Олеся Яхно, политолог
Неоднократно наблюдала, что у российской власти нет содержательного ответа на ряд процессов, часть из которых были инициированы/спровоцированы самим же Кремлем.
Ну, например, как-то ведущий одного из федеральных телеканалов прокомментировал изгнание России из G8 так: «А что такое G7? Это марка сока». Лавров чуть ранее сказал, что «большая восьмерка» не распалась, просто ее лидеры не приехали на планируемый саммит в Сочи. Про то, что «санкции – это хорошо» мы тоже неоднократно слышали от самых разных рос политиков. И так – по многим вопросам. Такая «калинка-малинка» как политический курс и как способ регирования на события.
Вплоть до того, что видеоролики о применении химоружия в Сирии, как в свое время заявила официальный представитель МИДа РФ, » носят провокационный и постановочный характер».
Поэтому и нет ничего удивительного в комментарии Азарова в стиле «Проблема исподнего и союз «политических беженцев в Россию». Какой союз, такая и проблема. Там еще частенько «президент в изгнании» Олийнык периодически делает подобные заявления.
Российская власть привлекает «политбеженцев» к игре в «Собачий вальс» в четыре руки, потому что безвиз Украины со странами Шенгена, как и другие евроинтеграционные результаты (Соглашение об ассоциации и ЗСТ) – очень болезненны для нее.
В комментировании этих итогов Кремль всю свою злобу и бессилие помешать Украине пытается скрыть за абсурдом и бредом.
А что касается «деятельности» «политбеженцев», каждый раз, когда кто-то из них что-то заявляет, вспоминается этот отрывок из «Золотого теленка»:
«Поезжайте в Киев и спросите там, что делал Паниковский до революции. Обязательно спросите!… И вам скажут, что до революции Паниковский был слепым. Если бы не революция, разве я пошел бы в дети лейтенанта Шмидта, как вы думаете? Ведь я был богатый человек. У меня была семья и на столе никелированный самовар. А что меня кормило? Синие очки и палочка… Я выходил в очках и с палочкой на Крещатик и просил какого-нибудь господина почище помочь бедному слепому перейти улицу. Господин брал меня под руку и вел. На другом тротуаре у него уже не хватало часов, если у него были часы, или бумажника…Раньше я платил городовому на углу Крещатика и Прорезной пять рублей в месяц, и меня никто не трогал. А сейчас! Разве можно связываться с милицией? Не видал хуже народа! Они какие-то идейные стали, какие-то культуртрегеры».