Остро эмоциональная дискуссия по поводу пункта 18 «Переходных положений» Конституции в конституционном законопроекте о децентрализации (об «особенностях местного самоуправления в отдельных районах Донецкой и Луганской областей») это, на самом деле, спор об отношении к Минским соглашениям и вообще о способе урегулирования конфликта в Донбассе, пишет политолог, директор Центра политических исследований «Пента» Владимир Фесенко для НВ.
Можно долго спорить о том, стоило ли подписывать Минские соглашения. Думаю, что выбор у нас был очень ограниченный – или продолжение войны (с рисками большой войны с Россией) или переговоры об урегулировании конфликта. К тому же, к переговорам нас подталкивали и наши союзники, без поддержки которых вести войну нам будет крайне сложно.
Также долго можно спорить о том, можно ли было подписать Минские соглашения в более выгодной форме. Может быть да, а может быть и нет. Я, например, оцениваю «формулу мира», прописанную в Минских соглашениях (реинтеграция сепаратистов в состав Украины), как утопичную. А вот договоренности о прекращении огня и отводе тяжелых вооружений я считаю абсолютно необходимыми и неизбежными. Рано или поздно это придется делать. Вопрос только в том, когда и как это будет выполнено. Надо понимать, что любое соглашение – продукт компромисса и взаимных уступок. Соглашение только на наших условиях вряд ли было бы подписано. Неподписание соглашения даже об условном перемирии и направлениях мирного процесса означало бы возобновление войны. Вот такие банальные, но драматичные альтернативы.
Критики говорят, что несмотря на Минские соглашения, война продолжается. Да, продолжаются взаимные обстрелы и локальные боестолкновения. Однако масштабных и активных боевых действий (как в августе прошлого года) нет, хотя за последние недели существенно усилился риск их возобновления. Можно ли называть это войной? На мой взгляд, это, скорее, «гибридное перемирие» (ни настоящего мира, ни полноценной войны). В Карабахе, например, стреляют до сих пор. Регулярные обстрелы происходят на границе между Израилем и Палестиной. Но о войне при этом не говорят. В конечном итоге, дело не в терминах, а, скорее, в тактике. И по отношению к Минским соглашениям, и по отношению к конфликту в Донбассе.
Даже если Минские соглашения и не нравятся, то к ним, а также к позиции наших западных союзников по этим соглашениям, надо относиться как к политической данности.
Отказ Украины от выполнения этих соглашений или демонстративный односторонний разрыв этих соглашений создаст нам серьезную напряженность не столько в отношениях с Россией, сколько в отношениях с нашими западными партнерами.
И так есть определенные проблемы с отношением к Украине у части западных элит. Односторонний отказ от Минских соглашений может подорвать доверие к договороспособности нашей страны, даст повод для обвинений Украины в срыве мирного процесса. Это, с одной стороны, ослабит потенциал международной поддержки Украины в противостоянии с Россией. С другой стороны, проблему конфликта в Донбассе начнут решать без нашего участия и без учета наших интересов.
Думаю, что у руководства Украины не меньше сомнений и скепсиса относительно полномасштабного выполнения Минских соглашений, чем у критиков этих соглашений. Но если критики предлагают немедленно разорвать Минские соглашения или не выполнять пункт о конституционных изменениях, то руководство Украины использует более гибкую тактику: демонстрировать готовность выполнять эти соглашения, но при обоюдном их выполнении и противоположной стороной; настаивать на первоочередном выполнении пунктов о прекращении огня и отводе тяжелых вооружений; показывать готовность к компромиссам, но без принципиальных уступок России и сепаратистам. Эта тактика позволяет сохранять партнерские отношения с нашими западными союзниками и постепенно готовить предпосылки для более реалистичной схемы урегулирования этого конфликта. Если сепаратисты осенью проведут свои местные выборы по своим правилам (а не по украинскому закону, как записано в Минских соглашениях), то политическая часть Минских соглашений будет девальвирована. И ответственность за это будут нести Россия и сепаратисты. Тогда возникнет необходимость прямо или косвенно пересмотреть Минские соглашения, сконцентрировав усилия на прекращении огня и военных столкновений, а не на идеалистичных попытках всеобъемлющего политического урегулирования.
