родиной и с нами?»
Ну, что будет, что будет. Давайте попробуем предугадать.
Какое-то время все будет примерно так, как сейчас. Нефть в районе пятидесяти, затягивающаяся война в Сирии, Обама-чмо, новая прохладная война, ползучее сокращение пенсий, бюджета, зарплат, денег и вообще уровня жизни.
Как долго? Не знаю. Может, два года. А, может, и двадцать два. Такие режимы могут быть довольно устойчивыми. И грядущее неизбежное обнищание населения никоим образом их не подрывает. Наоборот: чем беднее население, чем беднее страна, тем устойчивее власть.
Нет большего подарка для диктатора, чем программа «нефть в обмен на продовольствие». Нищета и внешний враг — да это просто праздник какой-то.
Лишь бы телевизор работал. А он работает у нас на полную катушку. Дети по подворотням с голоду будут умирать — но телевизор без денег не останется.
Кстати, по поводу программы «нефть в обмен на продовольствие». Возможно, что это и не гипербола. Европейская бюрократия раскачивается очень медленно и очень долго, но в итоге все же раскачивается. И взрослые дяди, похоже, решили, что игры зашли уже слишком далеко и пора начать говорить по-взрослому. По всей видимости, решение валить режим все же принято.
А режимы в наше время валят не танковыми колоннами, а обрушением экономики. Все эти разговоры, что мы вводим санкции не против народа, а против режима, что мы боремся не с народом Ирака, Кореи или России, который мы уважаем и считаем, что он заслуживает большего, а с режимом Саддама Хуссейна, Ким Чен Ына или Владимира Путина — все это сказки для бедных. Обрушение режима возможно только экономическим коллапсом всего народонаселения, обрушением экономики всей страны. И она, безусловно, будет обрушена.
Курс на выдавливание России с поля мировой экономики принят. Беда в том, что процесс этот для сырьевых стран практически необратимый. И Путин, надо признать, его ускорил, как никто. Более того, товарищ, умнейшей головы человек, приблизил конец и углеводородной эпохи.
Каменный век закончился не потому, что кончились камни (с). Точно так же и нефтяная эпоха подходила к концу совсем не потому, что кончалась нефть. И вместо того, чтобы, обладая этой нефтью, всячески затягивать процесс перехода на новые энергоносители, замедлять разработку новых видов энергии и высоких технологий, продавая нефть как можно дольше, больше и дешевле, кланяясь и благодаря, что покупают, используя это время и эти нефтедоллары для перевода экономики на технологические, а не сырьевые рельсы, — товарищ, возомнив себя начальником бензоколонки, властелином времени и монополистом энергетических ресурсов планеты, придал такое ускорение научно-техническому процессу в области разработки альтернативных источников энергии, которое не снилось никакому Гринпису. За год, сделав то, что экологи не могли сделать полвека.
Зеленые кричат от радости, хлопают в ладошки и кланяются в пояс. Плюс еще привел саудовцев в Европу. А такие рынки назад уже не отдают.
Ну, в общем, мечта коммунистов сбудется — пенсии у нас и впрямь станут по сто тысяч. Беда только в том, что буханка хлеба будет при этом по десять тысяч, квартира на Арбате по сто миллиардов, а миллиард будет равняться ста долларам.
Ну и трупы, конечно же. Без этого никуда. Из Сирии ли, из новой Чечни ли, из Украины ли — я бы на счет того, что на Украине все закончилось, особо не обольщался, кстати — в России война теперь будет всегда, пока у власти будет Путин и меняться будет лишь театр боевых действий. И если в Сирии что-то пойдет не так и эта война перестанет решать задачу отвлечения населения от внутренних проблем, театр боевых действий запросто может быть перекинут обратно на Донбасс. С каким-нибудь новым наступлением на Харьков.
Не надо искать в этом тактические и стратегические смыслы. Эта война решает совсем другие задачи, какие угодно, но не военные. Бедность, война, лагеря и зомбоящик — вот четыре опоры этого режима.
А потом в один прекрасный момент все рванет. Сразу, полностью, моментально и везде. Практика показывает, что достаточно пары сотен вооруженных организованных сплоченных человек, чтобы погрузить в хаос стотысячный Славянск. Чтобы погрузить в хаос такую страну, как Россия, достаточно будет десяти банд по десять тысяч человек. А столько тут наберется в первую же минуту.
Описывать этот период подробно не имеет смысла — он и так у нас перед глазами. Все происходит в прямом эфире. Достаточно посмотреть на ДНР и ЛНР. Все будет точно так же.
Здесь будет одна большая ДНР на шестой части суши — от моря и до моря. С алкоголиками на блокпостах, отрезанными головами в речке, пытками на подвалах, исчезновением бизнесменов и публичными казнями у позорного столба.
