Метка: военные учения

День 48

Увольнительная. Гости, семья, уютные места, вкусная еда, разговоры, шутки, фотографии, прогулки, игры с ребёнком, новости из нормальной жизни, поцелуи, объятья, расставание, мысли… Когда увидимся снова, где… Неизвестность.

На занятии медициной на полигоне нам один из врачей сказал, что человек живёт, пока хочет жить и борется за свою жизнь. Что он видел случаи гибели людей от пустяковых и неопасных ран, просто люди решали для себя — все, я умираю. А сам этот врач за эту войну получил 4 ранения, два из них опасных. И жив.

Так, вспомнилось. Хотел к этой истории кое-что добавить — но не хочу в пафос впадать. Зубами буду грызть — но к своей семье вернусь, вот что.

День 49

Вчера вечером нам поступил приказ — сегодня подъем в 5-30 и завтрак в 6-00. Мы все ожидали, что это из-за того, что будет отправка на полигон. Но оказалось, что приехала на ротацию рота нашего батальона прикрытия, и нам сдвинули завтрак, чтобы их сразу с дороги накормить. Встречали их с оркестром. У нас в бригаде всех, кто едут на войну и возвращается с неё, встречают и провожают именно так. Я считаю, правильная традиция.

В первой половине дня всю часть собирали для доведения информации о новых законодательных актах о административных правонарушениях, совершаемых военнослужащими, и для того, чтобы сообщить нам актуальные политические новости. Решили крепко взяться за пьянку. И штрафы будут существенные, и гауптвахтой грозят. Так же и за использование служебного положения. В общем, наведение порядка в армии назрело и перезрело, и этим наконец занялись.

Выступал комбриг. Много говорил о дисциплине. О недопустимости выпивки. О текущем состоянии дел в части. Очень важно это — общаться с личным составом. Если бы в учебке руководитель так говорил с людьми — уверен, многих проблем можно было избежать или хотя бы их смягчить.

После собрания в клубе сообщили, что батарея будет выдвигаться в другой город на восстановление техники. Кинулись мы собираться, спаковываться. Стали чинить палатку, получили буржуйки. К счастью для меня, в итоге от нашей батареи поехали только 10 человек. Большинство пока остаётся.

Во второй половине дня работал по своей первой воинской специальности — деловод деловодства) переносил записанную от руки инфо о солдатах с бумаги в текстовый файл. Комп, на котором я это делал, по характеристикам был чуть хуже, чем тот, который я купил себе в 2000 году. Но я все сделал конечно.

Вечером много говорили с мужиками. О службе в основном. О чем хочу написать — люди тотально не верят верховной власти. Уверены, что их обманывают. Что ЗП, например, должна быть со старта 8000, а не 2300, как есть, и что разницу кто-то ворует. Уверены, что при уходе со службы их непременно обманут. Боятся, что сданные в каптерку вещи украдут. При этом готовности за себя постоять, писать рапорты и чего-то требовать, добиваться своего — очень мало. Буду работать с вверенным мне личным составом. Слухи, сплетни пресекать, помогать получать информацию и отстаивать свои интересы.

День 50

Впервые в жизни прошёл через ситуацию «копать отсюда до обеда» в прямом смысле слова.

Докладываю. В бригаде началось бойове злагодження. Но из-за того, что техника нашей батареи на восстановлении, нам поступила боевая задача — очистить прилегающую к нашим боксам автопарка бетонку от нанесённой на неё колесами и гусеницами грязи. Дали нам лопаты и сказали — копайте. И мы копали… Правда, счастливчики, которые разбираются в моторах грузовиков, чинили наши ЗИЛы. И почему я не выучился… Все ж интереснее, чем лопатой махать.

Копали мы до обеда, и после обеда… А соседняя батарея уже работала на своей технике…. По хорошему им завидую. Жалко, не могу выложить фото их орудий — это впечатляет.

Со мной в батарее служат два молодых парня родом из Константиновки. Один из них мой подчиненный. Переживают. Отношение у них к произошедшему сложное, так скажем. Не сепаратистское, но всё-таки местное. Мстительное. Лично я за справедливое расследование и ДТП, и последующих событий, и наказание виновников и в первом, и во втором.

