Андрей Ланьков, Центр Карнеги
Новая фаза кризиса вокруг Северной Кореи, скорее всего, не настолько драматична, как настаивают многие СМИ, и не представляет непосредственной угрозы для корейцев и их соседей. Однако в долгосрочной перспективе северокорейская проблема стала еще более сложной и потенциально еще более взрывоопасной
Четвертого июля 2017 года, то есть в День независимости США, северокорейские ракетчики «преподнесли американцам подарок» – именно так, «подарком» назвал случившееся не кто иной, как лично Высший руководитель КНДР маршал Ким Чен Ын. В этот день в КНДР был проведен успешный испытательный запуск новой ракеты «Хвасон-14», которая, как заявили северокорейские СМИ, является межконтинентальной ракетой, способной поразить территорию Соединенных Штатов, – первой ракетой такого рода, разработанной в КНДР.
Анализ данных радиолокаторов показал, что испытанная 4 июля ракета имела потенциальную дальность порядка шести-семи тысяч километров, то есть она в состоянии поразить Аляску и некоторые заморские территории США. После первого испытания, впрочем, зазвучали сомнения по поводу того, действительно ли на этот раз была испытана МБР.
Чтобы рассеять сомнения, северокорейцы 28 июля повторили испытания. Показательно, что второй запуск проводили ночью и в не самых благоприятных погодных условиях. Скорее всего, это было сделано специально для того, чтобы продемонстрировать: северокорейские ракеты пригодны не только к испытаниям, но и к запускам в условиях, максимально приближенных к боевым. Вдобавок во время второго запуска стало ясно, что дальность ракеты «Хвасон-14» (как, впрочем, давно уже предсказывали некоторые специалисты) в действительности существенно больше, чем казалось из результатов испытаний 4 июля. Похоже, что новая северокорейская ракета имеет дальность порядка 10 тысяч километров и способна поразить Нью-Йорк, Чикаго и Сан-Франциско.
Ничего неожиданного в произошедшем нет: северокорейские власти самым официальным образом сообщили, что межконтинентальная ракета будет ими испытана в самое ближайшее время. Это сообщение содержалось в новогоднем выступлении Ким Чен Ына. Дональд Трамп, тогда еще не вступивший в должность, отреагировал немедленно – буквально на следующий день он написал твит, в котором заверил, что, хотя северокорейцы сообщают о запуске ракеты, «этого не произойдет» («it won’t happen»).
Такое категорическое замечание вызвало тогда немало споров.
Многие восприняли твит как предупреждение, что все попытки запуска будут пресечены военными средствами. Другие предполагали, что в распоряжении почти президента имеются секретные данные разведки, которые показывают, что Северная Корея блефует. Но на практике выяснилось, что Дональд Трамп просто сказал то, что ему в тот момент хотелось сказать, а вот Высший руководитель Ким Чен Ын сказал как раз то, что имеет место на самом деле.
После июльских испытаний по-прежнему нет уверенности в том, что северокорейские инженеры успешно решили непростой вопрос с защитой боеголовки на заключительном этапе полета, при вхождении в плотные слои атмосферы. Но в любом случае вопрос этот технически разрешим, и приходится признать, что Северная Корея то ли уже стала, то ли вот-вот станет третьей страной мира, способной нанести ядерный удар по любому объекту на территории Соединенных Штатов Америки.
Военный откат
Вот уже много лет и в официальных, и в неофициальных разговорах многие американские эксперты и официальные лица заявляли, что Америка «никогда не потерпит» создания Северной Кореей межконтинентальной баллистической ракеты, способной нанести удар по континентальным США. Автору этих строк, как и многим моим коллегам, приходилось не раз видеть неожиданно посуровевшие лица американских аналитиков, которые объясняли, что, дескать, Соединенные Штаты не допустят такого поворота событий и ответом на подобную северокорейскую дерзость станет ошеломляющий и обезоруживающий удар. Особенно часто такие разговоры звучали в начале этого года, когда администрация Трампа только приступила к своим обязанностям.
Скорее всего, люди, близкие к Трампу, тогда не лукавили – они искренне считали, что северокорейскую ядерную проблему еще не поздно решить одним мощным ударом.
