Не удивлюсь, если вдруг окажется, что Буш, Саркози, Обама, Меркель, Олланд и прочие лидеры Запада уже давно в глубине души тайно завидовали Путину. Как круто он обходился все эти годы с российскими СМИ. Как заправский полковник Скалозуб из грибоедовского «Горя от ума» в три шеренги построил российских журналистов, тех, кто пикнул, мигом успокоил, а в Вольтеры им, то есть в кураторы, регулярно назначал если не фельдфебелей, то уж точно людей с фельдфебельскими замашками. Участь тех, кто строиться не хотел, а фельдфебелей посылал далеко-далеко, была незавидна. На российской медиа-площадке установилась тишь да благодать.
Глядя на то, как красиво марширует послушный Кремлю журналистский корпус, как стройными рядами вышагивает он под кремлевскую дудку, политики других стран, наверняка, хоть один раз в жизни подумали стыдливо: эх, вот бы и нам так же приструнить наших писак да телевизионных болтунов.
Да-да, политики всего мира прессу тайно недолюбливают, уж поверьте мне, бывалому человеку.
Всем им – президентам, премьерам, депутатам и мэрам хочется получать от СМИ только комплименты. Никто критику не любит. Неудобные вопросы, иронические комментарии, остроумные карикатуры в печати, ядовитые пародии в сатирических телевизионных программах – тем более. До зубовного скрежета. Но – терпят. Не попрешь против вековых традиций уважения свободы слова, свободы прессы. Да и печальный опыт политиков прошлого многому научил.
Вот взять хотя бы президента США Ричарда Никсона. В начале 70-х он попытался засудить в Верховном суде США газету «Вашингтон Пост» за публикацию утекших из Министерства обороны секретных бумаг, раскрывавших тайны войны во Вьетнаме. Газета ответила ему беспощадным журналистским расследованием Уотергейтского дела, из-за которого Никсон вынужден был досрочно уйти в отставку.
С тех пор даже могущественные хозяева Белого Дома помнят: с прессой лучше не связываться. Вот и Обама знает в лицо и по имени всех аккредитованных в Белом доме корреспондентов, перешучивается с ними на пресс-конференциях, как со старыми приятелями, всячески пытается демонстрировать приязнь.
К чему я все это так подробно рассказываю? Да к тому, что наши политики, которые вроде бы должны всячески подражать западным коллегам, раз уж на Запад, в Европу решили курс держать, никак не могут научиться выстраивать отношения со средствами массовой информации так, как это там, в Европе, принято.
По-прежнему торжествует большевистский принцип: кто не с нами, тот против нас. Журналисты — информационная обслуга. Это если хвалят. А если ругают – ясное дело, продажные твари. И, как говорится, к бабке ходить не надо, действуют не сами, а по чьему-то зловредному наущению.
Тут еще, конечно, истовая вера во всевозможные теории заговора играет роль. Конспирология у нас главнейшая из наук. Конечно, и война дает о себе знать. Никуда от этого не деться. Но одно дело, когда в фейсбуке экзальтированные молодые люди со взором горящим начинают искать вокруг тайных врагов Украины, и совершенно другое дело – куда как более опасное – когда в этот поиск ударяются государственные мужи, которым стоило бы оставаться холодными и рассудительными.
«Взыскания», наложенные в последнее время на различные СМИ – за трансляцию программной речи Путина, за интервью в прямом эфире со скрывающимся в Москве бывшим высокопоставленным функционером режима Януковича, за разговор в прямом эфире с прокремлевским политологом, брызжущим ненавистью к независимой Украине – все это, к сожалению, не от большого ума.
Граждане имеют право знать. В том числе — врага в лицо. Это даже полезно. Читатель, зритель, слушатель, как показывает практика, гораздо умнее, чем думает чиновник, пытающийся оградить его от дурного влияния. Он сам все отлично поймет.
Не от большого ума и недавние попытки штурмом провести через парламент так называемые медийные законы. Точнее – одни впали в неумный революционный раж, а другие — хладнокровно и цинично пытались под предлогом разговоров о противодействии информационной агрессии России запустить механизм передела собственности на рынке СМИ.
Тут все понятно. Есть влиятельные политические силы, у которых нет больших общенациональных телеканалов. А иметь хочется. Можно попытаться «отжать» у нынешних владельцев. Например, запретить канал «Интер» (а потом, понятное дело, на этой частоте создать другую, собственную телекомпанию) на том основании, что 29% акций канала исторически с момента создания оставалось у прежнего вещателя на этой частоте – российского первого канала.
Эти 29% не давали российским акционерам никаких рычагов управления или влияния на редакционную политику канала. Это ясно всякому, кто мало-мальски знает, как в принципе устроен любой бизнес. Но когда юноши со взором горящим, перекочевавшие из фейсбука в парламент, поставили вопрос ребром, чтоб ни одного процента у русских не было, иначе канал будет закрыт, акционерам «Интера», чтобы защитить свою собственность пришлось этот злополучный пакет акций в срочном порядке у русских выкупать – за ни много ни мало 100 миллионов долларов.