Общался со своим телефонным знакомым из батальона Шторм. Он начал учиться на артиллериста) готовится в командировку ТУДА. Может, там и встретимся.

Max Kolezznikov via Facebook

День сорок четвёртый

Сегодня столкнулись с одной очень правильной инициативой МО, которую надо всячески поддержать, и довести до ума. С нами провели занятия по психологической подготовке. Очень здорово, что кто-то озаботился этой темой. Выступали перед нами два психолога. Одна академичная гражданская дама. И военный психолог части, дама помладше в лейтенанских чинах.

Первая нам прочла лекцию в университетском стиле, как-будто перед ней студенты психфака. Не очень это было нужно делать именно так, потому что многих мужиков стиль подачи смутил, непонятно им. Хотя какие-то полезные вещи у неё были.

Вторая рассказывала вещи куда более практические и нужные. У неё уже опыт работы с воевавшими, и видно, что душа за дело у неё болит. Была она и в зоне АТО. В общем вот что я скажу — пойте и заедайте сладеньким, говорите со своими сослуживцами, не держите в себе эмоции — и боевой стресс легче преодолеть. Пережить. Не знаю, многие ли будут готовы обратиться к психологу, учитывая наш менталитет, но наш старший лейтенант готова помогать.

Лишь бы давали время и возможность, и позволяли условия.

Было ещё занятие по ТБ. Слушал и думал, ну как у людей хватает мозгов, или что там у них в голове, чтобы учудить ТАКОЕ. Люди, не напивайтесь. Я тут трезвенником стать рискую на фоне того, что люди творят по пьянке.

Поскольку у нас ещё не закончилось распределение и не приехали преподаватели, у нас много времени, которое комбриг решил несколько заполнить просмотром фильма. Фильм называется «Я війна». Он небольшой, минут на сорок. Хороший. Об артиллеристах на этой войне. Мне показался честным. Посмотрите, у кого есть время и возможность. В этих людях и в их словах то, что нужно знать о войне.

День сорок пятый

Я распределён и назначен на посаду. Вообще не по той специальности, по которой учился. Ни самоходки, ни буксируемого орудия. Я вообще не понимаю, чем буду заниматься. В общем, спустя полтора месяца я в точке ноль.

Зато я — командир отделения. У меня в подчинении будет 4 человека. Сейчас в наличии 3. Возвращаюсь к руководящей работе) мужики нормальные по первому впечатлению. Они из другой учебки, познакомились только сегодня днём.

Сегодня всем выдали личное оружие. Правда, сразу и забрали) но теперь у меня есть как бы свой автомат, номер которого будет вписан в военный билет.

В связи с зачислением уже на место службы, мы переехали в другую казарму, переделанную из офицерского общежития. Кайф. Поселили нас вместе с бойцами бывшего батальона теробороны, который был переведен в мотострелковые и придан бригаде. Тертые мужики. Четыре месяца в АТО. Разное рассказывают, и хорошее, и плохое. Слушаем, разбираемся.
Завтра на стрельбы. Буду привыкать к автомату.

Дни 46-47

Вчера целый день провели на полигоне. Сначала вместе с командирами приданного нашей бригаде мотострелкового батальона (бывшего батальона тероброны) моделировали блок пост. Потом на нас наезжали танком — сидишь в одиночном окопе, нужно стрелять, потом, когда он подъехал, спрятаться внутрь окопа, потом вылезти и стрелять или кидать гранату ему в зад. Кстати, думал, будет страшно — нет, не страшно. Понятно, что учения, что нет реальной стрельбы, и машина над тобой проезжает наша, но скорее кайф, чем страх. Стреляли из автомата и гранатомета, кидали гранату. В общем, веселуха, экшн) мне понравилось.

