Но это не так, Анкара просто действует согласно логике и расчету – надо только их понять. И здесь важно учитывать один ключевой фактор – стремление Турции к увеличению своего влияния в мире и увеличению благосостояния своих граждан, к экономическому росту. Те действия, которые хороши для достижения этих целей, турецкие власти считают хорошими в принципе. То есть позиция Турции крайне прагматична.
Судя по всему, этот курс будет только усиливаться. Сейчас Турция переживает переходной период. За 12 лет, что Эрдоган при власти, страна полностью сменила свой внешнеполитический, экономический и идеологический курс. До этого, на протяжении почти 70 лет, в Турции правили военные. Их режим установился со времени Турецкой революции, произошедшей после краха Османской империи. Они стремились построить государственный капитализм и светское, но авторитарное, общество, сокращали влияние ислама, во внешней политике ориентировали Турцию в первую очередь на Европу, США и НАТО. У власти в этот период была образованная светская элита, в то же время значительная часть турецкого общества была лишена доступа к власти, экономике и возможности влиять на них. Такой военный государственный капитализм, который существовал, например, в странах Латинской Америки.
При Эрдогане произошла полная смена этого курса. Он отстранил от власти военных, и хотя Турцию нельзя назвать полностью демократической страной, все же при нем значительный процент населения, ранее не имевший выхода на политическое поле, получил доступ к принятию важных для страны решений и возможность влиять на политическую власть. Отстранение от рычагов влияния на экономику старых военно-политических элит привело к бурному росту уровня благосостояния турок. Всё это является главной причиной поддержки Эрдогана достаточно большим количеством населения и, как следствие, его длительного пребывания у власти.
Коснулись изменения и внешней политики. Вместо Европы Турция теперь усиленно ищет свое место на Ближнем Востоке. Часто говорят, что Эрдоган хочет восстановить Исламский халифат. Это сильное упрощение. Эрдоган новатор и революционер, он хочет построить новую современную Турцию, которая станет ведущей экономической и политической силой региона. Но – и это принципиально – именно исламскую Турцию. Турция на протяжении столетий была одной из крупнейших мировых империй, турецкий султан был халифом, то есть политическим и духовным лидером суннитского ислама, и память об этом величии активно пробуждает Эрдоган.
Вспоминая о своем месте на Востоке и отказываясь от евроцентризма, одновременно Турция возвращается и к восточным методам ведения дел. Имя этим методам – «восточное коварство».
Выражение, ныне почти вышедшее из употребления, широко использовалось в русской литературе 19 века, где говорилось о сношениях с Востоком. Русские, когда говорили в то время «Восток», имели в виду тех, с кем контактировали более всего – Турцию, тюркские народы Средней Азии и т.д. Так вот, переводом «коварства» на современный литературный дипломатический язык будут «непрямые действия» – заключение союзов и немедленная измена этим союзам, действия за кулисами, удары исподтишка, улыбка на устах и нож за спиной… На Востоке то, что говорится, то, что думается и то, что делается, почти никогда не совпадает. Это совершенно не европейская ментальность. И в такого рода политике турки были всегда непревзойденными мастерами.Поэтому то, что выглядит как постоянная смена турецкой позиции – на самом на деле просто возвращение к тому образу политического действия, который на Востоке, в том числе в Османской империи, применялся всегда. Это то, как в нашем регионе принято вести дела.
Но главное, что интересует Эрдогана, судя по его действиям, все же экономический рост. И именно этим объясняются на первый взгляд нелогичные шаги Турции в вопросах аннексии Крыма и санкций против России.
Российский рынок крайне важен для Турции. И она воспользовалась санкциями против РФ, точнее, введенными затем Путиным санкциями против западных стран, с очень большой выгодой для себя. Значительное количество поставок продовольствия со всего мира в Россию проходили именно через Турцию. Турецкие порты на Черном море работали 24 часа в сутки, по дорогам Кавказа из Турции в РФ непрерывным потоком шли фуры с продовольствием и товарами. На словах оставаясь частью единого западного мира и одновременно де-факто игнорируя позицию Запада, Турция очень неплохо заработала. Как говорится, ничего личного – только бизнес.
Кроме того, Эрдогану удалось обыграть Путина на всех переговорах по поставкам газа, Турция получила очень выгодные условия. В общем, турки максимально выжали для себя Россию.
Но вот Россия сама ужесточает санкции против себя самой – в том числе и сужая поток продовольствия из Турции. А максимально возможные преференции по газу из Путина между тем выжаты.
