Екатерина Винокурова, журналист
Помню, как в 2014 году мы все нервничали и боялись войны.
В 2018 могу сказать ужасное: этот страх стал для нас привычной, такой рутинной составляющей нашей повседневной жизни.
При этом, если с малайзийским Боингом я не сомневаюсь – Бук был поставлен из России, то вот со Скрипалем все выглядит запредельно недоказанно.
Найдите хотя бы исполнителя. Найдите лабораторию, где это вещество синтезировали (я не верю в синтез боевых отравляющих веществ, которые дико засекречены, студентами на коленке. То есть верю, что студент может собрать бомбу, а вот секретное нервно-паралитическое вещество – не верю). Наконец, докажите, исходя из презумпции невиновности, что приказ был отдан именно из Кремля. Где вот эти хваленые западные институты суда, следствия? Где все то, на что мы так искренне хотели бы быть похожими? Ведь не может же та самая старушка Великобритания быть настолько похожей на нас, с нашими подходами, что, если человек съездил в Лондон – он уже завербован, что от Ходорковского не может исходить ничто хорошее, что нарушения на выборах – это провокация только злобного Запада и так далее?
При этом я считаю, что та часть нашей эмигрантской тусовки, которая считает, что чем России хуже, тем хуже Путину и тем лучше всему миру, творит некое запредельное абсолютное зло.
Более того, я знаю ряд наших эмигрантов, к которым прислушиваются западные политики. К сожалению, они прислушиваются к людям недалеким, но главное – не разбирающимся в российской политике. Более того, вся политика Запада – это политика людей, которые в российской политике разбираются плохо (исключение – Меркель, но у нее своя ситуация специфическая и свои специфические вводные данные).
Я, как человек, который разбирается в российской политике хорошо, скажу просто.
Все, что сейчас происходит, сделает хуже только одной группе. Хуже будет только нам, демократически настроенным россиянам из больших городов. Это наше существование в ответ на любые санкции будут делать максимально невыносимым. Это нас будут травить, против нас будут вводить ответные санкции (например, если закроют Би-Би-Си, то чуть ли не лучший журналистский коллектив России потеряет возможность работать в России). Режим от этого не ослабнет, более того, Россия к несчастью, склонна играть на повышение градуса.
В этом плане именно эмигрантская диаспора (например, тот же Ходорковский, почему нет), если там остались те, кому не безразлично, что танками раздавят как раз нас, могла бы выступить хорошим переговорщиком – вместо истеричного визга про кровавый режим, которому нужно больше санкций. Потому что вот так вы никуда не вернетесь. Вам будет в итоге не к кому и некуда возвращаться, я серьезно.
Более того, при всем моем, мягко говоря, скептичном и негативном отношении к нынешней российской власти, я не считаю Россию осью мирового зла. По сравнению с играми тех же саудитов, мы – дети.
Ну и главное. Я вот встречаюсь с иностранцами иногда и говорю им ровно то, что и всем.
Если мы думаем о России после Путина, то не факт, что в ней произойдет именно демократический переворот. Мы как раз окажемся в точке выбора, за которой может произойти все – в том числе, обыкновенный фашизм.
Пока с нами ведут себя, как с немцами после Первой Мировой, наши шансы свалиться в Германию Второй Мировой только повышаются (а за меня про это все написал Ремарк).
Что касается наших, то мне кажется, сейчас не лучшее время для ястребиной риторики.
Кампания, последние две недели которой проходят под эгидой ядерной войны – это не образ будущего, это шаги на пути к катастрофе. При этом у нас же остались хорошие дипломаты, остались же наверняка документы по уничтожению этого самого «Новичка». Мне кажется, это вполне время посотрудничать.
Я при этом очень мечтаю побывать в Великобритании и переживаю, что не успела это сделать. Очень, очень надеюсь однажды увидеть Биг Бен, Вестминстерское аббатство, ну и уехать в Шотландию и погулять по Хайленду. Я эту мечту давно откладывала – ну камон, мир открытый, накоплю денег и успею. Я вообще, как человек 1985 года рождения привыкла, что меня в моем стремлении познавать мир и путешествовать ограничивают только мои финансы – все открыто,
Стены больше нет.
Не надо строить Стену. Никогда.