Глава МВД Арсен Аваков назвал оптимистичным сценарий прекращения карантина после 15 мая. Но все будет зависеть от успешности борьбы с коронавирусом.
“Если не будем массово обниматься и шашлышить в парках, награждая друг друга вирусом – можем сбить пик вируса, не доходя до уровня трагических потерь”, – написал он на своей странице в facebook.
В Офисе президента считают, что пик заболеваемости придется на Пасху, середину апреля.
InfoResist пообщался с известным инфекционистом, консультантом по управлению изменениями, директором Revival Institute Вадимом Аристовым и вот, что он нам рассказал.
Сейчас много кто говорит, что пик эпидемии будет 15 числа. Считаете ли вы так? И каким вообще может быть этот пик эпидемии?
Мы можем видеть рост цифр по одной причине, потому что это результат увеличения частоты тестирования. У нас не хватает тестов, много людей не получают доступа к тестированию. Постепенно эти тесты завозятся в страну президентскими самолетами, а, соответственно, действительно в апреле у нас будет прирост заболеваемости.
Однако слово “пик” можно использовать тогда, когда после этого идет спад, но причин для спада заболеваемости я сейчас не вижу. Потому что спад возможен только в двух ситуациях. Если значительная часть населения переболеет и появится коллективный иммунитет, то есть переболеет десятки миллионов украинцев. Это не скоро произойдет. Или, в другом случае, начнется очень интенсивная работа по выявлению и изоляции заболевших людей и тех, кто был в контакте (и вероятно скоро заболеет).
Для этого должны появиться общественные институты – то есть организации и специалисты, определенные методики и практики, которые сейчас в Украине отсутствуют. И пока я не вижу, чтобы у правительства до этого дошли руки – эти организации из ниоткуда не возникнут.
У нас была унаследована от Советского Союза хоть какая-то система, которая называлась Государственная санитарно-эпидемиологическая служба. Она, конечно, была устаревшей, она имела множество недостатков, там работали пожилые люди. Однако из-за создания искусственного имиджа коррупционного монстра ее полностью демонтировали. Хотя если речь могла идти про что-то коррупционное – про проверки – то это было только 7% функционала этой службы. Просто эти 7% было единственным, что население видело и могло понять без специального образования. Однако закрыли все 100% функционала.
Соответственно, вместо модернизации мы получили просто потерю общественного института. Новый институт (Центр общественного здоровья) так и не заполнил возникшего вакуума. Даже по замыслу – он имел лишь мониторинговую функцию, но вовсе не масштаб Центра контроля и предотвращения заболеваний – названия, которым называется недостающий нам общественный институт в США и Европе.
Поэтому недостающие противоэпидемические практики должны откуда-то появится. Пока наше внимание приковывают к завозу материальных объектов, например, масок, тестов – но сами по себе они не остановят эпидемию до того, пока не переболеют все. Поэтому мы стоим перед негласным выбором – либо идти по пути отсталых наций и сидеть на карантине очень долго. Или, надеюсь, кто-то создаст такие социальные институты. Я лично готовлю такой проект, но делать публичное заявление об этом пока рано.
Что мы имеем касательно сценариев. Во-первых, строгий карантин может быть удержан благодаря усилиям президента Зеленского, его убедительности против оппозиции, которая начинает создавать противоположную волну. Тогда мы будем иметь результативные разрывы цепочек распространения инфекции между людьми. И тогда у нас достаточно низкий пик будет очень нескоро, где-то 8 октября. И количество жертв удастся снизить – до 45 тысяч человек. Переболеет 4 миллиона, то есть около 10% всего населения.
Во-вторых, оппозиция все-таки может продавить Зеленского. Очень активно раздуваются в прессе ненаучные сомнения в целесообразности карантинных мероприятий. Про то, что нужно все ослабить, что жесткость мер правительства неразумна. Сейчас в отдельных дискуссиях даже звучат голоса, что жизни менее важны, чем прибыль бизнесов – это очень неэтично.
Если это приведет к ослаблению карантина до запретов только для пожилых людей и школ/университетов – то это путь к сценарию, в котором умрет до 1,5 миллиона человек. Пик заболеваемости будет 25 июня. В этот пик у нас будет 1,1 миллион человек госпитализированы, и нам будет нужно 55 тысяч аппаратов ИВЛ. При том, что мы сейчас имеем всего 4 тысячи аппаратов. То есть, из 1,5 миллиона людей приблизительно 1 миллион человек умрет из-за отсутствия ИВЛ.