И тут обостряется сирийский конфликт – благодаря Путину. А для Эрдогана и значительной части его избирателей Асад действительно является врагом. Они по-настоящему выступают против президента Сирии, ставят своей целью его свержение. Как и большая часть мира, они видят в нем диктатора, который должен уйти с политической сцены.
Кроме того, идеология сирийского государства, будь то арабский социализм или шиитское единство — для Эрдогана абсолютно неприемлемы.
Главной политико-идеологической платформой его «Партии справедливости и развития» является мягкий исламизм. Они близки к «Братьям-мусульманам», кстати, несколькими странами признанными террористической организацией. Так или иначе, это суннитское течение, и вышеупомянутый Исламский халифат был суннитским халифатом. А в Сирии, как и в Иране, который поддерживает Асада – у власти находятся шииты. Претендуя на роль лидера исламского суннитского мира, Эрдоган не может стоять в стороне от разгорающейся мировой суннито-шиитской войны. Более того, логика политического развития толкает его к тому, чтобы занять место лидера этой борьбы. В дополнение к этому у Турции с Ираном и так многовековые противоречия – это две страны, которые всегда соперничали на Ближнем Востоке.
Поэтому у Турции есть не одна причина выступать против Сирии и Ирана. В этом смысле действия России в поддержку Асада являются крайне болезненными для Анкары. И, видимо, исходя из всего этого, политика Турции приобретает все более антироссийское направление. Отношения между Турцией и Россией ухудшаются, были очень резкие заявления турок, на грани принятого в дипломатии, вплоть до угрозы разрыва экономических отношений и угрозы каких-то военных столкновений.
И вот тут я хочу русских предупредить. Путин объявил, что вся система международного права и выработанных европейской дипломатией «правил поведения в приличном обществе» утратили силу. Что наступила «эра непрямых действий», когда договоры и принципы международного права не имеют обязательной силы. Но почему Путин считает, что по этим новым правилам будет играть только он? Нет уж. По ним будут играть и с ним. «Непрямые действия» — мы уже говорили, на старомодном языке русской литературы 19 века назывались «восточным коварством». А это та игра, в которой Восток, в том числе Турция, всегда переигрывал Россию.
А вот для украинской дипломатии эта ситуация – отличный шанс активизироваться на турецком направлении. Турция является одной из ключевых стран для Украины. Географическая близость, заинтересованность Турции в черноморском регионе, фактор крымских татар и т.д. – недаром пути Турции и Украины всегда были переплетены в истории.
Еще одна возможность обрести союзника в лице Турции – это досрочные парламентские выборы, которые состоятся там 1 ноября. И хотя режим Эрдогана не избежал пороков, свойственных многим восточным недемократическим обществам – коррупции, излишней концентрации власти в руках одной группы – его партия остается самой влиятельной в Турции. И этот курс, который он заложил, по-видимому, будет неизменен. Поэтому, если не случится ничего экстраординарного, например, военного столкновения между Турцией и Россией или Россией и НАТО, то расклад будет таким же, как и после предыдущих выборов. Партия Эрдогана останется самой влиятельной политической силой в Турции, однако не настолько, чтобы в одиночку сформировать правительство и в одиночку определять турецкую политику – внешнюю и внутреннюю. Значит, нужно будет искать каких-то союзников. А одна из главных опор Эрдогана – национальные меньшинства, потомки беженцев из Российской империи, среди которых – около трех миллионов крымских татар.
В связи с изменением политики Ататюрка, когда все нацменьшинства объявлялись турками, не поощрялось использование национальных языков, в Турции сейчас есть рост национального самосознания, в том числе и крымских татар, кумыков, ногайцев, черкесов. Национальные организации этих меньшинств настроены скорее антироссийски, скажем так, они помнят, что их предки бежали от агрессии России в Турцию.
В общем, Украина могла бы с большим успехом использовать в своих интересах и ухудшение отношений Турции с Россией, и необходимость Эрдогана в поддержке нацменьшинств внутри. Могла бы – но в то, что использует, верится с трудом. Украинская дипломатия уже пропустила практически все возможности, которые у нее были для противодействия на дипломатическом поле российской агрессии. Видимо, она и это сейчас пропустит. По крайней мере, пока что никаких внешних признаков, что такое происходит – нет. Но посмотрим.
Авраам Шмулевич, раввин, президент Института Восточного Партнерства (Иерусалим)
