В Сети появилась аудиозапись с признаниями силовика после зачистки Евромайдан в Запорожье. Соответствующую аудиозапись прислали в редакцию Громадського ТВ Запорожья.
Автор утверждает, что голос на записи принадлежит замначальника ГУ Нацполиции Украины в Запорожской области (на тот момент заместитель начальника ГУ МВД Украины в Запорожской области) Андрею Долинному.
Кроме того, он утверждает, что аудиозапись была сделана через несколько дней после разгона запорожского Евромайдана.
Голос на записи частично оправдывает действия правоохранителей и утверждает, что то, что произошло в Запорожье 26 января 2014 года, — «это нормально». Он пояснил, что в зачистке участвовали не спецназовцы, а обычные милиционеры, которые не имеют опыта в таких операциях, поэтому они действовали в состоянии аффекта.
Он признался, что приказал своим подчиненным действовать жестко: «Потому что, когда жестко работаешь, появляется страх у людей, и люди начинают просто бежать».
При этом силовик извинился за чрезмерную жестокость своих подчиненных, но отметил, что действия милиционеров не были «зверскими».
Запорожская облпрокуратура до сих пор не может определить лица титушок и силовиков, причастных к разгону запорожского Евромайдана.
Текстовая расшифровка записи:
«По поводу ситуации, которая происходит, я как бы однозначно прошу извинения за действия работников милиции. Вот. Но прежде всего хочу попросить прощения за свои личные действия. Почему? Потому что в такие ситуации во время проведения специальной операции за действия подчинённых отвечаем мы. Можно долго о чем-то рассказывать, но скажу прежде всего несколько моментов, чтобы вы каждый понимали, что милиционер – это не «робокоп», он не действует четко по инструкциям, как это прописано в законах, в приказах, это прежде всего человек, которому свойственны эмоции, какие-то хорошие поступки, плохи и так далее и тому подобное. Но самое главное во время проведения таких операций, есть такое понятие, как страх. И милиционер, который получает инструктаж, его главная задача, то есть не его, а задача командира – чтобы каждый сотрудник со службы пришел домой целый и невредимый, и не пострадал во время проведения специальной операции. У нас была очень плохая и негативная информация, которая в последствии подтвердилась: то есть начиная от брусчатки, поломанных лавочек, топоров, ледорубов, ломов и так далее и тому подобное, заканчивая канистрами с бензином и сбором стеклянной тары и свозом ее на площадь Октябрьскую. Естественно, я лично проводил инструктаж. И я милиционеров накачал довольно-таки серьезно. То есть я сказал и объяснил, что каждый из вас, кто выйдет сейчас на площадь, может погибнуть… каждый из вас может получить увечья, и как жестко и принципиально в этом вопросе вы будете работать, тем меньше будет пострадавших среди личного состава, и самое главное- среди гражданского населения. Потому что, когда жестко работаешь, появляется страх у людей, и люди начинают просто убегать. Я ни в коем случае не оправдываю действия своих подчиненных, но, поверьте мне, во время проведения таких операций, совсем другие существуют правила. Правило, прежде всего, главное – чтобы меньше всего пострадавших было среди гражданского населения, и как можно меньше пострадавших среди личного состава. Я могу сказать, что, естественно, нельзя исключить процент брака в этой работе, тем более в такой ситуации. И этот процент брака он возможен, он есть, и за этот процент брака я, естественно, извиняюсь. То есть тут что можно сказать – ситуация нехорошая, однозначно. Но, тем не менее, ее можно понять, если быть здравомыслящим человеком, ее можно понять. Милиционер, который защищает территорию, он должен понимать, что сегодня он выполняет поставленную боевую задачу, при том задача довольно-таки неординарная. Люди, которые стояли в щитах, в шлемах и с палками, и с защитой – это не были спецназовцы, это не были «беркутята», это не были внутренние войска, это были следователи, участковые, оперативные работники, которые умеют раскрывать преступления, умеют писать ручкой, но, поверьте мне, не умеют проводить специальные операции. Не умеют, их этому не учили. Естественно, у них процент аффект, состояния аффекта у них еще выше, чем у человека, который неоднократно был в таких ситуациях. Поэтому эксцесс исполнителя однозначно есть. Вопросов нет. Но в целом, в целом, я вам могу сказать, что по сводкам органов внутренних дел с больниц города Запорожье поступило у нас всего 13 информаций о получении телесных повреждений, из них двое на бытовой почве, один работник милиции и 10 с площади Фестивальной. И никого мы забирали с больниц. В основном, все кто были задержаны, были задержаны на площади, 47 человек, и некоторые были во время вот этих зачисток. То есть мы зачищали потом вплоть до универмага «Украины», некоторые были задержаны за кафе, в «Сильпо» и так далее и тому подобное- то есть в увеселительных заведениях, там, где люди прятались, убегали. Поэтому, что касается аффекта, я вам скажу так: мне очень неприятно, что произошло с Дмитрием Смольенко (прим. Ред.: Дмитро Смольєнко – журналіст сайту «Укрінформ»), почему, потому что я его хорошо знаю, считал, что мы с ним товарищи, но, кстати, после этого случая он подошел даже со мной поздоровался. Вот. Мне это неприятно. Но в этой ситуации по другому быть не могло, однозначно бы кто-то… Один из журналистов ТРК «Запорожье» вообще задержанный по 208-й, под домашним арестом, то есть ситуация неадекватная однозначно. Изначально неадекватная. То есть то, что творится в стране – это изначально неадекватно, это маргинально. Ну, а нормально, когда полковник получает по морде ..какой-то пацан бьет офицера милиции.. ну это ж ненормально. Это ненормально. То есть идет нигилизм нравов, идет уменьшение моральных барьеров, естественно, с двух сторон: как с одной стороны, так и с другой. То, что в нормальной ситуации милиционер никогда бы себе не позволил, в этой ситуации он себе позволяет. И я не говорю, что это нормальная ситуация. То, что творится в стране-это ненормально изначально. Но то, что произошло в Запорожье, я считаю, очень нормально. С точки зрения, если объективно оценивать ситуацию, и с точки зрения количества пострадавших, и с точки зрения потерпевших среди работников милиции. То есть, говорить о том, что у нас был «зверячий», как пишут, разгон..
Командир бойцов не сдает. Почему? Потому что это не та ситуация, в которой сдают своих гвардейцев. Нельзя сдавать гвардейцев на войне, даже если они нарушили закон. Нельзя…
Я, может, чуть больше владею информацией, чем вы. Идет война, чтоб вы понимали. Я не уверен, что мирные соглашения с оппозицией майдан ей приведут к тому, что майдан разойдется. Я в этом не уверен. Но, как минимум, майдан, может, и разойдется, но не разойдутся баррикады. И я не исключаю силовой фазы в нашей стране. Не исключаю … почему, потому что реально оппозиция не руководит баррикадами, не руководит. И они не будут выполнять команд Тягнибока, Яценюка, Кличко и так далее и тому подобное. То есть сейчас, на сегодняшний момент ситуация очень серьезная и запущена. Запущена, может быть, спецслужбами нашей страны, запущена…но, это не функции милиции заниматься политическими вопросами. Милиция должна заниматься криминальными преступлениями».