В итоге вышла чистая глупость: радикальные борцы за чистоту украинского медиа-рынка, по сути, подарили — и это в разгар кризиса — крупнейшему российскому госканалу, одному из главных пропагандистских инструментов Кремля – кругленькую сумму в долларах. Вот теперь Кремлю будет, за что расширять информационную войну против Украины.
Я каждый день с ужасом наблюдаю, в какую жуткую машину лжи и клеветы превратились некогда респектабельные российские СМИ.
Я вспоминаю, как это начиналось, и мне, увы, порой кажется, что нынешнее поколение украинских политиков вот-вот начнет повторять путь тех же ошибок, что когда-то были допущены в России, наступив на те же грабли. Эта история о том, как часто дорога в ад бывает выложена благими намерениями.
Если кто не помнит, свой первый президентский срок Путин начал с того, что принялся, засучив рука, отбирать у частных владельцев крупнейшие телеканалы страны.
Одним из главных лозунгов кампании за передел медиа-собственности был тезис о том, что «надо положить конец олигархической собственности на средства массовой информации». Мол, олигархи используют принадлежащие им телеканалы для того, чтобы шантажировать власть, влиять на политику в своекорыстных интересах и тому подобное.
«Нужно сделать медиа-собственность прозрачной», «нужно оградить общество от непроверенной информации», «в конце концов, война на дворе» нужно иметь в виду, что страна ведет войну» (тогда действительно была в разгаре вторая чеченская война, в Москве недавно прогремели чудовищные теракты, и власть оправдывала этим новую жесткую политику по отношению к частным телеканалам). Иногда из перечисленных благих побуждений, а иногда из соображений глубоко личных — свести счеты, поквитаться за былые обиды, удовлетворить амбиции, убрать конкурентов — в этом процессе на стороне власти приняли участие вполне демократически настроенные либеральные российские политики и журналисты.
Как говорится, кто старое помянет, тому глаз вон. Я вспоминаю все это не для того, чтобы кого-то ткнуть носом в прошлые ошибки. Я только констатирую: в итоге практически все мало-мальски влиятельные медиа в России оказались под прямым или косвенным – через особо приближенных Путину бизнесменов – контролем Кремля. А помогавшие ему установить контроль над СМИ либералы, включая тогдашнего премьера Касьянова, лидера партии «Союз правых сил» Бориса Немцова, отцов российской приватизации Анатолия Чубайса и Альфреда Коха и многих других, были вытеснены в оппозицию, а потом и на обочину политической жизни, практически лишились доступа к этим самым СМИ. Коху, ставшему весьма популярным и столь же ядовитым оппозиционным блогером, вообще пришлось уехать в эмиграцию на Запад.
Лишились возможности работать в России по профессии и многие знаменитые журналисты. Среди них был Савик Шустер, ведущий программы «Свобода слова» на НТВ, которая в один прекрасный момент была закрыта. Шустеру повезло – он возродил «Свободу слова» в Киеве. Его программа, по сути, стала эталонным политическим ток-шоу телевидении «оранжевой» эпохи. Благодаря нему в политической жизни сложилась здоровая традиция публично, в телевизионном эфире обсуждать текущие проблемы страны, благодаря нему взошли одни политические звезды, а другие – закатились.
Спустя десять лет Шустеру, как это ни парадоксально, опять светит перспектива лишиться журналисткой работы при нынешнем вроде бы либеральном, демократическом, европейски ориентированном режиме.
Как мне давеча сказал один знакомый, неприятно поразивший меня этими словами, «в обществе есть запрос, чтобы на украинском телевидении Шустера не было». А мне кажется, что кто-то из власть имущих просто сводит с телеведущим счеты. Раньше его терпеть не мог Янукович, видел в нем агента тлетворного Запада, теперь кто-то распускает слухи, что Шустер – тут дальше надо смеяться или плакать – тайный агент кремлевского влияния.
Заподозрить в работе на Кремль западного журналиста (кого вводит в заблуждение русский язык Шустера, напомню, что он родился в Литве, но еще в далекой в юности эмигрировал на Запад), человека, который почти десять лет с риском для жизни освещал войну в Афганистане со стороны моджахедов, потом еще десять лет возглавлял московское бюро радио «Свобода», а последние десять лет был хозяином свободной дискуссионной площадки на украинском телевидении – еще одна страшная глупость.
Причем глупость, которая может навредить репутации Украины и украинской власти в Европе и Америке. Я чувствую это, потому что иностранные дипломаты в Киеве и мои знакомые на Западе весьма интересуются судьбой Шустера. Но вне зависимости от того, как она сложится, я уверен: отношение Запада к Украине, готовность помогать украинским реформам, поддерживать Киев на международной арене, будут зависеть, в том числе, и от того, сумеет ли власть выстроить отношения со средствами массовой информации по демократическим европейским стандартам.
Евгений Киселев, российский журналист, телеведущий