Однако уже к марту-апрелю ситуация изменилась. В публичных выступлениях американские военные стали очень часто говорить о возможности военного решения, но за закрытыми и полузакрытыми дверями зазвучали совершенно другие интонации.
С некоторым опозданием люди в окружении Трампа открыли для себя то, что специалисты знали всегда: попытка нанести военный удар по северокорейским политическим и военным объектам с большой долей вероятности спровоцирует ответный удар по сеульскому мегаполису, который располагается на самой границе и целиком простреливается северокорейской тяжелой артиллерией. Такой удар, в свою очередь, спровоцирует южнокорейский контрудар, за которым последует вторая корейская война, от которой США не смогут остаться в стороне.
При этом конфликт на Корейском полуострове не будет похож на обычный конфликт на Ближнем Востоке, где все решает небольшая авиационная группировка и, если совсем уж надо, несколько подразделений спецназа. К таким молниеносным и почти бескровным войнам и Америка, и отчасти Россия уже привыкли. Но в случае с Кореей конфликт, скорее всего, превратится в полноценную наземную войну, во многом похожую на войну во Вьетнаме, которая и поныне остается кошмаром для американского военного и политического руководства.
Вдобавок теоретически в такой войне на стороне КНДР должен принять участие Китай, который остается союзником Северной Кореи. Недавно китайское правительство выразило свою позицию, которая сводится к тому, что Китай не будет поддерживать КНДР, если Пхеньян сам начнет военные действия, но окажет КНДР поддержку, если та станет жертвой первого удара со стороны США.
Все это делает военное решение крайне непривлекательным, и, судя по всему, где-то в начале весны это обстоятельство уяснил и президент Трамп, и его ближайшие советники. В последнюю неделю Трамп выступил с целым рядом беспрецедентно грозных заявлений, пообещав северокорейскому руководству, что ответом на возможные провокации станет «пламя и ярость», – таким выспренним языком до сего времени обычно пользовалась исключительно северокорейская пропаганда. Он также пообещал, что КНДР ждут «немалые неприятности», если она и далее будет вести себя неправильно.
Как и следовало ожидать, Высший руководитель и его дипломаты за словом в карман не полезли: лично Ким Чен Ын пообещал, что американцев вслед за подарком ко Дню независимости, к которому было приурочено испытание первой северокорейской межконтинентальной ракеты, ждет немалое количество новых подарков.
Следует ли внешнему миру начинать беспокоиться по поводу возможной войны в Корее? Если учитывать личные особенности нынешнего обитателя Белого дома, то некоторые основания для беспокойства есть, но, скажем прямо, не слишком большие.
Позиция Китая
О неприемлемости военного решения я уже говорил, но дело в том, что в распоряжении США и их союзников вообще нет никаких инструментов, применение которых могло бы всерьез повлиять на ситуацию. Не исключено, что это обстоятельство у многих в России вызовет злорадство. Но радоваться тут нечему, потому что новая ситуация весьма неблагоприятно скажется в том числе и на России.
Понятно, что, помимо обмена угрозами и принятия воинственных поз, США придется предпринять какие-то меры, и первые контуры этих мер уже очевидны. Речь идет о санкциях и о попытках надавить на Китай, чтобы заставить его наконец покончить с северокорейским вопросом.
Северокорейская пропаганда испокон века рассказывала об экономической блокаде, в которой, дескать, находится КНДР, но в действительности первые международные санкции против Северной Кореи были введены только в 2006 году – до этого ограничивалась только торговля с США, которой Северная Корея и без всяких ограничений не занималась бы по причинам экономическим и географическим.
Любопытным образом введение санкций, которое последовало за первыми ядерными испытаниями, совпало с началом выхода северокорейской экономики из жесточайшего кризиса 1995–2000 годов. Примерно в это время, в 2002–2003 годах, был преодолен голод, свирепствовавший в 1990-е годы, и возобновился экономический рост. Показательно, что санкции никакого влияния на этот рост не оказали.
Еще более парадоксальным может показаться то, что экономический рост в Северной Корее стал существенно ускоряться в 2012–2013 годах, то есть как раз тогда, когда санкции были реально ужесточены.
