Таня Адамс, блогер
Умирает россиянин.
Расчехляется — вокруг чисто, красиво, кусты пострижены, гравий под ними, ни окурочка, ни стаканчика, как в музее. Чёрт его знает…
Мимо бабы ходят. Ну как, бабы… Странные.
Такие какие-то скушные, трезвые, не накрашенные, хвостик там, футболочка, трусы из-под штанов не торчат, сиськи внутри одежды, а не поверх неё… Кароч, очень странные бабы.
— Эй, тёла, где я в натуре? — вопрошает Ваня.
— Нахуй иди, нихт ферштеен — отвечает барышня и ехидно ухмыляется.
Обидно стало Ване. Чё сразу нахуй?!
Видит Ваня — дом стоит. Белый, с колонами, богатый дом такой, хоть и без резного палисада.
На рецепции мужик сидит, основательный, матёрый, бейджик на ём «Пётр Святой».
— Слыш, Петя, шо тут как? Де я ваще нахожусь?
— В аду натурально.
— В аду? Вобля… За что? А де вилы, черти, сковородки?
— То промоушн кривой получился, копипаста недолугая. Всё не так, не ссы, парень, ща всё будет. Куда селить тебя?
— А куда можно?
— Ну вот 101 номер — там жи.. еврей живёт и украинец. Или вот 102-й. Там немец и украинец. В 103-ем пиндос и, соответственно, украинец.
— А чё это хох… украинцы везде?
Петя очёчки пониже поправил:
— Ваня, это ж ад. Смекаешь? Ты с Сашей Грей жить хотел?
В семь у нас подъем, гимн, Слава Украине, смерть ворогам, потом лингвистический тренинг «Лисиця з*їла паляницю» до просветления в мозгу или шо там у тебя …
— Хм.. Фигня. Нас, витязей славных, этим не проймёшь! Они у меня к завтрему «Боже царя храни» запоют все!
— Ну да… ну да… — и поставил галочку в какой-то бумаге, — ты проходи, Вань, не мнись. Тут вот расписание. Щас оборудование получишь, через 20 минут бой с Горынычем.
Ваш Горыныч для удобства обозначен на манер флага американского. Не ошибёшься.
— Это даже не честно. С голыми руками на Горыныча….
— Та шо ж мы не люди? Не с голыми. Всё по списку выдадим, чин-чинарём.
Вот смотри:
1. Меч кладенец с самонаведением. Только самонаведения уже нету, санкции, да. Вибачаемся за незручності.
2. Балалайка.
3. Сухпай. Репа там, сырный продукт «Вологодская радость», колбаса «Дружок». Водки нет, от водки у Горыныча изжога, сильно просил исключить из вашего рациона этот исконный продукт. Ну не в раю ж ты, Ваня. Без обид?
Ну и тех.поддержка.
Впереди будет идти Поклонская с иконой. Ты лучше с ней не заговаривай, там процессор еле живой, оперативы ваще нет…
А! Чуть не забыл! Маша Захарова тоже положена. Танцует, поёт, красавица, вобщем +5 к боевому духу палюбому.
Ну и ихтамнет, одна штука. На вот, тащи.
— Так он же мёртвый!
— Кто?
— Ихтамнет!
— Ихтамкто? А…. Та не парься, ну устал чуток, он с Донбасса, там щас трудно.
— Петя, он уже зелёный!
— Зато вежливый. Тащи, не выпендривайся.
Не выдержал Ваня, завопил:
— Ёпта, та что за цирк! Я ж нормальный мужик! На работу ходил, зарплату жене приносил, в митингах не участвовал, в замесы не лез, в политику не вникал! За что?
Снял очки Пётр.
Глаза — два черных лезвия, вены вскроют влёт, голос тихий, море перед штормом…
Фото Ване показывает.
— Это кто?
— Детки мои, Серёжа и Анечка.
— Каждый день Серёжа и Анечка будут садиться в самолёт, чтоб полететь на море. Они вышлют тебе селфи и напишут, что любят тебя. А потом в самолёт прилетит ракета. И Аничкин плюшевый жираф упадёт в донецкую степь. А ты ничего не будешь делать. Просто смотреть. А это кто?
— Это мой старший, тоже Ваня… Ему 16.
— Красивый мальчик… Его будут пытать здоровенные камуфлированные мужики, а потом убьют. За то, что Ваня любит свою Родину.
Это вот жена твоя? Её изнасилуют и бросят в пыль, как тех женщин в Грозном. Читал дневник Жеребцовой Полины? Нет, не читал конечно. Ты ж в замесы не лез, в политику не вникал. Зачем освободителям стоны освобождённых…
А потом ты будешь бежать с умирающим младенцем на руках по руинам Алеппо и искать помощи.
Но её не будет. Все будут просто стоять, смотреть и ничего не делать. Просто ничего не делать. Этого
ВСЕГДА достаточно. Уйди с глаз!
Ваня взял за ногу ихтамнета, меч и ссутулившись потащился в бой.
Доносилась неистовая молитва Поклонской.
Мелькали Машины упругие ляжки в залихватском ритме калинки-малинки.
Вдруг Ваня обернулся и спросил тихо:
— Слыш, Петя… Ты одно скажи. Как там… в раю? Что там для нас в раю приготовлено?
— Бач, хлопче, нічого мені сказати… Рабів до раю не пускають.