Поэтому мы либо меняем подходы менеджмента ситуации и создаем отсутствующие общественные институты – тогда сможем позволить себе работать вместо карантина, либо мы идем на строгий карантин и экономим на этих общественных институтах.
Между этими двумя крайностями есть определенная альтернатива. Мой Revival Institute разработал “стратегию пунктира”. Для нее также нужны определенные социальные инновации внедрить. Нужно создать мощную вертикаль сбора информации с больниц, чтобы мы имели точные данные: сколько сейчас поступлений больных, сколько заполнено коек, сколько коек заполнено в реанимациях с аппаратами ИВЛ. Тогда мы сможем создать собственную математическую модель и прогнозировать.
При такой стратегии строгий карантин будет приводить к постепенному освобождению коек в реанимациях. А это самый дефицитный ресурс. И, соответственно, мы сможем обоснованно объявить практически полную (но временную) отмену карантина. Перейти к свободному режиму работы экономики – когда только группы риска сидят в карантине, а вся экономика работает.
Мы будем иметь, условно говоря, две недели строгого карантина, а потом две недели довольно свободной работы экономики. Потом снова две недели карантина и так далее. Но продолжительность две недели – это условная цифра, для понимания. Потому что на самом деле это должно определяться через математическую модель прогнозирования.
С помощью “стратегии пунктира” мы сможем удержать экономику, удержать людей с работой и зарплатой. Нужно просто перестроить бизнес-процессы так, чтобы во время послабления карантина мы смогли работать в несколько смен. Чтобы наработать все нужные склады. Провести всю необходимую логистику. А потом при возвращении карантина люди будут сидеть дома с зарплатой, а города с заполненными складами.
То есть вы прогнозируете продолжение карантина?
Я говорю о том, что пока не переболеет значительная часть населения, у нас нет научных оснований для ослабления или отмены карантинных мер. В Великобритании говорят, что эти карантинные меры нужны на 12-18 месяцев с начала марта.
Для сокращения срока есть два выхода. Или просто начать скрывать смертность и говорить, как сейчас говорят многие люди бизнеса и оппозиционные политики, что сейчас главное экономика и “кэш”, а умрут те, кто “должны” умереть. Но это негуманный выход. Другой вариант – стратегия пунктира, когда мы беспокоимся и про жизни, и про экономику. Однако эта стратегия пунктира или вообще снятие карантина требует новых общественных институтов, которых сейчас не существует.
Снятие карантина, как это сделали в Южной Корее, я считаю, не может не повлечь за собой излишних жертв. Для этого нужно было бы за считанные недели создать те организации и управлять ими такой системой менеджмента, какого сейчас нет в правительстве. Мы не можем иметь “молоко”, не приглашая “корову”. Поэтому стратегия пунктира – наиболее реалистичный вариант. Или, конечно, вариант Ирана или Беларуси, то есть просто скрывать данные и не обращать внимание на смертность.
Вадим Аристов отметил, что в Украине другая картина смертности – молодые люди не могут справиться с болезнью.
Но на самом деле в Украине структура смертности не совсем такая. Вирус не проверяет паспорт, он проверяет состояние организма. И в Украине, как видите, люди даже от 30 лет уже начинают не справляться с осложнениями. Тем более, у нас разрушена система здравоохранения. И одновременно у нас начинается второй этап медицинской реформы, и каждая больница начинает биться сама за свое выживание, она автоматизирована. И это начало “дикого Запада” – распада системы оказания медицинской помощи на отдельные элементы.
Посмотрите, значительная часть людей, которые сейчас умерли, – они умерли из-за плохого менеджмента в системе здравоохранения. А не от вируса. Говорят “они поздно обратились” – это значит, их не принимали, либо не объяснили как нужно действовать. Другая причина – инфицирование внутри самой системы здравоохранения.
Наша команда сейчас работает над анализом случаев смерти, позже мы более детально обнародуем наши рекомендации по изменению менеджмента здравоохранения. Но предварительная оценка такова. Мы как нация можем значительно лучше спасать наших граждан. Для этого нужно задействовать современные методики и вовлечь всех возможных союзников.