Связано это в первую очередь с тем, что новый руководитель страны Ким Чен Ын стало активно, хотя и осторожно осуществлять в стране рыночные реформы китайского образца, заканчивая таким образом демонтаж того немногого, что к тому времени осталось в Северной Корее от советской социалистической модели. Тем не менее факт остается фактом: начало того экономического мини-бума, который сейчас испытывает Северная Корея, совпало с резким ужесточением санкций против этой страны.
Основное внимание в своих усилиях сейчас США уделяют Китаю, что и понятно: Китай контролирует около 90% всей внешней торговли Северной Кореи. Понятно, что Китай в принципе в состоянии спровоцировать в КНДР жесточайший экономический кризис. Для этого достаточно полностью прекратить торговлю или хотя бы приостановить поставки в Северную Корею нефти и жидкого топлива по сниженным ценам. Именно этого и добивается от Китая администрация Трампа. Однако все эти усилия обречены на провал, о чем предупреждали многие специалисты, в том числе и американские.
С одной стороны, Китай крайне недоволен северокорейской ядерной программой, которая ставит под угрозу привилегированный статус самой КНР, одной из «официально признанных» ядерных держав. Кроме этого, северокорейские ядерные амбиции создают основания для сохранения или даже увеличения американского военного присутствия около китайских границ.
С другой стороны, Китай совершенно не хочет столкнуться с жесточайшим северокорейским экономическим кризисом и его политическими последствиями. Понятно, что если санкции и смогут привести к успеху, то только путем полного обрушения северокорейской экономики и возможных вспышек народных волнений в КНДР. Подобный сценарий Китаю совершенно не улыбается.
Китай сейчас сталкивается с типичным для подобных ситуаций выбором между двух зол. С одной стороны, злом для Китая является Северная Корея, развивающая ядерную программу, а с другой – Северная Корея, находящаяся в состоянии хаоса. Из этих двух зол Китай резонно выбирает меньшее – и это, как нетрудно догадаться, именно ядерная Северная Корея.
Таким образом, тщетны расчеты на то, что Китай удастся сделать полноценным участником санкционного режима. Столь же тщетны и надежды на то, что прямые санкции окажут серьезное влияние на поведение руководства самой Северной Кореи. Даже если в стране в результате санкций начнется экономический кризис (такой поворот событий сейчас кажется маловероятным), проблемы простого народа не заставят северокорейскую элиту отказаться от ядерного оружия, которое они считают оружием сохранения как собственной власти, так и собственной жизни.
Ближайшие перспективы
Все эти обстоятельства хорошо понимают специалисты в Соединенных Штатах, в том числе и те из них, кто находится на госслужбе. Однако очевидно, что санкции будут приняты, а давление на Китай продолжено. Причина тут проста: столкнувшись с явной и реальной угрозой извне, и американское политическое руководство, и в особенности Конгресс должны принять какие-то меры, которые убедят американских избирателей в том, что власти предержащие не дремлют и делают все, что только возможно.
Санкции, несмотря на свою неэффективность, выглядят жесткой мерой, которая может быть понятна массам, включая и продавщицу из Миннесоты, и водителя грузовика из Небраски. Таким образом, активная поддержка санкций может помочь какому-нибудь сенатору от штата Небраска выиграть следующие выборы.
В целом же ситуация безвыходная.
Северная Корея ни при каких обстоятельствах не откажется от ядерного оружия. В Пхеньяне хорошо помнят, что случилось с Саддамом Хусейном и Муаммаром Каддафи. Последний пример особенно важен для КНДР, потому что ливийский лидер был единственным руководителем, который добровольно отказался от программы создания ядерного оружия, поверив в обещанную в обмен экономическую помощь. Как известно, эта доверчивость стоила Каддафи жизни, и понятно, что этот урок в Пхеньяне усвоен самым лучшим образом.
Впрочем, и без печального примера Каддафи и Саддама в Пхеньяне хорошо знают: доверять Вашингтону, равно как и другим ведущим державам (включая и Китай, и Россию), ни в коем случае не следует. Неслучайно, в частных разговорах северокорейцы упоминают не только печальную судьбу полковника Каддафи, но и историю с Будапештским протоколом 1994 года, который гарантировал сохранение тогдашних границ Украины в обмен на согласие сдать оставшееся от Советского Союза ядерное оружие.
