Каждый год из украинского бюджета исчезает порядка $ 12 млрд., а международная организация по борьбе с коррупцией Transparency International назвала Украину самой коррумпированной страной в Европе. Рядовые украинцы вовлечены в коррупционные процессы практически во всех сферах своей жизни, однако наибольшую опасность для общества несут политики, чиновники, прокуроры высшего звена и олигархи — все они действуют в атмосфере абсолютной безнаказанности. Недавно одному из олигархов удалось перевести в оффшоры ошеломляюще огромную сумму в $ 1,8 млрд. — деньги МВФ, выделенные по программе помощи Украине — и он не понес за это какого бы то ни было наказания, сообщает Foreign Policy.
С того момента, как Революция достоинства свергла режим продажного президента Виктора Януковича, и новое правительство пообещало действовать и управлять в европейском стиле, прошло уже два года. Украина должна, наконец, найти способ решения проблемы коррупции, иначе станет слишком поздно.
В то время, как активное гражданское общество усиливает требования в адрес властей в Киеве форсировать борьбу с коррупцией, старая гвардия правительственных и парламентских чиновников продолжают всячески сопротивляться. Что же делать в такой ситуации ? Удивительно, но наиболее подходящим для Украины может оказаться пример небольшой далекой центральноамериканской страны Гватемала.
Столкнувшись с критическим уровнем коррупции в экономике, руководство Гватемалы решило пожертвовать частью своего властного суверенитета и предоставить право бороться с коррупцией внутри страны гибридному международному/ государственному органу под названием Международная комиссия по борьбе с безнаказанностью в Гватемале (МКББГ). Подобный шаг, несомненно, был бы очень горькой таблеткой для Киева, но более мягкие средства попросту не сработают. Применение подобной меры требует от политиков Украины радикальности — но на весах, ни много, ни мало, судьба их Родины.
МКББГ была создана в 2006 году по соглашению между Гватемалой и ООН. Она была создана в качестве независимого следственного органа с целью борьбы со структурами организованной преступности, которая безнаказанно действовала в стране после длительной гражданской войны. Хотя организация работает под юрисдикцией Гватемалы и местных судов, институционально она отделена от правительства. Важно, что МКББГ полностью финансируется за счет добровольных взносов со стороны государств дальнего зарубежья — в основном, Соединенных Штатов — денежные потоки контролируются специальным целевым фондом, созданным ООН. В результате, ее операционные расходы не зависят от ситуации в экономике Гватемалы.
Достижения организации весьма существенны. С момента своего старта, МКББГ расследовала более 200 случаев коррупции на высоком уровне, и выдвинула обвинения против более, чем 160 действующих и бывших чиновников. Следователи организации не боятся расследовать дела наиболее опасных преступников. Список лиц, в отношении которых ведутся расследования, включают влиятельных бизнесменов, отставных генералов, экс- министров обороны и внутренних дел, бывших руководителей национальной полиции, экс-президента — и даже действующего президента. Президент Перес Молина Отто подал в отставку и был вызван в суд после того, как следователи агентства подтвердили его причастность к коррупционным сделкам на таможне на общую сумму в $ 120 млн. Как говорит судья Карлос Кастресана, до недавнего времени возглавлявший МКББГ, агентство «демонстрирует чиновникам, что эра безнаказанности закончилась. А простые люди видят, что в Гватемале нет никого и ничего выше закона «.
МКББГ, являющаяся наполовину государственной, наполовину международной структурой, обязана своим успехом тому, как необычно она сформирована. Нынешний директор агентства, Иван Веласкес заявил, что причиной успеха является свобода организации действовать за пределами политических ограничений. «Власть не может влиять на нас», — сказал он Wall Street Journal. «Мы не связаны с бизнес-классом, военными, судьями или законодателями. Это дает нам огромную свободу». Организация могла бы быть чисто международным институтом, однако Кастресана подчеркивает, что участие местных властей является ключом к обеспечению лояльного отношения, как со стороны правительства Гватемалы, так и со стороны гражданского общества.
Последовать примеру Гватемалы — это, возможно, единственный вариант для теряющего популярность президента Украины Петра Порошенко, который может дать ему надежду сохранить политические позиции. Однако МКББГ имеет и ряд недостатков. Для того, чтобы суметь пробить брешь в коррупции, Украина нуждается в расширенной версии этой программы — при сохранении ее ключевой характеристики — статуса гибридного государственного/международного органа, обязательно внесение некоторых важных улучшений.
Первая проблема кроется в том, что время существования гватемальской организации ограничен двумя годами, и президент Гватемалы должен согласовывать с ООН вопрос продления деятельности агентства каждый раз, когда срок истекает.
Следовательно, вопрос, продолжит ли МКББГ свою работу, всегда находится под сомнением. Не удивительно, что многие местные политики выступают против существования агентства, учитывая его право расследовать их коррупционные преступления.
Излишне говорить, что украинские политики тоже привыкли саботировать внедрение норм антикоррупционного законодательства, в частности, внося бесконечные поправки в документы, и блокировать реформы — так что Украина, несомненно, столкнется с той же проблемой. Чтобы убедиться, что украинская версия агентства не станет «политическим футболом», срок его жизни должен составлять как минимум пять лет, с возможностью автоматического продления, которое можно запретить только законодательно.
