В 2017 году после парламентских и президентских выборов Франция может отменить санкции против России. Об этом заявил депутат Национальной ассамблеи, член комитета по иностранным делам и бывший министр по делам Европы и внешней политики Франции Пьер Лелуш.
Он заявил об отмене санкций в ходе выступления на саммите Yalta European Strategy в Киеве. Его «пророссийская» риторика поразила гостей саммита и даже модератор встречи пытался оппонировать Лелушу. Политик заявил, что является одним из тех немногих французских политиков, «которым небезразлична Украина».
«Давайте я вам расскажу, как выглядит ситуация из Европы. Не Восточной Европы, а, скажем, из Парижа или других столиц. Что мы видим? Мы видим объятый пламенем Ближний Восток; мы видим миллион восемьсот тысяч мигрантов в прошлом году и почти шестьсот тысяч уже в этом году; мы видим, что Европа, мировой порядок рушится, и не только Ближний Восток, но и Шенгенская зона, и Европа в целом; мы видим проблему терроризма – за год во Франции было убито 280 человек, 800 были ранены.
Следовательно, наш приоритет номер один – это уладить дела на Ближнем Востоке. Это место, где карта меняется, где страны исчезают. Дамы и господа, я прошу прощения, но если надо уладить дела на Ближнем Востоке, это надо делать с помощью России, а не вопреки ей.
Лучшее доказательство этому – и мы видели это в последние 2-3 года – то, что вы не можете строить внешнюю политику, выдавая желаемое за действительное, или на разделении мира на плохих и хороших.
…
А теперь – к вопросу, связанному с Украиной. Мне не нужна новая холодная война в Европе.
Да, я согласен с Леоном Панеттой (экс-министр обороны США) – с россиянами надо говорить с позиции силы. Да, нам надо быть сильными, иметь стратегию. Но сейчас нам нужно переоценить то, что мы можем делать вместе с Россией.
Мы можем, конечно, начать холодную войну, предполагая, что они готовы и хотят забрать обратно Украину и Балтию, и это будет означать войну, а не только экономические санкции. И тогда нам надо готовиться к войне.
Но, возможно, лучше смотреть на них как на сложного, но необходимого партнера, с которым можно сотрудничать, в том числе на Кавказе и на Ближнем Востоке?
И именно через эту призму мы должны смотреть на то, как нам выбраться из ловушки, в которую мы попали в Украине. Должны ли мы каждые полгода автоматически возобновлять санкции? Или мы будем работать с украинским политическим классом, чтобы тот принял необходимое законодательство для выполнения Минских соглашений?..
Поэтому мы должны оказывать давление и на Россию, и на Верховную раду, чтобы сдвинуть Минский процесс. Или, может, санкции должны быть навечно, на следующие 10 лет? Нужно ли нам это? Или нам нужно усиливать санкции, присылать больше оружия в Украину?
Сейчас многие люди в моей стране, которые на самом деле не является просоветскими или пророссийскими, уже ведут речь, что нужно пересмотреть вопрос о том, с кем мы заключаем союз.
Готовы ли мы каждые полгода продлевать санкции, готовы ли мы к хаосу на Ближнем Востоке и в Европе? Не придет ли то время, когда больше не будет Европы?
Я стараюсь говорить очень искренне. И поэтому я говорю моим украинским друзьям: единственный способ сдержать Россию – это добиться успеха в ваших экономических и политических реформах. Можно сколько угодно помогать Украине, но пока вы сами не уладите свои дела, пока вы не установите сильную демократию, вы и дальше будете уязвимы перед действиями России. И я не могу сделать это вместо вас.
Да, мы можем помочь, мы можем сделать все возможное, но мы уже 13 лет ждем от вас действий, поэтому возьмите себя в руки и уладьте ваши дела, и тогда, надеюсь, и Минск заработает. Я не знаю, что будет на французских выборах следующим летом, но наступает время переоценки.
Речь идет не о нехватке солидарности, а о реализме. Я принадлежу к школе реалистов. Я знаю о проблемах России, об экономических проблемах, но также я знаю, что нам нужна Россия, чтобы справиться с несколькими крупными конфликтами в мире. И нам не нужна новая холодная война в Европе.
Да, Украина отдала ядерное оружие в обмен на гарантии безопасности, а россияне нарушили эти гарантии. Об этом просто нельзя забыть и это нельзя простить. И мы с этим не соглашаемся. И мы не признаем аннексию Крыма Россией.
Но реальность заключается в том, что и в Вашингтоне, и в Париже, и в Лондоне никто не решится на «новую крымскую войну», как это было в 1853 году.
150 лет назад мы потеряли 150 тысяч человек, никто этого не будет повторять. А значит, единственный путь – укреплять украинскую экономику и демократию.
Что касается Донбасса, то там ситуация иная. У нас есть Минск, и его нужно воплощать. Часть ответственности за это лежит на России, но часть – на Украине. И французы, и немцы должны обеспечить календарь, по которому и Россия, и Украина выполняют свои обязательства, в том числе Украина должна принять необходимое законодательство.
Но я не считаю, что сохранение санкций приближает нас к этой цели. Нынешние действия лишь помогают сохранять «статус кво», но я не считаю, что это отвечает чьим-либо интересам.
Я понимаю: то, что я говорю, здесь непопулярно. Но я также знаю, что это не проявление недружественности, когда друг делится своими взглядами на реальность. Да, взгляд друга может отличаться от консенсуса в этом зале, но стоит все же послушать, что говорит друг.
Леон Панетта говорит о необходимости предоставить Украине оружие, но я не думаю, что проблема в этом! Проблемой Украины является внутренняя стабильность и способность нынешней власти внедрять реформы. А вы неспособны это сделать. Извините за прямоту, но такова реальность.
…
Конечно, вы не верите России на Ближнем Востоке, я им тоже не верю. Верю ли я вам? Нет, вам я тоже не верю. Я верю своим национальным интересам.
Что делают россияне на Ближнем Востоке? Они защищают долгосрочные стратегические интересы на базе в Тартусе. И поэтому они защищают Башара Асада. Они строят сильный альянс с персами (хотя это их ошибка, потому что стоит говорить с обеими сторонами).
И к тому же они просто пытаются разбить семь тысяч граждан России, которые воюют на стороне ИГИЛ – а это те, кого они не смогли «достать» в России.
И это в принципе обоснованный интерес. Поэтому когда мы, французская оппозиция, на протяжении последних лет говорили: «давайте поговорим с ними, а не просто будем игнорировать» – это было мудро, это не какой-то там идеализм, наивность. Это – реальная политика. И то, к чему я призываю – это тоже реальная политика».