Итак, что же изменилось в мире после запуска МБР?
С одной стороны, существует определенная, хотя и не очень большая вероятность, что США все-такие пойдут на какие-то военные операции и попытаются превентивно парализовать северокорейскую ядерную программу, нанеся удары по важнейшим промышленным и военным объектам на территории КНДР.
Вероятность такого поворота событий, который еще весной казался вполне возможным, резко снизилась, но все-таки не является нулевой – во многом благодаря личным особенностям президента Дональда Трампа, который, как известно, человек эмоциональный и порой не слишком разбирается в хитросплетениях мировой политики. Однако, скорее всего, нас ждет сохранение статус-кво.
Долгосрочные проблемы
Другое дело – долгосрочная перспектива. Тут ядерная программа Северной Кореи заставит мир столкнуться с рядом достаточно неприятных проблем.
Первая – это вновь ставшая актуальной проблема ядерного распространения в Восточной Азии. После того как Северная Корея испытала МБР, способную нанести удар по США, у многих политиков и экспертов в Южной Корее появились сомнения, может ли в создавшейся ситуации Южная Корея и дальше рассчитывать на американский «ядерный зонтик».
Южная Корея, несмотря на соседство с Кореей Северной, десятилетиями достаточно спокойно относилась к вопросам своей безопасности, подразумевая, что в крайнем случае на выручку всегда придут Соединенные Штаты.
Но в новой ситуации возникает вопрос, готовы ли будут США вмешаться в межкорейский конфликт, если возможной ценой такого вмешательства станет, скажем, превращение прекрасного города Сан-Франциско в радиоактивные руины.
В Южной Корее немало людей опасается того, что Ким Чен Ын, создав достаточно большой ядерный потенциал, может попытаться завершить то дело, которое не удалось его деду Ким Ир Сену в 1950 году, то есть объединить страну военной силой. Наличие ядерного потенциала дает ему надежду на то, что в подобный конфликт американцы не вмешаются. Хотя вероятность такого поворота событий невелика, в южнокорейских политических кругах возникла ощутимая нервозность, и в последнее время в Сеуле всерьез заговорили о создании собственного ядерного оружия.
Удастся ли это начинание – вопрос спорный. В отличие от Северной Кореи Южная Корея – это демократия, население которой весьма чувствительно к возможным экономическим проблемам. Попытка создать собственное ядерное оружие в Южной Корее неизбежно приведет к экономическим санкциям со стороны международного сообщества.
Даже если эти санкции будут существенно слабее тех, с которыми приходится иметь дело Северной Корее, для Южной Кореи, которая крайне зависима от международной торговли, они будут весьма болезненны. Можно предположить, что в таком случае южнокорейские избиратели решат отделаться от правительства, политика которого принесла им житейские трудности, даже если эта политика оправданна с точки зрения интересов национальной безопасности.
Тем не менее от вероятности превращения Южной Кореи в ядерную державу больше отмахиваться нельзя.
Такой поворот событий почти наверняка вызовет разработку ядерного оружия в целом ряде государств в регионе, включая Японию, Тайвань, а возможно, и некоторые страны в Юго-Восточной Азии, особенно Вьетнам, который с немалым подозрением относится к своему гигантскому соседу и с удовольствием бы обзавелся средствами адекватной защиты на случай возможных проблем с Китаем.
Северокорейская ядерная программа чревата и другими проблемами. Рост количества ядерных зарядов и их носителей существенно увеличивает и вероятность инцидентов. Не стоит сбрасывать со счетов и то, что Северная Корея – это абсолютная монархия, где власть высшего руководителя непререкаема. Пока Ким Чен Ын показал себя человеком вполне рациональным и здравомыслящим, хотя в то же время вспыльчивым и даже капризным. Однако с годами характер человека имеет свойства портиться, а власть, в первую очередь власть абсолютная, человека развращает. В этой ситуации есть основания беспокоиться, что ядерную войну с непредсказуемыми для всего мира последствиями, по крайней мере теоретически, может начать один человек только по своему разумению.