Приехали затемно, грязные и уставшие как черти. Хватило воли только постираться, на то, чтобы что-то написать — сил уже не было.
Учёбу проводил лично наш комдив. Ассистировали офицеры штаба дивизиона. Наш комбат был на наряде, он у нас молод, но видно, что Воин и Командир, интересно будет у него учиться. Комдив сам учил нас метать гранату, был на всех огневых рубежах. Сразу заметно, что офицер заинтересован в нашей учёбе. Возможно, от того, как мы будем обучены, будет зависить и его жизнь тоже. Если бы мы не торчали 40 дней в учебке, а сразу или после краткого курса молодого бойца приехали бы в бригаду и учились бы по специальности непосредственно здесь — уверен, результат был бы куда лучше.

Вообще хочу похвастаться своей частью) как сказал нам один из соседей из того самого бывшего тербата, наша бригада — одна из самых «застегнутых» в ЗСУ. Построения несколько раз в день, везде ходим строем, порядок, дисциплина, проверки, наказания деньгами за нарушения устава, пьянку и самоволку. Как результат — за неделю видел только одного пьяного, опять таки из того самого бывшего тербата. Кто хочет порядка — тот его добьётся. Наш комбат — умеет зажать в правильные тиски. Мне будет спокойней именно с таким командиром.

Чтобы не обижать ребят из тербата, мол, в них только камни, скажу — через многое прошли, многое знают. С их офицерами было приятно вчера общаться, думаю работать с ними будет спокойно и надёжно.

Сегодня мы занялись чисткой пристрелянного вчера оружия, нарядами по казарме и территории. А после двух получили официальную увольнительную до вечера. Первая официальная увольнительная с документом! Чего боялись в учебке и почему не выписывали увольнительные и отпускали людей неофициально — совершенно не понятно.

Сегодня мне написал боец одного из батальонов, с которым мы месяц назад зафрендились на ФБ и периодически общаемся. Он был в плену, его обменяли, был комиссован по причине нескольких ранений. Так вот, на днях он получил полагающиеся ему инвалидность и 180 тысяч гривен на лечение. Семьи его погибших побратимов получили выплаты по 609 тысяч, как положено по закону. Мне кажется необходимым, чтобы бойцы знали — несмотря на большое количество косяков, государство наше все-таки выполняет свои обязательства перед солдатами. Для всех нас, кто имеет семьи, это очень важно. Ведь кроме защиты страны, мы хотим, чтобы были защищены наши семьи.

Выезжая с полигона, увидел приветственную надпись — «Полігон — академія солдата». И вот о чем я подумал. Плохо ли, хорошо ли — наша армия училась воевать в поле. Защищать населенные пункты, находясь в боевых порядках в полях перед ними. А москали в Чечне и Грузии учились населенные пункты уничтожать. И сейчас воюют при обороне не в поле, а берут в заложники население наших городов. Начиная с реконструктора Гиркина в Славянске, они в поле не выходят. Им же нужны жертвы среди мирных жителей. В общем, друзья, когда мы смотрели на Чечню и попускали этот кошмар — ну русские ж братья, а чечены непонятно кто, да и вообще, с нами ж так точно не будет — мы попускали то, что москали делают сейчас нам. Вот и учимся бороться с ними по ходу войны. Если мы не хотим увидеть Киев, Винницу, Днепр, Тернополь, Николаев в стиле «Грозный после занятия его федералами» — надо идти в армию. В такую, какая есть, со всеми её проблемами, и делать её лучше изнутри. И побеждать

Max Kolezznikov via Facebook

День сорок первый

В 8-30 позвонил Artur Aminew. Сказал, что в 9 надо быть на плацу уже с вещами, сразу после построения отправка в бригаду. Наконец-то. Тупое утомитительное ожидание закончено.

За полчаса собрал последние неуложенные вещи. Получилось два полных рюкзака — на один больше, чем привёз с собой. Да ещё спальник, планшет, учебные пособия. Пожалел, что мало вещей отослал домой.

В 9 на плацу. Автобусов нет. Попрощался с новыми соседями по палатке. Макс и Федя решили меня проводить. Тяжело расставаться с ними. Они теперь — родные мне люди. Оказывается, за сорок дней можно стать братьями.