Царя тихонько придушат на задворках Кремля или наоборот — радостно повесят на памятнике Дзержинскому на Лубянке, эти же восемьдесят шесть ныне влюбленных в него процентов и повесят, и в первых рядах будут именно те, кто сейчас громче всего орет про его величие и незаменимость — а на следующий день свалят и памятник.
А потом, когда все закончится, здесь, на руинах, тем, кто выживет, будет даровано внешнее управление.
Мир не решится оставлять эту территорию, населенную идиотами с ядерным оружием, один на один со всей остальной планетой. И предпримет какие-то шаги.
Царя с веревки снимут, Дзержинского тоже, в постамент воткнут американские флаги, привезут гуманитарку, люди в давках за «ножками Буша» будут разбивать друг другу лица, радостно махать руками в телекамеры CNN и BBC, говорить, как они ненавидят Путина, любят Хиллари или Трампа, и в очередной раз благодарить Америку за гречу и стиральный порошок. Американские флажки в этой стране вообще скоро станут ходовым товаром. Дарю бизнес-идею.
После демократических открытых честных и законных выборов (а в этой стране выборы, в общем-то, всегда можно проводить честные и открытые) страна честно, искренне и открыто проголосует за того, кого ей покажут по телевизору. Так что зачем нужен Чуров, я, надо признать, не понимаю. Так вот, внешним управляющим будет назначен условный Алексей Навальный. Или даже не условный, а сам — если не пропадет без вести в лагерях НКВД и переживет ДНР. Или Дмитрий Медведев. Или еще кто-нибудь примерно такого же уровня либеральности, более-менее устраивающий всех в своей компромиссности.
В общем, наш российский Хамид Карзай. Или Джаляль Талабани. Это президент Ирака после Саддама.
Карзай-Навальный при поддержке внешнего управления отбудет свои два срока, и это время будет относительно спокойным. Наверное, даже, пожалуй, это время будет самым лучшим в истории России двадцать первого века — наиболее спокойным, без войн, трупов и потрясений, с относительно устоявшимся уровнем бедности и даже каким-то минимальным подъемом экономики. Но так, как было — не будет уже никогда. Ничего не закончится и не вернется на круги своя, вот что надо понимать.
Никакой энергетической сверхдержавы больше не будет. Никаких золотых нефтебаксов. Никаких дворцов и собянинской плитки на улицах. Никакого Сочи и Красной поляны. Никакого вставания с колен. Ничего этого уже не будет.
Никто Россию никуда обратно не примет. Никаких Больших Восьмерок, Больших Двадцаток, Евросоюзов и саммитов.
У нас был уникальнейший шанс стать действительно одним из ведущих государств мирового сообщества. Нам были предоставлены все возможности в кредит, нам открыли все двери и пустили во все общества, нам улыбались и жали руки, но мы все профукали, просрали, пустили посыпавшиеся с неба деньги на дворцы, олимпийские игрища, мерседесы, военные парады, войны, убийства и вопли о величии.
Нам был дан шанс, но мы опять всему миру показали только одно — мы не в состоянии генерировать демократию, технологии, экономику, стабильность, развитие и безопасность.
Мы в состоянии генерировать только путиных в различных их модификациях. А такие образования предпочитают держать на расстоянии вытянутой руки в области стран третьего мира, вежливо улыбаясь из-за запертой двери. Второй раз такие кредиты никто не дает.
В общем, что при внешнем управлении тут будет Северная Бразилия — огромная заросшая деревьями территория полутретьего мира, без особых потрясений, довольно стабильная, однородно небогатая (за исключением столицы), но в глубине которой — черт его знает, то ли есть жизнь, то ли нет. А поскольку этот уникальнейший шанс страна не только просрала, но так ничему на этих граблях и не научилась, то Северная Бразилия здесь будет недолго.
Карзай отбудет свои два срока, модернизировать, конечно же, ничего не сможет — и потому что это в принципе не модернизируется, и потому, что нефти по сто пятьдесят уже не будет никогда, а другой экономики, кроме сырьевой так построено и не было, да и потому, что и незачем уже — с триумфом уйдет в отставку, на его место придет какой-нибудь совсем уже серенький и совсем уж слабенький его преемник, имени которого никто так и не запомнит, и на этом период относительного затишья начнет заканчиваться.
Слишком долго тут уничтожалось все, что хоть на вершок возвышается над бутылкой «Жигулевского». Слишком долго, веками, убивался в этносе ген свободолюбия, вольнодумства, предприимчивости, трудолюбия, инакомыслия, самостоятельного мышления, критического восприятия информации. А последние сто лет — так выкашивался просто косой.
Путин сделал главную вещь — достал из людей всю мразь.
Всю ненависть, всю ксенофобию, всю агрессию. Самые поганые, самые низменные, самые черные черты человеческой природы. Такого не делал даже СССР. Даже Совок лишь декларировал пролетариат как класс-гегемон, а на самом деле классом-гегемоном там была трудовая интеллигенция, инженеры и учителя, те самые физики и лирики.