Наконец, нельзя исключать того, что северокорейское руководство рано или поздно столкнется с внутриполитическим кризисом или, говоря прямо, революцией. Хотя Ким Чен Ын сейчас весьма популярен в народе (в основном благодаря своей экономической политике, ощутимо улучшившей условия жизни большинства населения), народное сердце – штука переменчивая. Николая Чаушеску, чья печальная кончина памятна многим, в начале своего правления был едва ли не самым популярным лидером в Восточной Европе.
Если в Северной Корее начнутся волнения, нельзя исключать того, что северокорейское правительство и лично Ким Чен Ын, не видя для себя никаких шансов на спасение, решат, что пришла пора «погибать с музыкой», и пойдут на применение ядерного оружия против США, а возможно, и других соседних стран, которых они будут считать виновниками своей печальной судьбы.
С точки зрения руководства России, которую многие из описанных проблем тоже касаются, главным негативным последствием может стать увеличение американского военного присутствия в Восточной Азии. До недавнего времени Южная Корея стремилась маневрировать между США и Китаем. Такая политика была бы идеальной и с точки зрения нового президента Мун Чжэ Ина, который, собственно, это и обещал во время избирательной кампании.
Однако в нынешней непростой ситуации Мун Чжэ Ину совсем не до маневров между великими державами. В настоящее время гарантией безопасности страны являются Соединенные Штаты, так что можно быть уверенным, что новая сеульская администрация, несмотря на сдержанное отношение к американским ценностям и глубокий национализм, сделает все возможное для усиления американо-южнокорейского союза.
Возможные решения
Есть ли у «северокорейской проблемы» решение?
Здесь многое зависит от того, что понимать под решением. Если подразумевается отказ Северной Кореи от ядерного оружия, то решения у проблемы нет вообще.
Однако возможны и менее радикальные подходы, одним из которых является замораживание ракетной и ядерной программ. В рамках такого соглашения Северная Корея, сохраняя в своем распоряжении уже созданный ядерный потенциал, отказывается от новых испытаний ядерного оружия и новых запусков МБР в обмен на разнообразные экономические льготы, щедрую финансовую и материальную помощь, равно как и на военно-политические уступки.
В принципе одна из возможных уступок уже названа – прекращение совместных американо-южнокорейских военных учений. Правда, скорее всего, конкретно эта уступка малореальна, потому что с точки зрения Вашингтона и Сеула она будет выглядеть как дополнительное разоружение перед лицом вероятного противника, ныне обладающего уже и ядерным оружием. Однако компромисс и в этой, и в других областях возможен.
Впрочем, особой надежды на успех переговоров по замораживанию ядерного оружия тоже нет, ведь к нему не стремятся не только американские конгрессмены, но и Северная Корея. Действительно непонятно, готовы ли к переговорам сами северокорейцы. Как уже говорилось, экономическая ситуация в Северной Корее сейчас лучше, чем когда-либо за последние 30 лет. Экономика, движимая в основном отпущенными на свободу силами рынка, растет быстрыми темпами. Даже пессимисты говорят о росте ВВП на 3,9% в прошлом году.
В этих условиях Северная Корея не испытывает былой нужды в американской или южнокорейской материальной и финансовой помощи.
В Вашингтоне желания пойти на уступки тоже не наблюдается. Попытка заключить соглашение о замораживании будет воспринята в Конгрессе как «выплата выкупа удачливому шантажисту» и поощрение Северной Кореи за то, что та бесцеремонным образом нарушила международный режим нераспространения еще в 1980–1990-х годах. Подобное соглашение будет воспринято как признак слабости, а ни нынешний президент, ни его преемники не в состоянии совершать поступки, которые позволят оппозиции (не важно, республиканской или демократической) представить их слабаками.
Таким образом, северокорейский ядерный кризис вступил в новую фазу. Она, скорее всего, не настолько драматична, как настаивают многие СМИ, и не представляет непосредственной угрозы для корейцев и их соседей. Однако в долгосрочной перспективе северокорейская проблема стала еще более сложной и потенциально еще более взрывоопасной.