В 10 подъехали автобусы. Последние рукопожатия, комок в горле, погрузка. В 10-25 выехали из ворот лагеря. Прощай, Немиров. Я ещё напишу и плохое, и хорошее о тебе, 184-й учебный центр. Но не сейчас.

Около 11 приехали в Старычи. Построение. Перекличка. Майор из части предупреждает о том, что бухих не повезут в бригаду, оставят здесь. Через минут сорок — команда перейти на другую сторону плаца. Снова построение. Снова перекличка. Кого-то уже нет.

Расходиться нельзя. Тупим. Время идёт, ничего не происходит. Опять переличка. Раздали сухпай. В 13-30 снова распоряжение построиться. Половину строем увели на обед. Вторая половина потащилась в столовую в разброд сама, когда увидела возвращающихся солдат из первой.

В начале третьего уехал Артур. Спасибо тебе, друг, и удачи. Хотелось бы, чтобы в бригаде у меня был такой командир, как ты.
В 15 опять построение, перекличка. Теперь уже только с офицерами из бригады. Потерялось четверо. Нашли их относительно быстро, но уже плотно синими. Вообще в строю примерно процентов 10 пьяных. Майор свои угрозы забыл.

Погрузились в автобусы, приехали на станцию. Снова построение, снова перекличка. Последний раз на сегодня. Та же станция, что и почти полтора месяца назад. Но уже другие люди, немного другой я, и другая цель впереди. В 16 подъехали вагоны. Через полчаса погрузились. В 17-20 тронулись. Во Львове состав разделили, и прицепили наши вагоны к другим поездам. Но я этого даже не почувствовал — спал. Как и большинство.
Такой день.

День сорок второй

В начале пятого утра прибыли в часть. Нас ждала КАЗАРМА. Конец палаточной жизни! Ну или по крайней мере перерыв в ней. Казарма прогретая, и к нашему приезду приведенная в относительный порядок. Зданию больше ста лет, но оно с высокими потолками, тёплое, основательное. Умывальники, туалеты пусть и очень просто, но отремонтированы. Собраны кровати, расстелены матрасы, уложены подушки и одеяла. Видно, что к нашему прибытию готовились и нас ждали.

Я залез в спальник и отрубился до утра. Ещё в поезде я неожиданно уютно себя ощутил, как только в нем — в спальнике — застегнулся. Поезд, не самое чистое и приятное купе (везли не в плацкате, а в купейном вагоне), путь в непонятное неизвестное — а тут мой, уже родной спальник. Фактически сейчас он — мой дом. Лирика такая) сложно описывать вот такие ощущения. Но они есть.

Нам дали на отдых время до 10 утра. Потом, несмотря на предварительную информацию о том, что до ужина надо будет питаться сухпаем, повели на завтрак. После — встречи с начфином, специалистом по охране труда, юристом части. До часу дня получили инструктаж по ТБ, информацию по начислению ЗП, отпускам и так далее. В принципе, нам это все уже рассказывали, но, судя по вопросам из зала, некоторым надо послушать дважды, а то и трижды. Из малоприятного — бригада работает с другим банком, и надо будет получать другую зарплатную карту. Зато таких дадут две, и одну сразу можно отправить жене, и не париться с переводами денег.
Каждый, нет, КАЖДЫЙ из выступающих офицеров говорил о пьянке и её гибельности. О реальных случаях гибели солдат из-за того, что они набухались. Надеюсь, это будут не просто слова, а реальная борьба с пьянством. По крайней мере, главный старшина бригады пообещал штрафовать пьющих на всю сумму премии. А при повторных залетах — штрафовать уже взводами.

Занялись и нашим внешним видом, а точнее — формой одежды. Без особой жесткости, но нас явно хотят привести к некоему плюс-минус стандарту. По поводу бород-причесок-неуставного камуфляжа пока замечаний не поступало.