Вторая проблема гватемальской программы — это нестабильное финансирование. По словам экс- директора МКББГ Кастресаны, большую часть своего времени, служа в агентстве, он тратил на поиск дотаций от международных инвесторов. Чтобы смягчить эту проблему, Соединенные Штаты и другие западные доноры должны полностью профинансировать первые пять лет работы подобной организации в Украине наперед. Нынешний бюджет МКББГ составляет $ 12 млн. в год, значит, учитывая тот факт, что население Украины в три раза больше Гватемалы, для первого пятилетнего периода требуется не менее $ 200 млн.
Может показаться, что сумма слишком большая, но на фоне тех финансовых объемов, которые выделяются в поддержку Украины, это капля в море. Вице-президент США Джо Байден недавно сообщил о предоставлении $ 190 млн. в помощь Украине для борьбы с коррупцией. В широкой ретроспективе МВФ и западные доноры потратили уже десятки миллиардов долларов на поддержку Украины. Поскольку реформировать страну без ведения принципиальной борьбы с коррупцией не удастся, сравнительно небольшую сумму, необходимую для финансирования украинской программы, следует рассматривать как малую долю относительно тех денег, которые уже были потрачены.
И наконец, для того, чтобы украинская программа работала успешно, ее представители должны обладать двумя важными полномочиями, которых не имеют специалисты в Гватемале. МКББГ является следственным органом, но не имеет прокурорских полномочий, что вынуждает ее полагаться на действия функционеров государственной судебной системы на этапе практического применения результатов расследований. В Украине это может создать огромные препятствия для работы, поскольку Генпрокуратура считается одним из самых коррумпированных институтов.
По словам Егора Соболева, главы парламентского комитета по борьбе с коррупцией, главный прокурор Украины Шокин- близкий друг Порошенко — не расследовал ни один из сотни серьезных случаев коррупции, информацию о которых предоставил ему комитет. Несмотря на многочисленные требования отставки генпрокурора, по мнению Соболева, он остается на месте, поскольку крышует коррупционные схемы, к которым имеет отношение сам президент.
Представителям программы также должна быть предоставлена возможность полноценно функционировать за рамками украинской судебной системы, поскольку судьи в Украине также увязли в коррупции. Министр внутренних дел даже выступил с предложением на три месяца приостановить работу всех судей в стране, пока не будет сформирован с нуля новый штат. Хотя такие радикальные решения вряд ли будут одобрены, это показывает, насколько агентство будет нуждаться в собственных независимых судьях и прокурорах.
И все-таки, возможна ли успешная работа МКББ в Украине? Необходимо отметить, что некоторые институционально схожие элементы уже существует. Например, Национальное антикоррупционное бюро, которое считается «острием копья» в войне против взяточничества, недавно открыло свои двери первым 70ти следователям и детективам. НАБУ могло бы стать ядром украинской версии Международной комиссии по борьбе с безнаказанностью.
Также в Украине недавно создан офис Антикоррупционной прокуратуры, однако тот факт, что он находится в подчинении Генпрокуратуры, приводит к опасениям, что новосозданный орган будет «съеден системой». Переподчинение этой структуры украинской МКББ уменьшило бы этот риск и обеспечило бы программу независимыми прокурорами.
В конце концов, ничего не мешает такой программе независимых судей просто нанять. Для обеспечения высочайших стандартов проведения судебных процессов необходимо возведение «китайской стены» между судьями — участниками программы и другими представителями украинской юстиции. Нужно убедиться, что судьи агентства работают в отдельных помещениях и не имеют возможности контактировать с другими судьями и прокурорами вне зала суда. В целом, в то время, как оригинальная МКББГ была встроена в систему правосудия Гватемалы, ее украинская версия должна работать по принципу международного трибунала, институционально отделенного от действующей судебной системы, но заседающего в Киеве и функционирующего в украинском законодательном поле.
Ключевой вопрос в том, имеют ли высшие украинские руководители политическую волю отдать привлеченным извне экспертам такие деликатные и важные полномочия — особенно, если они понимают и боятся того, что сами могут стать субъектами расследований.
Но и сейчас украинские реформаторы и их западные союзники не без рычагов влияния на ситуацию. Например, Егор Соболев на своем уровне всячески содействует большему вовлечению международных специалистов в войну с коррупцией, ведущуюся в Украине. А зависимость Киева от западных спасительных кредитов и существование мощного запроса со стороны украинского общества в адрес правительства проводить реальную борьбу с коррупцией могут стать решающими аргументами в пользу создания в Украине МКББ.
Украинские политики видят, что тучи сгущаются. Всего лишь семь процентов украинцев считают, нынешняя стратегия по борьбе с коррупцией дает положительные результаты. Шум «третьего Майдана» слышен все громче, а радикалы из «Правого сектора» заявили, что в случае государственного переворота Порошенко и его соратникам не удастся сбежать, как Януковичу и его команде.
Экстремисты пообещали «казнить их в темном подвале». Все это может заставить украинских политиков пойти на радикальные шаги, чего они никогда бы не сделали в менее напряженных обстоятельствах. Просто для того, чтобы убедиться в том, насколько велика решимость украинских лидеров реально бороться с коррупцией, международные доноры, имеющие огромные финансовые рычаги влияния на Украину, могли бы сделать создание украинской версии МКББ основным условием получения очередного пакета помощи.
Украине необходимо отнестись к войне с коррупцией также серьезно, как она относится к вооруженному противостоянию с Россией. Опасность, которую несет эта проблема, угрожает жизни государства ничуть не меньше. И международная помощь нужна не меньше, если Украина хочет победить.
Перевод: Андрей САБАДЫР