Путин же поднял со дна и сделал классом-гегемоном не просто люмпен, потому что люмпен тоже может быть неагрессивным, он сделал классом гегемоном агрессивных гопников.
Да, этот ген свободолюбия и вольнодумства имеет удивительную способность возрождаться из ничего. Уж как косили Россию в сталинских лагерях, в гражданскую, в штрафбатах Второй мировой, в подвалах и голодоморах — к семидесятым годам прослойка интеллигенции вновь образовалась практически из ничего.
Но бесконечно эта регенерация продолжаться не может.
В конце концов, территория достигает такой стадии, при которой ничто светлое и доброй вырасти уже просто не в состоянии. Гражданское общество просто не успевает сформироваться, не успевает достичь той концентрации, того нужного процента, чтобы запустить механизм перемен — его членов убивают быстрее, чем они успевают появляться на свет. Их просто забивают по деревням малолетки с мачете. Происходит конголизация страны. А Россия движется именно в сторону конголизации.
В этом Северном Конго из темноты полезут совсем уж дистиллированные упыри. Уже совсем конченное зло. Эталонное. Без примесей. Смесь КГБ, Гестапо, попа Дмитрия Смирнова, Чаплина, Мильчакова, Германа Стерлигова, Охлобыстина, Проханова-Лимонова-Дугина, Тесака и Безлера. Православный ИГИЛ, в общем.
Страна превратится в некую помесь из Ирака, Гаити, Сомали, Колумбии, ИГИЛ и ДНР.
В столице, охраняемой правительственными войсками, какая-то жизнь существовать еще будет — как в Могадишо — и в паре-тройке крупных городов тоже, но сбереги господь вашу душу и разум, если вы захотите выйти за пределы МКАД с наступлением темноты.
В Магадане будет просто банальный тупой бандитизм. Но зато абсолютный.
Владивосток и Калининград начнут пробовать создавать свою государственность, с квадратным глазами глядя на происходящее в соседних регионах, и уйдут в Приморскую и Прибалтийскую русские республики.
В Чечне будет Кадыров. На равнине. А в горах — новая модификация ИГИЛа. Как и на всем Северном Кавказе. С этой территорией можно начинать прощаться уже сейчас.
В Ростове, Краснодаре, Ставрополе и вообще на юге будет какая-нибудь Южная Народная Казацкая Республика. Там будут пороть нагайками, пить, пилить на металлолом оставшиеся шахты, воевать с чеченцами-ингушами-дагестанцами и петь песни про коня и атамана. Время от времени в приграничные районы будет заходить украинская армия и пытаться навести порядок хотя бы рядом со своей границей — как Израиль время от времени заходит в неконтролируемые приграничные районы Ливана — но никакого эффекта это также иметь не будет.
А между Владивостоком и Уралом будет Китай. От моря до моря. От океана до океана. До самого Северного полюса. Байкал станет самым туристическим местом планеты. Недвижимость там взлетит до миллионов юаней. Русскоязычное население Благовещенска, Красноярска и поселка городского типа Тикси будет молиться на китайскую коммунистическую партию, ездить по отличным десятиполосным магистралям на неплохих машинах, думать, как им повезло — а им и вправду повезло — ассимилироваться, забывать язык и растворяться в великой империи.
На остальной территории не будет ничего. Точнее, там будет уже совсем забитое население по подвалам в деревнях, а сверху по разрушенным домам над их головами будет прокатываться война — время от времени, то туда, то сюда, но постоянно. Закончится все это в итоге маленьким национальным государством Московия, как и Римская Империя закончилась в итоге Италией. Пройдя, правда, через период десятком маленьких дробленых княжеств.
Римская империя разваливалась триста лет, Российская — уже сто, но в наше время процессы ускоряются, так что россыпь дробленых княжеств здесь будет уже лет через сто.
Первая же стадия — полная конголизация страны — я бы сказал, что по аналогии с Ираком, где процессы распада развивались по тем же лекалам, какие мы наблюдаем сейчас и в России, и с той же поправкой на ускорение течения процессов но и оппозитно на повышенную инерционность гигантской территории — так вот, я бы сказал, что полная конголизация завершиться здесь лет за тридцать — сорок, но власть делает все, чтобы басню ускорить до максимально возможных скоростей, так что, возможно, все произойдет быстрее.
Как бы там ни было, Россия в любом случае уйдет с мировой арены, ядерную дубинку у неё постепенно со временем отберут, к соседям она лезть перестанет — Конго же не лезет больше к соседям — а что там будет происходить внутри, особо никого волновать и не будет.
Впрочем, альтернатива еще есть. Шанс, что психушка все же вернется в более-менее адекватное состояние, все же еще остается. Но, к сожалению, в последнее время я все чаще прихожу к мысли, что это будет не изменение вектора, а лишь очередная задержка в процессе развала империи.
Исторический же вектор, как мне кажется, уже определен.
Аркадий Бабченко, военный журналист