После обеда к нам пришёл командир бригады. Неожиданно и приятно. Выступил, поприветствовал. Рассказал немного о том, как бригада воевала, в каких секторах, о её потерях, и о бухле сказал. Видно, что тема наболевшая, и инициатива с бороться с пьянством идёт от комбрига. Мужики особо отметили, что он «не шарик», без командного пуза, видно, что крепкий. Очень хочется, чтобы первое позитивное впечатление оказалось верным.

После встречи с комбригом мы готовили второй этаж казармы к встрече наших сослуживцев из других учебок, а потом отправились в БАНЮ. Пешком. Кто полтора месяца раз в неделю ездил по полчаса на автобусе мыться в другой населенный пункт — тот меня поймёт.
Завтра-послезавтра съедется весь личный состав, произойдёт распределение и начнётся боевое слаживание. А дальше — по обстановке.

День сорок третий

После завтрака всех вновь прибывших военнослужащих, собранных из разных учебок, собрали в клубе офицеров для знакомства с командиром бригады и офицерским составом. Первым выступал комбриг. Вчерашнее хорошее впечатление еще улучшилось. И о боевых задачах, и о том, что уже делало подразделение, и о важных личных вопросах, и о боевом духе — обо всем сказал. Внимание людей держать умеет, говорить тоже. Для меня это показатель. И улыбнул зал, и строгость проявил. В общем, комбриг — красава. Ох жду как он будет в бою, не подведите, товарищ полковник.

Выступал перед нами и командир ВСП — военной службы правопорядка — нашей части. Наконец-то! Наконец-то я увидел, что ВСП существует, надеюсь, она ещё и работает. Все предупрежедны об ответственности за самоволку, пьянку и дезертирство. Ну и за порчу имущества само собой.

Выступали и начфин, и юристы. Начфин убил информацией о доплате офицерам за звание. Наш командир бригады получает 135 гривен в месяц доплаты за звание. СТО ТРИДЦАТЬ ПЯТЬ гривен. Какой стыд. Мама мия, до чего мы довели нашу армию. Как я понял, командир боевой бригады получает на круг с боевыми до 10 000 в месяц. Офицер с образованием, полученным в академии(!!!). Я в шоке. Какую машину он может себе позволить на зарплату? Какую квартиру купить? Какое образование дать детям? Разве этим мы не толкаем его на коррупцию и воровство? А ведь я понимаю, что он вынужден часть зп тратить на нужды части. По другому у нормального руководителя — командира — не бывает. Охохо.

А теперь — заряд оптимизма и сеанс потрясения для всепропаликов. Насколько мы поняли начфина, слова Порошенко о 1000 гривен в день для бойцов АТО воплощаются в жизнь — с марта за периоды участия в непосредственном боестолкновении будет выплачиваться премия именно в 1000 грн за каждый день. Мы пару раз его переспросили) понятно, что будет бюрократия, понятно, что несколько бумажек надо будет заполнить. Но всё-таки! Если это будет — это будет очень правильно. Это для многих серьезно повысит мотивацию служить в армии.

Вообще по поводу Порошенко у меня созрел отдельный пост. Скоро в эфире)
Очень интересно было послушать замначальника юридической службы. Во-первых, она женщина) а подавляющее большинство солдат женщин не видело и не слышало полтора месяца, не считая бабушек с кухни. Во-вторых, было интересно узнать о двух солдатах части, которые попали в плен. Они ушли с блок-поста в самоволку, оставив оружие. Заблудились и попали к сепарам. Родные и близкие ничего о них не знали больше недели. Несколько месяцев они провели в плену. А сейчас — они под судом. Несколько статей над ними висит, и где они проведут ближайшие годы — бааааальшой вопрос. Вот так, сходили за поллитрой. И третий интересный рассказ от замначюрслужбы. Несколько недель назад юридическая служба отправила письма мэрам городов, из которых пришли в часть мобилизованные, с просьбой в текущей ситуации уменьшить коммунальные платежи для семей военнослужащих. Мэр городка, в котором мы дислоцируемся, а также мэры нескольких других уже ответили, положительно. А вот господин Кличко не ответил. Наверное, земля слишком близко.

