В 2003 году Леонид Кучма написал книгу «Украина – не Россия». Ее тогда прочли и улыбнулись – мол, ерунда: та же самая Россия, только без нефти и газа. Спустя одиннадцать лет никто не сомневается: да, Украина – не Россия. Вопрос лишь в том, где она заканчивается.
Последний соцопрос ВЦИОМа – показателен. Потому что он впервые фиксирует: более половины россиян (56%) не воспринимают центральную и западную Украину как часть «русского мира». Противоположного мнения придеживаются 29% опрошенных. Для наглядности можно уточнить, что сразу после Украины в перечне идет Прибалтика, которую россияне не готовы считать «русским миром» примерно с теми же результатами (25 «за»/64 «против»).
В том же опросе россияне признаются, что Донбасс для них остается частью «русского мира» (75% «за», 13% «против») – но в этом нет ничего удивительного с учетом событий последних месяцев. Куда важнее то, что для российского обывателя центральная и западная Украина выступают в виде идеологически чуждого региона. Проблема лишь в том, что российский обыватель никак не возьмет в толк, что после событий 2014 года для него потеряны не только запад и центр страны, но и те регионы, которые было принято относить к коллективному «юго-востоку».
Когда в 1968-м году советская армия входила в Прагу – чешская армия не стреляла. И не из-за даже, что не поступал приказ, а потому, что сильна была память о том, как СССР освобождал территорию Чехословакии от немцев. На тот момент с окончания Второй мировой прошло 23 года и советский солдат продолжал восприниматься как братский и освободительный. Но после событий «пражской весны» в сознании чехов произошел перелом.
Так же произошло и с Украиной. Ей тоже было 23 года в тот момент, когда Москва решила образцово-показательно провести аннексию полуострова. И точно так же, когда российская армия входила в Крым, украинская армия не открывала огонь. Да, не было приказа, да военные люди без отмашки не действуют, но ключевая причина была еще и в том, что тогда – в феврале – в российских солдатах украинцы не видели врага. И нет никаких сомнений, что теперь – спустя каких-то девять месяцев – любая украинская воинская часть в аналогичной ситуации начнет отстреливаться. Потому что запас общего и братского был растрачен весной этого года.
Крым стал вторым этапом формирования внутреннего украинского консенсуса. Первым стал Майдан – его победа завершила этот процесс в центральной Украине, которая наряду с западной выстояла в противостоянии с властью. Но именно аннексия полуострова стала тем поворотным этапом, после которого дискуссия об «историческом родстве», «братских странах» и прочих химерах оказалась уже невозможна.
Ну а третьим этапом стало вторжение на Донбасс. А точнее – та судьба, которая постигла регион после «гастролей» Игоря Стрелкова. Потому что Харьков и Запорожье, Одесса и Николаев могли желать для себя судьбы Крыма – который Москва будет показательно заливать деньгами. А теперь стало ясно, что в случае победы сепаратистских настроений в этих регионах Москва не станет забирать их в свой состав. И что единственная роль, которая им будет уготована – это театр боевых действий, по итогу которых Москва будет рассказывать о территориальной целостности Украины и о том, что Киев должен разрушенные территории содержать.
Россия до сих пор не поняла, какие тектонические процессы ей удалось запустить в Украине. Это понимание запаздывает – и оттого пока что российские граждане идентифицируют как «чужое» лишь центральные и западные области. Вполне возможно, что рано или поздно этот же список пополнят украинские юг и восток.
P.S. В том же самом опросе 71% россиян сказали, что никогда о «русском мире» не слышали, а еще 13% затруднились ответить, что кроется под этим словосочетанием. Но даже из оставшихся 16% респондентов, которые об этом понятии слышали, каждый пятый заявил, что «русский мир скорее не существует», а каждый шестой не смог ответить – реален он или нет.