Да, Минские соглашения не гарантируют мира, и даже надежного перемирия. Но это не означает, что мы должны отказаться от переговоров и поиска более реалистичной и приемлемой для нас формулы мира. При этом мы должны понимать, что если нас не устраивает реинтеграция Донбасса с сепаратистами в придачу (а такой вариант, судя по всему, не устраивает большую часть общества и политического класса Украины), то альтернативным вариантом мирного урегулирования этого конфликта может быть только его замораживание через постепенное прекращение военных действий и сохранение политического статус-кво (разделение Донбасса на украинскую и сепаратистскую части).
Сторонники военного решения сепаратистской проблемы в Донбассе должны понимать следующие обстоятельства. Наступательная военная операция в зоне конфликта (как альтернатива Минским соглашениям) вызовет непонимание и неприятие наших международных партнеров. Во-вторых, по оценкам военных экспертов украинская армия в настоящее время имеет достаточные ресурсы для эффективного сдерживания противника в зоне конфликта, но не для масштабного наступления. В-третьих, в случае наступления воевать придется не столько с сепаратистами, сколько с российской военной машиной, в несколько раз превосходящей потенциал Вооруженных Сил Украины. И это будет чревато перенесением военных действий на другие регионы страны и огромными рисками гораздо больших потерь (людских, материальных и территориальных), чем за предыдущий период конфликта. Наконец, надо учитывать общественные настроения. Большая часть украинских граждан устала от войны и, как показывают опросы общественного мнения, хочет мирного, а не военного урегулирования конфликта в Донбассе.
Спор об отношении к Минским соглашениям это не только политическая дискуссия о стратегии и тактике разрешения конфликта в Донбассе, это и столкновение противоположных этических позиций. В свое время выдающийся немецкий социолог Макс Вебер сформулировал тезис о выборе между «этикой убеждения» и «этикой ответственности». Сторонники первого подхода исходят из вечных и неизменных норм морали и идеалистически романтического отношения к политической реальности. У нас они, чуть что, кричат «ганьба» и «зрада». Сторонники этики ответственности, напротив, призывают думать о последствиях принимаемых решений. В нашем случае, критики Минских договоренностей исходят из «этики убеждения», считая аморальным «мириться» с сепаратистами, и даже сидеть с ними за столом переговоров. Действительно, «мириться неуместно», как справедливо отметил в своей статье в «Зеркале недели» Владимир Горбулин, представитель Украины в подгруппе по политическому урегулированию на переговорах в Минске. А вот вести переговоры о постепенном прекращении огня и активных боевых действий в зоне конфликта необходимо. Лучше переговоры, даже если они не дают быстрого и однозначного результата, чем война. И лучше гибкая политика, учитывающая риски как выполнения Минских соглашений, так и отказа от их реализации, чем прекраснодушный, но прямолинейный и авантюристичный ура-патриотизм.
В заключение об отношении России и сепаратистов к конституционному законопроекту о децентрализации. У наших противников на востоке этот законопроект вызвал резкое неприятие, что опровергает заявления отечественных критиков, считающих, что он принят в интересах сепаратистов. Россия и сепаратисты требуют согласования конституционных изменений с ними.
Думаю, что и в Москве, и в Донецке, и в Луганске прекрасно понимают, что в Киеве не пойдут на такого рода уступки. Для чего тогда Россия и сепаратисты педалируют сейчас конституционную тему? Для того, чтобы подлить масла в огонь украинских дискуссий о конституционных изменениях, и спровоцировать в Украине политический кризис. В чьих интересах будет такой кризис, говорить излишне.