Во второй половине дня началось какое-то очень странное распределение по специальностям. Сначала офицер из того дивизиона, к которому относится моя специальность, собрал всех, кто по ней учился. Оказалось, что в бригаде вообще нет той техники, которую мы осваивали. Нам предложили переучиваться на аппаратуру, по которой набирались люди из волны, которая приехала в учебку вслед за нами, и которая (аппаратура) радикально отличается от нашей. Мы были в офигении. В итоге нам предложили кое-что близкое к первоначальному профилю — работать на подобных, но более крупных и сложных аппаратах. Такие были в нашей учебке! Но нам их не показали, мол, не наш ВУС. Чёрт, ну КАК?? Как так можно организовывать процесс подготовки во время войны?

Больше сорока дней я в армии. И мог бы уже много чего знать из того, что реально нужно. Ну или надо было направить нас туда, где наша техника есть и используется. Или её нет, и наша учёба — тупо показуха? Вопросы без ответов. И никто не понесет никакой ответственности за это, а ведь в военной время это называется саботаж и служебная халатность.

Некоторые мужики, примерно половина, отказались служить на новой технике. Не подумайте плохо, они готовы служить. Но и базовая техника для них была непростой. А новая — серьезно сложнее. И снова риторический вопрос — кто не учел уровень базовой подготовки людей? Зачем потрачены деньги и время?
Кстати, работа по новой специальности, если она таки будет, повлечет за собой смену части. Ведь наш дивизион — он отдельный. Хоть и подчинен бригаде. Эх, только на крутой шеврон нацелился…

Однако, не факт, что именно это распределение состоится. После разговора с лейтенантом, мы, теперь уже вся учебная батарея, были вызваны к её командованию, и нас перераспределили по новой! ВСЕХ. Ну нет тут той техники, на которую обучали в 184-м центре. Даже ремонтники — они к такой технике, которая есть в бригаде, в учебке вообще не подходили. Теория и сон за партой. Вот эта несогласованность, какая-то феерическая неорганизованность — это просто убивает. Ведь ничего свехсложного нет — соберите заявки из частей, в затребованном количестве по заказанным специальностям обучите людей и отдайте их в части. Нет возможности учить по профилю — научите за неделю держать в руках и чистить автомат, стирать носки и зажигать буржуйку — и передайте личный состав в части на настоящее обучение. А так — все через попу.

Но меня в этой цистерне дегтя ждала чайная ложка мёда. Как обладателя вузовского диплома, меня распределили на сержантскую должность командира отделения при одном из старших офицеров. Шо воно таке и буду ли я служить именно в этой должности — время покажет.

Update. Забыл написать о том, как главный старшина бригады устроил разборку по поводу найденной им в мусорнике пустой бутылки из-под водки. Круто орал. Надо ловить аватара и драть уже персонально. А так — радует отношение командования к этой теме. После комдива из учебки, который на пьянку забивал, это огромный прогресс.

Update 2. Несколько человек мне в личку написали, что мол комбриг про свою ЗП неправду сказал. Уточню: комбриг о ней не говорил. Выступал начфин и говорил о ставках и процентах, а я уже сам прикинул зп комбрига. Если у него получается больше 10 000 грн с боевыми — я буду только рад. И чем больше — тем лучше.

Max Kolezznikov via Facebook

День сорок первый

В 8-30 позвонил Artur Aminew. Сказал, что в 9 надо быть на плацу уже с вещами, сразу после построения отправка в бригаду. Наконец-то. Тупое утомитительное ожидание закончено.

За полчаса собрал последние неуложенные вещи. Получилось два полных рюкзака — на один больше, чем привёз с собой. Да ещё спальник, планшет, учебные пособия. Пожалел, что мало вещей отослал домой.

В 9 на плацу. Автобусов нет. Попрощался с новыми соседями по палатке. Макс и Федя решили меня проводить. Тяжело расставаться с ними. Они теперь — родные мне люди. Оказывается, за сорок дней можно стать братьями.

В 10 подъехали автобусы. Последние рукопожатия, комок в горле, погрузка. В 10-25 выехали из ворот лагеря. Прощай, Немиров. Я ещё напишу и плохое, и хорошее о тебе, 184-й учебный центр. Но не сейчас.

