Президент Зеленский купается в поствыборной эйфории любви. Любой его жест вызывает одобрение, а критика в его адрес — неприятие. Но рано или поздно ему придется ответить на все неудобные вопросы.
Минули первые 100 дней с момента избрания президентом Владимира Зеленского. Достаточный срок для того, чтобы говорить не только об ожиданиях, однако слишком короткий для настоящего разочарования.
Тем более что политические шаги и методы публичной коммуникации нового главы украинского государства усложняют сам факт оценки президентской деятельности. По большому счету, пока Владимир Александрович лишь освобождает персонажей, против освобождения которых никто ничего не имеет против, и хамит тем, кого никто не возьмется защищать. Регулярные обращения по незначительным поводам, не до конца четкая и понятная кадровая политика, осторожное общение “на международном уровне”. Президент собирает традиционный урожай поствыборной эйфории любви. Вспомните, пять лет назад было то же самое: президент, которого благословляют на честную кропотливую работу, премьер, летающий эконом-классом, вызывая всеобщее умиление. Никаких поблажек тем, кто проиграл, нежелание смотреть в будущее. Об этом пишет автор на сайте «НВ».
А будущее между тем не ждет нашего внимания. Оно решительно вламывается в настоящее, напоминая о том, что время в принципе способно пролетать быстро и незаметно и что долго находиться в подвешенном состоянии вредно для здоровья.
С помощью эйфории можно выиграть выборы, но в принятии бюджета эйфория не помощник. Время, в отличие от многих из нас, работает постоянно, и не факт, что работает оно на нас.
Пока эйфория не спадет, именно она продолжит определять политическую позицию граждан Украины, которые в этом году сломали лед отечественного политикума, отдав власть в новые руки. Целиком и безапелляционно. Отношение избирателей к президенту напоминает сейчас любовь бабушки к внукам — такая же искренняя и нелогичная. Любой публичный жест гаранта вызывает одобрение, любая критика в его адрес — неприятие. Всем нравится, как первое лицо балансирует между неудобными вопросами и непримиримыми оппонентами.
Однако президент не очень‑то и старается в этом балансировании. Он предпочитает просто не комментировать, не озвучивать, не напоминать, если кто‑то забывает, и не искать ответы, когда о чем‑то напоминают ему. С точки зрения тактики — безупречно. С точки зрения стратегии — традиционно приходишь к мысли, что никакой стратегии просто нет. Есть кураж и кредит доверия. Но куража надолго не хватит. Кредита — тоже.
Оппоненты новой власти пока работают впустую, смахивая на бегунов, еще не взявших в руки эстафетную палочку, но уже потихоньку набирающих скорость. Оценивать по большому счету нечего, поскольку сообщество зескептиков разминается в основном на внешнем виде или дневном расписании новоизбранного президента. Занятие захватывающее, но не имеющее особого государственного потенциала.
Маневры вокруг проведения (или непроведения) парада и скандала вокруг МИД сильной общественной дискуссии не вызывают. Так или иначе стоит ждать начала работы нового парламента, начала работы нового правительства и, вообще, — начала работы.
На самом деле все понимают: самое интересное у нас впереди. Рано или поздно власти придется говорить о вещах, связанных не только с президентским троллингом отдельных (в основном провинциальных) чиновников, но и со стратегическим развитием страны. Рано или поздно новым руководителям государства придется объяснить обществу, какие линии для себя они называют красными, какие из них готовы переступить, а какие переступать считают недопустимым. И поскольку общество само по себе далеко не едино в определении этих линий, несложно предсказать, что именно здесь и начнутся первые разногласия, первые расхождения в оценке, первые громкие разводы.
Что там все‑таки с оккупированными территориями? Что с коррупцией и посадками? Что с тарифами-бюджетами? Не говоря уже о такой благодатной для рефлексий и народного недовольства территории гуманитариев: язык — история — пропаганда. Кому‑то так или иначе придется озвучивать не очень комфортные вещи. А кому‑то — эти некомфортные вещи слушать.
Пока же приходится в который раз слушать заявления и обещания, представляя, как все это может быть реализовано в наших условиях.
Первые сто дней так и не внесли особой ясности в наше коллективное видение будущего. С другой стороны, никто ничего особенного и не ожидал.