Президент Украины Петр Порошенко подписал указ об увольнении бывшего президента Грузии Михаила Саакашвили с должности главы Одесской областной администрации. Впрочем, это решение главы государства как раз не является большой новостью. Вопрос об отъезде Саакашвили из Одессы был предрешён еще тогда, когда сам чиновник заявил о своей отставке с должности руководителя области.
Гораздо интереснее другой указ — решение Порошенко уволить Саакашвили с должности своего внештатного советника.
Сама по себе должность внештатного советника, разумеется, никаких преференций не предоставляет. Думаю, среди читателей не найдется никого, кто мог бы вспомнить всех внештатных советников Порошенко — даже сам президент их не упомнит. И уж тем более мало кто помнил, что Михаил Саакашвили — советник президента страны.
Если бы Петр Порошенко об этом «забыл», сохранение за Михаилом Саакашвили должности советника было бы сигналом того, что между политиками сохраняется прочная негласная связь. Что совершенно не важно то, что говорит Саакашвили — важно то, что в нужный момент он будет извлечён из кадрового резерва и вновь использован Порошенко для борьбы с настоящими оппонентами главы государства.
Это был бы сигнал для большого бизнеса — с Саакашвили можно иметь дело и отношений с Порошенко это не испортит. Это был бы сигнал для политиков — в политические проекты, опекаемые Саакашвили, можно без опаски идти — эти проекты найдут понимание в президентской администрации. Но сигнал подан прямо противоположный — не имейте с ним дело!
Сам Саакашвили тоже не собирается скрывать, что не хочет больше иметь дело с Порошенко. Во всех высказываниях бывшего грузинского президента последних дней — если очистить их от словесной шелухи и эмоционального ряда — сквозит горькая обида на товарища студенческих лет.
Обида на то, что он был использован в борьбе против Арсения Яценюка — и не получил ничего взамен. Я мог бы сказать, что на эту обиду Саакашвили имеет полное право, так как не сомневаюсь, что и Петр Порошенко, и в особенности Константин Григоришин, выступавший в качестве «мотора» антиправительственной активности, могли пообещать чиновнику все, что угодно — вплоть до должности премьера и проведения досрочных парламентских выборов.
Но то, что Саакашвили в такие обещания поверил — это уже проблема его личностного роста.
Привыкший за годы своего пребывания на посту президента Грузии к тому, что выборы — это всего лишь аккламация, одобрение народом авторитета вождя, Саакашвили никак не может понять логики пусть ущербной, но все же парламентской демократии. И поэтому не может — а, возможно, просто не хочет — трезво проанализировать причины двукратного поражения своей политической партии на парламентских выборах в Грузии и причины украинского провала.
Собственно, Саакашвили не один такой, заблуждаться относительно народных настроений могут и более опытные политики — иначе президентом США сейчас была бы Хиллари Клинтон. Однако сейчас в украинском случае речь идет не о недооценке народных настроений, а о переоценке обещаний партнеров. Непонимании того, что в парламентско-президентской республике всесильных политиков нет и быть не может.
Впрочем, один политик попытался таким стать. Теперь он в Ростове.
Так что Михаилу Саакашвили не стоит обижаться на Петра Порошенко и уж тем более на Константина Григоришина — они и в самом деле на определенном этапе могли верить в то, что ему обещали, и заразить его этой своей верой. Сейчас для Саакашвили важно другое — увидеть разницу в оппозиционной деятельности в тесном союзе с администрацией президента и в отсутствии этого союза.
Разница это состоит в том, что постепенно бывший одесский губернатор перестанет быть желанным гостем телевизионных каналов, еще недавно использовавших его в роли дежурного комментатора — за исключением, разве что, студии Савика Шустера, находящегося в состоянии личной «вендетты» с Петром Порошенко.
И это при том, что в политическом пространстве Саакашвили из политика дел и ожиданий окончательно превратится в политика слов, человека, претендующего на конкуренцию с Юлией Тимошенко и Олегом Ляшко. И это при том, что Тимошенко и Ляшко могут использовать для своего продвижения то, что не выключишь — парламентскую трибуну. А у Саакашвили такой возможности не будет, по крайней мере, еще несколько лет — даже если в стране пройдут всеобщие выборы.
Может ли быть энергия Михаила Саакашвили быть использована одной из олигархических группировок, которая решит сделать его знаменем своих интересов для борьбы с Порошенко — если, конечно, появится возможность такой борьбы? Теоретически такая возможность сохраняется, но мне кажется, Саакашвили сам похоронил ее своим публичным и демонстративным разрывом с Игорем Коломойским, против интересов которого он изначально был использован президентом в Одесской области.
Именно это готовность забыть о предыдущих договоренностях ради призрачной перспективы породила то глубокое недоверие, которое испытывает к Саакашвили любой представитель украинской политической или олигархической элиты — за исключением, разве что, тех его грузинских соратников, которым больше некуда податься и тех украинских маргиналов, которые по-детски наивно рассчитывают въехать в политику на его горбу. Это, собственно, и весь кадровый резерв бывшего президента Грузии.
Из всего этого следует только один простой вывод.
Михаил Саакашвили вообще не должен был бы быть оппозиционным украинским политиком. Он вообще не должен был бы быть украинским политиком. Он должен был бы быть опытным советником, руководителем команды реформ, управленцем, который удачно имплементирует в нашей стране те фрагменты грузинского опыта, которые нам полезны. А для этого Саакашвили должен был бы быть настроен не на конфронтацию и изобличения, а на компромисс и создание комфортной базы для демонстрации своих реформаторских способностей.
Беда Саакашвили в том, что публичная политика — в ее митинговом постсоветском исполнении — удаётся ему куда лучше, чем кропотливая чиновничья работа, проходящая без интервью и софитов. Верблюда нельзя протащить сквозь игольное ушко.