Около 11 приехали в Старычи. Построение. Перекличка. Майор из части предупреждает о том, что бухих не повезут в бригаду, оставят здесь. Через минут сорок — команда перейти на другую сторону плаца. Снова построение. Снова перекличка. Кого-то уже нет.

Расходиться нельзя. Тупим. Время идёт, ничего не происходит. Опять переличка. Раздали сухпай. В 13-30 снова распоряжение построиться. Половину строем увели на обед. Вторая половина потащилась в столовую в разброд сама, когда увидела возвращающихся солдат из первой.

В начале третьего уехал Артур. Спасибо тебе, друг, и удачи. Хотелось бы, чтобы в бригаде у меня был такой командир, как ты.
В 15 опять построение, перекличка. Теперь уже только с офицерами из бригады. Потерялось четверо. Нашли их относительно быстро, но уже плотно синими. Вообще в строю примерно процентов 10 пьяных. Майор свои угрозы забыл.

Погрузились в автобусы, приехали на станцию. Снова построение, снова перекличка. Последний раз на сегодня. Та же станция, что и почти полтора месяца назад. Но уже другие люди, немного другой я, и другая цель впереди. В 16 подъехали вагоны. Через полчаса погрузились. В 17-20 тронулись. Во Львове состав разделили, и прицепили наши вагоны к другим поездам. Но я этого даже не почувствовал — спал. Как и большинство.
Такой день.

День сорок второй

В начале пятого утра прибыли в часть. Нас ждала КАЗАРМА. Конец палаточной жизни! Ну или по крайней мере перерыв в ней.

Казарма прогретая, и к нашему приезду приведенная в относительный порядок. Зданию больше ста лет, но оно с высокими потолками, тёплое, основательное. Умывальники, туалеты пусть и очень просто, но отремонтированы. Собраны кровати, расстелены матрасы, уложены подушки и одеяла. Видно, что к нашему прибытию готовились и нас ждали.

Я залез в спальник и отрубился до утра. Ещё в поезде я неожиданно уютно себя ощутил, как только в нем — в спальнике — застегнулся. Поезд, не самое чистое и приятное купе (везли не в плацкате, а в купейном вагоне), путь в непонятное неизвестное — а тут мой, уже родной спальник. Фактически сейчас он — мой дом. Лирика такая) сложно описывать вот такие ощущения. Но они есть.

Нам дали на отдых время до 10 утра. Потом, несмотря на предварительную информацию о том, что до ужина надо будет питаться сухпаем, повели на завтрак. После — встречи с начфином, специалистом по охране труда, юристом части. До часу дня получили инструктаж по ТБ, информацию по начислению ЗП, отпускам и так далее. В принципе, нам это все уже рассказывали, но, судя по вопросам из зала, некоторым надо послушать дважды, а то и трижды. Из малоприятного — бригада работает с другим банком, и надо будет получать другую зарплатную карту. Зато таких дадут две, и одну сразу можно отправить жене, и не париться с переводами денег.
Каждый, нет, КАЖДЫЙ из выступающих офицеров говорил о пьянке и её гибельности. О реальных случаях гибели солдат из-за того, что они набухались. Надеюсь, это будут не просто слова, а реальная борьба с пьянством. По крайней мере, главный старшина бригады пообещал штрафовать пьющих на всю сумму премии. А при повторных залетах — штрафовать уже взводами.

Занялись и нашим внешним видом, а точнее — формой одежды. Без особой жесткости, но нас явно хотят привести к некоему плюс-минус стандарту. По поводу бород-причесок-неуставного камуфляжа пока замечаний не поступало.

После обеда к нам пришёл командир бригады. Неожиданно и приятно. Выступил, поприветствовал. Рассказал немного о том, как бригада воевала, в каких секторах, о её потерях, и о бухле сказал. Видно, что тема наболевшая, и инициатива с бороться с пьянством идёт от комбрига. Мужики особо отметили, что он «не шарик», без командного пуза, видно, что крепкий. Очень хочется, чтобы первое позитивное впечатление оказалось верным.

После встречи с комбригом мы готовили второй этаж казармы к встрече наших сослуживцев из других учебок, а потом отправились в БАНЮ. Пешком. Кто полтора месяца раз в неделю ездил по полчаса на автобусе мыться в другой населенный пункт — тот меня поймёт.
Завтра-послезавтра съедется весь личный состав, произойдёт распределение и начнётся боевое слаживание. А дальше — по обстановке.

Max Kolezznikov via Facebook

День тридцать седьмой

В качестве продуктивного времяпрепровождения командование сегодня решило организовать нам занятие на тему мин и разминирования.

Из соседнего лагеря к нам приехал майор на пирожке и привёз несколько ящиков мин, взрывателей и шанцевый инструмент ко всему этому ассортименту. В целом, я понял для себя главное: видишь мину — молись и зови сапера. Из общения с майором я вынес, что для того, чтобы разобраться в саперном деле, нужны годы и особое чутье и склад мышления. Мне лично не хватит скрупулезности и специфического рода извращенной фантазии, чтобы стать сапером.

Помимо мат.базы было очень интересно послушать о том, как воюют минами наши и сепары. Наши, по крайней мере, стараются соблюдать конвенции и не используют некоторые виды мин. В частности потому, что Украина, следуя этим самым конфенциям, несколько типов мин просто уничтожила. А вот лугандонцы никаких конвенций не подписывали, а кацапов, как мы знаем, «там нет», разве что православные русскоязычные буряты. А буряты вместе с сепарами используют все, что может взрываться. В самых жестоких варинтах. Все запрещённые Женевской конвенцией виды мин сепарами используются, где же ты, Гаагский трибунал? Обеспокоен?
Получили ценный совет — по незнакомой территории передвигаться только по колеям бронемашин. А лучше на самих бронемашинах.
Вторую половину дня посвятил чтению присланной литературы и личными делами. Всем спасибо за книги!

Днем перечислил 2400 гривен из собранных средств Саше на Ровенский полигон. Они ждут остальных ребят из казарм, хотят подготовить побольше дров, холодно. А выданной пилой Дружба-2 на несколько палаток в достатке не напиляешь. Фотку пилы и чека вывешу завтра.

Познакомился с мужиком из Железной бригады. У него, по его словам, 2 поездки в АТО. Готов ехать и в третий раз, но хочет сменить подразделение. Жаловался на командиров своих, хочет перевестись к другим, которые лучше. Договорились держать связь. Меня заинтриговали некоторые его слова о псевдоволонтерах, с которыми он сталкивался на фронте. Завтра созвонимся, узнаю подробности и напишу.

День тридцать восьмой

Ровно год назад был крайний раз, как я был в Донецке. Я приезжал к друзьям, которые шли на митинг в поддержку единства Украины. В сети масса фото и видео того дня, когда Донецк был жовто-блакитним. Есть и мои. Большинство моих друзей с тех пор покинуло родной город, а сам он превратился в притон мерзавцев и идиотов. Но когда-нибудь наши флаги снова поднимутся над Донецком, я в этом убеждён, и буду стараться приблизить этот день.

Хочу написать о том, что происходит на Ровенском полигоне. Обеспечение радикально улучшилось. Привезли для всех буржуйки и трубы к ним, одеяла. Все хорошо и с питанием. Сегодняшний заезд попал в существенно лучшие условия. Спасибо Nelly Stelmakh и всем, кто помог моим товарищам.

Концепция моего распределения поменялась). Скорее всего, в аэромобильные войска я не попадаю. Зато у меня появился шанс попасть в бригаду, в которую я хотел попасть с начала обучения. Снова пошли отправки, моя возможна завтра. Очень хотелось бы, держите за меня кулаки. Как только выеду — расскажу куда

В связи с возможной завтрашней отправкой и необходимостью к ней подготовиться сегодня буду как никогда лаконичен) завтра, возможно, вообще дневника не будет, это будет означать, что я в пути.

Max Kolezznikov via Facebook